Не в свои сани (гет)

После бесконечных сражений и погонь за пиратами вернуться домой было чудесно. Ясь не был здесь уже десять лет — с тех пор как отправился служить в королевскую армию. Нет, он не жаловался — воинское дело всегда ему нравилось. И все-таки приятно иногда отдохнуть, повидаться с семьей, по которой он соскучился. Влад вот вырос так, что Ясь едва его узнал — стал почти мужчиной. Зато Трубеж практически не изменился. Те же чистые прямые улицы, те же аккуратные дома с резными башенками, изящными флюгерами и цветами в окнах, та же шумная Озерная площадь.

Они с Владом гуляли по городу — брат делился последними новостями и с горящими глазами слушал рассказы Яся про битвы с пиратами.

— Здорово, — завистливо вздохнул он. — Я тоже хотел бы поучаствовать. А то здесь какие подвиги?

Ясь усмехнулся. Действительно, в Пригорье, находившемся под защитой крайнов, военную славу снискать вряд ли удастся. Но отец хотел, чтобы Влад стал воеводой в Трубеже. И хотя его, конечно, обучали военному делу, в королевскую армию отправлять не собирались.

И тут Ясь увидел, как по площади в сторону госпиталя идет… нет, не девушка даже — прекрасное виденье. Крайна, понял он. Потому что люди не бывают настолько красивы. И хотя на ней было самое простое платье, из тех что в Трубеже носили не самые состоятельные горожанки, а светлые золотистые волосы заплетены в обычную косу, она производила впечатление принцессы. Казалось, при ее появлении солнце заиграло особыми красками.

А люди вокруг будто и не видели в ней ничего особенного. С ней почтительно здоровались, ей приветливо улыбались, но не смотрели как на невероятное чудо. Видимо, совсем он отвык от крайнов за эти годы, что стал так на них реагировать.

— Кого ты там увидел? — с любопытством спросил Влад, заметив восхищение на его лице.

— Кто она? — в свою очередь спросил Ясь.

Проследив за его взглядом, Влад улыбнулся.

— А, это Марилла — воспитанница госпожи Анны, дочь старшего крайна.

Марилла. Ясь смутно припоминал, что ему приходилось встречать ее пару раз до своего отъезда в армию. Но тогда она была совсем ребенком, и он не обратил на нее внимания. Зато сейчас… Кажется, он влюбился с первого взгляда.

— Только не вздумай в нее влюбляться, — со смешком продолжил Влад, будто прочитав его мысли.

— Почему? — нахмурившись, Ясь оторвался от прекрасного виденья, чтобы посмотреть на брата.

Тот ухмылялся во весь рот. Ситуация его явно забавляла.

— Потому что она обручена, — сообщил Влад.

Это немного остудило пыл Яся, но так просто сдаваться он не собирался.

— Обручена — еще не замужем, — самоуверенно возразил он.

Влад одарил его изумленным взглядом, а потом расхохотался:

— Ты серьезно собираешься потягаться за девушку с Раркой? — он помотал головой. — Тем более за ту, в которой он заинтересован? Безнадежная задача.

Имя вроде было знакомым, но Ясь никак не мог припомнить.

— А кто он?

— Сын госпожи Анны, — с прежним весельем ответил Влад. — И мой друг, кстати. А еще он Поющий крайн, и девицы к его ногам штабелями укладываются.

Теперь Ясь вспомнил. Парня он тоже встречал прежде, но тот опять-таки был тогда совсем ребенком. А кстати, интересно…

— И как Марилла к этому относится? — спросил Ясь.

Влад пожал плечами:

— Спокойно. Она же знает, что Рарка ни одну из этих девиц всерьез не воспринимает, как бы они ни старались. Всерьез он воспринимает только ее.

— Хм… — задумчиво произнес Ясь.

Всерьез не воспринимает, но, судя по всему, и не особо отгоняет. Сколько ему сейчас? Наверняка совсем мальчишка, и такое женское внимание ему льстит и забавляет его. На этом вполне можно сыграть.

— Я всё же попытаюсь.

— Ну как знаешь, — Влад покачал головой и уже без прежнего веселья предупредил: — Смотри, не останься с разбитым сердцем.

— Не беспокойся, братишка, — усмехнулся Ясь. — Я вполне себе взрослый мальчик и могу о себе позаботиться. Лучше расскажи об этом своем друге.

Рассказ Влада подтвердил его предположения. Рарог был мальчишкой, беспечным и легкомысленным. И это облегчало его задачу.

* * *

Чтобы познакомиться с Мариллой, Ясь подождал, пока она отправится к больным, и подошел, предложив помочь нести явно тяжелую сумку. Она восприняла его предложение благосклонно, и он посчитал это маленькой победой. Целый день он ходил с ней по больным и под вечер вымотался так, что хотелось сразу завалиться спать. И дело было даже не в физической усталости, а в психической. Раньше Ясь никогда не задумывался, что работа травника настолько тяжела. Как выдерживала это Марилла — хрупкая нежная девушка, — он просто не представлял. Тем не менее она продолжала улыбаться, с каждым больным разговаривала ласково, утешала и успокаивала — зачастую не только больного, но и его семью.

Ясь восхищался ею всё больше и под конец дня понял, что влюбился окончательно и бесповоротно. Он стал заходить к ней в лабораторию госпиталя, где она работала с госпожой Анной. Последняя, правда, относилась к его визитам с заметным неодобрением, и хотя она ничего не говорила, Ясь догадывался о причинах ее неудовольствия. А уж ее суровый взгляд заставлял тушеваться даже его — закаленного в боях вояку. Так что он предпочитал общаться с Мариллой, сопровождая ее в визитах к больным.

Влад говорил, что Рарог в данный момент учится в университете в столице, куда его сослали в качестве воспитательной меры. Так что ее жениха Ясь пока ни разу не встречал, чем старался пользоваться. Правда, пока без особого успеха. Марилла общалась с ним с неизменным дружелюбием, и он заметил, что ей интересно в его обществе, но не более того. Что ж, не всё сразу.

* * *

В тот теплый весенний день Ясь зашел к Марилле в лабораторию, чтобы потом, как обычно, сопроводить ее к пациентам. Постучавшись и ступив внутрь, он обнаружил, что на этот раз они с госпожой Анной не одни.

На подоконнике неподалеку от Мариллы, которая сортировала травы, сидел потрясающе красивый парень. Светлые серебристые волосы спускались ниже плеч роскошной волной. Он, видимо, что-то рассказывал до прихода Яся, и его светло-зеленые глаза не отрывались от Мариллы. И она, хотя и не смотрела на него, занятая работой, улыбалась так, как никогда не улыбалась Ясю. Одет парень был в расшитый камзол, явно по последней столичной моде.

Сердце упало. Ясь понял, кто это, раньше чем госпожа Анна представила его:

— Мой сын — Рарог Лунь Ар-Морран.

Рарог спрыгнул с подоконника и с дружелюбной улыбкой протянул руку.

— Вы брат Влада, да? Он много о вас рассказывал.

— Про вас тоже, — ответил Ясь, пожав ему руку.

— Правда? — это был тон избалованного вниманием принца, который даже не сомневался, что все вокруг говорят про него.

Ясь еле сдержался, чтобы не хмыкнуть. Почему Влад считал, что соперничество с этим мальчишкой — дело безнадежное? Да, он красив. Но Ясь тоже не урод, мягко говоря. И одной красоты недостаточно, чтобы завоевать такую девушку как Марилла. Парень был явно избалован и привык быть центром всеобщего внимания. Ясь встречал подобных ему — они не умеют быть заботливыми.

Но тут Марилла прыснула и дала Рарогу шутливый подзатыльник.

— Не выпендривайся. Скромность украшает мужчину.

И в этом жесте было столько привычной легкости и нежности, что Ясь впервые подумал, что, возможно, ему будет не так уж и просто. Рарог на ее замечание никак не отреагировал, но на мгновение бросил на нее почти незаметный взгляд, в котором сквозила та же нежность. Может, он все-таки неправильно оценил мальчишку?

— Слышал про вашу роль в битве под Маремами, — с энтузиазмом обратился Рарог к Ясю. — Не расскажете? Бороться с пиратами — это не то что просиживать штаны в университете.

А может, и правильно. Марилла сокрушенно вздохнула, а госпожа Анна покачала головой. У обеих был вид, говоривший: «Ну, ты как всегда, балбес». Однако ни та, ни другая не попытались его приструнить. Ясь нахмурился, подавив вспышку раздражения.

— Возможно, в следующий раз.

После чего поспешил откланяться. Он не собирался терпеть насмешки золотого мальчика.

В последующие дни повидаться с Мариллой не удавалось. Она постоянно была в обществе жениха, который, видимо, прибыл домой на каникулы. Ничего, сказал себе Ясь, скоро он уедет обратно.

Однако к его разочарованию, с отъездом Рарога ничего не изменилось. То есть он стал видеться к Мариллой как прежде, но ее отношение к нему оставалось исключительно дружеским. Более того, когда каникулы закончились, она заметно погрустнела. Вывод напрашивался один — скучала по жениху.

