Там лежит Бездна (джен)

— Мы сдохнем в ужасных муках. Но, прежде чем жуткие твари из мрака разобьют наши черепа и высосут мозг из костей, я бы хотел получить ответ на один-единственный, мучающий меня вопрос... Кто всучил тебе эту треклятую карту?

Широкая спина бывшего магика из Круга Киркволла, повернутая к напарнику, всем видом выразила молчаливое и сдержанное презрение.

Рудольф, пристраивавший над крохотным костерком закопченный походный котелок, не унимался:

— Уверен, это был Варрик. Или милая неугомонная Сэра. Причем именно Сэра начертала эту фальшивку — трясущимися руками, пребывая в радости ежевечернего буйного похмелья. А Варрик клятвенно убедил тебя в истинности и подлинности манускрипта. Лично им вынесенного из утраченных архивов погибшего тейга Узманибу. Впрочем, нет! Даже такая невинная и придурковатая душонка, как ты, не купилась бы на клятвы Варрика. Значит, дельце провернул некто, кого ты ошибочно счел заслуживающим доверия.

Варево забулькало, грозя выплеснуться через край. В последний миг Рудольф привычным движением сдернул котелок с крючьев, продолжая развлекаться догадками:

— Коммандор Каллен? Слишком серьезен и деловит, подобные шуточки не в его стиле. Бык? С рогатой орясины вполне станется. То-то недавно было мне видение. Сидят, значит, Бык и его ребята в нашей любимой таверне. Нажираются в три горла, сволочи, принимают направо-налево ставки и ржут, ровно нехолощеные жеребцы на выгуле. Я-то еще гадал, чему эти гады веселятся, о чем спорят? По всему выходит — скалились они над нами, доверчивыми идиотами, а бились об заклад на то, сколько мы тут протянем и кто первым наткнется на наши жалкие останки... Оторвись наконец от своего заплесневелого сокровища! Жрать будешь или нет?

— Лучше смерть от голода, чем твоя стряпня.

— Ну и чудненько, — ничуть не оскорбился Рудольф. — Мне больше достанется. А жуткое урчание твоего голодного брюха привлечет всех окрестных тварей. Пока они будут рвать тебя на мелкие ошметки, я как раз успею отважно смыться. Живым, невредимым и с пригоршней двергских злотых на кармане. Выберусь на поверхность, куплю пивоварню в Редклиффе. Заживу, как подобает достойному человеку на склоне дней. Никаких тебе поисков сокровищ, секретных самоубийственных миссий и братского якшания с чудовищами. Сплошное умиротворение, благолепие и закаты над озером.

Болтая, он разлил дымящееся варево в две погнутые оловянные миски. Одну прихватил себе, вторую пристроил по соседству на плоском камне.

— Но я буду тебя вспоминать, ты не думай. Памятный знак сооружу из пары камешков. В глухом и позабытом углу, куда даже черные медведи срать не ходят. Обещаю всякий год, день в день, приносить туда букетик. В память о сгинувшем в гребаных двергских подземельях Йонге Далине, парне неплохом, но промышлявшим поганым чародейством и водившим компанию с демонами. Они-то его и сгубили — демоны жадности, скудоумия и излишней доверчивости...

— Заткнись, Руди, душевно тебя прошу, — мягко хрустнул сворачиваемый свиток выделанной кожи, пожелтевший от долгих лет и тронутый ржавчиной огня по краям. — Иначе доведешь меня и опять схлопочешь Маску молчания.

Свиток с шелестом канул в окованное бронзой жерло узкого тубуса. Подняв миску, Йонге с подозрением втянул кисловатый аромат, отхлебнул через край и перекосился:

— Как тебе удается всякий раз делать свое хлебалово еще более мерзким, чем предыдущее?

— Долгий опыт и многолетняя практика в рядах доблестных Серых Стражей. Это еще ничего по сравнению с той мерзостью, которую требовалось выхлебать на Посвящении, — бодро откликнулся Рудольф. Подумал и добавил: — Или по сравнению с тем, что нам придется грызть, когда кончатся припасы. Коронным блюдом нашего наставника были лепешки из наскальной плесени с гарниром из толченых личинок жуков-трупоедов. Ага, тех самых, белесых, пузатых и противных.

— Я есть пытаюсь, между прочим, — кротко заметил Йонге. — Кстати, что у нас с провиантом?

— Хреново с провиантом, — Серый Страж Рудольф Вебер всегда отличался прямотой высказываний и точностью формулировок. — Можно растянуть на три дня. На четыре или пять, если затянуть пояса и особо не привередничать. Но учти, если твоя драгоценная карта не укажет выхода на поверхность или лазейки к гномскому складу, твоя тощая задница начнет вызывать у меня крайнюю заинтересованность.

— Рудольф, — магик со звоном опустил миску на камни.

— Что — Рудольф? Можно подумать, ты никогда не слышал баек о той злосчастной экспедиции на Глубинные тропы в пятнадцатом... или семнадцатом году Дракона? Три десятка опытных вояк, отличное снаряжение, проводники аж из Легиона Мертвых — и тут из-за весеннего паводка бурно разливается Дейн. Внизу срывается сель, наглухо перекрывая намеченную дорогу. Отряд сворачивает, натыкается на стаю Порождений, ввязывается в бой, проваливается в пещеры десятком ярусов ниже — и все, пока, привет. Уцелевшие спустя два или три месяца выкарабкались через расщелины под Солдатской башней. А это добрых пятьсот лиг к полудню от Закатного холма, где они спускались под землю, — рассказчик непроизвольно дрогнул голосом. — Те, кто их видел, потом говорили — парни свихнулись. Совсем, Йонге. Напрочь. Крутые ребята, ко всему привычные, хлебнувшие всякого дерьма. Но что-то там, глубоко под землей, прошмыгнуло им в голову и свело с ума. И знаешь, я как-то не хочу себе такой судьбы. Не для того мы вырвались с Киркволльской бойни и выжили в мясорубке под Убежищем, чтобы!..

