Полет на струнах скрипки (гет)

— Та-та-да-да, та-да-да, та-да-да! Та-та-да-да, та-да… Нет, стоп, это никуда не годится!

Джон Ватсон, главный балетмейстер театр «Масгрейв-холл», прекратил хлопать, заставив своим возгласом замолкнуть аккомпаниатора, и встал, подходя к танцорам.

— Том, честное слово — ты что, пытаешься таракана раздавить этим притопом? — раздосадовано воскликнул он. — Это у меня ноги короткие, и мне все время приходилось хитрить на сцене, чтобы этого никто не замечал, но у тебя-то нет такой проблемы, — Джон вытянул здоровую ногу и по точкам показал ему комбинацию. — И раз, и два, и три — и поворот, и раз, и два, и три — и поворот! Все должно быть красиво и четко, все линии ровные, и никакого желе! — он дал знак концертмейстеру, возвращаясь на свое место у зеркала. — Еще раз, пожалуйста!

Снова заиграла музыка первого акта «Дон Кихота», и Шерлок Холмс непроизвольно пошевелил пальцами левой руки, повторяя вслед за пианистом мелодию танца. Базиль и Китри — а точнее, Том и Молли Хупер, недавно вышедшая из декрета, с впечатляющей синхронностью и на высокой скорости исполнили нужную комбинацию, и контраст с предыдущей попыткой был заметен даже Шерлоку. Все-таки его лучший друг был весьма талантливым наставником, и умелое руководство вверенной ему труппой не переставало приносить успех всему театру.

Стоял конец лета, и Джон репетировал премьерный спектакль нового сезона. В отличие от нашумевшего «Лебединого озера», два года назад вызвавшего настоящий фурор, эта постановка была лишена новаторских решений, однако Шерлок и без того не сомневался в ее успехе. За это время Том совершил небывалый прогресс и уже гораздо увереннее чувствовал себя на сцене, при этом не заработав «звездной болезни» (даже самые мелкие замечания Джона он воспринимал не как придирку, а как руководство к действию). Что касается Молли, то она не только утвердилась в своей роли примы, но и успела выйти замуж за виолончелиста Лестрейда и даже родить ему ребенка. «Дон Кихот» для нее символизировал возвращение на сцену, и она погрузилась в работу с еще большей отдачей и неиссякаемой энергией.

Для Шерлока минувшие два года также были весьма насыщенными. После «Лебединого озера» он с младшей сестрой Эвр разделил пост первой скрипки оркестра, и теперь у дирижера, а по совместительству их старшего брата Майкрофта, не осталось никаких сомнений в том, что Шерлок достоин этой ответственной роли. Оркестр много гастролировал вместе с балетной труппой, но только этим занятия Шерлока не ограничивались. Его мать и отец всегда уделяли особое внимание развитию и популяризации симфонической музыки, поэтому самостоятельная концертная деятельность оркестра также была весьма насыщенной. Это дало Шерлоку возможность постоянно оттачивать свое исполнительское искусство — а еще привело к тому, что Шерлок начал потихоньку обретать известность в музыкальных кругах, и его стали узнавать даже рядовые зрители, не причислявшие себя к знатокам симфонической музыки.

Все это привело к тому, что несколько месяцев назад Шерлок получил предложение поучаствовать в престижном коммерческом конкурсе скрипачей «Музыка ангелов». Название казалось ему несколько претенциозным, однако это была единственная претензия, которую можно бы было предъявить этому соревнованию. Проводимый в Лондоне конкурс собрал полсотни музыкантов со всего света, и запредельный уровень, который они демонстрировали, стал для Шерлока вызовом, которого он ждал со времен триумфального «Лебединого озера». Разумеется, они вместе с Эвр приняли участие в этом состязании, и Шерлок с завидной энергией ринулся в бой. Предложенные им испытания были призваны оценить весь спектр их умений и включали в себя полифонию, крупную форму, концерт для скрипки с фортепиано, квартет (на позиции как первой, так и второй скрипки) и даже аккомпанемент эстрадным певцам (на взгляд Шерлока, это задание было чересчур экстравагантным, хотя он справился с ним без особых проблем). И вот, после трех напряженных туров, они с Эвр вместе с тремя другими музыкантами, двумя мужчинами и женщиной, вышли в финал состязания. Его заключительный этап должен был состояться через несколько дней, однако, в отличие от всех предыдущих туров, в этот раз музыкантам ничего не нужно было готовить. В финале им предстояло продемонстрировать, как это заявили организаторы конкурса, «музыкальную смекалку, эрудированность и мастерство импровизации». Одним словом, участники не знали, что им предстояло, и эта неизвестность нервировала Шерлока больше, чем он мог себе позволить. Ситуация усугублялась еще и потому, что финальный раунд должен был пройти в телевизионной студии и транслироваться в прямом эфире. Шерлок, который не особо жаловал публичность, находил это излишним, однако, разумеется, ничего не мог с этим поделать. Ему оставалось лишь попытаться хорошенько настроиться на это испытание и в решающий день показать себя с самой лучшей стороны. Поэтому сегодня он и попросил разрешения поприсутствовать на репетиции артистов балета — после успеха «Лебединого озера» он стал все чаще ловить себя на мысли, что творческая энергетика Джона и его танцоров давала ему подпитку, даже когда Шерлок ощущал внутренний кризис.

— Отлично, хорошо! — Джон продолжал хлопать в такт музыке, не сводя одобрительного и вместе с этим воодушевленного взгляда со своих подопечных. — Вот, прекрасно, так и надо! Не бойся этого полета, гравитация и физика работают на вас! Ты обязательно ее поймаешь, потому что в танце вы продолжаете друг друга!

Он комментировал эпизод, неизменно вызывавший восторг у зрителей — разбежавшись, Китри прыгала вперед и, развернувшись в полете, изящно падала прямо в руки Базиля. Каждый раз, наблюдая этот момент со стороны, Шерлок неосознанно задерживал дыхание. У него бы ни за что не хватило на это смелости, однако Молли проделывала этот прыжок столь бесстрашно, ловко и одновременно весело, что было очевидно: она ни секунды не сомневалась, что Том ее поймает. И даже если он поначалу испытывал неуверенность, ее убежденность в их общем успехе была столь заразительна, что под конец выступления он внутренне расслабился и физически отработал все свои движения просто блестяще.

