То самое платье (джен)

Белинда небрежно взмахнула рукой, и стоящий на круглом деревянном столе, на стальной подставке, большой хрустальный шар снова сделался прозрачным. Заполнявший его, молочно-серый туман, исчез.

Амелия молчала, ожидая, что скажет Верховная Наставница. Регламент в Высшей Колдовской Школе соблюдался неукоснительно, и на всех уровнях.

— Магия нашего мира иссякает, — с грустью, очень тихо сказала Белинда.

— Но у Школы вполне сильный Источник Волшебства, — напомнила Амелия.

Эта странная грусть в голосе Наставницы пугала её.

— Да, и наша задача — сохранять его в таком же неизменном состоянии, — Белинда заговорила ещё тише, почти шепотом, — тогда Школа обретет ещё больше могущества. И речь не только о Волшебстве. Все семь королей захотят заручиться нашей поддержкой. И мы будем в праве выбирать и диктовать свои условия.

Амелия не понимала стремления Наставницы к подобной власти, для неё самой вполне было достаточно служения Школе и сохранения Источника Волшебства. Сколько талантливых и успешных выпускниц вышли из этих стен! Как многого достигли они во внешнем мире!

Но вслух Амелия сказала только неизменное:

— Вы, как всегда, правы, великая Наставница.

— Я нашла способ усилить наш Источник, не прибегая к изъятию и концентрации магии нашего мира, — продолжала Белинда, — будто и не услышавшая её, — мы… добудем новых одарённых учениц, но не отсюда.

— Да, Наставница… Откуда же прибудут новые ученицы? — спросила Амелия, хоть уже и догадывалась, какой будет ответ.

— Из других миров, — ответила ей Белинда. — А именно, из тех, в которых о существовании Волшебства не знают почти ничего.

— Как же мы узнаем о них? — снова спросила Амелия, стараясь сохранять спокойствие.

— Я узнаю, — уверенно сказала Белинда. — Созвездие Лучницы сейчас сместилось к Морю Забвения, и моя магия сильна, как никогда. Я чувствую носителей Волшебства из ближайших к нам миров, ибо грани, отделяющие их от нашего мира, истончились. Потому и убывает Магия.

— Да, госпожа, вы сможете сделать это, но подобное истощит ваши собственные ресурсы, — осторожно напомнила Амелия.

— Я готова рискнуть, — прошептала Белинда едва слышно.

Хрустальный шар отобразил улицу, заполненную высокими, до странности одинаковыми домами. По дороге, в обе стороны ехали самодвижущиеся повозки. А по бокам дороги куда-то спешили безобразно одетые люди.

Амелия брезгливо поморщилась. Шар приблизил своё невидимое око к девице, выглядевшей абсолютно сумасшедшей. Она была одета в короткую белую… Амелия не находила определения для этого убожества. Рубашку?! Сорочку?! И что-то грубое и синее, обтягивающее обе ноги. На ногах девицы были… белые… сапоги со шнурками и без голенищ?! Растрёпанные рыжие волосы удерживала в пучке безобразная черная заколка из неизвестного Амелии материала. Девица оглядывалась по сторонам. Зелёные глаза её казались чересчур яркими на бледном лице. Она собралась пересечь дорогу, на которой встали самодвижущиеся повозки, когда на столбе у дороги сменились круглой формы огни в непонятном для Амелии приборе.

— Вот одна из носительниц Волшебства, — тихо сказала Белинда.

Глаза Наставницы были полу прикрыты, а голос звучал отрешённо, ведь она полностью соединила свои волю и сознание с хрустальным шаром, чтобы управлять его оком.

— Она похожа на… сумасшедшую, — Амелия не смогла смолчать.

— Этот мир абсолютно не похож на наш, — ответила ей Белинда. — А потому все в нём кажутся сумасшедшими.

Шар снова заполнился туманом, а Наставница на мгновение пошатнулась, но осталась стоять на ногах.

Амелия заметила, что сеансы, когда Наставница видит сквозь шар, становятся всё короче. Конечно, она промолчала и ничего не сказала вслух.

— Как же вы собираетесь извлечь эту будущую ученицу нашей Школы? — сухо спросила она у Наставницы.

— Я отправлю в её мир вещь, которая обязательно найдёт её, — сказала Белинда, теперь, когда связь её сознания с хрустальным шаром была разорвана, голос её звучал твёрдо и уверенно. — Когда найдёт: переправит в наш мир, прямо сюда, в Школу.