Он не договорил, прерванный быстрым и требовательным жестом Йонге.

Шарахаясь от искривленных стен тоннелей и изломанных граней уцелевших двергских построек, из непредставимых темных глубин, где не ступала нога человека, через пропасти и расселины тек низкий, теллурической мощи рык. Казалось, то стенала в муках сама земля — или чудовищные в своей мощности гиганты, Титаны, удерживающие на плечах тяжесть земного свода. Путаный лабиринт бездонных пещер содрогнулся, безжалостно и сурово напомнив двум самоуверенным людям о том, что они всего лишь две крохотные искры тепла в бесконечном мраке покинутых двергских тейгов.

— Андрасте милосердная, защити и спаси нас, — одними губами выговорил Рудольф и опасливо скосился на напарника — не расслышал ли. Потом не оберешься колкостей и ехидных намеков на Стражей, позорящих свой Орден. Отважных на словах, но при малейшей опасности с ревом шмыгающих под юбку мамочки Андрасте. А как же не воззвать к Пророчице, когда такая жуть вокруг творится и мертвенный холод пробирает до самых костей? Кто ревет там, в глубинах — охотник или издыхающая жертва, побежденный или победитель? Или подает зычный голос неведомая хрень, порождение Тьмы, не внесенное в бестиарии Серых Стражей?

За время пути через подземелья им уже доводилось слышать этот грозный клич — летевший неведомо откуда, заставлявший содрогаться стены и потолки, первобытный и ужасающий в своей ярости.

— Руди, — негромко окликнул напарника магик, когда стихли последние отголоски чудовищного рева. — Давай-ка пошевеливаться. Кажется, я разобрался, куда идти. И, если это тебя так тревожит, карту мне вручила леди Хиира.

— Сама Инквизитор? — недоверчиво переспросил Рудольф, скручивая тощий спальный мешок. — Не врешь?

— Мне поклясться Тьмой и Светом? Или лучше именем Фен'Харела, великого, ужасного и непостижимого? — хмыкнул магик, возившийся со своим скарбом.

— Но почему мы? Почему не большой, хорошо организованный отряд под ее собственным командованием и с проверенной командой? — малость опамятовавшись, Рудольф немедля принялся задавать вопросы, доискиваясь скрытой истины. Поразмыслил и сам себе ответил: — Ага, именно поэтому. Она намерена до времени держать вылазку в тайне. А мы что, парочка пришлых авантюристов на вольных хлебах, мечи по найму, расходный материал. Корифея вместе с ней не гоняли, в Глубокую Тень не лазали, красный лириум на зуб не пробовали. Мог бы давно сказать, не прикидываясь ужасно таинственным чародеем.

— А ты бы тогда согласился пойти?

— Э-э...

— Вот именно, «э-э», — Йонге забросил мешок за спину и попрыгал на месте, проверяя, надежно ли затянуты многочисленные ремни на снаряжении, не болтается ли чего и не брякает. — Ты ведь обожаешь загадки, Руди.

Маг протянул руку к терпеливо ожидавшему посоху — шесть футов матово поблескивающего, отполированного драконьего дерева с глубоко врезанными серебряными рунами и шипастым сильверитовым навершием. От прикосновения хозяина посох словно вздрогнул, с еле уловимым шипением испустив гроздь синих с яркой прозеленью искр, неспешно уплывших в непроглядную темноту коридора.

— Ненавижу колдунов, — ворчал Рудольф, вытаскивая клинок из ножен и примериваясь шагать вслед за призрачными огоньками. — Вечно-то вы все прозреваете насквозь. Ничего от вас, понимаешь, не утаить и не спрятать... Ты хоть сговорился с миледи о достойной плате за то, что мы тут рискуем своими драгоценными головами? — гибким танцующим движением он уклонился от столкновения с зазубренным сталагмитом.

— А как же, — Йонге на ходу несколько раз сжал и разжал пальцы левой руки, украшенные четырьмя аляповатыми, массивными золотыми кольцами. — Или ты думал, я тебя зову просто прошвырнуться туда-сюда по брошенным гномьим катакомбам? Помня твою заветную мечту о пивоварне в Редклиффе? Двадцатая часть от стоимости всего, что удастся разыскать и вынести на поверхность. Плюс любая ценная чепуха, которую сможем унести на себе. Кое-кто должен быть кровно заинтересован в том, чтобы быстро и безошибочно подобрать ключи к следующему двергскому тайнику.

— Ага, — Рудольф понимающе прищелкнул языком. — Вот оно в чем дело. Значитца, втихомолку шныряем по владениям приплюснутых союзничков?

— Король Белег нам не союзник.

— Но и не враг. Так, серединка на половинку. В открытую гадить пока не осмеливается. Правда, и деньжатами на спасение мира от Скверны тоже делиться не спешит, так то его законное право.

— А законное право Инквизиции, как полагают леди Хиира и монна Пентагаст, вкупе с командором Калленом и госпожой Жозефиной — наведаться в сии забытые богами и людьми места. На предмет изысканий ценностей, брошенных законными владельцами. Стало быть, перешедших в категорию выморочного имущества.

— Каковое отойдет тому, кто первым наложит загребущую лапу. То бишь осенит благодетельной дланью всемудрейшей Инквизиции. Ой, как у вас все сложно и запутано, — перебил сам себя Рудольф. — Я всего-навсего простой Серый Страж, наукам не обучен, интриг ваших не разумею. Всю жизнь мотаюсь по глухим лесам да вонючим подземельям, скоро совсем одичаю. Вижу порождение Тьмы — рублю нахрен, вижу лежащее без присмотра золотишко — прибираю, чтоб не пропало зря. Ни одно из этих просты и незамысловатых правил меня никогда не подводило. Пока не связался тут с одним шибко умным беглым магиком, печати Усмирения давно не нюхавшим...