— Замечательно! Браво! — танец закончился, и Джон с энтузиазмом похлопал Молли и Тому. — Если будем продолжать в том же духе, зрители на стену полезут от восторга. На сегодня всем спасибо, и до завтра.

Молли и Том поблагодарили балетмейстера и, обсуждая вполголоса сегодняшнюю репетицию, покинули класс. За ними ушла концертмейстер.

— Как насчет ужина завтра у нас дома? — спросил Джон, когда они с Шерлоком вышли в коридор. — Рози жалуется, что ты совсем перестал приходить к нам в гости. Да и Мэри считает, что тебе нужна передышка. В этом она права, кстати.

— Ты говоришь, как Эвр, — усмехнулся Шерлок.

— Эвр умная женщина. И должен признать: я не завидую жюри конкурса. Я не смог бы выбрать лучшего даже между вами двумя, не говоря уже о еще троих музыкантах.

— Честно говоря, мне кажется, что Эвр безразличен итог конкурса, — задумчиво произнес Шерлок. Его сестре всегда спокойно относилась к мнению других и связанным с ним наградам и похвалам, а уж за денежной выгодой она тем более не гналась. По последнему пункту, к слову, Шерлок был с ней солидарен. Что же касалось признания…

— Ты хочешь выиграть, — безошибочно определил Джон. — И это вполне естественно.

— Разве? — отозвался Шерлок. — Существует мнение, что самые великие деятели искусства всегда творили только для себя.

Джон пожал плечами.

— Если бы это было так, они хранили бы свое творчество в столе. Нет, Шерлок, признание нужно нам всем, и нет ничего зазорного в том, чтобы его желать. Гораздо сложнее ответить на вопрос, как ты воспримешь возможный проигрыш.

И снова Джон сказал вслух то, что уже давно занимало мысли Шерлока. Однако на данный момент он все-таки оставил этот вопрос без ответа — невзирая на те последствия, которыми это могло быть чревато как для его настроя перед конкурсом, так и для его душевного состояния.

* * *

— Волнуешься? — с улыбкой спросила Эвр, когда Шерлок, облаченный в костюм и черную бабочку, вышел из отведенной ему гримерной.

— Волнуюсь, — сестра была, пожалуй, единственным человеком, которому он мог в этом признаться. Эвр протянула руку и на несколько секунд ободряюще сжала его ладонь.

— Ты выиграешь, я уверена, — сказала она.

— Неужели? — с сомнением спросил Шерлок. — Насколько мне известно, мама поставила на тебя.

— А Майкрофт — на тебя. Так что мы в равных условиях.

Брови Шерлока поползли вверх.

— Серьезно? — если их старший брат действительно полагал, что он победит в конкурсе, это автоматически в разы повышало вероятность подобного исхода. Майкрофт не только обладал поразительным музыкальным чутьем, но и был непревзойденным аналитиком. Обычно его прогнозы в подобных вещах сбывались (хотя, конечно, это случалось не каждый раз).

— Конечно, серьезно, — закатила глаза Эвр. — Иначе я не стала бы об этом говорить. Ладно, хватит болтать, нам нужно идти. Некрасиво заставлять других ждать.

Шерлок кивнул в знак согласия, и они направились в студию, где должен был состояться финал конкурса.

Поскольку была запланирована прямая трансляция, количество приглашенных зрителей было резко ограничено и сводилось к родственникам и друзьям участников. Шерлока и Эвр пришли поддержать родители и старший брат, а также Джеймс Мориарти — муж Эвр и арфист их оркестра. Они с Шерлоком с самого начала друг друга невзлюбили, однако в присутствии Эвр им приходилось подавлять свою антипатию и отказываться от ее нарочитой демонстрации.

Когда Шерлок и Эвр появились в студии, остальные участники уже собрались. Одного из них Шерлок знал достаточно хорошо — это был Рональд Эванс, американец, первая скрипка оркестра «Метрополитен-опера». Из всех соперников Шерлока у него, пожалуй, было меньше всего шансов выиграть. Эванс был большим мастером оркестрового исполнения, однако в сольных партиях чрезмерно увлекался и привносил в свою игру ненужную экспрессию, которая в конце концов мешала ему закончить исполнение так же ровно и выразительно, как он его начинал. В условиях импровизации подобное отсутствие хладнокровия было чревато тем, что Эванс, улетев в эмпиреи, просто не успеет вернуться, и от этого все впечатление от его игры окажется смазанным.

Еще одним мужчиной, вместе с Шерлоком и Эвансом дошедшим до финала, был исполнитель из Китая, Лю Цзы Тао. Его шансы на победу были достаточно велики, однако за время конкурса Шерлок успел убедиться, что Лю слишком полагался на общепринятые правила и классические приемы, что в импровизации могло сыграть с ним злую шутку. Хотя, музыкант из Поднебесной был необычайно предан своему делу и, подобно своим соотечественникам, отличался завидным упорством и силой воли.

Наконец, пятым музыкантом, вышедшим в финал, была соотечественница Шерлока и Эвр, которая также получила образование в Королевском колледже музыки. Маргарет Коулсон была на семь лет младше Шерлока, и до конкурса ее имя было известно лишь в узких кругах. Что ж, подумал Шерлок, как бы ни закончилось соревнование, теперь это явно изменится — мисс Коулсон была самым ярким его открытием, и ей уже поступило несколько предложений перейти на более престижную работу (в данный момент она трудилась в качестве первой скрипки не самого известного симфонического оркестра имени Генри Пёрселла). Объяснения этому лежали на поверхности: Маргарет обладала очень высоким техническим уровнем и при этом играла удивительно легко. При взгляде на нее могло сложиться впечатление, что игра на скрипке — самое простое занятие на свете, и этот эффект был более значителен, чем могло показаться на первый взгляд. Однако для победы в финале конкурса ей могло не хватить опыта — что ни говори, а мастерство в этом деле шлифовалось не только самим музыкантом, но и временем.

На съемочной площадке появилась ведущая — миловидная молодая женщина Люси Дэвис. Она поздоровалась с пятью музыкантами и попросила их занять расставленные полукругом стулья. В чем будет состоять их задание, она не сообщила — по условиям конкурса, они узнают это, только когда начнется трансляция.