И что она в нем нашла? Ясь не понимал. Он не верил, что Марилла могла купиться лишь на привлекательную внешность. Может, это он чего-то не смог разглядеть? И всё же он пока не собирался сдаваться.

* * *

Когда Ясь добрался до госпиталя, Марилла как раз выходила оттуда с неизменной сумкой на плече. Солнце играло в ее волосах, делая их по-настоящему золотыми. Ясь уже хотел окликнуть ее, но его опередили.

— Мари! — раздалось слева от него.

При звуке этого голоса лицо Мариллы просияло такой счастливой улыбкой, что Ясь окончательно понял — его попытки завоевать ее безнадежны.

— Рарка! — ответила она и уже устремилась навстречу, конечно же, Рарогу.

«Что он вообще здесь делает? — раздраженно подумал Ясь. — Разве он не должен сейчас быть в университете?» Хотя он же крайн, ему с передвижением проще — поднялся в небо и полетел.

А эти двое уже обнимались, не переставая улыбаться.

— Что ты здесь делаешь? — озвучила Марилла вопрос Яся, но с совершенно другими чувствами.

В ее голосе звучало радостное удивление. Рарог ухмыльнулся:

— Сюрприз. Я соскучился по тебе и решил слетать домой на выходные.

Марилла засмеялась.

— Как был обормот… — но в ее словах не было упрека, только нежность. Тем более что сразу затем она серьезно добавила: — Я тоже по тебе скучала.

— Ты к больным? — спросил Рарог. — Я помогу тебе.

После чего, не спрашивая, взял у нее сумку и повесил себе через плечо. Марилла не возражала. Наоборот — засияла еще больше.

— А с матерью ты не хочешь поздороваться? — раздался голос от дверей госпиталя.

Оба вздрогнули, словно их резко выдернули из сна, и одновременно повернулись к стоявшей там госпоже Анне. У обоих появилось одинаковое виноватое выражение. Хотя госпожа Анна вовсе не выглядела сердитой, скорее позабавленной.

— Здравствуй, мама, — послушно ответил Рарог и, в несколько широких шагов преодолев расстояние между ними, обнял ее. — Я собирался к тебе зайти. Честно.

Та засмеялась и потрепала его по голове.

— Иди уж. Нехорошо заставлять девушку ждать.

Рарог ухмыльнулся в ответ, с почтительной нежностью поцеловал ей руку и вернулся к Марилле, которая покраснела, но выглядела при этом абсолютно счастливой. Держась за руки, они направились в сторону колодца, которым Марилла обычно пользовалась, когда навещала больных, и последнее, что Ясь услышал, был вопрос Рарога:

— Когда закончим с работой, слетаем на озеро?

Определенно, в прошлый раз Ясь чего-то не заметил. Потому что этот Рарог был совсем не таким, каким он представился ему в ту первую встречу. Да, беспечный мальчишка, что в общем-то естественно в его возрасте. Но вовсе не высокомерный самовлюбленный сноб, как показалось Ясю, а внимательный и заботливый жених, почтительный и нежный сын. Нормальный хороший парень. При других обстоятельствах они, возможно, могли бы подружиться.

Но главное, что понял Ясь — Марилла действительно любила его. Прав был Влад — безнадежное дело. Что ж, придется ему удовольствоваться дружбой Мариллы.

* * *

Дядя Стас определенно что-то замышлял. Ясь никак не мог разведать, что именно, но не сомневался, что ничего хорошего. Он всегда был тем еще прощелыгой и всегда завидовал своему брату — отцу Яся. И жену нашел себе под стать — расчетливую, эгоистичную, беспринципную. У Яся от одного взгляда на Элоизу начинала болеть голова. Особенно когда она принималась заигрывать с ним. При живом-то муже! Хорошо хоть не в его присутствии — до такой степени наглости она еще не дошла. Но Ясю от этого легче не становилось.

В тот день он пришел в госпиталь чуть ли не на рассвете, чего обычно не делал, именно сбегая от ее внимания, в последнее время ставшего особенно назойливым. При виде него госпожа Анна вопреки обыкновению вдруг улыбнулась, даже будто бы с облегчением, и тут же попросила:

— Ясь, проводи Мариллу в рощу — собрать душицу.

Вообще-то он пришел попрощаться перед возвращением в армию. Но время у него было, и он уж точно не собирался отказывать в такой просьбе.

— Теть Ань, — вздохнула Марилла, — я ж не маленький ребенок, — и тут же повернулась к Ясю, чтобы поспешно добавить: — Не подумай, я не против твоего общества, вдвоем всё веселее. Просто тетя Аня в последнее время опекает меня так, будто я снова пятилетняя девочка. Ума не приложу — с чего вдруг?

Она бросила на приемную мать слегка недовольный, но в то же время полный нежности взгляд. Госпожа Анна только усмехнулась, но Ясь успел уловить промелькнувшее на ее лице беспокойство. Возможно, она тоже что-то подозревала о планах дяди Стаса, но не хотела озвучивать эти предположения, чтобы не волновать Мариллу.

— Конечно, госпожа Анна, буду рад, — ответил он и весело добавил: — Обещаю, что верну Мариллу в целости и сохранности.

— И ты туда же, — проворчала Марилла, но в ее тоне не было настоящего недовольства, к тому же сразу после этого она улыбнулась ему и вручила корзинку. — Пошли тогда, мой телохранитель.

Ясь думал, прогулка будет легкой и приятной. Несмотря на разбитое сердце, он по-прежнему наслаждался обществом Мариллы, пусть даже в качестве друга. Но в роще их уже поджидали. Людей дяди Стаса Ясь узнал сразу.

— В чем дело? — хмуро спросил он.

Те не стали утруждаться ответом — просто бросились на них, выхватив ножи и мечи. Ясь в свою очередь выхватил палаш — он был при полном обмундировании, поскольку собирался в гарнизон.

Он постарался загородить собой Мариллу, но она тоже не теряла времени даром — успокоила троих своими крайновскими методами. Наверняка только оглушила — крайны убивали исключительно в случае абсолютной необходимости. С остальными разобрался Ясь, но и они его успели достать.

* * *

Из похода за провизией Марилла вернулась вся в слезах, с таким выражением лица, что у Яся больно сжалось сердце.

— Что случилось? — встревоженно спросил он, вскочив ей навстречу и тут же поморщившись от слишком резкого движения — все-таки раны зажили еще не до конца.

Марилла судорожно вздохнула и опустилась на лежанку так, словно ноги уже не держали ее, махнув ему, чтобы тоже садился. Ясь с трудом подавил желание подхватить ее на руки и прижать к груди. Вместо этого он вернулся на свою лежанку напротив нее.

Марилла еще несколько раз глубоко вдохнула в попытке справиться со слезами и, до белизны сцепив руки на коленях, рассказала про встречу с теткой Настасьей и сообщенных ею новостях.

— Тетю Аню убили. Госпиталь сожгли. Отец посчитал меня погибшей вместе с ней. Наши все ушли. Я осталась одна.

Она говорила отрывистыми фразами, каждую будто выдавливая из себя. Ясь слушал, стиснув кулаки. Дядя Стас, чтоб тебя! Если бы он догадался раньше, если бы успел предотвратить… Но что уж теперь — оставалось только разбираться с последствиями. Среди которых потерянная, плачущая девушка перед ним, только что потерявшая свою семью, свой народ.

— Ты не одна, — решительно возразил он. — Я с тобой.

Марилла попыталась улыбнуться, но ее губы дрожали.

— Спасибо, Ясь, — прошептала она.

В ту ночь Ясь не мог заснуть и вовсе не из-за душной жары, которая установилась к концу липеня — мысли никак не желали успокаиваться. Что делать дальше? Если он предложит сейчас Марилле выйти за него замуж, не получится ли, что он пользуется ситуацией? Он давно понял и смирился с тем, что она любит Рарога, а к нему, Ясю, испытывает лишь дружеские чувства. Но сейчас у нее никого не осталось. И если она согласится, не будет ли это значить, что она согласилась только от безысходности? Он поймал себя на мысли, что ему всё равно, лишь бы быть с ней.

Марилла спала беспокойно, ворочалась и что-то бормотала во сне. Среди этого бормотания Ясь разобрал имя и застыл.

— Рарка… — горячо, отчаянно сорвалось с ее губ.

Конечно, она звала вовсе не его. На что он вообще надеялся?

Но где теперь ее Рарка? Поверил старшему крайну, что она погибла в госпитале и ушел вместе со всеми? В любом случае, Марилле придется как-то справляться самой. А Ясь ей поможет. И, возможно, когда-нибудь она сумеет полюбить его.

* * *

Когда Ясь окончательно встал на ноги и начал подумывать о том, что им делать дальше, тетка Настасья, которая носила им еду, сообщила тревожные новости.

— Тебя ищут, госпожа Марилла, — сказала она. — Везде об этом болтают. Видать, прознали, что ты выжила, и хотят закончить свое черное дело.

Марилла побледнела и бросила на Яся испуганный и тоскливый взгляд. В ее невероятных синих глазах так и читалось: «За что? Что я им сделала?»