— Шагай-шагай, — на развилке уплывшие вперед рукотворные звезды, словно подхваченные неосязаемым ветерком, дружной стайкой втянулись в левое ответвление. — Не отвлекайся. Наступишь генлоку на скользкий хвост, и что ты ему скажешь — извини, дружище, трепал языком, тебя не приметил?

— Нет у генлоков никакого хвоста. Это я тебе как профессиональный ведьмак и охотник на чудовищ говорю.

Неведомо сколько лет назад неизвестный мастер двергского народа взял лист превосходно выделанного пергамента, раствор дубовых орешков, смешанных с вытяжкой глубинной каракатицы и приправленных каплями лириума — и начертал карту покинутого тейга Гейдрун.

За прошедшие столетия некоторые области совершенно вытерлись с чертежа и не поддавались восстановлению даже с помощью чар. Вмешательством природных сил изменилась и конфигурация многоуровневых, бесконечно перетекающих одна в другую пещер. Некоторые коридоры и туннели обрушились, другие возникли сами собой, с помощью текущей воды и подземного пламени. Там, где былые штольни завершались тупиками, теперь тянулись узкие, опасные шкуродеры. Часть пещер оказалась затоплена, у входа в другие смердели кучки гарлочьего помета — и Рудольф наотрез отказался соваться внутрь и меряться силой с порождениями Мрака. Йонге предпочел довериться здравомыслию и опытности напарника, не искушая судьбу. Может, они одолеют свору гарлоков — а может, и нет. Время пока позволяет не лезть на рожон, а спокойно искать обходные пути.

Лепившаяся к краю бездонной, дышавшей холодом пропасти тропа втиснулась в узкую расщелину. Традиционно шагавший впереди Страж застрял, зацепившись перекрестьем висевшего за плечом меча за каменные выступы, и зашипел не хуже атакующего вурдалака.

— Вспомогательного пинка? — заботливо спросил Йонге.

— Катись ты...

— С удовольствием, но твоя бронированная туша преграждает дорогу. Шагов через десять должна быть пробита лестница или что-то вроде того.

— В прошлый раз ты тоже обещал лестницу, а это оказались трещины в граните, — огрызнулся Рудольф. — Я ноготь сломал, между прочим. И ни хрена не вижу, твои звездочки погасли.

— Разве тебя не ведет по жизни безупречное чутье Серого Стража и безошибочное внутреннее зрение?

— Меня ведет древнее как мир справедливое стремление вырезать под корень всех магиков. Все беды Тедаса происходят исключительно от вашего злокозненного племени и вашего стремления тыкать грязными пальцами в основы мироздания.

— И Златой Град что, тоже мы? — искренне возмутился за коллег по цеху Йонге, обновляя заклинание.

— Кто ж еще, если не вы?

— Древние магистры Тевинтера, конечно.

— Ты еще скажи, якобы они не были шайкой предприимчивых колдунов, решивших тайком заглянуть в спальню к Создателю.

— Сие теологической науке доподлинно неизвестно...

— Ступеньки, — удовлетворенно пропыхтел Рудольф. — В натуре ступеньки.

Он устремился вверх и беззлобно ругнулся, споткнувшись на выщербленном краю. Следующее ругательство на старом ферелденском прозвучало более цветисто и задумчиво.

— Что? — встрепенулся Йонге.

— Ебать мой лысый череп, дверь. Сраный гномий тайник. Что за мерзкий народец такой, спрашивается? Откуда в них это стремление на каждом шагу воткнуть отравленный стреломет или капкан с зубьями побольше?

— В обход? — Йонге мрачно укрепился духом при мысли о необходимости снова ковылять боком по осыпающейся тропе.

— Хрена с два я потащусь вниз, — отрезал Рудольф. — Вызов принят! Бди, пока я кумекаю над сумрачным порождением двергского разума. У-у, приплюснутые коротышки, как я вас ненавижу, всех вместе и каждого по отдельности...

Исключительно ради поддержания справедливости Йонге хотел заметить, что мессир Рудольф Вебер ненавидит все без исключения нации Тедаса. Прикинул длину и горячность ответной речи Стража, и счел молчание более разумным. Вскарабкался вслед за компаньоном на маленькую площадку, где еще уцелели массивные плиты гранитной облицовки. С облегчением швырнул на камни заплечный мешок и присел, пристроив посох поперек колен. Одним глазом надзирая за тропой, пропастью и вероятным противником, который мог бы внезапно изникнуть из таинственных подгорных глубин, а другим украдкой косясь на Серого Стража.

Наблюдать за тем, как Рудольф Вебер борется с чужой изобретательностью, было до странности захватывающе. Процесс одновременно смахивал на ритуальное священнодействие и, как бы ни противоестественно и смешно это звучало, акт вдумчивого телесного сношения. За время их знакомства Йонге пару раз заставал компаньона в постели с девицами не слишком серьезного поведения — и вот сейчас, когда Руди возился с замком двергской работы, это было то самое. Один в один. Сосредоточенное выражение лица, нахмуренные брови и даже прикушенный уголок рта...

О чем ты думаешь, одернул себя Йонге. Нашел подходящее время. Сосредоточился на текущих очертания навершия посоха, медленно и размеренно втягивая воздух пещер — влажный, с мягким кисловатым привкусом.

Какие бы зловещие пророчества не изрекал Страж, с точки зрения Йонге их рискованная вылазка протекала весьма успешно. Напарники выжгли гнездовище крикунов на верхнем уровне, запустили зубчатый механизм огромной шахтной клети и благополучно спустились двумя ярусами ниже. Осталось преодолеть руины давно оставленного тейга Гейдрун, разведать, как поживают брошенные мастерские золотых и оружейных дел мастеров, и не разорили ли порождения хранилища ограненных камней. Рудольф прав в своих догадках: однажды по разведанному ими пути сюда спустится настоящая экспедиция. Перекинет через пропасти висячие мосты, восстановит лестницы и вынесет все, до последнего камешка и завалящей серебряной монетки.