Шерлок занял свое место между Эвр и Эвансом. Из-за яркого освещения ему пришлось подождать, пока привыкнут глаза, и только после этого он разглядел в числе зрителей мистера и миссис Холмс, Майкрофта и Мориарти. Миссис Холмс помахала им с Эвр рукой, мистер Холмс и Майкрофт ограничились серьезными кивками, а Мориарти послал жене воздушный поцелуй. Эвр в своем длинном вечернем платье темных тонов выглядела великолепно. Маргарет Коулсон на этом фоне немного терялась — она надела простую длинную юбку в пол и черную водолазку, закрывавшую шею и плечи (на расстоянии этот наряд можно было принять за цельное платье).

До начала эфира оставалось меньше минуты. Телевизионщики отдавали друг другу последние указания, мисс Дэвис сверялась со своими записями, и Шерлок ощутил неприятное волнение. Конечно, было глупо впадать в мандраж — проиграть будет хоть и обидно, однако не смертельно. И все-таки Шерлок продолжал чувствовать беспокойство, будто по какой-то причине этот конкурс имел для него гораздо большее значение, чем он предполагал.

За этими мыслями Шерлок отвлекся и не заметил, как помощник режиссера дал обратный отсчет. Пять… Четыре… Три… Два… Один…

— Добрый день, уважаемые ценители скрипичной музыки, — мисс Дэвис приветливо улыбнулась в камеру тысячам зрителей со всего земного шара. — Мы рады приветствовать вас на заключительном этапе конкурса «Музыка ангелов». Долгий путь прошли пятеро наших финалистов, и сегодня мы наконец-то узнаем, кто из них станет победителем этого беспрецедентного по уровню мастерства состязания.

Далее мисс Дэвис принялась представлять каждого из участников. Шерлок пытался внимательно ее слушать, но из-за волнения почти все, что она говорила, прошло мимо него. Как это все-таки было некстати — проводить финальный этап музыкального конкурса в телестудии, да еще и в прямом эфире! Шерлок с усилием приказал себе не давать хода раздражению. Не хватало еще, чтобы оно помешало его игре.

— А теперь настало время раскрыть все карты и рассказать нашим участникам, что их ждет, — закончив представлять членов жюри (они сидели напротив участников, перед зрительным залом), продолжила мисс Дэвис. Шерлок еле заметно напрягся. Все, теперь ему точно нужно отбросить волнение и собраться.

— Как мы уже говорили, в центре финального испытания стоит импровизация. В какой-то степени, ее можно сравнить с творческим заданием на определенную тему. После жеребьевки каждый из наших участников по очереди пройдет в темную комнату за этой дверью, — мисс Дэвис жестом указала направление. — Там он или она увидит некую инсталляцию, которая и станет тем импульсом, что даст толчок их музыке. Вы можете исполнить все, что угодно, однако ваша импровизация должна гармонировать с тем, что вы увидите. В конечном итоге жюри будет оценивать не только исполнительское искусство, но и номер в целом — сочетание музыки и рассказанной в инсталляции истории.

«Что ж, понятно, — подумал Шерлок. — Поиграем в таперов». Сто лет назад это было обычным явлением: поскольку фильмы были немыми, в кинотеатрах работали музыканты, своим аккомпанементом сопровождавшие показ картины. Конечно, теперь, в условиях звукового кино, в их услугах больше не было надобности, однако Шерлок не мог не согласиться с организаторами конкурса: для музыканта такая практика была крайне полезной.

В определении порядка очередности было решено положиться на случай. Жеребьевка окончилась следующим образом: Эвр вытянула первый номер (насколько Шерлок знал сестру, это должно было ее обрадовать — как она любила повторять, «перед смертью не надышишься»). За ней предстояло выступить Лю, Эвансу и Шерлоку, а закрывала соревнование мисс Маргарет Коулсон. Если Шерлок верно понял ее настроение, такой итог ее не расстроил, и она спокойно отправилась на свое место, ожидая своей очереди.

Разумеется, комната, в которой проходило испытание, была оборудована камерами, и следить за происходящим могли как телезрители, так и все присутствовавшие в зале. Работник студии повел Эвр в комнату, и через некоторое время зажегся большой экран, висящий в студии.

Сначала ничего не происходило. Эвр стояла в полутемном пустом помещении со скрипкой в руках и с обманчивым спокойствием ждала начала испытания (то, что она нервничает, могли разглядеть разве что Шерлок и Мориарти, а еще, возможно, Майкрофт). Так прошло примерно полминуты, после чего на стенах загорелась видео-инсталляция.

Уже с первых кадров Шерлок понял, что сестре очень повезло с жеребьевкой. Перед ней возникло предштормовое море. Ветер хлестал окна далекого маяка, одиноко возвышавшегося на сером обрыве, а волны пенились у ног Эвр, грозясь лизнуть ей ноги. Однако подобный разгул стихии был ей лишь на руку. Еле заметно улыбнувшись, Эвр приложила инструмент к левому плечу и заиграла. Как еще до начала жеребьевки предупредила их мисс Дэвис, они могли использовать в своем выступлении мотивы из произведений композиторов, однако импровизация не должна была сводиться к одному лишь попурри. Для Эвр, однако, это предостережение оказалось излишним. Она обожала море, музыка лилась из-под ее пальцев свободным потоком, и уловить сходство со знакомыми мелодиями не представлялось возможным. Это была свободолюбивая, отчаянная и вместе с этим всепоглощающая импровизация, заставившая запеть изображенные вокруг нее волны.

Только под конец это безупречное выступление дало трещину. Музыка все еще бурлила, в то время как вокруг уже показались первые лучи солнца. Шторм должен был закончиться, но Эвр никак не хотелось его прекращать, поэтому она лишь с опозданием отреагировала на эту смену пейзажа. Однако, судя по выражению ее лица, когда испытание закончилось, и инсталляция погасла, Эвр была очень довольна своим выступлением и однозначно будет считать его одним из лучших в своей карьере.

Следующим в комнату отправился Лю. Его инсталляция была совсем другой. Вместо разгула стихии он увидел фантастический мир. По бледно-голубой траве разгуливали невиданные животные — единороги, сфинксы и даже драконы. На светло-сером небе светило несколько солнц, а вдалеке слышался шум золотистого водопада.

Глядя на эту картину, Шерлок поймал себя на мысли, что ему было бы крайне сложно справиться с такой психоделией, однако Лю помогла его выдержка. Сосредоточившись, он заиграл причудливую мелодию, напоминавшую искусно вытканный узорный покров, в которой слышались нотки народных китайских мотивов. Эта музыка неплохо гармонировала с инсталляцией, хоть в ней и не было того дерзания, что только что продемонстрировала Эвр. Затем картинка медленно начала меняться, и Шерлок подумал, как умело сделан видеоряд: он сам не заметил, как трава приняла свой привычный зеленый оттенок, водопад перестал быть средоточием золота, а мифологические животные превратились в своих обыкновенных земных собратьев. Лю такого поворота не ожидал, и его переход от замысловатой музыки к более простым мотивам вышел от этого несколько неуклюжим, хотя, возможно, не натренированному уху и не удалось уловить этот изъян.