Ясь нахмурился. Дядя Стас вполне мог узнать — и даже наверняка узнал, — что нападение в роще не удалось, но стал бы он посылать людей добить одинокую беззащитную крайну? Тем более искать ее по всему Пригорью. С одной стороны, это бессмысленно и нерационально — она в любом случае не сможет ему ничего сделать. С другой стороны, кто его знает.

И тут Ясю пришла в голову весьма неприятная мысль. А что, если тетка Настасья ошибается? Что, если Мариллу ищут вовсе не люди дяди Стаса, а Рарог? Возможно, он все-таки не поверил в ее смерть и теперь пытается найти невесту.

От этой мысли всё внутри похолодело. Он посмотрел на испуганную растерянную Мариллу и сказал себе, что не может рисковать — все-таки шанс, что это дядя Стас тоже существовал. А если… Ясь оборвал эту мысль, не додумав.

— Надо уходить отсюда, — вслух сказал он.

— Дело говоришь, милок, — согласилась тетка Настасья.

Она вскоре попрощалась и ушла, оставив их обдумывать сложившуюся ситуацию.

— Мне не хочется покидать Пригорье, — неуверенно сказала Марилла. — Это мой дом. Куда я пойду?

— На Пригорье свет клином не сошелся, — возразил Ясь. — Здесь сейчас слишком опасно. Мы можем устроиться и в другом месте.

— Мы? — переспросила Марилла, устремив на него пронзительный взгляд.

Ясь отвел глаза, внезапно смутившись. Смешно. Он, закаленный в битвах воин, не может выдержать взгляда молоденькой девушки. Ладно, не просто девушки — прекрасной крайны, но тем не менее… Вздохнув, он ответил:

— Ведь ты же не думала, что я брошу тебя? Ты не бросила меня — спасла мне жизнь.

Он осмелился посмотреть на нее и обнаружил, что Марилла слабо улыбнулась.

— Ты мне тоже, так что мы в расчете, — и после паузы серьезно спросила: — Ты правда собираешься остаться со мной? Бросишь дом, службу…

— Да! — выпалил Ясь. — Ради тебя — всё брошу!

Улыбка Мариллы стала грустной, она покачала головой.

— Ясь. Ты ведь знаешь, что я люблю другого?

Он удрученно кивнул:

— Знаю. Но вряд ли ты когда-нибудь еще его увидишь.

Марилла вздрогнула как от удара, и он тут же пожалел о своих словах. Но она уже взяла себя в руки.

— Правда. Но это никак не изменит моей любви к нему. Ты это понимаешь?

— Понимаю, — тихо ответил он. — Но и моей любви к тебе это тоже не изменит.

Марилла одарила его печальным взглядом.

— Ты мог бы встретить девушку, которая полюбит тебя так, как ты этого заслуживаешь.

Он нахмурился и мотнул головой.

— Мне никто не нужен, кроме тебя. Я ничего у тебя не прошу — просто позволь быть рядом.

— В качестве кого? — спросила она.

И Ясь задумался. Они не смогут просто жить вместе, не будучи женаты. Можно, конечно, представиться братом и сестрой, но… Такой вариант вызывал у него яростное неприятие.

— Моей жены? — неуверенно предложил он.

Марилла вздохнула и некоторое время молчала, глядя в окно, за которым ярко сияло солнце, и будто собираясь с духом. Ясь думал, она размышляет над его предложением. Боялся, что откажется. Надеялся, что согласится. Но ее следующих слов точно не ожидал.

— Я беременна, Ясь. Ты уверен, что согласен растить чужого ребенка?

Новость ударила словно обухом по голове и кинжалом пронзила сердце. Несколько мгновений он осознавал услышанное, однако в ответе нисколько не сомневался.

— Согласен. Он будет моим. Я позабочусь о вас обоих, — и поскольку она всё еще колебалась, быстро добавил: — Обещаю, что не стану принуждать тебя к… к тому, к чему ты сама не будешь готова.

В глазах Мариллы блеснули слезы. Шагнув вперед, она сжала его ладони в своих.

— Спасибо, Ясь. Возможно, когда-нибудь я смогу дать тебе всё, что ты заслуживаешь. Я стану твоей женой.

Он выдохнул и притянул ее к себе, прижав к груди. Он всё еще чувствовал, что воспользовался ситуацией, чтобы добиться ее согласия. А с другой стороны, что бы она стала делать одна с ребенком? Это просто самое практичное решение для них обоих.

* * *

Марилла построила колодец в Большие Лодьи, сказав, что это самое далекое место, куда она может построить колодец. Там они и обвенчались. Однако задержаться там не пришлось. Большие Лодьи были пристанищем пиратов и разбойников всех мастей, и Марилла не могла там дышать. В буквальном смысле.

Раньше Ясь не знал, что людская злоба так влияет на крайнов, и жутко перепугался, когда Марилла, бледневшая с каждым часом, несколько дней спустя начала задыхаться. Он сначала подумал, что это из-за беременности — мало ли что могло пойти не так, тем более после стольких стрессов. Но Марилла слабо помотала головой.

— Это атмосфера в городе. Слишком много злобы. Я не смогу здесь жить.

— Значит, уезжаем немедленно, — сказал Ясь и пошел договориться о повозке.

К счастью, у него были с собой деньги, которые он взял, когда собирался возвращаться в гарнизон. Не очень много, но на первое время хватит.

Марилла ожила и порозовела, как только они отъехали от города. Ясь облегченно выдохнул.

Правда, облегчение длилось недолго. По пути он узнал, что его записали в дезертиры и государственные изменники, и теперь королевские войска ищут его, чтобы отдать под трибунал.

— Что будем делать? — встревоженно спросила Марилла.

И от этого ее «мы» сердце затопило теплой волной.

— Сменю фамилию, — решил он. — Затеряемся, никто нас не найдет.

Марилла кивнула, хотя на ее лице читалось сомнение в том, что этого будет достаточно. Честно говоря, Ясь и сам не мог быть в этом уверен. Но что им еще оставалось? Только надеяться, что искать его будут не слишком усердно и смена фамилии поможет.

Когда они устроились в Коростене — на первое время в постоялом дворе, — перед ними встала новая проблема. Имевшихся у Яся денег надолго не хватило бы.

— Мне надо найти работу, — сказал он в их маленькой комнате на постоялом дворе. — Наймусь, пожалуй, в местный гарнизон.

Серди мебели здесь имелся только стол, шкаф и кровать, на которой сидела Марилла, пока Ясь разбирал их немногочисленные пожитки. Марилла покачала головой:

— Слишком близко к военной службе. Тебя могут вычислить.

Разумно. Вот только...

— Я больше ничего не умею — меня с младых ногтей воспитывали воином.

Марилла подумала и вдруг улыбнулась.

— Я научу тебя искусству травника. Хорошие травники везде нужны.

Ясь ничего в этом не понимал. Но госпожа Анна была первой травницей Пригорья — все это знали — и очень высоко отзывалась о способностях Мариллы. Да он и сам имел возможность наблюдать ее искусство. Другой вопрос, способен ли он этому научиться? Но попытка не пытка, правильно? Тем более Марилла права: на военной службе ему лучше не светиться.

— Хорошо, — кивнул он.

Первое время Ясь просто наблюдал за ее работой, внимательно слушая ее объяснения. Потом стал помогать ей готовить настои, мази и прочие лекарства. И наконец — работать с пациентами. Правда, в отличие от него, в чьем распоряжении были только, так сказать, естественные средства, Марилла пользовалась еще своими крайновскими силами. Впрочем, так незаметно, что кроме него, знающего куда смотреть, этого никто не видел. Зато все видели результат, и к середине осени, которая выдалась холодной и дождливой, они уже стали весьма почитаемыми людьми в Коростене, смогли перебраться из постоялого двора в собственный, пусть и небольшой, дом.

Марилла ходила по нему с сияющими глазами и солнечной улыбкой, от которой, казалось, светлело вечно хмурое небо — будто это дворец какой, а не простой дом в три комнаты. Хотя она-то как раз выросла в замке и привыкла к гораздо большему комфорту и роскоши. Однако ее это будто бы совершенно не волновало.

Ее положение стало уже заметно, но пока не стесняло движений, и она ходила по-прежнему легкой точно воздушной походкой, которой отличались крайны. Порой Ясю казалось, что она вовсе не ступает по земле, а идет по воздуху, словно крылья, даже невидимые, постоянно тянули ее ввысь. Это одновременно восхищало и ужасало его.

— Наш собственный дом, — удовлетворенно вздохнула Марилла, обойдя его весь вдоль и поперек и вернувшись в гостиную.

У нее был при этом такой счастливый вид, что Ясь просто не мог удержаться — шагнув к ней, он поцеловал ее. На мгновение Марилла замерла, а потом ответила на поцелуй. От восторга закружилась голова. Неужели она действительно не отталкивает его, целует в ответ? Он почти не мог в это поверить. Ясь осторожно обнял ее, притягивая к себе, и несколько коротких мгновений наслаждался абсолютным счастьем.

Как вдруг Марилла вздрогнула и отпрянула, вырываясь из его объятий.

— Марилла? — обеспокоенно позвал он.

Ее губы задрожали, а глаза наполнились слезами.

— Прости, — всхлипнула она. — Прости, Ясь. Я не могу.

Он подавил разочарование и покачал головой.

