Глубина женской души (гет)

Кромешника больше нет, мир вновь восстановился, казалось, хранители победили, вот только песочник не возродился. Он более не успокаивал людей своим волшебным песком. Мир погряз в снах без сновидений. Конечно, это не так критично, но для хранителей, что потеряли друга, это было невыносимо.

Они создали для погибшего товарища отдельный маленький уголок с воспоминаниями, где каждый мог помолиться за его упокоение. Безусловно, смерть духа происходит раз и навсегда, и не существует второй проекции, которая могла бы найти покой. его просто больше не существует в мире…

Однако Кролик верил, Кролик при каждом удобном случае ходил в храм к другу, говорил с фреской Песочника, спрашивал, как того найти, как у него дела, как люди смирились жить без видений во снах… как он не может смириться с утратой. Его товарищи сочувственно провожали молчаливого ушастого, даже Джек со своими излюбленными шуточками помалкивал, понимая, как для Кролика это важно. И Пасхальным мысленно благодарил сорванца.

Но однажды в жизни Кролика сдвинулись тектонические плиты хандры. Глубокой ночью он видел цветы в небе. Они сияли изнутри золотистым перламутром и неслись в окна людей.

«Песочник!» — мысль, ставшая стрелой. Он бежал стремглав, позабыв о лапах, позабыв о своей способности телепортироваться с помощью нор. Мог думать только о солнечных бутонах в небе, источник которых он намеревался найти, чего бы не стоило!

Астер не думал о том, почему его друг вдруг стал использовать вместо потоков песка перламутровые цветы, у него в глазах собирались слезы непередаваемого счастья. Его друг вернулся! Живой, здоровый, ему столько нужно рассказать!

— Песочник! — радостно воскликнул Кролик, встав на задние лапы. Он устремил взгляд к золотому облачку, такому до боли знакомому, что в груди защемило.

Однако его ждало разочарование. Вместо золотого коротышки он встретил женщину в роскошном золотом платье, одновременно воздушном и ниспадающем. Это золотое облачко было копной ее невероятно длинных локонов, что светились в ночи вторым солнцем. Незнакомка выпускала из рук цветы-фонарики, что плыли по темному небу, как по водной глади. На него смотрели большие выразительные зеленые очи. Смотрели в непонимании, и улыбка ее не сходила с действительно королевского лица.

И только женщина с волшебными волосами открыла рот, чтобы поздороваться с гостем в столь поздний час, как Кролика берет ужас и паника. Его начинает подташнивать от сильнейшего разочарования. Как он мог спутать друга с… этой?! Кроличье сердце забилось внутри слишком быстро, разгоняя замерзшую кровь. Мужчина бежал прочь, как можно дальше от этого странного ведения… Ведения, точно! Она не настоящая, плод его фантазии, больной и сломанной!

Астер прячется от этих сонных цветов в своем логове, облокачивается на одно из каменных яйцевидных валунов, хватается за грудь и пытается успокоиться. Мир словно стал слишком звонким, слишком ярким, глаза бегали по родной норе, но он не видел умиротворения. Ложь, все ложь! Это мираж, наваждение, да что угодно, но не правда!

Хватается за голову, гладит свои уши и скатывается вниз, крупно дрожа всем телом. Да. он мечтал, чтобы его товарищ и друг вновь вернулся, но не таким же образом! Уж лучше он будет в его сердце, чем в таком облике! Нет, это не Песочник. Точно, просто не Песочник, просто какая-то напыщенная женщина, что решила заменить незаменимого!

Чудом Кролик смог уснуть. Провалиться в сон! Но ему снился… Песочник. Он все также мило улыбался и над его головой появлялось множество символов, которые впитывал Астер. Он говорил, чтобы его друг не страдал, ведь все в мире меняется, он встретит еще множество духов, которые станут ему товарищами.

— Нет, не говори так! — воскликнул ушастый. Он даже думать не хотел о том, чтобы как-то заменить своего товарища, с которым они уже далеко не первый век сотрудничают, на какого-то нового! Не так дружба познается! — Ты еще вернешься, слышишь?! Вернешься!

Крик Астера становился эхом, время становилось киселем, а Песочник со славной улыбкой растворялся на глазах, и спасти — или хотя бы обнять — было невозможно. Рассыпался сквозь пальцы. Пасхальный смог ухватить лишь горстку песка, которую прижал к груди. Вот только посмотрев на нее, мужчина увидел роскошную лилию. Ту самую, которую создает та незнакомка-шарлатанка.

— Фу! — отбросил цветок прочь, чувствуя жжение на лапах. Он увидел вдалеке эту женщину. Его охватила самая настоящая злоба. Да как она вообще смеет?! — Ты никогда им не станешь! Ненавижу!

И дух просыпается от собственных криков, полных желчи к человеку. которого он видел всего лишь раз. Мужчина был уверен, что это была лишь иллюзия сознания, сон…

— Стоп, сон? — осознал зеленоглазый. Стало еще более жутко, чем прежде. — Но этого не может быть!

Он стал следить по ночам за небом. Хотел увидеть эти цветы, понять, что окончательно свихнулся или подтвердить собственные опасения. И, к сожалению, небо озарилось стаей цветов, что подобно птицам летели к своим хозяевам, дабы подарить сладкий сон. Астер решил доложить это Северянину, и понять, что же происходит.

Вот только ждало удивление, когда у Северянина был в гостях не только он с такой новостью, но и остальные хранители. Туфианна и Джек тоже видели прекрасную незнакомку.

— Может, это новый хранитель? — предположила колибри.

— Ну конечно! — небрежно бросил Кролик, опираясь спиной и косяк. — Нам одного лоботряса хватило!

— А ты не завидуй, ушастик! — хихикнул Ледяной, показав язык.

— О Луноликий, объясни, что происходит! — обратился к создателю всех духов хозяин северного полюса.

В волшебном кристалле появляется образ Песочника, который сменяется на эту незнакомку, после чего мир Астера рушиться. Его самый жуткий страх стал правдой, неоспоримой, от самого Луноликого! А вот Кромешник стал какой-то старухой.

— Выходит, перерождение духов? — заинтересованно сжал подбородок блондин.

— Кто знает. — пожал плечами Санта. — В любом случае нужно познакомиться с этой песочной Леди.

— Не смей так ее называть! — процедил сквозь клыки заяц, недобро прижав уши к голове, что удивило Норда. — Уважай Песочника!

— Кролик, она новый песочник… — с печальным выражением лица произнесла Фея.

— Она не Песочник! — сжал лапы высокий. Он даже слушать об этом не хотел. — Очередная шарлатанка!

— Кролик… — не успевает остановить друга Зубная, как Кролик уходит в другую комнату, дабы прийти в себя.

— Я его таким еще никогда не видел. — присвистнул голубоглазый. — Ну, только в пургу на Пасху…

— Он свыкнется. — отмахнулся Северянин. Ему было больше интересно узнать об этой девице. — Летите-ка за ней и приведите сюда.