Третьим по очереди шел Эванс. Ему выпала инсталляция, на первый взгляд, очень подходящая к его характеру. Войско средневековых рыцарей, облаченных в сверкающие доспехи, преисполнившись боевого пыла, отправлялось на войну. Эвансу не составило никакого труда воспеть в своей музыке их героические подвиги, и он погрузился в импровизацию с присущим ему пылом. Однако триумфальная волна, которую ему удалось оседлать, едва не вышла у него из-под контроля, когда доблестные средневековые рыцари обернулись уродливыми танками прошлого века. Шерлок видел их тяжелую поступь и почти слышал их хриплое дыхание и скрежет их железных колес, но вот Эванс, не успевший вовремя перестроиться, все еще пребывал в мире героических песен прошлого. В конце концов он выдал длинный пассаж на одной струне соль, от которого даже у Шерлока мурашки побежали по коже (музыкальная аллегория на разрушительные войны двадцатого века получилась очень сильной), однако эффект от выступления все же был несколько испорчен.

И вот настал черед Шерлока пройти испытание. Оказавшись в темной комнате, он почти перестал волноваться. Теперь, когда изнурительное ожидание закончилось, Шерлоку оставалось лишь продемонстрировать, на что он был способен, а в этом у него был достаточно большой опыт.

И все же, несмотря на то, что Шерлок был свидетелем уже трех инсталляций, он все равно не был готов к тому, что его ожидало. Когда на противоположной стене показалось изображение, Шерлок не увидел ни сверкающего водопада, ни бескрайнего моря, ни преисполненного высоким порывом воинства. Его взору предстала летящая птица, больше ничего. Он даже не знал ее названия, и на какой-то миг эта мысль вызвала у него панику, но в следующую секунду все прошло. Шерлок понял, что должен был делать. Ему предстояло сыграть полет.

Он приложил инструмент к левому плечу и сделал то, что, казалось бы, в той ситуации делать было крайне неразумно — закрыл глаза. Теперь он не видел птицу, но этого и не требовалось. Интуитивно Шерлок представил траекторию ее полета и наложил ее на струны скрипки. Остальное было делом техники — нужно было лишь сыграть те ноты, которые диктовал ему полет птицы.

Когда-то давно, в детстве, когда мать водила их в церковь, Шерлок запомнил одно изречение из Библии, показавшееся ему абсурдом: «У Бога тысяча лет как один день, и один день как тысяча лет». Тогда он посчитал, что эта была лишь красивая словесная бессмыслица, однако сегодня, играя в той комнате напротив стены с летящей птицей, он на своем опыте убедился в обратном. Играл ли он пять минут или несколько сотен лет, значения не имело. Гораздо важнее было то, что в нужный момент он открыл глаза и увидел, как птица, сложив крылья, камнем падает вниз. В его голове вспыхнула картинка: Молли Хупер в образе Китри с разбегу летит вперед и приземляется прямо в объятья Тома-Базиля. Сам того не замечая, он переместил левую руку в третью позицию, правой повел смычок в глубокое легато, и…

Птица снова взмыла вверх.

Когда Шерлок вышел из комнаты, его слегка потряхивало, и это, наверное, было хорошо заметно, хотя зрители и другие участники не обращали на это внимания. Ему восторженно аплодировали, мисс Дэвис что-то говорила, но Шерлок ничего не соображал, словно пребывая в состоянии наркотического отупения. Его хвалили, на все лады превознося его блестящую импровизацию, а Шерлок просто не знал, как он это сделал, и непонимание произошедшего тревожило его сильнее, чем волнение перед самим испытанием. Это ведь наверняка была случайность, он сделал это неосознанно и скорее всего никогда не сможет повторить — разве в этом был смысл участия в конкурсе? Он ведь стремился доказать всем свое объективное мастерство, а вместо этого поддался субъективному эмоциональному всплеску и сотворил нечто не поддающееся ни осмыслению, ни анализу. И что о нем подумают остальные, когда поймут, что его выдающее выступление было результатом случайного стечения обстоятельств?

В данный момент, однако, остальные были заняты другим. Финальный тур соревнования еще не был окончен — завершить его предстояло Маргарет Коулсон. Чтобы поскорее прийти в себя, Шерлок сделал глоток розданной им перед трансляцией минеральной воды и уставился на экран.

Маргарет ожидала начала испытания с таким же вежливым спокойствием, с каким она до того следила за выступлениями других участников. По сравнению с остальными, она не испытывала ни малейшего волнения, а когда в комнате включилась инсталляция, заиграла, пожалуй, позже всех.

Но вот что она заиграла… Шерлок смотрел на экран, и с каждой новой нотой, плывущей из скрипки Маргарет, ощущал, как к нему постепенно возвращается ясность мысли, а его душевное состояние приходит в норму. Маргарет досталась инсталляция, которую в былые времена он счел бы банальной — дети играли в догонялки в летнем парке, окутанном мягким солнечным светом. Однако в кажущейся банальности скрывалась невероятная сложность. Лишенные драматизма картины требуют не меньшего мастерства, чем бурные баталии и фантастические ландшафты, и Маргарет писала музыку повседневных радостей так душевно и мелодично, что у Шерлока защемило сердце. А потом, без всяких скачков, запозданий и резких движений, она вместе с повзрослевшими детьми плавно перешла в новую жизнь, и это произошло так просто и естественно, будто Маргарет не импровизировала, а играла по нотам. Закончив свое выступление одновременно с тем, как погасла инсталляция, она улыбнулась невидимым зрителям и, все так же легко и спокойно, под аккомпанемент аплодисментов вернулась в студию.

В тот момент Шерлок был уверен на сто процентов: победу в конкурсе одержит Маргарет Коулсон. Она лучше всех справилась с заданием, и ее выступление оказалось наиболее гармоничным. Трансляция прервалась на рекламу — необходимо было подсчитать выставленные судьями баллы и подготовиться к объявлению результатов. Воспользовавшись этой паузой, Эвр склонилась к нему и с улыбкой проговорила:

— Поздравляю. Ты был великолепен.