Гномы Орзаммара, конечно, быстро прознают об ограблении. Но что они могут поделать? Да, королевский совет закидает Инквизицию возмущенными посланиями и требованиями вернуть незаконно присвоенное. Хрен коротышки чего получат, кроме вежливых улыбок Жозефины Монтилье (каковых у госпожи советницы всегда в избытке) и уклончивых обещаний леди Хииры Адаан разобраться, пресечь и наказать виновных. Эта рогатая дама врет, как дышит, и не даже краснеет, поскольку серая кожа кунари не обладает таковой способностью.

Поэтому нынешняя задача: уцелеть и вернуться. Чтобы Рудольф заполучил свою вожделенную пивоварню. Место, которое он назовет домом и где сможет повесить мечи на гвоздь. Да, Серые Стражи не бывают бывшими и не выходят в заслуженную отставку... но вдруг на этот раз судьба сделает маленькое исключение?

Как же. Надежда — глупое чувство. В жилах стража-энсина Вебера, как и в крови его соратников по Ордену, ядовитым зельем течет расплавленная Скверна. Навсегда, неотвратимо, с мгновения Посвящения и до самой смерти. Она никуда не исчезнет, ее не вытравить каленым железом, не истребить чародейским вмешательством или алхимическими декоктами. Она есть и пребудет, исподволь калеча человеческое тело и разъедая разум.

Рудольф знает об этом — но упрямо делает вид, что ему наплевать.

Возможно, их мизерный шанс на спасение кроется именно в дурацкой, бессмысленной вере в то, что все как-нибудь образуется. Они пережили Пятый Мор, падение Кругов и Ордена Храма, резню в Киркволле и битву при Остагаре. Прошли сквозь гражданскую войну и нашествие порождений Тьмы. Они все еще живы, относительно целы и продолжают держаться друг друга. Та еще парочка — Серый Страж, однажды спьяну подавший лично Инквизитору требование о отставке (а леди Хиира, не дрогнув и бровью, его подмахнула и шлепнула печать), и маг, уничтоживший свою филактерию и успешно смывшийся из слишком цепких объятий Церкви. В те безумные, кровавые дни промыслом Создателя и волею Андрасте они столкнулись и рассудили, что пропадать вдвоем лучше, чем поодиночке...

— Е-есть! — торжествующе гаркнул Рудольф. — Отсосите, коротышки!

Сложная система противовесов, проржавевших цепей и многозубчатых шестеренок, скрипя и скрежеща, пришла в движение. Огромные, выше человеческого роста, каменные створки, украшенные причудливо изогнутыми полосами светлого металла, дрогнули и начали распахиваться вовнутрь. На одно зловещее мгновение они застряли, Рудольф взвыл, с размаху навалился плечом — и дверь с неожиданной легкостью провернулась на каменных шарнирах. Напарники осторожно сунулись внутрь — с мечом наготове и мерцающим посохом наперевес.

Маленький тесный зал, в котором так удобно держать оборону. Громоздящиеся вдоль дальней стены сундуки и ящики, каковые просто необходимо тщательно осмотреть. Нежно лепечущий источник, гоняющий песчинки по дну каменной чаши — отлично, можно наконец-то пополнить запас воды. Высоко поднятые закраины каменных желобов, наискось пересекающих пол и уходящих в темную стрельчатую арку. Хвала Создателю за маленькие милости, без дверей. Кованые держатели для факелов, идущий уступами потолок. Здесь, в пещерах подгорного народа, лучше не позволять себе даже на миг задумываться о том, какая толща камня, песка и застывшей лавы отделяет тебя от сосновых лесов Штормящего Берега. Ты просто идешь сквозь очередной покинутый город, агонизирующий после Мора. Однажды время возьмет свое, и здесь останутся только пещеры и дикий камень.

— Топоры, — Рудольф уже вовсю увлеченно сбивал замки с сундуков и откидывал крышки. — Клеймо мастеров клана Неввин. Отличная работа, хоть сейчас пускай в дело, тяжеловаты только. Еще кинжалы, арбалеты без тетив... У-у, прелесть какая, заготовки для мечей, Блэкволл бороду от зависти сжует, когда увидит. Камешки, Йонге! Прекрасные обработанные камешки, звездчатые рубины, чтоб мне пусто было! Никто не возражает, если я захвачу парочку-другую с собой? Не, нахрен мелочиться, сразу десяток! Смотри, какая штуковина, — он ткнул напарнику покачивающийся на толстой крученой цепи диск, выложенный янтарем и узорчатой яшмой.

— Знак старейшины рода или цехового мастера, — предположил Йонге. — Подари Жозефине, ей понравится.

— Никак вам не прискучит издеваться над человеком, — Рудольф раздраженно швырнул диск обратно. — Не нравлюсь я ей! Не нравлюсь и все тут, хоть алмазный венец подгорных королей притащи и брось к ногам! Жози сохнет по леди Хиире, все прочие идут побоку и страдают!

— Сочувствую, — заикнулся Йонге. Обитатели Скайхолда с большим интересом наблюдали за вспыхнувшим было романом между госпожой советницей и охотником на чудовищ — и, разумеется, заключали ставки на исход событий. К большому разочарованию спорщиков, дело толком так и не выгорело. Магик лишился кругленькой суммы, поставленной на успех мессира Вебера, но втайне остался доволен. Нечего предприимчивой антиванской красотке подбивать клинья к его боевому товарищу.

— Подавись своим сочувствием, дорогой друг. Ладно, что тут у нас еще хорошего? О, лириум.