— Ой, с радостью. — с гаденькой улыбкой пролепетал Джек. — Дай только мешок, в котором меня сюда притащил.

— Она будет более лояльна прийти ко мне, чем ты, юнец. — хохотнул старик, погладив себя по животу.

Летунам ничего не оставалось, как послушать босса. по дороге Туфиана донимала Джека миллионом вопросов о том, кем могла быть эта незнакомка. Было видно, как хранительница воспоминаний была взволнована, однако юноша ее успокаивал.

Они встретили эту цветочницу в небе, по ее волосам спускались золотые звездочки, которые собирались в золотые лилии. Волшебное зрелище, особенно песня, что сопровождалась с этим волшебством.

— У Вас прелестный голосок! — ахнула колибри, обратив на себя внимание.

— Ох, благодарю, — улыбнулась блондинка, пока по ее волосам продолжали плыть цветы, утопая в темном океане неба. — Чем-то могу быть полезна?

— Да, тебя Северянин видеть желает. — ответил Джек, однако, казалось, имя Санты ни о чем не говорило создательницы снов. — Ну, тебя хотят сделать хранителем Снов.

— Понятно, значит, время пришло. — женщина так легко согласилась н это, словно была готова к такому. — Ведите.

Джек бросил хрустальный шар, который телепортировал точно в дом на Северном полюсе. Женщина ступила босыми ногами на деревянный пол и с нескрываемым интересом оглядывала мастерскую Северянина.

— Ах, я видела тогда Вас ночью! — ахнула блондинка, встретившись с хмурым Астером, что прожигал в ней дыру зелеными очами. — Почему же Вы сбежали?

— О, значит с Пасхальным Кроликом ты уже знакома. — потирал руки Санта.

— Не знакома! — рявкнул в недовольстве заяц.

— Ой, не скромничай. — отмахнулся хранитель чуда и представил гостье каждого из присутствующих. — А как же твое имя, милочка?

— Рапунцель. — сделала королевский поклон женщина. — Луноликий наконец нашел меня?

— То есть? — удивилась команда.

— Я наследница Песочника. — решила объяснить женщина. — Можно сказать, его детище. Однажды он пришел ко мне и сказал, что мне улыбнулась судьба и пришел восход моей защиты детей.

— Значит, он передал тебе свои силы? — от удивления перламутрово-зеленые перья феи взъерошились. Зубка получила кивок от нового хранителя.

— Ну и замечательно! — заулыбался Северянин. — Значит, основы ты знаешь и тебя даже обучать не надо. Что ж, тогда посвящение!

Собственно, посвящение было лишь номинальным. Чтение священнописания хранителей, трубадуры и все присутствующие хранители с Луноликим — вот и все посвящение. Вот только Рапунцель было откровенно не по себе от недовольного взгляда Кролика, как его представили.

— Кролик, советую тебе извиниться. — «намекает» норд после посвящения, пока Туфианна летает вокруг новенькой и рассказывает ей об огоньках-детях и подобном. — Нравиться тебе или нет, она теперь и есть песочник. И если сам не захочешь, то это уже приказ.

Фыркнув и дернув ухом, Астер пересилил себя и подошел к Рапунцель. Она своим невинным видом раздражала, казалось фальшивкой. И вечная улыбка на губах, как у Песочника…

— Простите за то, что груб с Вами, — сглотнув, извиняется Кролик. Он всегда извинялся лживо, особенно когда не хотел всем нутром. — Но Вы заняли место слишком дорогого мне человека.

— Знаю, — понимающе кивнула улыбчивая. — Я тоже потеряла своего учителя и по совместительству отца. — почему-то от ее слов Астеру стало слегка стыдно за его неоправданную ненависть. Но это лишь на миг. — Но примите мои соболезнования.

— Вы тоже. — кратко кивает мужчина. — Успехов Вам как хранителя.

— Благодарю. — ее вежливость даже радовала Астера. Хоть чем-то она отличается от этого несносного снеговика с палкой! — И, если я Вас так раздражаю, то постараюсь меньше появляться на глазах. — честно сказала она, но Кролик не знал, что должен на это сказать. — Но, прежде чем я покину вас, могу ли я взглянуть на Вашу мастерскую? — обратилась она к Санте.

— Как я могу отказать такой прекрасной леди! — старик дал ей локоть, чтобы провести экскурсию. Рапунцель задавала множество уточняющих вопросов, в ней словно проснулся ребенок, который собирался все потрогать.

— А она милая. — довольно улыбался Джек, опираясь на свой посох. — Прямо как ты. — обратился он к Фее, и та слегка покраснела.

Перед тем, как уйти, Кролик бросил небрежный взгляд на то, с какой страстью рисовала на игрушках норда эта Рапунцель. Собственно, какое ему дело, ведь они будут встречаться максимум на общих заседаниях, которые, благо, происходят не так часто.

* * *

Прошло время, Астер действительно позабыл об этой Рапунцель, ведь все время проводил в своем доме, готовясь к Пасхе. Тоска по другу гнила где-то премерзким червем, но он вспоминал свой сон. Конечно, велик шанс, что именно Рапунцель виновница такого странного ведения, однако о ней вспоминать совершенно не хотелось. Песочник просил его не страдать, и Кролик послушает.

И вот однажды, когда он вышел из своей норы, дабы запрятать пасхальные яйца, он вновь увидел в небе лилии, однако помимо них был слышен голос. Этот женский голос был столь мелодичен, столь притягателен, что его буквально собственные уши и лапы вели к той, кто пел. Как ни странно, это оказалась преемница его друга.

Кролик соврет, что не засмотрелся на то, как женщина сияла, словно сотканная из звезд. Ее тонкий стан виднелся на крыше здания, он спрятался где-то рядом… спрятался, именно так. Не хотелось показываться, не хотелось прерывать столь дивное пение. Он невольно прикрыл глаза и расслабился. Голос уносил его в поднебесье, давал крылья, давал неповторимую легкость. Астер представлял себя в поле с цветами — обязательно с лилиями — рядом был журчащий ручеек…

— Ах, прошу прощения! — пугливо ахнула леди, заставив мужчину вернуться в тяжелую реальность, в стальное тело, заставив того крупно вздрогнуть. Уши автоматически навострились, ища источник звука.

Несомненно это оказалась Рапунцель, голова которой свисала с крыши здания. И как она его только увидела?!

— Нет, что Вы, это я должен извиняться, что был молчаливым наблюдателем и напугал Вас. — продолжал быть джентльменом Астер, подойдя так, чтобы девица смотрела на него не свисая с крыши. — У Вас чарующий голос.

— Ох, благодарю. — благодарно улыбнулась женщина, но после стала грустна и печальна. Кролику не хотелось ее расстраивать во время работы. Дети нуждались в хороших снах. — Простите, что встретились, обещала же, что буду этого избегать.