— Ты тоже, — отозвался Шерлок. Сейчас он уже не мог вспомнить конкретных подробностей своего выступления — в памяти остались одни эмоции и неверие в правдивость случившегося. А еще к нему медленно подступала горечь неизбежного поражения. Видимо, Эвр уловила его настроение, потому что, слегка наморщив лоб, она спросила:

— Что такое? Ты недоволен своим выступлением?

— Я сделал все, что мог, — рассеянно ответил Шерлок. Ему не хотелось сейчас об этом говорить, и сестра, без слов поняв его желание, больше ничего не сказала.

Рекламная пауза кончилась. Они снова вышли в эфир, и сияющая мисс Дэвис объявила:

— Итак, дорогие друзья, вот и настал тот момент, которого мы так долго ждали. Сейчас на этом экране мы увидим результаты финального раунда конкурса скрипачей «Музыка ангелов» и узнаем, кто же стал его победителем!

Мисс Дэвис повернулась к экрану. Результаты появились лишь через пять секунд, и это было самое невыносимое ожидание в жизни Шерлока. Но вот на экране вспыхнула таблица…

— Ура!! — первой вскричала Эвр. Подпрыгнув на месте, она бросилась обнимать брата. — Поздравляю, Шерлок, я так и знала!!

Зал разразился аплодисментами, сквозь которые неожиданно ясно прозвучал усиленный микрофоном, торжественно-веселый голос мисс Люси Дэвис:

— И победителем конкурса «Музыка ангелов» становится Шерлок Холмс, оркестр театра «Масгрейв-холл»!

Началось нечто невообразимое. Зрители продолжали хлопать, другие участники принялись поздравлять Шерлока. Глава судейской коллегии, которому предстояло вручить приз победителю, по приглашению мисс Дэвис начал говорить какую-то речь, а Шерлок все не мог взять в толк, что же только что случилось. Он ведь не должен был победить, просто не мог. Пусть даже его выступление и было достойным, оно стало результатом случайности, и он совершенно точно сыграл не так целостно и гармонично, как это сделала Маргарет Коулсон. Почему же тогда победу присудили ему? Наверное, судьи ошиблись, или при подсчете баллов допустили ошибку. Шерлоку ведь никогда не достичь такой естественности, такой простой, первозданной красоты, которую он услышал в музыке Маргарет. Почему тогда приз присудили не ей?..

Председатель жюри вручил ему награду, и мисс Дэвис пригласила его сказать несколько слов. Шерлок понятия не имел, что ему говорить, поэтому просто поблагодарил организаторов конкурса, всех его участников, а также руководство своего театра и своих коллег. Когда он закончил, ему снова зааплодировали, но Шерлок этого не слышал. Он поймал взгляд Маргарет, и она искренне ему улыбнулась. Она действительно была рада его победе, и не испытывала ни малейшей горечи поражения.

Хотел бы Шерлок в тот момент почувствовать то, что чувствовала она.

* * *

— И-и-и, ведем-ведем-ведем за виолончелью, скрипки, не спим!

Шерлок вздрогнул и выпал из своего короткого забытья. Странно — обычно Майкрофт не был столь эмоционален, особенно во время репетиций в оркестровой яме. Боковым зрением он посмотрел на брата, однако тот продолжал вести за собой музыкантов, параллельно не упуская из виду происходящее на сцене. Сегодня была первая сводная репетиция балетной труппы с оркестром, и Майкрофту нужно было внимательно следить за артистами, согласовывая с ними паузы и вступления.

Момент, на котором Шерлок улетел в облака, был довольно ответственным — адажио из первого акта, необычайно медленная для этого балета музыка, но очень подходящая ему по настроению. На виолончели солировал Лестрейд, муж Молли Хупер, и задачей скрипок было обрамлять тягучие, лиричные звуки более низкого инструмента. Обычно Шерлок не испытывал никаких затруднений на этом моменте, но сегодня почему-то отвлекся. После победы на том злополучном конкурсе у него все валилось из рук.

Адажио заканчивалось ярким контрастным пассажем, возвращавшим мелодию в прежний быстрый темп, и Джон, который по привычке наблюдал за репетицией с края сцены, попросил Майкрофта остановиться, чтобы дать необходимые указания танцорам.

— В следующий раз попрошу струнные играть с бóльшим размахом, протяжно, — заметил Майкрофт музыкантам. Его комментарии всегда были лишены излишней экспрессии или надрыва, и из-за этого производили еще большее внушение, чем если бы он ударился в эмоции (редкое для старшего из Холмсов явление).

— Хорошо, — кивнул Шерлок, машинально поправляя на пюпитре ноты. Он чувствовал взгляд сидящей слева сестры и совсем не удивился ее вопросу, заданному вполголоса:

— С тобой все в порядке? Голова не болит?

— С чего у меня должна болеть голова? — вопросом на вопрос ответил Шерлок. Со сцены до них доносились комментарии Джона, по которым стало понятно, что он попросит Майкрофта сыграть адажио еще раз — ему не совсем понравилось, как во время танца Китри и Базиля вел себя кордебалет.

Над его головой Майкрофт и Эвр обменялись быстрым взглядом, и Шерлок почувствовал раздражение.

— Мне очень жаль, что я запорол вариацию, — бросил он. — Сейчас мы сыграем еще раз, и я исправлюсь, обещаю.

— Ты ничего не запорол, — глядя на готовящихся повторить танец артистов, сказал Майкрофт. — Адажио, пожалуйста, — он поднял дирижерскую палочку.

Шерлок заставил себя максимально сосредоточиться и на сей раз сыграл гораздо лучше, обращая внимание на те аспекты, на которые указал ему Майкрофт. Джон, видимо, тоже остался доволен тем, как его замечания исправили танцоры, и не стал прерывать репетицию до самого конца первого акта.

— Очень хорошо, замечательно, — он хлопнул в ладоши, выходя на середину сцены, после того как Китри и Базиль спаслись бегством под бурную, похожую на искрящийся фонтан музыку. — Сейчас сделаем небольшой перерыв, и можно будет начинать второй акт, — он наклонился в оркестровую яму. — Майкрофт, можно тебя на пару слов?

— Конечно, — кивнул старший Холмс, закрывая ноты.