Большой шкаф из чёрного дерева, украшенный множеством защитных рун, вырезанных искусными мастерами на его дверцах, открылся со скрипом. Одно из платьев, висевшее на деревянной, старой вешалке, пришло в движение. Оно, словно живое, соскользнуло с вешалки и поплыло по воздуху к Белинде.

— Это же… — Амелия не находила слов, чтобы договорить.

— Платье Риорданны Кэлхи, — невозмутимо договорила за неё Белинда. — Одной из лучших наших учениц.

— Но… — теперь в голосе Амелии звучал ужас.

— Да, она оказалась… слишком талантливой для этого мира, да и для других миров — тоже, — невозмутимо продолжала Белинда, — но её вещи сохранили магию и после её смерти, трагической и бессмысленной.

Амелия могла бы горячо поспорить с этим утверждением: смерть Риор значила спасение множества жизней и в этом, и в последующих поколениях. Но Амелия была достаточно мудра, чтобы промолчать.

Воротник светло-зеленого, непомерно длинного шёлкового платья простого покроя, украшали вырезанные из изумрудов розы, а между ними сияли белизной крупные жемчужины.

— Риорданна была очень высокой девушкой из благородной и богатой семьи, — почти с укором сказала Амелия. — Та девушка… — она с осторожностью подбирала слова, чтобы не разгневать Наставницу, — не показалась мне ни благородной, ни богатой. Да и рост её… — Амелия замолчала, не решаясь продолжать.

— Понимаю, куда ты клонишь, — Белинда улыбнулась, но улыбка её показалась Амелии хищным оскалом безжалостного зверя. — Да, порой Волшебство избирает для себя очень… неожиданные сосуды. Но не беспокойся, платье найдёт эту девушку в её мире, и будет выглядеть так, что она… сможет надеть его. В том мире… всё намного проще и сложнее одновременно.

Амелия из её речи уяснила лишь одно: платье Риор доставит к ним эту странную носительницу Волшебства.

— Что ж, не буду терять времени, — громко провозгласила Белинда.

Она снова небрежно взмахнула рукой. Шёлковое платье замерцало в изумрудным сиянии и растаяло в холодном воздухе подземной пещеры.

— Что же теперь? — спросила Амелия.

— Теперь нам остаётся только ждать, — провозгласила Белинда.

Амелия услышала скорбь в её голосе, но и на этот раз предпочла промолчать. Она слишком хорошо помнила, что случилось со всеми предыдущими Помощницами Наставницы, оказавшимися чересчур разговорчивыми.

Машка Иванова, задыхаясь от быстрого бега, что было сил неслась по тротуару. Она опаздывала. Часы на смартфоне неумолимо показывали 15.20, а она договорилась с подругами встретиться ровно в 15.00. Они договорились пойти в торговый центр, в свой любимый отдел, чтобы выбрать подходящие наряды для свадьбы Катюхи и Вани. Приглашения, красивые плотные открытки, им доставили курьеры этим утром. К тому же, они были продублированы ещё и электронной рассылкой. Вместе с приглашениями Катюха, та ещё выдумщица и затейница, прислала им прекрасные хэндмейдные кулоны с лабрадорами на серебристых цепочках.

Ох уж эта Катюха!

С досадой подумала бегущая Машка.

Катя и Ваня были заядлыми ролевиками. Вместе с другими, такими же, с точки зрения Машки, помешанными, собирались они или в парках, или в небольших питерских клубах, чтобы изображать… эльфов, гномов, троллей и прочую сказочную нечисть. В парках устраивали бои за беседки. Конечно, мечи их были сделаны из лыж, а щиты — из крышек кастрюль. Но ролевиков это мало беспокоило.

Катя и Ваня, благодаря высокому росту, в ролевой тусовке смогли стать эльфами. Потому и захотели… исключительно эльфийскую свадьбу. В реальной жизни «эльфы» работали программистами, потому, благодаря хорошим зарплатам и отсутствию вредных привычек, вполне могли позволить себе осуществить подобный каприз, даже проживая на съёмной квартире.

Мобильник зазвонил в кармане куртки. Машка нервно выхватила его. Лена… Подруга Лена звонила уже в третий раз.

— Я почти на месте! — на бегу закричала Машка, едва успев нажать на зеленую кнопку на дисплее.