— Нет, что Вы! — пытался вразумить ее пасхальный. — Я нее хотел, чтобы наши отношения были столь натянуты. Просто завтра Пасха, вот и хотел запрятать яйца.

— Правда? — взбодрилась королевская особа. Она выстроила лестницу из бутонов и легко спустилась по ним, ступая носками пальцев.

«У нее такие маленькие лодыжки…» — невольно подметил зеленоглазый.

— А позволите с Вами? — услышал от вопрос с опозданием, когда блондинка оказалась возле него. У нее такие милые серьги в виде солнца…

— Эм… ну, можно? — не знал, что ответить ушастый. Он-то в основном следил, чтобы его детище случайно не укатилось куда-нибудь. Но раз ей так хочется… Мужчина протянул одну из сумок с яйцам.

— Ой! — удивилась Рапунцель тому, как была тяжела сумка. После Астер забрал сумку и вручил знакомой около десятка яиц на ножках. — Какие милашки! — не могла нарадоваться от вида этих крох.

«Как ребенок…» — невольно улыбнулся мужчина, давая женщине запрятать их так, как она пожелает нужным. И, что удивительно, ей это удалось не хуже, чем ему.

— Откуда такой опыт? — невольно поинтересовался ушастый, обратившись к Рапунцель, которая пришла за новой порцией.

— Пока была человеком, столько прятала от матушки! — вспомнила прошлую жизнь леди сна, однако от этих воспоминаний стало тоскливо, что не могло уйти от внимания Астера.

— Может, нам как-нибудь устроить соревнования, а? — мужчина сказал первое, что пришло в голову. Он не хотел видеть печаль на солнечном лице. — Обещаю, будто поддаваться.

— Я люблю честные победы. — хитро улыбнулась Рапунцель, и такую эмоцию на ее детском лице он никогда не видел. Астер почувствовал, как его эмоции потихоньку менялись к этой особе. Она интересна, спору не было. — Но от предложения соревнования точно не откажусь! И, знаете, у вас такой мягкий мех! Шелковистый даже!

— Да… наверное. — смутился Кролик, взглянув на свои лапы. Мало кто ему такое говорил, учитывая то, что он мало с кем контактировал.

— Простите, если смутила Вас. — Рапунцель действительно стало совестно, однако Кролик уверил ее в обратном. — Знаете, я порой скучаю по Песочнику… я им восхищалась всегда. — грустно улыбнулась воспоминаниям королева.

— Не только Вы… — согласился Астер. — но он всегда будет в наших сердцах.

— Вы абсолютно правы. — кивает блондинка. — Вот только мне не хотелось быть его заменой… — мужчина заметил, как чуть сильнее сжала яйца Рапунцель, удрученная тем, что ее, возможно, все отожествляют с почившим товарищем.

— Вы не замена, не думайте о себе так. — решил подержать ее зеленоглазый, подойдя ближе. — Вы другая, особенная, Вы его ученица, его продолжение. — сказал он, встретившись с весенним взглядом.

— Спасибо… — Рапунцель была благодарна его поддержке. Они так смотрели друг на друга какое-то время, пока Астер на пришел в себя.

Дальше они продолжили в тишине, пока женщина окончательно не спрятала все яйца, что были у хранителя надежды.

— Это был удивительный опыт! — задорно улыбнулась она, смотря на кролика.

— Мне тоже понравилось общение с Вами. — улыбнулся зеленоглазый. — но, вижу, Вам пора. — он взглянул на восход солнца, куда взглянула женщина.

— Вы правы. — согласилась Рапунцель с какой-то тоской. Ей хотелось еще провести с ним время. — Жаль…

— Знаете, Пасха будет еще неделю, думаю, мне еще Ваша помощь. — предложил ей сотрудничество ушастый.

— Я бы с радостью, но сами понимаете, здоровый сон нужен по всей планете. — виноватая улыбка окрасила ее лик.

— Понимаю. — кивает мужчина, после чего духи прощаются, хотя зеленые очи все еще смотрели, как золотая фигура ударяется по своим же бутонам

* * *

Астер признается себе, что ищет в небе бутоны лилий, намеренно выглядывая из своего дома. Однако он видит их все реже, собственно, как и их создательницу на совещаниях. Чаще всего они проходят без нее, ведь Рапунцель путешествует по всему миру и порой не успевает. Норд подумывает вручить ей хрустальные шары-телепорты.

Но сегодня Рапунцель была, и она мило ворковала со своей подругой Зубной Феей. Как и говорил Джек, они тут же поладили.

— Знаешь, вот смотрю я на тебя и думаю… — подал голос белобрысый, вцепившись в Кенгуру зимними очами.

— Надо же, ты на это способен. — не мог он без колкостей, однако из этой парочки давно никто не обижается. Это их уровень заботы, их личное общение.

— Ты на нее так долго смотришь, что непонятно, хочешь убить или влюбился. — закончил свою фразу Фрост, полностью проигнорировав колкость.

— Знаешь, я в твои отношения с Феей не лезу. — недовольно бросил старший.

— А что там лезть? У нас все открыто. — поиграл бровями Ледяной, чем постепенно выводил из себя.

Когда Рапунцель заметила взгляд своего знакомого, то улыбнулась чарующе-нежно и помахала ему рукой. Сердце кролика замирало, как у какого-то мальчишки. Врать самому себе и говорить, что ничего подобного? Так быстро, какой-то позор!

— Возможно… — бубнит себе под нос Кролик, не думая, что эту несчастную фразу услышит Джек и, что более ужасно, возьмет на вооружение для новых шуток и издевок.

Да, Пасхальный Кролик просто влюбился в перерожденного друга… ну, как перерожденного. правильнее, наверное, сказать, его ученицу. Ласковое чувство теплилось в душе, когда он готовиться к тому, чтобы пригласить женщину к себе в нору. Все должно быть идеально! Он все судорожно пытался вспомнить, что там с таким азартом разглядывала Рапунцель у Норда в первой встрече… и себя ненавидел за то, что не запомнил еще тогда.

Конечно, спрашивать у Северянина было страшно, но у Феи — еще страшнее! Она бы точно всем разболтала. Поэтому ему пришлось выслушивать лекции о голубях чистой любви и наставления от Санты, который вечно подшучивал насчет того, что в черствое сердце Кролика вновь пришла весна.

— Конечно я помогу своему старине в завоевании королевской особы! — хохотал старик, подыскивая самые дорогие краски, которые только мог найти у себя и пару безделушек в виде холстов или деревянных поделок, которые еще нужно сделать. Ему Рапунцель шепнула, что любит делать всякое из глины или дерева.

Так что вернулся Кролик в нору с множеством всяких вещей, которые любовно раскладывал у себя, пытался сделать все по-феншую, потом думал раскладывать как-то иначе, а затем, когда полностью принял поражение от судьбы, решил просто сделать для бедующей гостью собственный уголок. И когда он посчитал, что все достаточно приемлемо, то решился наконец поговорить с Рапунцель.