Напарники с одинаковым страстным вожделением уставились на ящичек с плотно упакованными узкогорлыми флаконами, испускавшими мягкое голубоватое сияние. Лириум, исключительным правом на добычу и продажу которого обладает только подгорный народ. Торговцы из Орзаммара и Кэл Шарокка заламывают зверскую цену за один крохотный флакончик магической субстанции. Покупатели скрежещут зубами, злобно поминают всуе Великого Кователя и всю твердолобость творений его, но безропотно платят. Без обработанного лириума, крови земных недр, не бывать чародейству магиков. Без лириумной пыли не жить и не сражаться во имя светлой Пророчицы рыцарям Храма. Без лириумной вытяжки Серым Стражам не выстоять в боях с порождениями Тьмы.

Все в мире имеет свою цену.

Цена использования лириума — исподволь подкрадывающиеся к магам и рыцарям неутолимый голод, боль и безумие.

— По флакону — и будет, — решительно заявил Йонге, кончиками пальцев пробегая по скруглениям плотно пригнанных пробок. Даже накрепко запечатанный, лириум высшей пробы беззвучно и вкрадчиво пел, суля счастливое забытье.

— По два, — возразил Рудольф.

— Нет. Поверь моему слову, это воплощение безупречной гномской обработки. От нее мозг разжижается и выплескивается прямо через уши.

— Ты разрываешь мне сердце, — с тяжким вздохом уступил Рудольф, вытаскивая единственный драгоценный флакончик и бережно пряча его в поясную суму. — Мы бросаем на произвол судьбы целое состояние. Будь моя воля, я обмазался бы этим лириумом им с ног до головы и немедля бросил вызов Архидемону. Одному или всей банде сразу.

— И прожил бы ровно три удара сердца. Пока они приходили в себя от человеческой наглости.

— Зато меня до скончания времен воспевали бы в легендах, — Рудольф скорчил невыносимо героическую физиономию и бухнул себя кулаком в грудь. — Лелиана Соловушка лично бы сложила бы про меня балладу!

— Песнь поношения она бы про тебя сложила. Жил-был на свете Страж простой, на морду видный, но тупой...

— Вечно ты все испортишь.

— Ага, — рассеянно согласился Йонге, пристраиваясь на углу сундука с походным письменным набором и отмечая местоположение вскрытого тайника. — Ремесло обязывает.

Рудольф навис над ним, вглядываясь в хитросплетения переходов на карте.

— Держимся полуночи, — указал направление Йонге. — Тут отмечена длинная галерея, без поворотов и ответвлений. Прежде она упиралась прямиком в ворота Бастиона Безупречных. Сейчас — не знаю. Будем надеяться, мост уцелел.

В принципе, мост действительно уцелел. Огромная, невероятно изящная арочная конструкция уходила опорами в колышущийся, закручивающийся воронками и спиралями сизоватый туман. Полотнище моста зияло дырами и провалами, однако за ним громоздился зубчатыми выступами и контрфорсами Бастион, внушавший трепет и излучавший грозное впечатление безопасной надежности. Дверги строили на страх и совесть, умело обтесывая каждый камень и замешивая раствор исключительной прочности, так что Бастион действительно мог стать опорным пунктом будущей экспедиции.

— Твою-то мать, — изрек Рудольф, на пробу осторожно шагнувший вперед и теперь пристально наблюдавший за падением отколовшегося камня. — Дружище, ты ведь в силах наворожить что-нибудь такое-эдакое? Чтобы мост восстановился или у нас отрасли орлиные крылья? Навернемся ведь, как есть навернемся. Будем долго лететь и очень жалобно кричать.

— Магия не всесильна, — примерившись и опираясь на посох, Йонге перепрыгнул с одного шатающегося камня на другой. — В отличие от человеческого упрямства.

— Стой, куда пошел! А как же я? — трагически возопил оставшийся позади Серый Страж. — Йонге, скотина бесчувственная, не оставляй меня!

— Прыгай, — безжалостно посоветовал Йонге, примериваясь к следующему широкому шагу над бездонной пропастью.

— Ах вот ты как? — бешеным быком взревел Рудольф. — Это после всего, что между нами было?

— А что между нами было, кроме шестидесяти золотых марок за партию просроченной «Ферелденской розы», которые ты так и не вернул? — магик пошатнулся, опасно балансируя на осыпавшемся краю, устоял и двинулся дальше.

— Я твою шкуру спас, между прочим! — надрывался Страж.

— Взаимно, — отпарировал Йонге, потихоньку добравшийся до самой середины моста. — И неоднократно.

— Да если б не я, ты б давно сгнил в карцере!

— Руди, хорош блажить. Шевелись, левой-правой, левой-правой!

— Ну и подумаешь! Командир выискался! Страж-командор дерьмовый на мою голову!

Йонге шарахнулся в сторону, пропуская с топотом несущуюся вперед махину. Впавший в берсерк авваров Рудольф летел, не разбирая дороги, грохоча тяжелыми растоптанными сапогами по камням и проклиная все сущее. Достигнув полукруглого островка под стенами Бастиона, он с размаху отвесил пинка не вовремя высунувшему морду нагу и торжествующе заорал:

— Слава победителю!

Испуганное эхо в панике заметалось высоко поверх голов. Зашелестел стекающий вниз песок, выпавшими из прогнившего черепа зубами заклацал осыпающийся гравий. Поняв, что чрезмерно увлекся, Рудольф заткнулся, настороженно озираясь вокруг.

— Всего-то и делов, как говорят сиволапые простецы, — помогая себе посохом и старательно игнорируя дрожь в поджилках, Йонге одолел нижний ярус оборонительных сооружений Бастиона. — А воплей-то, а криков. Как будто впрямь в одиночку завалил Архидемона. Может, тебе еще медаль за геройство выдать? Какую предпочитаешь, жестяную или чугунную?