— Да не торопись, — миролюбиво сказала Лена. — Я и Даша зайдём и начнём мерить.

— Да, хорошо, — сразу согласилась Машка.

— Недавно было поступление, — радостно сообщила Лена, — так что будет из чего выбрать.

— Отлично, — выпалила Машка. — Ладно, до встречи.

— До встречи, — спокойно ответила Лена.

И Машка выключила телефон. А потом… неспеша пошла по улице, стараясь восстановить дыхание. Ей почему-то было не по себе. И она никак не могла объяснить это странное чувство.

Да, вчера она окончательно разругалась с Пашей, перспективным, по мнению её родителей женихом. Паша из богатой семьи, у него уже есть свой бизнес и своё жильё. А Машка провалила поступление в институт и подрабатывает в местном Макдаке. Родители Паши выбор сына приняли с холодностью, но всё-таки приняли. И всё бы хорошо, может, и дату свадьбы назначили бы. Уже прожили вместе полгода в Пашиной квартире. Только… Паша не признавал такого понятия, как верность и даже не думал скрывать от Машки все свои многочисленные измены, хоть и представил её всем своим друзьям в качестве своей невесты. И когда его пассии начали нагло названивать на стационарный телефон (Маша прекрасно понимала почему: хотели, чтобы она точно знала о них) и спрашивать, где же Пашенька, терпению Машки пришёл конец. Она собрала свои немногочисленные пожитки и вернулась домой к родителям. Мать на неё за это наорала и потребовала, чтобы она немедленно вернулась к Пашке и на коленях вымаливала прощение за глупость. Но Машка не вернулась, а заперлась в своей крошечной комнате и проревела всю ночь. Хмурый отец ничего ей не сказал, только осуждающе смотрел.

А ещё, была у Машки одна особенность. Когда она злилась или расстраивалась, рядом всегда билась посуда. И вчера побился любимый фарфоровый сервиз матери. Шесть чашек, шесть блюдец и маленький чайник. Никто не доставал его из серванта, только на полке, где он стоял, остались одни мелкие, белые черепки.

Но, на свадьбу идти было надо всё равно. И вот, в свой выходной вместо того, чтобы выспаться вволю, Машка бежала в ТЦ выбирать платье. Она очень надеялась, что отложенных на всякий случай финансов хватит, чтобы купить то самое платье и занимать у подруг не придётся.

А может, не ходить сейчас? Завтра, одна приду и выберу? Рядом с домом тоже есть магазины…

Эта мысль не уходила из головы уже несколько часов. Машка не хотела идти с подругами в ТЦ и дело было вовсе не в недавних скандалах, а… Она не могла понять в чём именно. Она ждала чего-то и сама не знала, чего именно.

Но договорились же!

Она едва не сказала это вслух и снова ускорила шаг.

Когда она добралась до ТЦ и зашла в их любимый отдел, Татьяна Петровна, продавщица и бизнесвумен и хозяйка отдела, радостно приветствовала её:

— Ой, Машенька, здравствуй! А мы уж все заждались!

— Автобус в пробке застрял, — ответила ей Машка.

Примерка бесчисленных платьев шла полным ходом. Даша и Лена уже отложили несколько понравившихся.

Машке, с её небольшим ростом, метр шестьдесят, и довольно коренастой фигурой, не подходило решительно ничего.

Машка надевала очередное, предложенное Татьяной Петровной, платье, смотрела на себя в зеркало и мрачнела всё больше.

Что, если вообще ничего?!

С отчаянием подумала она.

— Ох, Машенька, — печально вздохнула Татьяна Петровна, — даже и не знаю, что ещё вам предложить. Разве только…

Татьяна Петровна не договорила и пошла к самому дальнему ряду вешалок, у стены.

Она не могла вспомнить, когда и где приобрела это платье. Оно… однажды просто появилось здесь, на вешалке. Светло-зеленое, из искусственного шёлка, длинное, не иначе для двухметровой красотки, а воротник украшен пластиковыми зелеными розами и искусственным жемчугом. Платье много раз примеряли, и внутренняя поверхность воротника даже потемнела. Выглядело оно очень миленько, когда висело на вешалке, но когда на него обращали внимание и примеряли, платье не соответствовало то размером, то цветом, то фасоном. В итоге, Татьяна Петровна убрала его подальше, к стене.

Маша посмотрела на платье и вздрогнула. Кто-то в её голове беззвучно кричал и предупреждал об опасности.