И вот очередное заседание, в очередной раз королева снов забирает все внимание Астера на себя. Сияет ярче солнца, сладка как мед, в этом Пасхальный был уверен. Она соткана из цветов и космических осколков звезд. Его личная вселенная, в которой он готов был утопать. Мужчина стал понимать, как ее не хватает, как хочется общаться каждое мгновение, быть с ней рядом, ближе, чем Северянин, чем Туфиана…

Волнуется, когда подходит, благо, шерсть на лапах впитывает проступившую влагу. Он не позволяет языку заплетаться, когда на него смотрят зеленые яшмы. Рапунцель сама понимает, что Кролик любит уединение, потому-то они выходят на балкон, в вечную стужу Северного Полюса.

— О чем бы Вы хотели поговорить со мной?

— Мы уже не первый месяц знакомы и хотел бы заметить, как наши отношения наладились. — начал опять же издалека. Рапунцель кивает и вновь улыбается.

— Я этому так рада! — призналась женщина. — Все-таки не хотелось, чтобы мы ненавидели друг друга из-за общего знакомого.

— Ненавидели? Смешно! — Кролик хочет забить то, что к ней испытывал раньше. Точнее, не к Рапунцель самой, а то… — Простите мне мою грубость перед Вами, я…

— Не стоит. — жестом попросила остановиться. — Я более, чем понимаю. Но главное то, что сейчас, верно?

Она облокачивается о прутья балкона, и Кролик клянется себе, что видел в ее очах северное сияние. Оно было так сильно! Ему неподвластное… Хотелось подойти, взять ее руки в свои и… просто смотреть в раскрытые бутоны души друг друга. Позабыть о невзгодах, чувствуя тепло взглядов и эмоций, что фейерверком взрывались в сознании.

— Вам… не холодно? — приходит в сознание с возможностью контролировать тело.

— Я не чувствую температур… — подметила Рапунцель, а потом на ее золотистом лице появилось осознание. — А Вам холодно? Простите, давайте зайдем обратно!

Королева стремительно направилась в помещение, желая впустить и Кролика, но тот неожиданно хватает ее за руку, заставив обернуться.

— Рапунцель… — только он собирался что-то сказать, как позабыл все языки мира. Кролик боялся собственных странных действий. Рапунцель видела, как в его маленьких, но таких блестящих глазках сияет ворох необъяснимого. — Я… хотел бы пригласить Вас к себе в Нору. Хотел бы отблагодарить за то, что Вы сделали к Пасхе…

— С великим удовольствием. — Рапунцель чувствует, как внутри нее поет сердце. Кролик впервые назвал ее по имени!

И они направились на улицу. Кролик старался не дрожать перед леди, но, кажется, она все прекрасно понимает. И от этого становиться немного стыдно. Кролик объяснил, что сейчас им придется прокатится с ветерком по норам, пока они не окажутся на месте. Однако Рапунцель с ее детским авантюризмом была голова на все.

— Позвольте Вашу руку. — протягивает Астер лапу. — Это для защиты.

— Я не боюсь испачкать платья. — слабо хихикнула королева, однако вложила свою ладонь с короткими ноготками.

Кролик сглатывает совсем невольно. Он дернул ухом и шмыгнул носом, дабы тело не стало показывает эмоции раньше, чем нужно. Хотя душа так журчала под ребрами от ее прикосновений! Топнув ногой, Кролик открыл дыру в земле, в которую парочка благополучно провалилась.

Рапунцель громко хохотала, когда пролетала по норам с мхом, когда были крутые развороты или вовсе пропасти. Хотя она была на Кролике, все равно чувствовала каждую кочку. Астер смотрел лишь на то, как ярко она улыбается, как ее звонкий смех заполнял сознание, как новогодние колокольчики. Впервые Астер рад такой ассоциации с Нордом.

— Как же здорово! — отсмеялась королева, поднявшись на ноги. — У меня дух захватило! — она пыталась унять собственное дыхание, когда взглянула на поднявшегося хозяина норы. Тот тоже выглядел умиротворено-счастливым.

— Приму за комплимент. — кивнул серый.

— Еще какой! — продолжала радоваться, как ребенок.

Рапунцель во все глаза наблюдала за местом, в котором оказалась. Подземный мир эльфов — не иначе! Колоссы в виде яиц, маленькие лилипуты в виде яиц… Все такое удивительное!

— Джек мне много рассказывал об этом измерении. — зеленые глаза разглядывали пейзажи, которые так и хотелось запечатлеть. Джек ее как-то попросил не быть такой фамильярной.

— Ему сюда дорога закрыта! — непреклонно заявил заяц, скрестив руки. — Однажды он мне заморозил полпартии! Невиданная наглость!

— Но у Вас с Джеком хорошие отношения… — скорее уж как утверждение звучит, чем вопрос.

— Если под хорошими отношениями подразумевается то, что мы готовы сцепиться в рукопашном бою, то определенно! — фыркнул ушастый, желая показать все красоты своего дома гостье.

— Вы отличные друзья. — сцепила руки за спиной королева. — Джек о Вас только хорошее вспоминает, о ваших приключениях.

— Надеюсь не случай в пустыне? — в надежде спрашивает хозяин, однако по хитрой ухмылке собеседницы понимает обратное. — Мелкий прохвост! Мы же обещали забыть тот случай!

— Почему же? Вы застряли в пустыне без магии, но помогли друг другу.

— Прошу, давайте не будем о пережитом. — Кролику не хотелось вспоминать то, как он обмахивал Джека, чтобы тот не растаял раньше времени, как тащил его через всю пустыню.

Он показал гостье колоссов-солдат, которые охраняют его дом, показал пути к каждому материку, как яйца резво, как дети, прыгают в цветные реки, покрываясь узором. Рапунцель впитывала каждую фразу Кролика, задавала уточняющие вопросы, в общем, показывала себя с лучшей стороны. Астер даже позабыл, как приятно объяснять что-то заинтересованной личности.

— Я, конечно, понимаю, что эгоистично просить Вас о содружестве, учитывая то, какой у Вас график… — Астер постепенно подходил к главному подарку. — Но был бы рад, если хотя бы изредка был бы удостоен Вашему мастерству.

Он смотрел на то, как широко раскрываются счастливые глаза, как поднимаются светлые брови при виде лучших красок, которые он только смог найти. Рапунцель так трепетно отнеслась к подарку, разглядывая каждую баночку, кисть или тюбик.

— Благодарю. — обратилась она к подарившему, и у Кролика остановилось на мгновение сердце от того, как в ее зелени радужек стали видны золотые блестки.

— Это я должен Вас благодарить…

— За что? — удивилась Рапунцель. Астер сказал это вслух?!