Шерлок решил воспользоваться перерывом, чтобы выйти в фойе и купить шоколадный батончик в автомате с минеральной водой и снеками. Репетиция обещала быть долгой, и он уже истратил гораздо больше энергии, чем обычно. Почему-то после того треклятого конкурса Шерлок чувствовал себя так, будто заново учился играть на скрипке. В этом не было никакого смысла — его победа доказала, что Шерлок заслужил свой титул выдающегося музыканта, и вывела его на лидирующие позиции среди британских скрипачей, но сомнения в заслуженности этого успеха не хотели его покидать. Впервые за всю свою исполнительскую карьеру Шерлок внезапно понял, что успех на сцене складывался не только из упорных тренировок, опыта и глубокого понимания партитуры, но и из других факторов, повлиять на которые Шерлок был не в состоянии. И это очень его пугало — он ведь привык держать все под контролем, и если он его потеряет…

— О, я вижу, вы ушли на перерыв! Отлично, значит, мы как раз вовремя!

Шерлок обернулся, и батончик, который он только что вытащил из автомата, едва не выпал у него из рук.

Ему навстречу шла его мать вместе с… Маргарет Коулсон. Сегодня его былая соперница, все такая же спокойная и приветливая, была одета в джинсы и белую рубашку, но ее шея была повязана серым теплым шарфом, хотя в театре было не так уж и холодно. Отчего-то глаз Шерлока зацепился именно за эту деталь — наверное, таким образом его визуальное восприятие пыталось отвлечь его мозг от осознания того факта, что он снова встретился с этой необычной скрипачкой.

— Шерлок, ты помнишь мисс Коулсон, конечно, — сказала миссис Холмс, когда они поравнялись. — Что ж, у меня замечательная новость для тебя и для всего оркестра — мисс Коулсон теперь будет работать в нашем театре.

— Вот как? — проговорил Шерлок и нелепо моргнул, будто что-то попало ему в глаз. — Это… Это чудесная новость… То есть…

— Я знаю, о чем ты подумал, — в этом миссис Холмс наверняка ошибалась, но она не настолько хорошо знала Шерлока, чтобы это заметить. — В оркестре имени Пёрселла она занимала пост первой скрипки, а здесь, как известно, мы не можем предложить ей аналогичную должность, — она обескураживающе улыбнулась им обоим. — Однако мисс Коулсон заверила меня, что она все равно согласна на переход. И, должна сказать, я была очень рада это услышать!

— С вашей стороны было очень любезно предложить мне место в вашем театре, миссис Холмс, — промолвила Маргарет.

— С моей стороны было бы очень глупо этого не сделать! — важно подчеркнула она. — Что ж, а теперь пойдемте в зал — мне нужно представить вас остальным… — миссис Холмс заторопилась в зрительный зал, но Маргарет задержалась и обратилась к Шерлоку:

— Я очень рада, что мы будем вместе работать, мистер Холмс.

— Шерлок, — машинально поправил он. — И я тоже… тоже очень рад. Вы замечательно выступили на конкурсе, и я… Честно говоря, я думал, что вы победите.

От удивления Маргарет слегка приподняла брови. Шерлок и сам не знал, с чего вдруг это ляпнул — наверное, такая откровенность была вопиюще бестактной; кроме того, она представляла его кем-то вроде капризной примы, напрашивавшейся на комплименты. Однако Маргарет, очевидно, не стала трактовать его слова таким образом, потому что она сказала:

— Наверное, все участники конкурса были в той или иной степени достойны победы. Вы показали наибольший уровень технического мастерства, который помог вам очень точно передать с помощью музыки ту инсталляцию. Когда вы резко перешли во вторую октаву и закончили композицию на высокой ноте, это прозвучало очень… пронзительно.

«Да, но я не представляю, как я это сделал», — мог бы сказать Шерлок, но вместо этого он лишь молча смотрел на Маргарет, словно ничего не понимая из ее слов и тщетно пытаясь уловить то настроение, которое позволило тогда ей… то есть, ему…

— Шерлок, дорогой, ты потом сможешь поговорить с мисс Коулсон, — окликнула их миссис Холмс. Она уже стояла у входа в зал и явно испытывала нетерпение, хотя ей и удавалось скрывать его за благожелательной улыбкой. — Репетиция скоро возобновится, а мне бы хотелось еще переговорить с Майкрофтом.

— Да, конечно, — поспешил кивнуть Шерлок. — Я… Я тоже пойду.

Сжимая свой батончик, он последовал в зал за миссис Холмс и мисс Коулсон. И если бы Шерлоку было знакомо выражение «порхающие в животе бабочки», он бы, наверное, сумел охарактеризовать свое внутреннее состояние. Однако в том мире, в котором он до этого жил, таким чувствам не было места, и Шерлок приступил к репетиции второго акта «Дон Кихота» еще в большем душевном смятении, чем прежде.

* * *

Следующие несколько недель не принесли Шерлоку долгожданного спокойствия, а, напротив, еще сильнее его растревожили. Репетиции «Дон Кихота» шли полным ходом, и Маргарет Коулсон отлично вписалась в коллектив театра. Раньше она уже играла этот спектакль, и ей не составило никакого труда вспомнить партитуру. По ходу репетиций она живо схватывала все замечания и указания Майкрофта, и Шерлок не мог не заметить, что его старшему брату было приятно с ней работать (как дирижер, он всегда ценил музыкантов, понимавших его с полуслова). В какой-то момент Шерлок осознал, что Маргарет стала весьма заметным членом скрипичной группы и при желании могла со всем основанием стать ее лидером. Как ни странно, такая перспектива не задевала его самолюбия. В глубине души Шерлок вообще мог бы обрадоваться тому, что в оркестре появился такой сильный музыкант, если бы не то беспокойное состояние, в котором он продолжал пребывать с того дня.

Почему-то в присутствии Маргарет ему все время было неловко, и во время репетиций Шерлок еще больше сосредотачивался на музыке, чтобы, не дай Бог, не допустить никакой промашки. Он не мог толком объяснить, с чем это было связано. Возможно, ему не хотелось ударить в грязь лицом, а может, он старался лучше вникнуть в партию, чтобы в конечном итоге добиться того, что продемонстрировала Маргарет на конкурсе. Так или иначе, с того дня, когда миссис Холмс привела Маргарет в их оркестр, Шерлок ни разу с ней не заговорил, и они общались только по делу, когда Маргарет уточняла у него время очередной репетиции, или когда Майкрофт просил их уделить особое внимание тому или иному отрывку из партитуры.