— Ничего, — глухо произнес он. — Слишком рано — я понимаю. Я подожду.

— Прости, — снова прошептала Марилла и убежала в комнату, которую они выделили для ребенка.

Ясь тяжело вздохнул. Почему-то он не думал, что будет так тяжело. Хотя следовало бы. И всё же он был рад, что Марилла рядом, даже если не так, как ему хотелось бы.

Чтобы успокоиться и снять напряжение, он отправился в ближайший паб и определенно выпил там слишком много. О чем пожалел на следующее утро, проснувшись с жуткой головной болью.

Марилла принесла ему настой от головы, который Ясь с благодарностью выпил, тут же почувствовав облегчение. Взгляд у Мариллы был неодобрительный, но она ничего не сказала. Не упрекнула его ни единым словом. Ясю почти хотелось, чтобы она отругала его за пьянку, потому что тогда он мог бы что-нибудь ответить, выплеснуть дурное настроение.

А кроме того, у него возникло странное ощущение, что Марилла не упрекает его, потому что считает себя не в праве, хотя он в полной мере заслужил. Потому что чувствует себя виноватой. И это было хуже всего.

* * *

Ивар родился в конце просинца.

Марилла полностью погрузилась в заботы о сыне, окончательно оставив практику. К счастью, к этому моменту Ясь достаточно набрался опыта, чтобы справляться самостоятельно. Ну или почти самостоятельно — в критических случаях Марилла по-прежнему подсказывала ему, что делать.

Глядя на то, как Марилла воркует над детской кроваткой, как носит сына на руках, напевая ему колыбельные, Ясь почти забывал, что это не его ребенок. Почти. Свое главное беспокойство он озвучил пару недель спустя, когда Марилла сидела, склонившись над кроваткой, крутя карусельку с погремушками, которые Варка пытался схватить.

— Я думал, вы рождаетесь с крыльями, — задумчиво заметил Ясь.

Марилла засмеялась и покачала головой.

— Нет. Крылья даются в семь лет. Для этого существует целая церемония, когда отец — или, если нет отца, старший мужчина в роду — произносит формулу раскрытия.

На этом моменте Марилла погрустнела, в ее глазах мелькнула тоска, но быстро встряхнулась и снова улыбнулась ему. Ясь сделал вид, что не заметил, но всё прекрасно понял. Отец произносит формулу раскрытия. Конечно, она подумала о Рароге. Душу опалила жгучая ревность. Да, он изначально знал, на что идет, но легче от этого не становилось.

Все местные кумушки в один голос твердили, как Варка похож на мать. Ясь поначалу тоже так думал — и золотистые волосы, и синие глаза он явно унаследовал от Мариллы. Но чем дальше, тем больше Ясь понимал, что тонкие черты лица Варка унаследовал вовсе не от матери. А от отца. У Мариллы и Рарога был достаточно схожий тип внешности, чтобы знавшие только ее люди обманулись. Но Ясь, видевший Рарога, замечал, как его черты с каждым днем всё отчетливее проступают в лице Варки. Надежды на то, что со временем Марилла забудет Рарога, разбивались от одного взгляда на ребенка.

И ладно бы еще внешность. Однажды Ясь проснулся ночью от плача Варки. Пока он соображал, что происходит, Марилла уже выбралась из кровати и, подхватив сына на руки, принялась ходить по комнате, укачивая его и тихо напевая. Она не стала зажигать лампу, видимо, чтобы не беспокоить Яся, и комната освещалась только тусклым светом уличных фонарей.

Варка замолчал, а потом вдруг… запел. То есть он не пел, конечно, по-настоящему — он даже говорить еще не умел, — но звуки, которые он издавал, были явной попыткой следовать мелодии колыбельной. Марилла пораженно застыла и замолчала. Варка тут же недовольно захныкал. Она снова запела, и он подхватил за ней.

И тут Марилла широко улыбнулась такой невероятной улыбкой, в которой смешалась нежность и тоска, что от нее защемило сердце.

— Весь в отца, — прошептала она.

Она думала, что Ясь спит, иначе не произнесла бы этого вслух, даже шепотом — она была слишком тактична, а в этом отношении особенно. Но он на свою беду услышал. Поющий крайн, ну конечно. Сам он пения Рарога никогда не слышал, но знал, какие ходили о нем легенды. Получается, Варка унаследовал этот талант. Помимо внешности.

Дико захотелось что-нибудь расколотить. Однако он не имел права жаловаться. Его предупреждали. Его спросили, уверен ли он, что сможет с этим справиться. И он решил, что сможет. Что ж, теперь надо доказать, что действительно такой сильный, как думал. Он просто не мог подвести Мариллу, внезапно заявив, что не справляется.

Он изо всех сил старался, и всё же не мог победить некоторой отстраненности по отношению к Варке. Впрочем, тот был еще слишком мал — в этом возрасте ребенок в любом случае в основном на попечении матери. А вот когда подрастет… Ясь предпочитал не останавливаться на этих мыслях.

* * *

На следующий год Яся пригласили в Липовец главой цеха травников. Отказываться было бы просто глупо, так что они снова переехали. Здесь им сразу предоставили жилье. Причем дом был куда больше и красивее, чем в Коростене. Ясь сам не заметил, как заработал репутацию искуснейшего травника. Хотя эта репутация по праву принадлежала Марилле, а вовсе не ему. Но здесь почему-то считали, что травник — не женская работа. Марилла не возражала — просто незаметно помогала ему и подсказывала в случае необходимости.

Впрочем, сейчас она в любом случае была слишком занята Варкой, который уже достаточно уверенно ходил и за ним был нужен глаз да глаз. Ребенком он рос непоседливым и любопытным. Кроме того, она с увлечением занялась обустройством нового дома.

Ясь уже решил, что у них всё наладилось, пока однажды ночью не проснулся в одиночестве. Сначала он подумал, что Марилла встала к сыну. Хотя Варка уже несколько месяцев как перестал просыпаться по ночам, даже если всё еще спал в одной комнате с ними. Но нет. Ясь предположил, что она могла выйти в уборную, или попить, или еще что. Но минуты текли, а Марилла не возвращалась. И только тогда он обратил внимание на открытое окно, из которого тянуло легким весенним ветерком, приносившим запах цветов из палисадника.

Улетела.

Он видел, что в последнее время она была какой-то подавленной, но не решился спросить о причинах. А теперь она улетела. Ее крылья всегда были источником его самого большого страха. Он до дрожи боялся, что однажды она улетит и не вернется. В конце концов, она оставалась крайной — прекрасным неземным созданием, — и небо наверняка звало ее. И теперь этот страх сбылся.

Из глубин ужаса Яся вырвало тихое сопение, которое все-таки отметил паникующий разум. Варка. Варка по-прежнему спокойно спал в своей детской кроватке. Значит, Марилла вернется — она не бросит сына, это он знал точно. Ясь выдохнул и сел на кровати. Надо просто дождаться ее возвращения.

Ждать пришлось долго. Или Ясю так показалось, потому что в его сознании минуты растягивались в часы. И вот она наконец опустилась на подоконник. Мелькнувшие в темноте белоснежные крылья тут же исчезли, и Марилла уже спрыгнула на пол их спальни. Ясь вскинул голову, уставившись на нее.

— Где ты была? — спросил он, и от бешеной смеси эмоций голос прозвучал напряженно.

Марилла пожала плечами:

— Мне надо было размять крылья — я уже очень давно не летала.

Она сказала это так, словно в этом не было ничего особенно. Для нее, наверное, и не было, с горечью подумал Ясь. А потом Варка подрастет, она произнесет для него ту формулу раскрытия крыльев. Правда, она сказала, что ее произносит старший мужчина в роду, но наверняка за неимением мужчины может произнести и женщина. И они улетят от него вдвоем.

— А если тебя кто-нибудь увидит? — спросил он совсем не то, что думал.

Хотя это тоже являлось законным беспокойством.

Марилла улыбнулась и шагнула к нему.

— Не бойся — я очень осторожна. Мы умеем прятать крылья от людей — меня никто не увидит.

Ясь кивнул и притянул ее к себе, уткнувшись лбом в живот, и Марилла погладила его по голове, а потом зарылась в волосы тонкими пальцами. В этот момент Ясь почти забыл свои тревоги. Но только почти. Забыть их полностью было не так-то просто. Больше всего его терзала мысль о том, что Мариллу тогда в Пригорье искал все-таки Рарог. Что он не сдался до сих пор и продолжает ее искать. И если она будет вот так летать, рано или поздно они встретятся в небе. Эта мысль вызывала у него бешеное желание запереть ее в доме и никуда не выпускать. Усилием воли Ясь подавил это желание.

Некоторое время он пытался смириться с ночными полетами Мариллы. Тем более, что она заметно повеселела и ожила. А то в последнее время стала казаться тенью самой себя. До сих пор Ясь боялся расспрашивать ее о причинах, но, возможно, причина состояла как раз в том, что она не могла летать.

Если честно, летала она не так уж часто и действительно была осторожна, и всё равно тревога с каждым разом всё сильнее охватывала сердце и бороться с ней становилось всё сложнее. Так продолжалось до следующей весны. Каждый раз, когда Марилла улетала, Ясь мерил нервными шагами спальню, считая секунды и минуты до ее возвращения. Это сводило его с ума, и даже присутствие Варки не помогало. Потому что каждый раз Ясь чувствовал себя так, словно Марилла ускользает сквозь пальцы и он не в силах ее удержать.