Что ему ответить? За то, что она вдохнула в него жизнь? За то, что заставила его душу петь, за то, что помогла пережить боль о друге? Действительно, он многому благодарен ей, но не хватит слов, чтобы все это описать…

— За все. — лаконичный ответ, который скрывает в себе так много… Королева смотрит, улыбается, ей хочется узнать подробности, но нет.

— Если хотите, могу и Вас научить писать. — предложила хранительница снов. — После того, как я помогу с покраской яиц, конечно.

Кролик знал, что ничего у него не выйдет, все-таки лапы от ладоней значительно отличались. Но отказать королеве своего сердца он не мог. Поэтому он учился для нее, познавал анатомию, цветовой круг и прочую сложную чепуху, лишь бы быть с ней как можно больше.

Особенно время замирало, когда Рапунцель брала его лапу в ладонь и вела кистью по холсту. Да, рисовать по округлым предметам было в разы проще… Однако все также интересно! С ней часы прекращались в минуты. И Кролик уснул, сам того не заметив. Точнее, ему в этом помогла матушка сновидений, видя, как часто стал зевать ученик. Она просто предположила, что мужчина не спал из-за постоянной работы, из-за волнения или чего-либо еще… хотелось помочь.

И вот над головой ушастого медленно растворялся солнечный цветок, посыпая его золотым песком. Рапунцель смотрела на его сон, от которого у Астера вилял довольно крупный заичий хвост. Ему снилось то, как он с ней проводит все свободное время, как они держаться за руки, как он слушает ее пение… Так мило!

Ее рука невольно потянулась к мягкой шерстке на его мордочке, но Рапунцель откинула это мимолетное желание. Она лишь оставляет записку с тем, что обязательно будет приходить, а после уходит из Норы. Благо, Кролик ранее рассказал, как это можно сделать.

* * *

Рапунцель все также посещала Кролика, они вместе красили не только яйца, но и холсты. Астер правда восхищался мастерством знакомой, которая так хотела научить его. В такие периоды Нора заполнялась диалогами разного толку. Чаще всего рассказывала королева снов.

Астер слушал внимательно, но ему интересно было не то, как Туфиана с Джеком устраивали свидания, не то, как Северянин разрешил ей мастерить игрушки, и даже не то, как она путешествует по миру и рассказывает о сновидениях разных людей. Нет, ему было интересно совершенно другое… То, как сияет ее лицо при рассказе, то, как она, поглощенная собственными историями, забывала о времени или показывала это все на холсте. Тогда мужчина чувствовал себя по-настоящему счастливым.

— Знаете, я хочу Вас пригласить к себе. — предложила вдруг Рапунцель. — А то негоже то, что только Вы оказались добропорядочным хозяином дома!

— Вы приглашаете к себе? — удивился Кролик. Если честно, он не думал, что у нее есть свой дом. У Песочника не был… Однако оттого и интересней!

— Именно! — твердо решила блондинка, хватая за руку Астера и выводя его прочь из измерения Пасхи.

Они стояли уже в мире людей, и хозяйка снов создала огромный бутон, в котором они вдвоем могли бы поместиться. Пара взмыла в небо, летели они далеко, Кролик чувствовал, как дикий ветер пробирался под шерсть и кости, но держался он стойко перед леди. По крайней мере, лететь на ее цветке-транспорте в разы комфортнее, чем в скоростных санях Санты.

В ночи он увидел солнечный замок, что обладал внутренним сиянием. На нем был изображен символ солнца. Так удивительно, что хозяйка сновидений является воплощением солнца, но… каждый раз, когда Астер смотрел на нее, то полностью понимал, почему она является Солнцем в его серой душе. Несомненно, она и есть Солнце, есть мечтания всех и каждого…

Они вошли в залитое светом помещение. Кажется, он мог ослепнуть от количества золота и кремовых оттенков. Стиль рококо, так помпезно. Множество витиеватых узоров так напоминает его родной дом, усыпанный зеленью и невиданными деревьями, горными выступами…

Каменный пол отражал гостей, мраморные колонны могучими стволами держали высокие потолки, а лестница пугала своей длиной. Теперь Рапунцель следила за реакцией друга — теперь-то она могла смело Кролика так назвать — ей важно было увидеть на его мордашке восхищение, удивление… да хоть что-то! Просто важно, просто ей хочется, чтобы он чувствовал себя в «своей тарелке».

— А это кто? — спрашивает он, вздрогнув от того, как рядом с ним оказался световой сгусток, который обладал звуковой аурой, которую могло слышать ухо зверя.

— Это мои помощники. — объяснила Рапунцель, хихикнув от того, как заяц недоверчиво поглядывал в сторону шарового света. — Но лучше их не трогать, а то шерсть дыбом встанет.

— Допустим, но как они… помогают? — спросил мужчина, взглянув на королеву.

— Они следят за снами. — ответила Рапунцель, после чего вновь хватает друга за лапу и тащит по лестнице вверх.

Кролик видел картины, часть из которых была словно частью замка: такие же золотистые, только с разными оттенками. Даже не вглядываясь, становиться понятно, что изображен космос, а на другой — раскрытый бутон огромного невиданного цветка, лепестки которого закручивались в спираль.

Однако из всего этого кремово-золотого безумия яркими пятнами виднелись художества исключительно Рапунцель, Кролик мог покляться, что это ее стиль. Не абстракция, а четкость линий и смысла. Маленькие рыбки плыли по всей стене, закручиваясь в плавных надводных узорах. Почему-то эта картина напомнила ему о том, как лилии-сны плывут по небу.

Комната за комнатой, Астер давно бы потерялся, если бы не хозяйка замка. Повсюду были эти световые сгустки, которые словно молчаливые стражи следили за всем. Впервые Пасхальный задумался о волосах хранительницы, которые до сих пор следовали за ними еще с первой лестницы.

— Эм, а Вам не тяжело с ними? — подал робкий голос зеленоглазый, указывая на локоны.

— Оу, нет, при жизни они были явно тяжелее. — хихикнула блондинка, касаясь волос.

— Знаете, но я мог бы помочь… — почесал затылок Кролик.

— Да? Было бы здорово.

Королева села в кресло, пока Астер собирал в лапы божественный шелк. Локоны струились по шерсти, невероятно гладкие и блестящие. Ни одна расческа не могла создать такой эффект. На его теле остались золотые песчинки снов. Они правда напоминали микрозвезды.

— У Вас всегда с собой заколки и резинки? — с нескрываемым лукавством спрашивает зеленоглазая, заметив то, как из сумки мужчина достает один зажим за другим.

— Привычка, — бросил Кролик, сосредоточенный на витиеватой прическе. — Все-таки яйца нужно хорошенько спрятать! Порой и на деревьях, да не только…

— Удивительно… — ахнула Рапунцель ни то от слов гостя, ни то от вида своих собранных волос. Она кружила возле зеркала в пол и заметила в отражении то, как на нее смотрит Кролик. Так ласково и трепетно! — Нравится?