— Цыц, — сгорбившись, Рудольф медленно поворачивался вокруг своей оси, по змеиному поводя головой. Йонге немедля захлопнул пасть. Всем известно, что Серые Стражи после Посвящения обретают некое подобие связи с порождениями, на расстоянии ощущая исходящую от них Скверну. Йонге застыл, вжимая пальцы в каменно твердую древесину посоха и держа наготове заклятья, но компаньон шумно выдохнул: — Отбой. Чую, тварей в избытке, но пока они шатаются вдалеке. Охотятся, что ли, или владения делят... Давай-ка шустренько свалим, пока нас не учуяли.

— Отличная мысль, — за Бастионом, если верить карте, тянулась обширная сеть малоизученных естественных пещер и заброшенных штолен — и некоторые из них извилистым путем выводили на поверхность. Йонге очень надеялся отыскать одну из этих спасительных троп прежде, чем им придется расставлять силки на нагов и учиться выпекать лепешки из мерзкой даже на вид наскальной плесени.

Бастион впрямь походил на маленький гарнизон под хмуро нависающим каменным небом. Нашлось здесь и здание казарм с ровными рядами железных брусьев для подвесных коек, и кузня с огромным закопченным горном и чудовищных размеров наковальней, и армейская кухня, и помещение штаба с залом общих совещаний и отдельными покоями старших офицеров.

Успевший везде сунуть свой нос Рудольф наткнулся на пару толстенных, окованных позеленевшей бронзой фолиантов, посвященных тактике подземных войн и описанию двергского вооружения. Страж так и эдак прикидывал, как бы запихнуть огромные книги в вещмешок и впал в неподдельное отчаяние, поняв, что находку придется бросить.

— Орзаммарские Хранители отсыплют за каждую верные полсотни марок чистым золотом! — стенал он. — А то и тыщу, если поторговаться как следует. Слушай, я выкину бекон, он все равно заплесневел? Вот и освободится местечко под книги, а?

— Тогда ты точно не умрешь голодным, грызя гранит двергской науки.

— Послал же Создатель зануду в напарники, — сплюнув, Рудольф ушел на скору руку мастерить тайник для книг в жерле кузнечного горна. Йонге зарисовал расположение построек в Бастионе, прикинул направление дальнейшего движения. Прямо на восход (за неимением других ориентиров приняв направление, в котором наклон пещер постепенно понижался, восходным), миновать два тупиковых прохода и кольцеобразную развилку, потом уклонение к полуночному восходу. Судя по квадратным очертаниям, дальше их ждут три или четыре рукотворных залы — склады, мастерские, жилые помещения или укрепленные посты. Можно разбить лагерь и перевести дух, прежде чем углубляться в лабиринт заброшенных штолен, внезапно обрывающихся галерей, световых колодцев, провалов в неизвестность и стершихся участков. Особые надежды Йонге возлагал на два прохода, помеченных значками «Верхнее сияние» и «Тропа защитников». Если они окажутся не заваленными и достаточно широкими, у них появится шанс пробить дорогу к солнечному свету. Или к шквалистому ливню на Штормовом побережье, все едино, лишь бы не успевшие опостылеть подземелья.

Обогнув замерший в своей бессмертной неподвижности Бастион, напарники двинулись дальше по широкому, облицованному золотисто-серым с тончайшими прожилками лириума камнем туннелю. Рукотворные светляки Йонге отражались в выпуклых боках медных труб и отполированных по зеркальной гладкости световодах. На перекрестке они миновали неоконченную статую кого-то из гномских Совершенных — выступавшую из массива дикого камня массивную фигуру дверга с вскинутым боевым топором. Мастер тщательно обработал детали клепаного доспеха и чеканку на нагруднике, но не успел приступить к шлифовке физиономии. Она так и осталось гладкой маской с едва намеченным носом, уступом лопатообразной бороды и провалами глаз. Впрочем, с точки зрения людей все монументы двергов были на одно лицо: угловатое, из сплошных изломов, едва проглядывающее меж нахлобученным шлемом и воинственно торчащей бородой.

Йонге остановился, прикрыв глаза и более полагаясь на слух, чем на зрение, и внимая мельчайшим вибрациям посоха.

— Стая, — шепотом выдохнул он.

— Ага, — закивал Рудольф. — Большая. Шагов двести или триста до нее.

— Грызутся.

— Обойдем или подкрадемся ближе, перебьем уцелевших?

— Не обойти, единственная дорога.

— Хреново, — мрачно констатировал Страж.

— А мы мелкими шажками вдоль стеночки, под спасительным покровом незримости.

Рудольф зыркнул на напарника:

— Если ты, сука такая, опять смолчишь, что невидимость давно вышла, и будешь гадски хихикать над товарищем в кулачок, я из тебя отбивную сделаю.

— Я думал, ты давно научился различать, когда покров есть, а когда его нет, — оскорбился Йонге.

— А я думал, запас твоих дурацких шуток давно исчерпался. Колдуй давай. Да старательно, а не на отъебись!

— У меня такое чувство, будто я снова сдаю экзамен на звание младшего ученика, — пожаловался каменному Совершенному магик. Дверг остался равнодушен к чужим страданиям.

Покров невидимости ощущался на коже как легкая, чуть стягивающая корка морской соли, окутывая доспехи, оружие и снаряжение путников едва заметной глазу паутинкой, переливающейся лазурным и изумрудным.

— Резких движений не делать, — на всякий случай еще раз терпеливо повторил Йонге. — За меч не хвататься, гарлоков в задницу не пинать. Течь водой, прикинуться камнем.

— Ой, да помню я, — отмахнулся Страж.

— Тогда шагай. Нет, еще медленнее.