— Я… я не знаю, — начала робко протестовать Маша.

— Померяй, — стала убеждать её Лена.

— Самое худшее, что может случиться, — присоединилась к ней Даша, — тебе не пойдёт.

И Машка взяла платье и решительно направилась в примерочную. Она постаралась не обращать внимание, что ткань платья, когда она прикоснулась к нему, будто потеплела и… словно ожила под её руками.

Она, в очередной раз сняла не сильно белые, уже изношенные кроссовки, затем джинсы и футболку и, поколебавшись мгновение, надела платье. Глянула на себя в зеркало и… не узнала.

А из зеркала на неё смотрела не прежняя, растрёпанная, недовольная и усталая Машка, а красавица… принцесса или даже… королева!

Что же такого в этом платье?! Ведь обычное же…

И Машка улыбнулась своему отражению. Она так обрадовалась, что и не заметила: ткань платья теплеет всё больше и немного… покалывает. И такого быть не должно…

Машка, гордая и счастливая, резко отдёрнула занавеску примерочной, чтобы явить себя, новую и прекрасную подругам и Татьяне Петровне.

— Ах, Машенька! — воскликнула Татьяна Петровна в полном восторге. — Как вам идёт!

— То самое платье! — радостно сказала Лена.

— Угу, — подтвердила Даша.

И Маша хотела бы им что-то ответить, только вдруг и подруги, и Татьяна Петровна, и отдел ТЦ, в котором они все находились, исчезли.

И Машка, отчаянно крича, начала проваливаться в холодную, бесконечную темноту.

Она не знала, сколько длилось это её падение, только вдруг, и так же внезапно, темнота закончилась, и Маша приземлилась на твердый каменный пол.

Она, пошатываясь, встала на ноги.

Это… была пещера: неровные, каменные стены утопали в сгущающейся темноте, которую рассеивали светильники с фиолетовым пламенем… висевшие прямо в воздухе.

Маша протёрла глаза и, на всякий случай, ущипнула себя за нос.

Ничего не изменилось: вокруг, по-прежнему были каменные стены, освещенные фиолетовым пламенем.

— Добро пожаловать в Высшую Школу Магии, — произнесла высокая, одетая в бесформенный, чёрный балахон, пожилая женщина, вышедшая к ней из темноты, угнездившейся в глубине пещеры.

Серебристые локоны красиво спадали на худые плечи этой женщины, которая, казалось, не шла, а плыла по воздуху.

— Марианна Эванц, — обратилась она к Маше, — мы всегда рады новым ученицам. Я — Белинда Шварцервальд.

Маша понимала её, а ещё понимала, что женщина говорит с ней на абсолютно незнакомом языке, звучание которого отдалённо напоминало немецкий.

— Я… это какая-то ошибка, — сказала она, и с ужасом поняла, что ответила женщине на том же языке, хоть и никогда не учила его, да и вообще не была сильна в иностранных языках.

— Никакой ошибки нет, — из темноты вышла ещё одна женщина, пониже ростом, тоже в длинном, чёрном и бесформенном балахоне, её голос звучал строго и холодно. — Сейчас я покажу вам вашу комнату и расскажу, когда вы сможете приступить к занятиям.

— Это Амалия Айнзамекифе, моя помощница, — представила её Белинда Шварцервальд.

— Но… — и Маша не нашлась, что ответить.

Она с изумлением посмотрела на своё платье, сиявшее теперь приглушённым зеленоватым светом. И дотронулась трясущейся рукой до роз и жемчуга на воротнике.

Изумруды?! Настоящие жемчужины?!

Да и сама ткань на коже ощущалась совсем иначе.

— Это настоящий шёлк, — гордо сказала Белинда, — он высоко ценится и в вашем, и в нашем мире.

— Но… это так дорого, — пролепетала Маша. — И изумруды, и жемчуг… я не смогу его купить…

— Вам и не надо ничего покупать, — и женщина искренне рассмеялась. — Платье теперь ваше, ведь оно само вас выбрало.

— Но… — и Маша замолчала, не зная, что ещё сказать. — Это какой-то розыгрыш?! — в отчаянии спросила она, готовая разреветься.

— Не знаю, о чём вы говорите, — высокая женщина улыбнулась, и вполне искренне.

— Пойдёмте, Марианна, не будем терять времени, — требовательно сказала Амалия, — до начала занятий его осталось не так уж много.