— Вам… идет. — отмахивается от наваждения дух. — Так куда мы держим путь?

— В место, где создаются сны! — азартно ведет его к часовне, самой высокой из башен.

И там был бесконечный котел, в котором «варился» перламутровый песок. Оказывается, частицы света собирали песок со всех уголков замка, в особенности после пения хозяйки. Затем эти шары помогали сформированный лилиям найти путь через окно, чтобы она оказалась у нужного окна. Сгустки были поводырями для сновидений.

— Конечно, моей помощи уже и не нужно… — начала монолог Рапунцель, касаясь собственного котла с волшебным варевом. — Цветосны сами могут найти дорогу, светочи им помогают, но. мне хочется и самой раздавать сны и радость. Не торчать же в замке, как в роскошной темнице!

— Поддерживаю. — подошёл чуть ближе. В перламутре он увидел их отражения… Так странно выглядит человек и «верзикроли» как назвал бы Ледяной. Да и могу ли они быть вместе? Хотя посмотреть на Фею и Джека, то да, но… Кролик волновался, что у них ничего не получится. Как даже целоваться?

Целоваться… Астер и мечтать о таком не мог. Не хотел ни торопить события, ни пытаться их отношения как-то изменить. Все же прекрасно и так. Но врать себе о том, что не мечтал о прикосновении столь нежных губ он не мог и не хотел. Кролик смотрел, как новорожденные сны плывут по нему, как «светочи» своим мерцанием указывают путь…

— Сам такой же. — продолжил мужчина. Как хотелось ее обнять хотя бы за плечо. Они друзья, но как будто далекие…

— Я заметила. — сложила руки на коленях хранительница. — Вы становитесь таким счастливым, когда общаетесь с детьми.

Рапунцель никто из детей не видел, в отличие от него. Впервые Кролику стало стыдно перед Джеком за то, как он кидал издевки трехсотлетнему духу. Но королева снов не унывала. Она была рада, что просто делала кого-то счастливым. Настолько бескорыстных хранителей Астер еще не встречал.

— Это верно. — ухмыльнулся Кролик, и какое-то время они смотрели в души друг друга, позабыв о времени. Казалось, самый прекрасный момент, чтобы признаться себе и партнеру в чувствах, однако они продолжают молчать и умиляться друг другу.

— Ах, Рапунцель! — раздался скрипучий старческий голос. Знакомые каркающие нотки, пробирающие до всех потаенных уголков сознания. Кролик видит, как в испуге и неверии раскрываются зелено-золотые очи. Они посмотрели через окно вниз, где оказалась горбатая старуха в капюшоне. — Сбрось свои волосы!

Ее ночной кошмар оказался явью. Та женщина, которую Рапунцель поклялась забыть — или хотя бы не вспоминать — объявилась. Ее противоположностью и врагом. Королева сжимает перила балкона, желая подавить невольную дрожь.

— Все в порядке? — напряженно спрашивает Астер, видя то, как вытянулась струной королева снов, смотря в пустоту, в свои воспоминания. Он подошел еще ближе, касаясь плеча, дабы вернуть в реальность.

— Как же мне долго пришлось тебя искать… — продолжила незнакомка у подножия часовни. — Однако твои сны слишком ярки, чтобы не заметить. — даже через голос слышна зловредная ухмылка, когда бутон в сухих руках покрывается плесенью.

— Кромешник! — первым осознал Пасхальный, посылая в злодейку партию своих бомбочек. Однако старуху это не испугало. Она спряталась за серым цветком, который увеличился в размерах, принимая весь удар на себя.

— Прячешься за спину зверя… никогда меня не слушалась! — возмутилась реинкарнация Кромешника.

— Пошла прочь! — магия телепортации Кролика не работала в чертогах сонного царства. — Рапунцель, очнись! — обратился он к остолбеневшей девице, которая не могла принять тот факт, что все реальность.

— Кролик? Да, ты прав… — отмерла она, сфокусировав взгляд на госте. — Светочи, выстроить ограду, поймать ее! — скомандовала она своим прислужникам, и множество огней устремились на врага, желая поразить того молнией, однако Кромешница испарилась, превратившись в пепел.

— Кто это был? — спрашивает мужчина, продолжая оглядываться. Помня Кромешника, тот бы просто так не исчез. Хотя это и не Бугимен вовсе, с другой-то стороны.

— Мату… Готель. — качнула головой королева, хватаясь за голову. Она тяжело осела на стул, тем самым заставив гостя волноваться. Кролик заметил, как быстрее задышала Рапунцель, чтобы восстановить кровоток, как ее поледеневшие пальцы слегка дрожали, как она была сама не своя.

— Вы знакомы. Кто она? — спрашивает, продолжает смотреть. Ему не хотелось делать ей больно, копошиться в ее нездоровых воспоминаниях, но ему просто необходимо узнать, что же это за ее кошмар наяву.

— В прошлой жизни… — женский голосок соскакивает. Она чувствовала, как ее душа неприятно скрипит от боли, она кровоточит! Женщина прикрывает лицо руками и начинает беззвучно плакать. Слишком страшно, чувствует себя маленькой девочкой.

— Я всегда поддержу. — Кролик встает перед ней на колени, гладит и хочет успокоить. Он не знал, кто это Готель, но знал, что та ничего хорошего его подруге не сделала. Личная убийца? Та, кто мучил. — Ты должна понять, насколько сильна. Ты сильнее нее, Рапунцель! — девушка вновь смотрит на Пасхального. Ей стыдно за то, в каком виде сейчас предстает перед ним. — Свет всегда будет сильнее тьмы, а ты соткана из солнца!

— Кролик… — говорит так надрывно, что его душа рвется в клочья. Рапунцель обнимает, кладет ладони на его мускулистую спину, прижимается, чтобы вставший от волнения мех обогрел. Так страстно-трепетно, так чарующе с ним, забываются все невзгоды, остается лишь штиль. Ухом слышит то, как его кроличье сердце бешено стучит… для нее.

— Астер. — говорит свое настоящее имя, желая успокоить свое волнение, свою влюбленность перед ней.

— Астер… мне так страшно… — шмыгает носом, но понимает, как приятно звучит его имя на губах. Хотелось повторять и повторять его.

— Солнцеликая, в твоих руках могущество, поэтому не бойся, она этого и хочет. — обнимает в ответ, прижимает крепче, но ласковее. С ним она должна быть в безопасности!

— Ты прав, но… — Рапунцель не могла понять, что должно идти после «но». Кролик же во всем прав! Она должна просто прислушаться и все… Но эта Готель как клыками держится в сознании.

— Возьми, это телепорт в мою нору. — он дает девушке несколько яиц. Они были без ножек и заметно меньше тех, что шли на Пасху. — Ты всегда, в любое время дня и ночи, на любом конце света, найдешь меня. И я помогу, клянусь.