Прижимаясь спинами к выступам квадратных массивных колонн и распластываясь на прямых участках стен, напарники просочились в высокий сводчатый проем. Здесь уже отчетливо различалось месиво звуков, испускаемых порождениями Тьмы — низкое похрюкивание генлоков, басистый, хриплый рык гарлоков и тонкий, ввинчивающийся прямо в уши визг крикунов.

Суд по воплям, лязгу оружия и мечущимся по стенам теням, стая быстро приближалась.

Еще пара ударов сердца — и многорукий, многоголовый, истошно вопящий ком ввалился в зал, с грохотом скатившись в широкое углубление давно высохшего водоема посредине. Падение расшвыряло тварей по сторонам, но спустя мгновение они снова были на ногах и готовы к бою.

Приземистые, на коротких искривленных ногах и с длинными, порой многосуставчатыми конечностями, закованные в грубой работы доспехи багровых оттенков, с оскаленными пастями, распяленными в яростном вопле — злобные дети Тьмы, потомки плененных и оскверненных людей, гномов и долийцев. В воздухе мелькали зазубренные топоры, тяжелые мечи с пламенеющими лезвиями, крюкообразные секиры. Брызгала кровь — темная, густая, ядовитая сукровица, отравленная Скверной, способная при попадании в рану превратить любое разумное существо в одержимого жаждой смерти вурдалака.

Три или четыре десятка тварей — Йонге пытался их посчитать, но сбился в непрерывном мельтешении угловатых, уродливых тел, шипастых наплечников и шлемов, увенчанных костями поверженных противников — скопом атаковали одного из своих. Особь смахивала на молодого огра, на две-три головы превышая рослого человека, а атлетическим сложением не уступала массивным кунари, Железному Быку и леди Инквизитору.

С поразительным проворством и хладнокровием кроша сородичам черепа и взрезая глотки, тварь проложила себе дорогу к стенке бассейна, ухватилась за край и боком взлетела над урезом.

В бою странное чудовище не голосило, как прочие порождения, и снаряжение его было не в пример лучше. Йонге успел углядеть наглухо закрытый шлем, гладкие закраины необычной работы легкого доспеха и молниеносно снующее туда-сюда двулезийное копье с кривыми зацепами у наконечников. Выпад — нахрапом прущий вперед гарлок отлетел с зияющей пробоиной на месте глаза, круговой замах — парочка метивших сигануть на спину противнику крикунов с визгом разлетелась в стороны, молотя подсеченными ногами, косой удар с потягом — по воздуху эффектной дугой пролетела отрубленная лапища генлока-чародея с еще трещащими между пальцами синими искрами прерванного заклятья молнии.

Лихо провернувшись на месте, огр-недомерок вонзил зацеп копья под закраину наплечного доспеха особо рвущегося в схватку гарлока, силой инерции швырнув его навстречу волне лезущих из водоема тварей. Вскипела мгновенная свалка, порождения с воем и клекотанием отшвыривали друг друга, карабкаясь по головам и стремясь не дать противнику улизнуть. Напрасно — огр в глухом шлеме прорвался к арке, на миг обернулся, презрительно ухнув через плечо, и исчез в темноте переходов. Вопя, улюлюкая, рыча и скрежеща, малость поредевшая свора ринулась следом, бросив недобитых сородичей дергаться в агонии.

— Сиськи Андрасте, это что такое сейчас прошмыгнуло? — обрел дар речи Рудольф. — Ты тоже его видел, да? Мне не примерещилось?

— Огр? — Йонге с силой пнул напарника локтем под ребра, намекая на необходимость двигаться.

— Не, огров я видывал пару раз, — потряс головой потрясенный Серый Страж. — Они куда выше и поперек себя шире, а в бою не так поворотливы. Этот скакал, что твоя бешеная блоха, а копьецом финтил так душевно, я аж передернул. Ох, терзают меня скверные предчувствия...

— Это какие именно, не поделишься?

— А что, если... Если сюда заявился эмиссар? Выходец из новой разновидности нечисти, которую пытался разводить тот поганый демон по прозвищу Архитектор?

— Его ж вроде прикончили, — нахмурился Йонге. — Ваша ведьмачья братия его и достала, на Глубинных тропах под Амарантайном.

— Насколько мне известно, Страж-командор провел несколько больших облав, — медленно протянул Рудольф. — Я в то время был... здорово занят в другом месте, а потом сбежал Корифей и полыхнул Пятый Мор. Сам понимаешь, стало малость не до того. Только между нами — никто из Стражей не приволок в Вейсхаупт оттяпанную башку Архитектора. Никто и никогда не заикался, якобы убил его и бросил труп на поживу личинкам. Он по-прежнему шароебится в глубинах. И наверняка выращивает себе новых дружков — разумных, обладающих речью и умением соображать.

— Ой-вей, — передернулся магик. — А с чего ты счел эту тварь эмиссаром?

— Шустрый. Явно сметливый. Не похож на остальных, — Рудольф плавно, стараясь не сбить покров невидимости, вытянул руку и начал загибать пальцы. — Дрался со своими. Это ж явная грызня за лидерство. Вырежет здешних вожаков и станет местным альфой. Кто знает, вдруг ему потом втемяшится в башку поискать могилку очередного Старого Бога и как следует осквернить ее? И во имя поганых замыслов Архитектора сколотить новую Орду, прогуляться с дружеским визитом от океана до океана?

— Твою-то мать, — Йонге прикинул возможную вероятность развития событий и мысленно взвыл: — Инквизитор должна как можно скорее узнать об этом.

— Не-а.

— Что значит — «не-а»?

Напарники переглянулись. Серые до прозрачности глаза Рудольфа Вебера сияли холодным охотничьим азартом.

— Мы его шлепнем, дружище, — бодро заявил Страж. — Я и ты, два героя, непобедимый союз силы и магии. Выследим, изловим, выпотрошим уродливую тушу и набьем чучело. Поставим в приемной зале Скайхолда на радость леди Хиире и всем добрым людям.

