Первая помощь — первый поцелуй (гет)

Гарри чувствовал себя примерно как выжатая тряпка после трёхчасовой тренировки по квиддичу. Мышцы ныли изматывающей усталостью. Душ смыл пот и грязь, но не смог избавить от ощущения полного истощения.

Поболтав с Роном, который с энтузиазмом (и с набитым ртом печеньем) разбирал их сегодняшние манёвры, Гарри просто прилёг. Не на диван, не на кресло. На тёплый, знакомый ковёр перед камином опустевшей гостиной. Мысль о том, чтобы дойти до кровати, казалась героическим подвигом. Голова коснулась ворсистой поверхности, и мир поплыл. Пять секунд — и он уже дрейфовал где-то на грани сна и яви.

В этот момент дверь гостиной открылась, и на пороге появилась Гермиона. В руках она несла стопку книг. На лице — выражение сосредоточенной озабоченности, видимо, по поводу предстоящего эссе.

— Рон, ты не видел… — начала она, но замолчала, заметив распластанную фигуру на полу. Её брови полезли к верху. — Гарри? Что он там делает?

Рон, доедавший последнее печенье, обернулся. Увидев безмятежно спящего Гарри, его глаза хитро блеснули. Шутка напрашивалась сама собой, слишком уж заманчивая, чтобы её не произнести.

— А? — Рон сделал преувеличенно тревожное лицо и понизил голос до шёпота. — Не знаю, Гермиона. Только что разговаривали, и вдруг — бух! — он изобразил падение рукой. — Прямо тут и рухнул. Не двигается. По-моему, потерял сознание! Выглядит ужасно…

Эффект превзошёл все его ожидания. Цвет лица Гермионы сменился с нормального на мелово-белый за доли секунды. Глаза расширились от чистого ужаса. Книги с грохотом полетели на ближайший диван.

Разум Гермионы — обычно образец логики и порядка — под воздействием адреналина и паники превратился в хаос. Единственное, что всплыло из глубин памяти — смутные, мельком увиденные в каком-то маггловском фильме или брошюре инструкции по первой помощи. НЕПРЯМОЙ МАССАЖ СЕРДЦА И ИСКУССТВЕННОЕ ДЫХАНИЕ РОТ В РОТ! Мозг выхватил этот пункт, отбросив все тонкости вроде проверки пульса или дыхания.

Не думая, движимая единственной целью — спасти Гарри — Гермиона бросилась к нему. Она чуть не рассчитала и буквально запрыгнула на Гарри, упав коленями по обе стороны от его тела.

— Гермиона, что ты?.. — начал было Рон, но было уже поздно.

Гермиона, вся дрожа, откинула голову Гарри назад, зажала ему нос пальцами одной руки, сделала глубокий вдох, и… прижалась губами к его губам, с силой вдувая воздух.

Гарри проснулся мгновенно и совершенно непривычным для себя образом. Один момент — он мирно парил в объятиях Морфея. Следующий — на него сверху обрушилось что-то быстрое и тёплое, потом его голова дёрнулась назад, нос перестал дышать, а на губы с силой надавили чужие губы, и в лёгкие хлынул поток воздуха. Его глаза распахнулись от паники и полнейшей дезориентации.

Первое, что он увидел, — лицо Гермионы… прижатое к его собственному. Её глаза, огромные от ужаса. Их взгляды встретились. Губы всё ещё были прижаты друг к другу.

Гарри издал нечленораздельный звук, нечто среднее между «Мммфф?» и «Ааагх!».

Гермиона отпрянула, как ужаленная, но не сдвинулась с места. Она сидела на нём верхом, застыв, как статуя, лицо пылало алым румянцем, способным затмить гриффиндорский галстук. Её губы были слегка приоткрыты от шока. Мозг, похоже, полностью перестал что-либо понимать.

— Эм… — выдавил из себя Гарри, всё ещё не в силах пошевелиться или понять, что, чёрт возьми, только что произошло. Его сердце колотилось теперь не от усталости, а от адреналина и близости Гермионы в таком… неожиданном положении.

Рон стоял рядом, рот открыт, печенье забыто. Его шутка обернулась чем-то совершенно неожиданным.

— Я… э… я просто пошутил, — пробормотал он. — Гарри спал! Просто спал! Я не думал, что ты… что ты…

Слова Рона словно бы разрушили чары. Гермиона ахнула, наконец осознав своё положение. Она буквально скатилась с Гарри и вскочила на ноги, не глядя ни на него, ни на Рона. Её лицо было пунцовым, уши горели.

— Я… я… простите… — выдохнула она, голос сорвался. И, не сказав больше ни слова, развернулась и за считанные мгновения взбежала вверх по лестнице в спальню девушек.

* * *

На следующее утро Гарри нашёл Гермиону в библиотеке. Она сидела за дальним столом, заваленная книгами, но не читала. Когда Гарри подошёл и осторожно сел напротив, она вздрогнула и опустила глаза.

— Гермиона, — начал он тихо.

— Гарри, я ужасно извиняюсь! — выпалила она, не глядя на него. — Это было невероятно глупо и… и совершенно неуместно. Рон сказал, что ты без сознания, и я… я просто запаниковала! Я вспомнила только эту дурацкую маггловскую процедуру и… — она замолчала, сжимая руки в кулаки.

— Гермиона, тебе не за что извиняться. Совсем. Ты подумала, что мне плохо. Ты хотела помочь. Ты пыталась спасти мне жизнь, пусть и по ложной тревоге. Это… — он чуть улыбнулся, — это даже приятно, если честно.

Она смотрела на него, всё ещё смущённая, но в её глазах появилась тень облегчения.

— Но я запрыгнула на тебя. И… и… — она не смогла договорить.

— И сделала искусственное дыхание, — закончил за неё Гарри. Его улыбка стала чуть шире, теплее. — Знаешь что? Мне понравилось просыпаться вот так. Пусть это и было немного шокирующе…

Гермиона замерла. Румянец вспыхнул на её щеках с новой силой, но теперь в её карих глазах что-то изменилось — замешательство стало смешиваться с удивлением, а потом с тёплой искоркой надежды.

Она смотрела на него, и он смотрел на неё. Тишина библиотеки вдруг наполнилась густым, почти осязаемым напряжением. Обычная дружеская близость дала трещину, и сквозь неё пробилось что-то новое, нежное и пугающе притягательное. Они видели друг друга по-новому.

— Мне… мне тоже понравилось, — прошептала Гермиона, отводя взгляд на секунду, а потом снова встречаясь с его глазами. — Не сам момент паники, конечно… а… ну… — она смущенно улыбнулась. — Ты проснулся очень быстро.

Гарри рассмеялся и протянул руку через стол, осторожно накрыв её ладонь своей. Она не отдёрнула руку. Наоборот, её пальцы слегка сжали его.

Гарри понимал, что нужно действовать сейчас или можно упустить момент навсегда.

— Пойдёшь со мной в Хогсмид в эту субботу?

Её улыбка расцвела, яркая и настоящая.

— Пойду.

— Отлично, — он улыбнулся, и в его глазах засветились озорство. — И знаешь что? В следующий раз, когда мы поцелуемся… — он сделал паузу, наслаждаясь её смущенным, но довольным взглядом, — …я очень надеюсь, что это будет не потому, что ты пытаешься запустить моё остановившееся сердце. А просто потому, что нам этого очень-очень хочется…