— Спасибо, Кро… Астер. — сглатывает Рапунцель. Говорить его имя столь непривычно, оно отзвуками проходится по кайме сознания. — Но нам нужно предупредить остальных.

Пара летит на полюс, и Кролик не отводил с подруги обеспокоенных глаз. Все время королева была в раздумьях, скрывая собственное волнение. Ее лилия, в которой пара летела, стала медно-рыжей, демонстрируя негатив хозяйки. Безусловно, Кролик поддерживал ее, его до сих пор бросало в дрожь от воспоминаний о недавнем объятье. Ему хотелось помнить и ощущать ее фантомные касания ближайшую вечность.

Дальше был лишь переполох. Рапунцель рассказала все Северянину о том, что объявилась реинкарнация Бугимена, что это ее названная мать, что украла когда-то ради вечной молодости. Кролик мало что слушал из диалогов, однако он уяснил одно — будет охранять ее. Рапунцель спокойно может жить у него, создавая свои сны и посылая их из нор в любом краю света. Норд сам так ему велел, да и без его наставлений Астер поступил бы также.

— Ох, Астер… — подходит к нему золотая леди. Как звучит его имя на ее губах! Как бы хотелось узнать, как бы звучали от нее и ласковые прозвища… — Надеюсь, я не буду обузой для тебя?

— Никогда. — решительно произнес серый. — Только, прошу, зови меня по имени только когда наедине. Не хочу, чтобы другие знали. — на его просьбу женщина кивает.

В его норе Рапунцель чувствовала себя уютно. Была вечная весна, Астер показал сады с невиданными деревьями, красочные ручьи разных оттенков, мшистые холмы, в которых она любила валяться совершенно не по-королевски.

— Астер, давай со мной! — вопила она, подзывая друга. Тот с ухмылкой качал головой.

— Староват для этого, знаешь ли.

И если первые разы это срабатывало, то потом королева решила схитрить. Она столкнула хозяина Пасхи прямиком в цветной ручей, а после долго хохотала при виде кролика.

— Ты такой яркий! — прикрывала блондинка рот, дабы не начать кашлять.

— Нахалка! — дернул в недовольстве ушами Кролик, видя то, как его шерсть окрасилась в невиданные цвета. — Понабралась дури у Джека!

— Теперь ты точно Пасхальный! — жмурилась хохотунья. Кролик в недовольстве поднялся и вышел на берег, дабы очиститься. — Знаешь, а тебе идет. — сказала она, наклонившись к сидящему, после чего коснулась плеча.

— Ну вот и полюбуйся последние мгновения. — язвительно прищурился Кролик, смывая с семья въедчивую краску.

Их жизнь была полна веселья. Астер не спрашивал ее о прошлом, сам многое понимал. Хоть Рапунцель и спрашивала о его прошлом, но тот действительно не помнил. Кролик лишь знал то, почему он хранитель именно надежды. Однажды, много веков назад, когда он только-только родился как дух, он хотел помочь ребенку поверить в себя, чтобы в его душе теплилось непреодолимое чувство, дающее силу действовать и сражаться. И это оказалась не вера, а всего лишь ее первопричина — надежда.

Женщина заслушивалась. Они вдвоем гуляли по саду из розовых крон, в качестве извинений королева нарисовала Кролика в полный рост. Это был подарок, который был презентован мужчине.

Астер не знал, как описать словами. Это был он. действительно. Но было в масках что-то сокрытое. Казался более мужественным? Или более магическим? Его глаза на картине были зелеными факелами, его все также окружала атрибутика Пасхи.

— Красив, неправда ли? — подала голос художница. — Мне хотелось передать то, что я чувствую. когда вижу тебя. То, какой ты добрый, какой ласковый. Ты невероятно силен как духовно, так и физически.

— Поэтому ты выбрала теплые тона? — догадался Кролик.

— Не прошли уроки даром. — кивает блондинка.

Астер перевел взгляд с себя, такого величественного и непобедимого, на тонкую фигурку, что впитывала каждый штрих картины. Как бы не влюбилась она в нарисованного!

— Кажется, он такой одинокий… — бросает тихо, под собственный нос, однако был услышан.

— А что ему нужно, чтобы не быть одиноким? — и Рапунцель спрашивала совершенно не о картине.

Астер заглянул ей в душу. Он надеялся, что ответ виден в бликах зелени, что расцветает при виде королевы снов. Мужчина сглатывает собственное напряжение, не зная, что сейчас сделать. Хотелось прильнуть к даме сердца, хотелось воспевать ее в собственных серенадах, в его сердце была весна! Но он и на грамм не мог описать той гаммы, что ютилась внутри.

— Поможешь мне с сортировкой? — задает вопрос, за который ненавидит себя. Сам ломает эту идиллию и сам же жалеет! Ну не может дух так долго находиться в этом мареве эмоций.

— Обязательно… — на секунду в улыбке блондинки прослеживается разочарование, однако хозяин земель старается не думать об этом.

* * *

Дни шли, казалось бы, Готель вновь ушла в подполье, однако Рапунцель нуждалась в этой встрече, несмотря на всю безопасность, в которой находилась рядом с Кроликом. У нее давно скопилось множество вопросов к этой старухе, что четверть жизни считала матерю. Любимой матерью, которая гиперопекала ее, желая скрыть от внешнего мира, дабы девочка не узнала правду о своем происхождении.

Королева снов догадывалась, где могла прятаться Готель. Но в это место она клялась себе более не возвращаться. Однако у судьбы были явно другие планы на нее, и ей придется пойти по этой темной тропе к своему персональному страху. Это ее битва, поэтому блондинка уходит тайно от Кролика из его логова, дополнительно посыпав его голову сонным песком, дабы точно не проснулся.

— Спасибо за все, Астер. — шепчет она, погладит прямо по шерсти спящего. — Однако сейчас я должна быть одна.

Рапунцель уже позабыла тайные тропы к своему дому-темнице, однако ее привел серый бледный был, что выходил прямо из окна башни. Хозяйка-ведьма была там, сомнений не было. Каждый шаг давался с тяжестью. Внутри сковывало остро-дискомфортное чувство. Ее золотая аура начала волнительно мерцать.

«Оказывается, она была такой огромной…» — на фоне серого столпа, что поломанной пикой застревал в тяжелых небесах, золотая фигура казалась удивительно крошечной. Или это под могуществом Готель все так поменялось?

Воспоминания постепенно накрывали муаром глаза. Женщина помнила, как маленькой разукрашивала стены, однако матушка ее никогда не ругала за это, наоборот, снимала все со стен, дабы юное дарование могло созидать.

Заходит бесстрашно, но тихо. В доме Кошмарницы тихо, только звон крови в ушах нарушает этот мир глухого. Все вокруг было в пепле — растворенных кошмарах реинкарнации Бугимена. Интерьер был в серо-черных тонах. Когда Рапунцель их касалась, то также покрывалась бледной плесенью. Серый песок струился к ее ногам, желая поглотить, слиться воедино. Королева чувствует себя девочкой, однако она старается откинуть страх. Не позволит серому почернеть, стать сильнее!