— Руди, ты спятил, — убежденно заявил Йонге. — Может, ты не заметил — вокруг нас до хера разъяренной нечисти. Наша миссия — оглядеться, разведать и быстренько улизнуть. У нас жратва скоро закончится, сам говорил!

— Вернемся в зал, где они дрались, — гнул свое Рудольф, с легкостью пропустив разумные доводы напарника мимо ушей. — Я встану на его след. Его гонит целая орава нежити, скоро к ней наверняка присоединятся другие стаи. Мы пойдем за ними. Выждем миг, когда он ослабнет, и нападем. Это не займет много времени. Дня три, самое большее — четыре. Мы продержимся, Йонге, а это гад — нет. Каким бы лихим и живучим засранцем он не был, непрерывные атаки местных ублюдков его доконают.

— А если нет?

— Йонге, ты нахрен маг или сроду так? — набычился Рудольф. — Рядом скачет мерзость, способная развязать Шестой Мор, а ты предлагаешь бежать с докладом к начальству?

Йонге замешкался с ответом. В скверные годы Инквизиция приняла их, изгоев, под крыло, не задавая лишних вопросов, обороняя щитом своего грозного имени и требуя взамен лишь одного — верной службы. Магик всецело одобрял методы леди Хииры и ее вдумчивый подход к решению любых проблем. Что бы сказала кунари? Раз загадочная тварь скрывается на Глубинных тропах уже невесть сколько времени, она вполне может обождать месяцок-другой. Тщательный сбор сведений неизмеримо важнее немедленных и необдуманных действий, чреватых непредсказуемыми последствиями. А вдруг сейчас зарождается головокружительная, невероятная возможность — вступить в переговоры с разумным представителем порождений Тьмы? Да и преследовать такое опасное создание лучше не вдвоем, полагаясь на удачу. Учинить настоящую загонную охоту с участием Серых Стражей, храмовников и союзных гномов, привычных к сражениям в темных пещерных лабиринтах.

— Да, — отрезал Йонге. — Именно это я и предлагаю. Этот огр, генлок, эмиссар или кто он там есть, никуда не денется. Мы не помчимся за ним сломя голову, а спокойно закончим нашу миссию и поищем выход наверх. Понимаю, тебе кровь из носу хочется взять верх над Быком. Он в одиночку сразил дракона на Изумрудных могилах, а ты пока нет.

— Драконы здесь совершенно не при чем!.. — в горячке спора Рудольф сделал шаг назад. Большой коричневый валун неправильных овальных очертаний, сотни лет мирно пылившийся у стены, выбросил длинную кожистую шею с воронкообразной, набитой мелкими зубами пастью. Пасть с хрустом сомкнулась на сапоге Рудольфа чуть выше щиколотки.

— Чтоб тебя вспучило, — Страж нанес короткий, колющий удар мечом сверху вниз, пробив хрустнувший череп твари и отшвырнув сучившую задними лапами тушку глубинного охотника в сторону. — Сапог порвал, сволочь. Хороший сапог, носить еще и носить...

— Руди, — предостерегающе окликнул Йонге, ощутив, как истаивает паутинка невидимости. Где один затаившийся глубинный охотник, там и вся стая неподалеку. — Руди, покров!

— К демонам покров, нас учуяли!

Разбросанные на полу камни шевелились, вскидываясь на короткие толстые лапы и поводя гусеобразными шеями. Еще мгновение, прежде чем подгорные отродья возьмут разгон и слаженно ринутся в смертоносную атаку. Подскакивая до половины человеческого роста, метко плюясь разъедающим металл и кожу ядом, и вырывая клочья всего, до чего сумеют дотянуться.

Йонге метнул в мелких шипящих тварей плотно закрученный сгусток огня, развернулся и бросился наутек. Нет бОльшей глупости, чем попытка одолеть стаю глубинных кровососов. Мелкие, проворные, кровожадные, они набегают со всех сторон и наваливаются на жертву стаей, кромсая длинными изогнутыми когтями даже толстенную шкуру бронто. С обитающей на Глубинных тропах клыкастой мелюзгой не рискуют связываться сами порождения Тьмы, что косвенно свидетельствует в пользу их ограниченной разумности...

Рудольф, скрючившись вдвое, головой вперед юркнул в узкий, темный проход. Магик прошмыгнул за ним, чуть не запнувшись о вставший поперек прохода посох, обернулся и отправил несущейся вдогонку стае второй огненный подарочек, побольше и пожарче. Сзади заверещали и истошно завопили, ноздри обдало мерзкой вонью горящей заживо плоти.

— Оторвались? — на бегу проорал напарник.

— Не знаю! Беги! — гроздь чародейских звезд заструилась над головами людей. Лаз круто повернул, потом еще раз, верещание и визг глубинных охотников отдалились — добыча оказалась слишком кусачей и шустрой. Под ногами масляно блестели лужи, в которых копошились мелкие безглазые твари, каменные стены мимолетно искрились вкраплениями слюды.

Пол внезапно нырнул вниз. Рудольф перебросил меч в обратный хват, тормозя пятками и стараясь не потерять равновесие. Они снова повернули, следуя прихотливым изгибам туннеля, Страж раскинул руки крестом, упираясь в стены. Йонге боком врезался ему в спину, ощутив твердые сочленения доспеха и жесткость перекрещенных ножен. Рудольф сдавленно крякнул — впереди гостеприимно зияла пустота.

— С-спасибо... — выдохнул Йонге.

— С тебя причитается, — Страж опасливо высунулся наружу. Оранжевые огоньки парили над ним эдаким веселеньким цветочным венком. — Ага, вижу лестницу. Придется прыгать, но где наша не пропадала, — он сиганул вниз, на удивление мягко и почти беззвучно приземлившись на каменной площадке.