В конце концов он не выдержал.

— Я не могу так, — отчаянно произнес он после ее очередного полета. — Мне кажется, что с каждым разом я всё больше теряю тебя.

Марилла сокрушенно вздохнула и посмотрела на него как будто с жалостью.

— Ну что мне сделать, чтобы ты успокоился? — спросила она.

Вопрос удивил его, но и одновременно привел в восторг. Все-таки она заботится о нем, хочет, чтобы он был спокоен. Ответ вспыхнул в голове моментально, поскольку на самом деле он давно об этом думал, но до сих пор не решался озвучить.

— Откажись от крыльев, — выпалил он.

Марилла отшатнулась, на ее лице вспыхнул ужас.

— Что?

От выражения ее лица Ясь едва не пошел на попятный, но желание удержать ее победило. Он схватил Мариллу за руки, посмотрев ей в глаза. Правда, вынужден был сразу отвести взгляд, поскольку голова немедленно закружилась, вызывая ощущение, что он падает в синюю бездну. Глупо с его стороны — знал же, что не стоит смотреть крайнам прямо в глаза. Но если она согласится на его условие…

— Откажись от крыльев, — повторил он. — На что они тебе в мире людей? Пойми, Марилла, я хочу, чтобы у нас всё было хорошо. Надежно. Как у людей. Чтобы никто не мог разлучить нас. Неужели я так многого прошу?

Он видел ответ в ее лице: да, он просил очень многого. И всё же не отступился. Марилла нахмурилась и прикусила губу, задумавшись. Ясь ждал ее решения, затаив дыхание. Наконец она неуверенно спросила:

— Можно я подумаю?

Ясь кивнул, стараясь не показать своего разочарования. Конечно, она не согласилась, но ведь и не отказалась.

— Да, конечно, — и после секундного колебания заставил себя добавить: — Не подумай, я не принуждаю тебя. Но так будет лучше для нас обоих.

И тогда некому будет говорить формулу раскрытия крыльев для Варки, и он останется нормальным человеком.

Весь день Марилла была рассеяна и задумчива. Не желая давить на нее еще больше, Ясь не трогал ее, только наблюдал со стороны, пытаясь предугадать, какое решение она примет.

Спать они легли по-прежнему в молчании — Марилла так и не озвучила своего решения. А потом Ясь проснулся посреди ночи один. Запаниковав, он бросился в комнату Варки — к этому моменту они уже переселили его в собственную. Варка спокойно спал в своей кроватке. Ясь выдохнул. На мгновение он испугался, что Марилла все-таки не выдержала — схватила сына и сбежала от него. Ведь сейчас она не та испуганная растерянная девочка, которая согласилась выйти за него, потому что ей больше ничего не оставалось. Наверняка она уже поняла, что вполне может прокормить и себя, и ребенка, работая травницей. Но нет. Не сбежала. По крайней мере, пока.

Он вернулся в спальню и принялся ходить по ней туда-сюда. Но то, что она опять улетела, возможно, означает, что ее ответ будет отрицательным. Она не захочет расстаться с крыльями. И что он тогда будет делать? Всю жизнь вот так сходить с ума? Однако заставить ее он тоже не мог.

Ясь чувствовал, что голова вот-вот взорвется. Чтобы успокоиться, он достал из шкафа сивуху и налил себе стакан. Алкоголь помог расслабиться, но совсем немного. Ясь налил еще.

Марилла летала до самого рассвета, и к тому моменту он успел уговорить всю бутылку.

Когда первые лучи восходящего солнца проникли в комнату, Ясь сидел прямо на полу рядом с кроватью, задумчиво крутя в руках пустую бутылку. Он уже ничего не чувствовал, в голове был полнейший туман.

— Ясь? — вдруг раздался от окна знакомый нежный голос. — Что ты делаешь?

Он вздрогнул и резко вскинул голову, уставившись на Мариллу. Она стояла возле окна, и солнце подсвечивало ее изящную фигуру так, что она будто сияла. Прекрасное видение — слишком прекрасное для этого мира. Он позарился на сокровище, которое никогда не должно было принадлежать ему. От этой мысли он едва не разрыдался пьяными слезами. Но сумел все-таки сдержаться, вместо этого выдохнув:

— Марилла. Что ты решила?

Она немного помолчала и шагнула к нему.

— Я согласна. Я откажусь от крыльев.

Ясь аж задохнулся от облегчения и счастья, едва смея верить своим ушам. Неужели? Неужели она все-таки сделает это ради него?

Оставив бутылку на полу, он, покачиваясь, поднялся на ноги и шагнул к Марилле, собираясь обнять. Но она вытянула руку, останавливая его. Ясь замер и посмотрел на нее, ожидая, что дальше.

Глубоко вздохнув, будто собираясь с силами, Марилла закрыла глаза и медленно произнесла:

— Я, Марилла Аглис Сварог Ар-Морран, по собственной воле отказываюсь от крыльев. Навеки.

Яся переполнял восторг.

— Спасибо, — произнес он, обняв ее. — Я люблю тебя, Марилла. Я всё сделаю для тебя.

Она слабо улыбнулась и осторожно высвободилась из его объятий.

— Я устала, — тихо произнесла она.

— Конечно, дорогая, — с готовностью согласился Ясь. — Отдохни. Ты же всю ночь не спала.

Марилла разделась и забралась под одеяло, свернувшись в клубок, и, кажется, сразу заснула. Ясь не стал ложиться. Всё равно от переполнявшего его счастья он не смог бы сейчас заснуть, несмотря на бессонную ночь и количество выпитого. Так что он просто сел в кресло и любовался спящей женой. «Моя, — подумал он. — Теперь уже точно моя».

* * *

Ясь старался быть внимательным, заботливым и предупредительным, понимая, что Марилле тяжело привыкнуть к отсутствию крыльев. И это приносило плоды. Она снова начала улыбаться, даже если пока редко. Ничего, постепенно она привыкнет, и всё у них будет хорошо.

Окончательно он убедился в этой мысли, когда Марилла вдруг поцеловала его. Сама. Она помогала ему собирать сумку для визита к пациентам и, когда они закончили со сборами, улыбнулась ему:

— Хорошего дня, — и поцеловала.

Поцелуй был короткий и почти целомудренный, но зарядил Яся чудесным настроением на весь день.

С тех пор Марилла всё чаще целовала его, а когда он осмеливался поцеловать ее первым, больше не вырывалась из его объятий. Если поначалу его еще терзали угрызения совести за то, что он попросил ее отказаться от крыльев, теперь он окончательно уверился, что это было правильным решением.

* * *

К практике Марилла так и не вернулась — и не из-за предубеждения жителей Липовца о неженской профессии, а из-за того что Варка рос невероятно беспокойным и подвижным ребенком. И Марилла не могла оставить его одного. Изредка она всё же ходила к пациентам, к которым не успевал Ясь, и тогда брала Варку с собой. Чаще же просто готовила дома лекарства, опять-таки с находившимся рядом Варкой. Впрочем, ему, кажется, нравилось. Марилла рассказывала ему про свойства трав и учила, как их заготавливать. Часто в процессе они вместе пели.

Ту песню Ясь услышал, когда Варке было пять лет. Может, Марилла пела ее и раньше, но до того дня ему не приходилось слышать. Ясь жутко вымотался — наступила осень, а вместе с ней бесконечные простуды. И возвращаясь домой, он мечтал только рухнуть в кровать. Однако все мечты об отдыхе забылись, когда он вошел в дом и услышал несущееся из лаборатории пение.

Голосу Мариллы вторил высокий и чистый Варкин голос. И казалось, будто он возносится ввысь, а потом снова устремляется к земле, принося с собой простор и свободу неба. Ясь пораженно замер и не сразу разобрал слова. А когда разобрал, застыл снова, но теперь уже по другой причине.

...и день и ночь, и жизнь и смерть

лишь для того на свете есть,

чтоб ты хотя б на миг существовала здесь.

Знай, ты мне давала жажду жить.

Знай, тобою я оправдан весь…

Ясь никогда прежде эту песню не слышал, но внезапно проснувшееся внутреннее чутье (и чувство, с которым пела Марилла) подсказало, что она как-то связана с Рарогом. Он-то наивно думал, что она наконец начала забывать его, считал их брак счастливым. Но, видимо, ошибался. Ясь сжал кулаки и, развернувшись, вышел из дома и отправился бар. Ему срочно надо было выпить, чтобы вытравить из памяти это пение.

Проснувшись на следующее утро с дикой головной болью, Ясь понял, что совершенно не помнит, как пришел домой. Осторожно повернув голову и поморщившись, когда она взорвалась новой волной боли, он обнаружил на прикроватном столике настой от похмелья. Марилла всегда готовила его, когда он выпивал. А вот самой Мариллы рядом не обнаружилось.