Первым начинает жребий. Тот, кто устанет молчать, начнет первым неминуемое.

— Я ждала тебя, Рапунцель. — сипло хихикает хозяйка башни. Ее горбатая фигура, опираемая на трость-ветку, зловеще сидела в осязаемой тьме.

— Я не боюсь тебя. — говорит первое, что пришло в голову, где мельтешило множество вопросов и претензий.

— Раз не боишься, то зачем пришла? — обескровленные губы растягиваются у подобие улыбки. На ее смотрят впалые бесцветные глаза.

Ответом послужило молчание. Зачем она сюда пришла? Чтобы вновь взглянуть на ту, кого любила и кого не хотела — а должна была — ненавидеть! Ей было необходимо снова ощутить семейный очаг в этой башне, его холодное тепло, его сдержанные ноты взаимного уважения и его столь странные и противоречивые приоритеты.

Теперь-то она знает, как могут — или должны — любить родные. Ее биологические родители всегда любили ее, однако пропасть между ними не могла зарасти и во век. Она называла свою биологического родителя мамой, отцом, но не было стольких чувств, когда она вспоминала о Готель. Готель была ее матерью. Неправильной, ненастоящей, но родной и любимой для юного сознания.

— Любила ли ты меня? — вопрос, на который женщина мечтала услышать ответ после коронации, еще во времена того, как узнала о том, кто мать Кассандры. Однажды вспомнила и не смогла забыть. Любила ли она ее также, как Рапунцель — ее? Готель заботилась, непременно, но о ней ли или о силе, что сокрыта была в пшеничных локонах?

Бесчисленное количество раз Готель говорила «я люблю тебя», сколько раз обнимала, выполняла чуть ли не любую прихоть, учила ее хорошему, обучала… и все это фальшь? Все это ради вечной молодости?

— С какой стати должна отвечать на глупые вопросы? — спрашивает с возмущением и, казалось, насмешкой.

— Ты эгоистка! — голос срывается. Уходит королева, появляется девчонка, подросток с мечтами, преданный самым близким и родным человеком.

— И воспитала подобной себе! — тоже вскрикивает, но с победоносным тоном. — Наглая девица сбежала из дома с каким-то бандитом. Разве этому я тебя учила?!

— Но мир не так злобен, как ты говорила! — диалог отчаянного подростка и озлобленного взрослого.

— Ах, конечно, простите, королева. — делает наигранный реверанс, не привстав с кресла. — Неужто за жизнь ты не встречала тех, кто тебя ненавидит? Тех, кто хотел бы твоей кончины?

— Ты меня хотела затащить в темницу! — они не слушали друг друга. Каждая пыталась доказать свою правоту. Рапунцель не хотела вспоминать то, как впервые повстречалась с гражданами, которые не хотели правления короля и его потерянной дочурки, которая вовсе не знала этики и законов. Да и что за отрок в будущие короли — бандит безымянный? Смешно же было…

Готель не может быть права, она пришла сюда явно не за этим! Однако вот ответы, почему же Рапунцель их нагло игнорирует? Был наивна, думая, что спустя столько лет Готель хоть немного изменилась, хоть раз послушает, а не будет запирать под замок.

— Ты всегда будешь так думать, правды уже, увы, не узнаешь. — костлявые пальцы стучат по древку.

— Мне не нужна эта правда! — от слов блондинки Кромешница ухмыляется.

— В этом и смысл. Ты хочешь видеть только свою правду. — серые глаза блестят во мгле. — Ты пришла не за ответами, а просто высказаться о наболевшем. Жизнь королевы тебе ума не сделало.

Рапунцель озлобилась. Она говорила и кричала, выплескивала все, что так болело. Напомнила о Кассандре, о том, какая Готель двуличная и лицемерная, какая воровка и подобное. Маленькое дитя буквально плакало от предательства матери, пусть и не кровной. Слова лились и лились нескончаемым потоком, Готель не посмела прервать ее.

— Не вставай у меня на пути! — гордо вздёрнув подбородок, заявила женщина, чей стан стал по-королевски статным. — Нет больше той послушной пугливой Рапунцель.

— Встречи неизбежны, дорогая. — распелась старуха, позволяя девице покинуть свои чертоги.

Кислород заполнял легкие, но дух не могла надышаться, на груди все еще был тяжелый груз. Казалось, это общение было бессмысленным, впрочем… действительно, это их далеко не последняя встреча. Она выпустила свою мать из души, не оставив даже корня для новых побегов. Отпустила — вырвала? — потому что держать при себе было больнее. Они уже ничего друг другу не докажут, слишком разные.

Рапунцель же не признается себе в том, что слишком многое переняла по повадкам от женщины, что вырастила ее… в любви, как бы противоречиво не звучало. Готель лишь отчаявшаяся воровка, которая хотела жить вечно… не должна она была любить ее, как мать, пусть и боялась отпустить в мир внешний.

— Все-таки у тебя появился иммунитет к моему песку, Астер? — с улыбкой спросила она, увидев за деревом знакомого кролика. — Давно следишь?

— Не мог я тебя оставить. — объясняет мужчина, подойдя к знакомой. Он касается ее щеки и смахивает проступившие слезы. Но Рапунцель улыбается. Старается казаться сильной или стыдно быть слабой? — Тем более твои намерения легко прочитать во взгляде.

— Какой ужас. — встает на носки, а после — вновь на всю стопу. Дискомфортно, хотелось громко плакать, но королева не позволяла такой роскоши.

— Но ты великолепно справилась. — говорит честно, улыбается, видя то, как заискрились золотисто-зеленые очи.

— Все благодаря тебе. — она берет его лапу в свою ладонь, льнет к ней. На душе так светло с ним. Как же ее переполняла благодарность к хранителю надежды! Его поддержка и забота, его советы и наставления сделали свое. — Я стала храброй благодаря тебе.

— Я лишь помог увидеть собственные силы. — Рапунцель обнимает его крепко-крепко и громко шмыгает в меховую грудь, дабы ни один звук не ушел. Обессилена и разбита.

Пасхальный это прекрасно понимает, поэтому обнимает в ответ, укрывает заботой, становиться стеной, на которую можно облокотиться. Теперь она в безопасности.

— Расскажешь, как создаются сны, моя Солнцеликая? — с обворожительной улыбкой спрашивает Кролик как бы невзначай, когда его королева немного успокаивается.

— Обязательно, мой воин. — покрасневшее лицо рассекает теплая улыбка.

Утерев слезы, хранительница снов направилась с Кроликом домой, в их дом, где ждет огромная картина, которую они ранее писали вдвоем. Теперь к Астеру на картине нужно дописать его вечную спутницу.