Генеральный прогон «Дон Кихота» не стал исключением. Маргарет сидела за вторым пультом, позади Эвр, в своем неизменном шарфе. Шерлок в очередной раз задался вопросом, не отвлекает ли ее шарф во время игры, но снова не озвучил его вслух. Глупо было спрашивать о таких вещах. Маргарет была вольна приходить на репетицию в чем угодно, и не все ли равно, по какой причине она не снимает шарф? И вообще, лучше бы Шерлок сосредоточился на партии. Если он опять что-то запорет, это удлинит репетицию и непременно вызовет досаду у Джона и Майкрофта, а перед спектаклем им лучше не давать лишнего повода для негативных эмоций.

— Ну и долго это будет продолжаться? — поинтересовалась Эвр, когда после репетиции они вместе направились в раздевалку.

— Что? — не понял Шерлок.

— Бога ради, не строй из себя дурачка, — Эвр закатила глаза. — Ты отлично расслышал мой вопрос. — Долго ты еще будешь игнорировать Маргарет?

— Я ее не игнорирую, — слегка покраснел Шерлок. — И вообще, с чего ты это взяла? Мы общаемся с ней как… как коллеги, вот и все.

— Ну да, ну да, — ухмыльнулась Эвр. — И весь спектакль ты только о ней и думал.

Шерлок от неожиданности поперхнулся.

— Что за ерунду ты говоришь? Я был сосредоточен на музыке! И даже ни разу к ней не повернулся!

Эвр с видом «можешь-меня-не-обманывать-я-знаю-тебя-как-облупленного» похлопала его по предплечью.

— Братик, ты можешь сколько угодно водить в заблуждение себя самого, но со мной этот фокус не пройдет — я слишком хорошо тебя знаю. Но, так и быть, я не буду развивать эту тему. Дождемся завтрашнего спектакля, — она многозначительно ему подмигнула, но подлинный смысл ее слов стал известен Шерлоку лишь на следующий день, когда Майкрофт зашел в репетиционный зал, где музыканты разыгрывались перед спектаклем.

— Маргарет, — обратился он к мисс Коулсон, — сегодня вам придется сесть за первый пульт, рядом с Шерлоком. Наша сестра заболела.

— Что? — выпалил Шерлок. Для него эта новость стала полной неожиданностью. — Когда это случилось?

— Вчера, — сообщил Майкрофт. — Безусловно, это весьма прискорбно, однако наш оркестр в состоянии справиться с подобным затруднением. Если, конечно, вы согласны, Маргарет, — он посмотрел на скрипачку.

— Разумеется, — промолвила она. Майкрофт кивнул и вышел из класса.

Шерлок подошел к бренчавшему на арфе Мориарти.

— Что случилось с Эвр? — спросил он. — Вчера она выглядела вполне здоровой.

Его зять пожал плечами с загадочным видом.

— Ну, ты ведь знаешь этих женщин, — уклончиво ответил он. — Недомогания с ними часто случаются.

— Только не с Эвр, — буркнул Шерлок, возвращаясь к своей разминке.

Из-за болезни сестры ему предстояло войти в оркестровую яму вместе с Маргарет. Пока они стояли у двери, ожидая сигнала от работника сцены, Шерлок невольно бросил на нее взгляд. Сегодня Маргарет была одета в длинное вечернее платье с короткими рукавами, но на шее у нее снова в несколько слоев был повязан газовый шарф, закрывавший кожу.

— Он не будет вам мешать? — молвил Шерлок, кивком головы указывая на аксессуар.

— Нет, я к нему уже привыкла, — Маргарет с улыбкой покачала головой. — Без него мне было бы… некомфортно.

Шерлок чуть не спросил, в чем была причина такой привязанности к шарфу, но в этот момент им дали сигнал, и они вышли в оркестровую яму.

Усевшись на свое место, Шерлок ощутил легкое волнение. Оно было сродни ненавязчивому покалыванию и не отвлекало, а, напротив, вызывало желание как можно скорее начать спектакль. Поэтому, когда в оркестровой яме появился Майкрофт, Шерлок почти ему улыбнулся, и, он мог поклясться, Майкрофт почти улыбнулся ему в ответ.

Увертюра к «Дон Кихоту» началась торжественно и в чем-то даже патетично, но как только поднялся занавес, и на сцену высыпали веселые танцовщики в ярких нарядах, зал вместе с оркестровой ямой захлестнула атмосфера беззаботного праздника. Устоять перед ней было практически невозможно, и Шерлок не стал даже пытаться — слишком уж заразительной она была. Впервые за многие месяцы, если даже не годы, ему захотелось просто получить удовольствие от того, что он делал, не гонясь ни за технической точностью, ни за глубоким постижением музыкальных особенностей партитуры. Он играл многократно отрепетированную музыку, практически не смотря в ноты, и чувствовал, что всех вокруг также захватила эта радостная атмосфера. Даже Майкрофт, казалось, сегодня был не столь строг, а Маргарет рядом с ним излучала тепло и радость. В какой-то момент Шерлок даже позавидовал Молли и Тому, которые могли свободно танцевать, не скрывая своих эмоций. Если бы, подобно Базилю и Китри, он мог отправиться в полет, не опасаясь приземления, Шерлок бы, наверное, наконец-то стал по-настоящему счастлив…

Перерыва Шерлок даже не заметил. Ночная сцена в таверне, сон Дон Кихота, амуры, прекрасная Дульсинея, уморительный спектакль с шутовским самоубийством, затеянный Китри и Базилем, чтобы обмануть упрямого отца девушки. И финальное па-де-де, стремительное и яркое, как весь балет. Если бы в жизни каждая история имела счастливый финал… Впрочем, наверное, тогда люди никогда ничему бы не научились.

Как и предполагал Шерлок, спектакль обернулся большим успехом. Зрители аплодировали, наверное, около десяти минут, и по лицам Джона и Майкрофта, когда они вышли на поклон, было видно, что они очень довольны. Шерлок также был рад успеху балета, и, в отличие от памятного «Лебединого озера», в день премьеры совершенно его опустошившего, на сей раз он, напротив, будто получил заряд бодрости, и если бы его попросили прямо сейчас заново сыграть всю партитуру, он бы, наверное, согласился, не задумываясь.

После спектакля Шерлок задержался на сцене, обсуждая прошедший спектакль с Джоном и Мэри. Когда он наконец-то направился в раздевалку, почти все музыканты уже разошлись, и по дороге он встретил лишь Маргарет Коулсон. Она сидела на банкетке в коридоре, листая телефон, и машинально теребила свой шарф.