Выпив настой и вздохнув с облегчением, когда он начал действовать, Ясь привел себя в порядок и спустился на кухню. Марилла была там — готовила завтрак, а Варка как всегда крутился рядом. Но, заметив отца, он почему-то испуганно распахнул глаза и тут же спрятался за мать. А та одарила Яся таким суровым и осуждающим взглядом, что он невольно шагнул назад и озадачился, чем заслужил такую встречу.

— Что случилось? — спросил он.

— Что случилось? — тоном недоверчивого удивления переспросила Марилла, прищурившись на него и сложив руки на груди. — Ты так напился, что даже ничего не помнишь?

Ясь помотал головой. Да что ж он такое натворил? Марилла прожгла его сердитым взглядом, машинальным жестом положив ладонь на голову прижавшегося к ней Варки.

— Я не хочу пересказывать всё, что ты вчера творил, — произнесла она. — Но ты перепугал ребенка до полусмерти, — после короткой паузы Марилла добавила: — Ясь, это должно прекратиться. Я никогда не ставила тебе никаких условий, но сейчас ставлю: бросай пить.

Яся переполнило отвращение к самому себе. Он тяжело опустился на стул и потер лицо ладонями.

— Прости, — глухо произнес он. — Я… Я брошу. Обещаю.

Марилла кивнула и принялась накрывать на стол, но он всё еще чувствовал в ней напряжение. А Варка по-прежнему держался поближе к матери и подальше от него. Разбитое доверие очень сложно вернуть — он прекрасно это знал. Придется постараться, но он был преисполнен решимости исправить нанесенный вред.

Увы, это оказалось не так просто, как он предполагал изначально. Однако он постарался хотя бы ограничить спиртное только праздниками и не напиваться до полного отключения рассудка.

* * *

Более-менее спокойная жизнь была нарушена осадой Липовца. Война длилась давно, волнами прокатываясь по всей стране. И вот докатилась до них. Настоящего голода не было — по крайней мере в Гнездах, — но нехватка многих продуктов начала чувствоваться.

А тут еще зима выдалась крайне суровой. Марилла заболела — впервые за всё время, что Ясь ее знал. Болела она тяжело — так, что не вставала с кровати. От одного взгляда на ее бледное осунувшееся лицо сжималось сердце. И он, лучший травник Липовца, ничего не мог с этой болезнью поделать. Немного оживала она, только когда рядом был Варка, будто он делился с ней своей жизненной силой. К счастью, рядом он был постоянно.

— Холодно, — пожаловалась она, когда Ясь пришел с очередным лекарством.

Марилла постоянно куталась в одеяла, но всё равно замерзала.

— Вот выпей, — он подал ей свежесваренную настойку, которую она послушно выпила.

— Пап? — позвал Варка, подняв на него встревоженные синие глаза. — Мама ведь поправится?

— Конечно, поправится.

Ясь потрепал его по голове, и Варка неуверенно улыбнулся, видимо, все-таки не убежденный до конца.

— Хорошо бы Сады повидать, — едва слышно вздохнула Марилла, прикрыв глаза.

«Сады?» — недоуменно подумал Ясь. Может, ее измучила суровая зима и ей необходимо немного весны? Что ж, он может попробовать достать кусочек. Возможно, в оранжереях наместника еще остались цветы.

— Ивар, я могу доверить тебе заботу о матери, пока я отлучусь? — спросил он.

Варка серьезно кивнул. Ясь невольно улыбнулся на его торжественное от осознания возложенной на него ответственности выражение.

Увы, в оранжереях наместника всё померзло. Кутаясь в пальто, которое плохо помогало от пронизывающего ветра и наклонив голову в попытке спастись от слепящего глаза снега, Ясь обошел весь город, не зная, на что надеялся — зима, осажденный город, в котором и необходимое не всегда можно найти. Кто станет здесь торговать цветами, даже если смогут их где-то вырастить? Но всё равно упрямо обшаривал все углы. И таки наткнулся на неприметную лавку, где за бешеные деньги смог купить букетик подснежников.

Ясь понятия не умел, как хозяин лавки умудрился вырастить подснежники в январе, но ему было всё равно. Главное он нашел то, что хотела Марилла.

Когда он вернулся домой, она вроде бы спала, а Варка сидел рядом в кресле, свернувшись калачиком, и не спускал с нее глаз. Словно боялся, что, если он отвернется, с матерью что-то случится. Но стоило Ясю войти в комнату, как Марилла открыла глаза и повернула к нему голову.

Он молча протянул ей цветы, так и не придумав, что сказать. Марилла взяла подснежники с таким выражением, будто не верила своим глазам. А потом вдруг улыбнулась яркой солнечной улыбкой.

— Спасибо, Ясь, — сказала она, и он улыбнулся в ответ.

А на следующий день она начала вставать и определенно пошла на поправку.

* * *

Ясь со страхом ждал семилетия Варки. Хотя Марилла говорила, что для раскрытия крыльев произносится специальная формула, кто его знает — все-таки Варка был сыном крайнов — вдруг крылья появятся у него сами по себе?

К облегчению Яся, ничего не произошло. Миновал день рождения, которое они отметили в семейном кругу, а потом сечень и берзень, но крылья так и не появились. Ясь выдохнул. Как вдруг в кветене, когда в Липовце наконец-то потеплело, распустились деревья и цветы, Варка пришел к нему с просьбой.

— Я хочу научиться играть на лютне, — заявил он.

Только этого не хватало. Мало того, что парень поет как соловей, напоминая о Рароге, так теперь еще играть собрался.

— Ни в коем случае, — отрезал Ясь. — Музыка — девчоночье занятие, и мой сын не будет тратить на это время.

Противный голосок на краю сознания едко заметил: «Вот только он не твой сын». Но Ясь отмахнулся от него. Варка недовольно нахмурился.

— Но… — начал он возражать.

Ясь резко вскинул ладонь.

— Это не обсуждается!

Варка надулся, однако больше спорить не стал. Знал, что у Яся тяжелая рука, если нарваться. Но он явно обиделся и не понимал причин отказа. В качестве оливковой ветви Ясь предложил:

— Лучше я научу тебя обращаться с оружием. Мальчику всегда полезно.

— А ты разве умеешь? — изумился Варка. — Ты же травник, а травники не воют.

Ясь хмыкнул.

— До того как стать травником я служил в королевской гвардии.

— Ух ты! — восхитился Варка. — Здорово, наверное! Расскажешь?

Почти таким же тоном, каким Рарог когда-то сказал: «Не расскажете? Бороться с пиратами — это не то что просиживать штаны в университете». Ясь тогда оскорбился, решив, что золотой мальчик издевается над ним. Правда, позже Марилла объяснила, что Рарка не имел в виду ничего плохого — не надо на него обижаться, — и ему в самом деле было интересно, просто он сначала говорит, а потом думает. При этом у нее было настолько нежное выражение лица, что Ясь впервые подумал: ему здесь ловить нечего. Он тряхнул головой, выныривая из воспоминаний.

— Обязательно. Но сначала научу тебя владеть оружием — надо уметь защищаться.

Варка с готовностью кивнул. Зато Марилла не была довольна.

— Ясь, ему семь лет! Какое оружие?

— Как раз подходящий возраст, — возразил Ясь. — Меня самого начали учить в этом же.

— Ма-а-ам, — просительно протянул Варка. — Пожалуйста. Я буду очень осторожен.

Марилла посмотрела на него с откровенным сомнением.

— Ты? Осторожен?

У Варки хватило совести выглядеть виноватым. Он в самом деле обладал столь неуемной энергией, что с самого младенчества умудрялся вечно во что-нибудь влипнуть. За что ему часто попадало от Яся. Хотя, надо признаться, порки не очень-то помогали.

— Я постараюсь, — исправился Варка.

Марилла усмехнулась и покачала головой.

— Ладно уж, горе мое. Но если порежешься, не приходи плакаться.

Варка просиял. А Марилла послала Ясю взгляд, в котором четко читалось: «Если с ним что-нибудь случится, тебе несдобровать». Он в ответ успокаивающе улыбнулся. Но в глубине души оскорбился. Как она могла допустить мысль, что он позволит ребенку пораниться?

Занятия решили начать на следующий же день. Тренировались в палисаднике. Для начала Ясь принялся учить его метать ножи. Сделал деревянную мишень, которую установил возле забора и стал объяснять.

— Бросок с оборотом эффектен, но у него есть недостаток — приходится рассчитывать, сколько раз нож перевернется в полете, чтобы, долетев до цели, он вошел в нее клинком, а не ударился рукояткой. Если бросаешь с нечетного количества метров, берешь нож за рукоять, если с четного — за лезвие.

Варка сосредоточенно кивнул. Ясь показал, как браться за оружие.

— Берешь тремя пальцами. Не сжимай нож слишком сильно, иначе он получит неправильную траекторию. Пальцы должны быть слегка расслаблены, чтобы нож при броске вылетел сам.

Покачав для демонстрации в пальцах нож, он протянул его Варке. Тот, конечно, всё равно инстинктивно сжал его слишком сильно, и Ясь поправил его захват:

— Свободнее.

Варка постарался расслабить крепкую хватку.

— Так? — спросил он.

Ясь кивнул.

— И руку не перенапрягай, а то нож будет уходить вниз или в стороны.

Он показал Варке, как вставать, крепко упираясь ногами, как заводить руку за плечо, но ни в коем случае не за голову, как выбрасывать руку как можно дальше. И только отработав позу и замах, Ясь позволил ему действительно метнуть нож. Получилось, конечно, далеко не с первого раза. Но Варка упорно метал снова и снова, пока нож наконец не вошел в мишень.

— Получилось! — Варка торжествующе улыбнулся и даже подпрыгнул от восторга.

— Молодец, — похвалил Ясь. — В следующий раз будем оттачивать бросок.

Тренировались несколько недель. Он впервые проводил с Варкой столько времени и, к собственному удивлению, наслаждался этим. Почему он раньше постоянно держал дистанцию?

К его огромному разочарованию, научившись прицельно метать нож, Варка потерял интерес к занятиям. Оружие, сражения — явно не принадлежали к тому, к чему стремилась его душа. Если подумать, и не удивительно. Он же сын крайнов, а крайны всегда ненавидели насилие.

Вздохнув, Ясь не стал настаивать и постарался смириться, что этот ребенок никогда не будет по-настоящему его.

* * *

Вторая осада была еще хуже первой, но пока Липовец держался. Исчезли рыба, яйца, некоторое время спустя и масло. Ясь знал, что в Норах — настоящий голод, но они жили относительно нормально.

Не то чтобы Ясь сильно беспокоился — пережили первую осаду, переживут и вторую, — но на сердце было все-таки тревожно. И чем дольше длилась осада, тем тревожнее становилось. Возможно, стоило даже начать продумывать пути бегства. Однако пока жизнь продолжалась более-менее своим чередом.

В тот день Ясь с Мариллой работали в лаборатории, когда в дверь постучали.

— Я открою, — сказала Марилла.

Ясь кивнул — кто к ним может прийти, кроме пациентов?

Вернулась она в сопровождении незнакомого высокого мужчины. То есть сначала Ясь подумал, что незнакомого, и посмотрел на него, собираясь спросить, какая помощь ему нужна.

— Здравствуй, Ясь, — спокойно произнес тот.

И только тогда он узнал его. Рарог. Он сильно изменился, почти до неузнаваемости. К тому же Ясь не думал, что вообще когда-нибудь увидит его. Но больше всего его разозлило сияние в глазах Мариллы, когда она смотрела на него. «Неужели они встречались тайно?» — возникла мысль, от которой всё внутри застыло. Он посмотрел на нее, пытаясь понять, она ответила недоуменным взглядом, будто не догадываясь, в чем он ее подозревает.

— Что ты здесь делаешь? — недружелюбно спросил Ясь, вернув внимание к Рарогу.

Тот усмехнулся — горько, язвительно. Раньше он так не улыбался.

— Приятно знать, что мне рады.

В его голосе сквозил сарказм. Ясь встал, будто ненароком загородив Мариллу от его взгляда, и с нажимом повторил:

— Что ты здесь делаешь?

Рарог приподнял бровь, явно заметив и прекрасно поняв смысл его маневра. А вот Марилла вышла из-за его спины, нахмурившись. И это разозлило Яся больше всего. Рарог наконец соизволил ответить на вопрос:

— Хочу предложить помощь. Из этого города надо уходить как можно скорее: здесь скоро начнется бойня. Я построил колодец в Пригорье — полчаса ходьбы до соседней улицы, и вы все в безопасности.

В сущности, Ясь был с ним согласен — он и сам подумывал о том, что надо бежать, — но принимать помощь от Рарога он не собирался.

— Как ты сумел на такое расстояние? — пораженно выдохнула Марилла.

И в ее тоне явственно сквозило восхищение. Ясь стиснул кулаки и скрипнул зубами. А когда Рарог со словами:

— У меня была хорошая мотивация, — мягко улыбнулся ей, захотелось придушить его голыми руками.

Но Ясь пока сдерживался. Исключительно ради Мариллы, которая точно не оценит драки между ними.

— Ты ошибаешься, — процедил он, одарив Рарога холодным взглядом. — Город надежно защищен, не в первый раз переживает осаду. Ничего с нами не случится. Кроме того, я не могу бросить пациентов.

Теперь уже Рарог скрипнул зубами. Но когда он снова заговорил, его тон был на удивление мягким, умоляющим даже.

— Пожалуйста, Ясь, очень тебя прошу, позволь помочь! Если тебе не жаль себя, подумай о жене и сыне. Ты погубишь их, оставшись здесь.

Может, Ясь и согласился бы — он и представить не мог, что гордый Рарог может так умолять, — но упоминание о сыне окончательно вывело его из себя.

— Ты ошибаешься, — ледяным тоном повторил он. — Уходи. Тебе здесь не рады.

Рарог одарил его почти презрительным взглядом, а потом умоляюще посмотрел на Мариллу.

— Мари, скажи хоть ты ему…

Нет, он ошибался — окончательно он взбесился вот сейчас. Мари. Да как он смеет! Ясь не дал Марилле возможности ответить.

— Не вмешивай ее! — с ненавистью прорычал он. — Я всё сказал. Уходи.

Видимо, у Рарога тоже иссякло терпение. Он вскинул голову и смерил Яся надменным взглядом.

— Отлично! Всё время забываю, что не стоит помогать людям. Счастливо оставаться!

— Рар… — начала Марилла, но он уже умчался, со всей силы хлопнув дверью.

Она вздохнула и повернулась к Ясю.

— Знаешь, он скорее всего прав…

Но он не дал ей договорить, резко спросив:

— И давно ты с ним встречаешься?

Марилла ошарашенно моргнула, в ее глазах вспыхнуло недоумение.

— Что ты имеешь в виду?

Но Ясь уже закусил удила. У него возникло ощущение, что она всю жизнь лгала ему, хотя где-то в глубине сознания он понимал, что это не так.

— Только не говори, что ты не знала, что он тоже живет в Липовце, — презрительно фыркнул он.

Марилла нахмурилась и скрестила руки на груди.

— В чем ты меня обвиняешь? Я узнала на прошлой неделе и с тех пор ни разу его не видела.

— И я должен в это поверить? — с прежней язвительностью спросил Ясь.

Нет, ну серьезно. Пусть даже она действительно узнала о том, что Рарог в Липовце, только на прошлой неделе. Но то, что она с тех пор ни разу его не видела… Он не мог в это поверить. Как бы ему ни больно было это признавать, он знал, Марилла всё еще любила Рарога. В конце концов, он был отцом ее сына. Могла ли она не общаться с ним?

— Ты ревнуешь? — удивленно спросила Марилла.

Ясь хмыкнул — и откуда столько удивления?

— А разве у меня нет повода?

Марилла тяжело вздохнула.

— Ясь… Я ведь не обманывала тебя. И за всё время, что мы живем вместе, ни разу не лгала. Почему ты сомневаешься во мне теперь?

— Ты любила его, — заметил он более мягким тоном.

Произнести этот глагол в настоящем времени он не смог. Марилла снова вздохнула и покачала головой.

— Да. И я никогда от тебя этого не скрывала. Но сейчас я твоя жена и ею останусь.

Ясю стало немного стыдно. И всё же он ничего не мог поделать со своей ревностью, которая выжигала его изнутри. Помолчав, он решился задать вопрос, который крутился у него на языке с самого начала:

— Ты сказала ему?

Он боялся услышать ответ. Конечно, она всё рассказала Рарогу. Наверняка она счастлива, что они снова встретились, когда она на это уже не надеялась. От этой мысли стало так горько и тоскливо, что хотелось завыть.

— Нет, — неожиданно ответила Марилла, устремив на него открытый взгляд синих глаз, взгляд, который не мог лгать.

— Почему? — удивился Ясь.

Марилла приподняла бровь.

— Как думаешь, что он сделает, если узнает?

Ясь невесело усмехнулся.

— Схватит в охапку тебя и сына и уведет в Пригорье.

Сам он именно так и поступил бы.

— Вот именно, — спокойно подтвердила Марилла.

Ясь окончательно перестал что-либо понимать.

— Разве ты этого не хочешь? — недоуменно спросил он.

Да, они прожили вместе много хороших лет, но он понимал, что Марилла не перестала любить Рарога — лишь похоронила эту любовь глубоко в сердце, не позволяя ей пробиваться наружу.

Марилла вздохнула и сокрушенно покачала головой.

— Я твоя жена, Ясь. И обещала быть с тобой до самого конца.

Это заявление породило в его душе противоречивые чувства. Одновременно счастье (она не собиралась бросать его, несмотря ни на что) и горечь (она делала это из чувства долга, из верности брачным клятвам — не потому что любила его больше). Ради верности ему она жертвовала своим сердцем. Но нужна ли ему такая верность? Не будет ли правильнее отпустить ее?

Этот вопрос терзал его всю ночь. А к утру он окончательно решил: нет, если она не собирается уходить, сам он ее никогда не отпустит. И отправился поговорить с Рарогом.

* * *

Жил Рарог чуть ли не в лачуге. Ясь хмыкнул — какое падение для благородного крайна. Увидев его на пороге, Рарог удивленно приподнял бровь.

— Ты передумал?

По его тону было ясно, что он сильно в этом сомневается. И правильно делает.