— Поздравляю с успешным дебютом, — молвил Шерлок, подходя к ней ближе. Он сделал это неосознанно — эйфория от прошедшего спектакля все еще была слишком сильна, и он позабыл о прежней неловкости.

— Спасибо, — улыбнулась Маргарет, поднимая на него глаза. Она выключила телефон, но Шерлок успел заметить, что она листала новостную ленту на своей странице в соцсети.

— Ждете важного сообщения? — он кивнул головой на телефон.

— Нет, просто убиваю время, — Маргарет повела плечами, стараясь придать себе беззаботный вид, но Шерлока это не обмануло. Она не торопилась уйти домой — совсем как он тогда, два года назад, после премьеры «Лебединого озера». Возможно, ей, как и ему, просто не к кому было возвращаться.

— Вы замечательный музыкант, Шерлок, — глядя на него, произнесла Маргарет. — Вашим родителям очень повезло с такими талантливыми детьми.

— Спасибо, — поблагодарил Шерлок. Он сделал несколько шагов вперед и сел на соседнюю банкетку. — Когда-то я думал, что мне ни за что не сравниться с моей сестрой, но теперь некоторые считают, что я в чем-то ее превзошел.

— Почему бы им так не считать? — молвила Маргарет.

Шерлок помолчал. Странно было заговаривать об этом с посторонним человеком… хотя, если бы здесь была Эвр, она бы наверняка закатила глаза на это утверждение. Каким-то непостижимым образом, несмотря на то, что они почти не общались, Маргарет уже не была для него посторонним человеком. В конце концов, они оба были музыкантами, а это сближало сильнее разговоров.

— Два года назад я впервые играл «Лебединое озеро» в качестве первой скрипки, — сказал Шерлок. — Это была авторская постановка Джона, что-то вроде нового прочтения. Мне безумно хотелось солировать в этом спектакле, и Майкрофт согласился дать мне шанс. Но в день премьеры я поддался чувствам и… В общем, моя интерпретация музыки едва не испортила весь первый акт. Но затем я… Не знаю, как это объяснить — я вдоль и поперек изучил всю партитуру, мог сыграть ее с закрытыми глазами, но это оказалось неважно. Меня словно подхватил танец, и… и моя музыка зазвучала совсем иначе. Это был внешний импульс, побудительный толчок, который помог мне раскрыть внутри себя нечто очень важное, что в конечном итоге позволило мне утвердиться на посту первой скрипки.

— Вы испытали катарсис, — произнесла Маргарет. — Заново переродились во время выступления. Такое часто случается с выдающимися музыкантами.

— Да, но… — Шерлок запнулся. — Но тогда, во время финального испытания, со мной произошло нечто иное. Я был один, и я даже не видел той птицы, не знал, когда вступать, и думал, что опоздаю. Каким-то образом я все-таки успел, но то, что это во мне пробудило… Словно все случившееся было не со мной, а с кем-то другим, понимаете? И потом, когда вы заиграли, и у вас получилась такая гармоничная композиция, я решил, что вы непременно победите, потому что ваша импровизация была столь естественной и спокойной, что я… — он почти взволнованно на нее посмотрел. — Я подумал, что мой успех был результатом случайности, которую остальные приняли за мастерство. Как можно овладеть тем, чего ты не понимаешь?

— Но вы все понимаете, Шерлок, — мягко сказала Маргарет. — Просто вы привыкли мыслить рационально, и внезапные эмоции, рожденные под влиянием сиюминутного порыва, вас пугают. Однако именно в этом и состоит процесс творчества. Да, казалось бы, будучи музыкантами, мы лишь повторяем то, что создали другие, но в действительности это не так. Каждое наше выступление и есть творческий акт. Мы такие же художники, как и авторы музыки, которую мы играем, и поэтому нас тоже постигают откровения. И только тот, кто по-настоящему чувствует музыку, способен их пережить.

Они помолчали. Мимо пробежали торопящиеся домой артистки кордебалета. Когда их легкие шаги затихли в конце коридора, Шерлок посмотрел на Маргарет и негромко произнес:

— Можно задать вам вопрос?

— Конечно, — она качнула головой.

— Почему вы все время носите шарф?

Маргарет вздрогнула, но прямолинейность Шерлока не причинила ей боли. Вместо ответа она медленно размотала шарф.

— Это может быть не очень приятно, — предупредила она и слегка развернулась.

Шерлок сглотнул. Вертикальный шрам — а точнее, рубец длиной в несколько дюймов, разделял ее шею на две части. Судя по всему, он был уже довольно старым, но окончательно затянуться ему было не суждено.

— Это сделала моя тетка, — сообщила Маргарет, поворачиваясь к Шерлоку лицом. — Мои родители умерли, когда я была маленькой — попали в автокатастрофу. Меня отдали двоюродной тетке, единственному живому родственнику, а она… Скажем так, у нее был непростой характер. Однажды, будучи навеселе, она разгневалась на меня за то, что я вовремя не вынесла мусор, и огрела горячей сковородкой, на которой готовила ужин. После этого меня забрали социальные службы.

— Мне очень жаль, — пробормотал Шерлок. Теперь к нему вернулась неловкость, и он корил себя за бестактность.

— Не стоит, — покачала головой Маргарет. Она повязала шарф обратно и пожала плечами. — Все могло закончиться гораздо хуже. А так меня отдали в приемную семью, где очень любили музыку. Шрам — не слишком высокая цена за дело всей жизни, вам так не кажется?

— И все-таки вы прячете его под шарфом, — молвил Шерлок.

— А вам было бы приятно смотреть на него, если бы вы сидели прямо за мной? — отозвалась Маргарет. — Знаю, такого никогда не будет, но все же.

Шерлок помолчал.

— Не могу сказать, что произойдет в будущем, но сегодня вечером мне очень хотелось бы сесть напротив вас, — он встал и подал ей руку. — Не хотите со мной поужинать?

Маргарет смешалась и, кажется, слегка покраснела.

— Хочу, — проговорила она. — То есть… — она сильнее покраснела. — То есть, я буду счастлива. Спасибо за приглашение, Шерлок.

— Спасибо за то, что не дали мне опоздать, Маргарет, — отозвался он. Она встала и взяла его под руку, и Шерлок подумал, что теперь он точно знает, что чувствовала Китри, когда Базиль так надежно ловил ее прямо в полете.