— Мы можем поговорить? — вместо ответа спросил Ясь.

Рарог пожал плечами и отступил сторону, освобождая дверной проем.

— Проходи.

Они зашли в крошечную гостиную, в которой не было ничего, кроме дивана, небольшого столика и пары стульев. Рарог встал, прислонившись к столу и скрестив на груди руки.

— Так чем обязан? — спросил он, не предложив гостю садиться.

Впрочем, так даже лучше. Они не друзья, чтобы рассиживаться.

Ясь внутренне собрался. Он не собирался ругаться. Настраивал себя быть исключительно вежливым — так он будет гораздо более убедительным.

— Слушай, Рарог, — начал он, глубоко вздохнув. — Давай не будем ворошить прошлое. Я знаю, вы были помолвлены, но это было давно. Сейчас она моя жена. Не тревожь ее. Она была совершенно счастлива со мной, а твои визиты ее только расстраивают.

— Расстраивают, говоришь? — недоверчиво протянул Рарог. — Что-то я не заметил, чтобы она была сильно расстроена меня видеть.

Ясь вспыхнул, но усилием воли подавил гнев. Нельзя. Нельзя ругаться. Однако не успел он что-тот ответить, как Рарог уже продолжил:

— Но дело даже не в этом. А в том, что отказываясь от моей помощи, ты погубишь ее. Я ведь ничего от тебя не требую. Не требую вернуть мне невесту. Я только прошу принять помощь. Спасти ее. Она останется твоей женой. Хотя бы потому, что никогда не согласится тебя бросить.

На мгновение Ясь подумал, а не стоит ли в самом деле согласиться? Но потом представил, как они будут жить вместе в Пригорье… Ничем хорошим это не закончится. Ни для одного из них. Он помотал головой.

— Возвращайся к своим, Рарог. А мою жену оставь в покое. Я в состоянии позаботиться о ней сам. Пятнадцать лет заботился, пока ты мотался неизвестно где.

Рарог вздрогнул как от удара и побледнел. Ясь почувствовал мрачное удовлетворение. Наконец-то его проняло.

Некоторое время он молчал, уставившись в пол, а потом невесело усмехнулся и покачал головой.

— Дурак ты, Ясь, — произнес он, подняв на него взгляд. — Если бы она пришла ко мне и попросила забрать ее, я бы забрал. И никакие твои уверения в том, как она счастлива с тобой, не помешали бы.

Рарог сделал паузу, давая ему время осознать. И он осознал. Внутренности скрутило ужасом и гневом одновременно.

— Но она не придет, — заключил Рарог. — А я никогда не стану ничего делать против ее воли и желания. В отличие от тебя.

Последние слова он сопроводил таким тяжелым взглядом, что Ясь поежился. А потом недоуменно нахмурился.

— Что ты имеешь в виду? Я никогда ничего не делал против ее воли.

— В самом деле? — вкрадчиво спросил Рарог, а потом вдруг рявкнул: — Как ты посмел лишить ее крыльев?!

Его глаза сверкнули такой яростью, что Ясь невольно попятился, но быстро взял себя в руки.

— Я ее не принуждал, — возразил он. — Это был ее выбор.

— Врешь! — выплюнул Рарог. — Или мне, или самому себе. Никогда по своей воле она не отказалась бы. Ты человек, тебе не понять, что значат для крайна крылья. Она отказалась только потому, что хотела успокоить тебя, хотела быть тебе хорошей женой. Вот скажи, Ясь, почему, чтобы быть спокойным, тебе надо было посадить ее в клетку? Почему люди вечно везде подозревают предательство? Не потому ли, что сами готовы на него?

Ясь открыл было рот, но Рарог, похоже, не ждал ответа на свой вопрос. Его лицо окаменело, и он резко произнес:

— Уходи.

Ясь хотел добиться от него все-таки внятного обещания, но почему-то не смог. Словно его какой силой вытолкнуло из дома. Опомнился он только на улице. Вот ведь… крайн. Однако возвращаться и пытаться чего-то от него добиться было бессмысленно. Это Ясь понимал. Так что он пошел домой. Но слова Рарога продолжали биться в сознании, прокручиваясь снова и снова.

Почему люди вечно подозревают предательство? Не потому ли, что сами готовы к нему?

Почему, чтобы быть спокойным, тебе надо было посадить ее в клетку?

Впервые он усомнился в том, что правильно поступил, попросив Мариллу отказаться от крыльев.

* * *

Несколько дней спустя начался штурм города. Мысль о том, что, возможно, Рарог был прав, неприятно давила на совесть. Но теперь уже поздно что-то менять и жалеть о принятых решениях. Ясь мог только сделать всё, что его в силах, чтобы защитить город, а значит, и свою семью. И отправился на стены помогать обороняющимся.

Но вот чего он не ожидал, так это того, что Марилла твердо заявит тоном, не предполагающим возражений:

— Я иду с тобой.

— Марилла… — попытался возразить Ясь, но она перебила его:

— Нет. Там наверняка будут раненые, моя помощь пригодится.

— Тебе следовало бы дождаться Варку из Лицеума, — попытался он воззвать к ее материнским чувствам.

Но Марилла только отмахнулась:

— Рарка позаботится о нем. Он обещал мне защитить моего сына. Он сдержит обещание.

Ясь перестал спорить, испытывая по поводу этого заявления смешанные чувства, которые сам не до конца понимал. Впрочем, неважно. Сейчас не до чувств — разберутся со всем потом, когда отразят штурм.

Марилла была, конечно, права — раненых на стенах было достаточно, и ее помощь оказалась совершенно не лишней.

Вокруг творился настоящий хаос. Над головой свистели пули, а порой и пушечные ядра, кругом кричали, гремели выстрелы, а в воздухе стоял густой дым. Ясь с удивлением осознал, насколько он за эти годы отвык от военной обстановки. Каково же было Марилле, которая к ней и не привыкала никогда? Но она мужественно держалась, даже если вздрагивала от выстрелов.

Увы, защитников города было слишком мало, они не успевали сбивать со стен осаждающих. Да и оружие было у них не самое хорошее.

— Надо отступать, — сказал Ясь, и капитан согласился с ним.

— В Толстую Берту, — велел он.

Ясь поспешил к жене, которая склонилась над очередным раненым, которому перевязывала плечо.

— Уходим, — он старался говорить ровным тоном, но напряжение всё равно чувствовалось. — Укрываемся в Толстой Берте.

Марилла подняла голову и вытерла лоб тыльной стороной ладони.

— Всё плохо, да? — вопроса в ее голосе почти не было.

Ясь мрачно кивнул. Марилла молча встала, но в ее взгляде он ясно прочитал: «Надо было принять помощь Рарки, когда он предлагал». Однако вслух она этого не сказала, за что Ясь ей был благодарен. Он и сам уже сто раз обругал себя за гордыню и ревность. «Ты погубишь ее, отказываясь от моей помощи», — очень не вовремя вспомнились слова Рарога. И сейчас он до дрожи боялся, что действительно погубил жену, что им не выбраться отсюда.

Марилла всё так же молча помогла подняться раненому, и они последовали за Ясем к широкой и мощной Толстой Берте. Там собрались все, и в башне стало довольно-таки тесно.

И тут снаружи раздался леденящий кровь вой. А потом еще один — ближе.

— Мантикоры, — прошептала Марилла, побледнев.

Ясь посмотрел на нее с ужасом. Если противник каким-то образом контролирует мантикор, им точно конец.

Вой раздался совсем близко, снизу донеслись испуганные крики и грохот. А потом башня вздрогнула от самого основания, уши заложило от мощного взрыва и в следующее мгновение всё вокруг обрушилось в дыме, пламени и падающих со всех сторон громадных камнях. Ясь бросился к Марилле в попытке закрыть ее собой, но не успел — он почувствовал мощный удар по голове, которая взорвалась ослепляющей болью.

И наступила тьма.

* * *

Открыв глаза, Ясь обнаружил себя в смутно знакомой обстановке. Тело болело, но не там, где он ожидал. Было слишком тепло — даже жарко — для осени. Его раны кто-то перебинтовал, а сам он растянулся на лежанке на полу… И тут Ясь понял, что это сторожка на Крестовой куче. Он в Пригорье. Он чуть не подпрыгнул, но не смог даже приподняться. Что происходит? Рарог все-таки сумел их вытащить и перенести в Пригорье? Но почему тогда сюда, а не в замок крайнов? Или это только Яся, а Марилла…

Он уже хотел позвать ее, но тут она сама появилась в поле зрения.

— Ясь, ты очнулся! — радостно произнесла она, облегченно улыбаясь.

Он застыл, не в силах оторвать взгляда от ее прекрасного лица. Слишком юного лица — будто кто-то смысл с него прожитые годы, и она вновь стала той девочкой, с которой он когда-то познакомился в Трубеже. Золотистые волосы заплетены в косу, а не убраны в пучок, в который она их закручивала в последние годы. Одета в то платье, которое носила в Пригорье. И глаза… Ее синие глаза сияли тем светом, который — Ясь только сейчас это осознал — погас после того, как она отказалась от крыльев. Видеть это было больно.

И тут мелькнула мысль: а может, они оба умерли и это такое посмертие? Но тогда почему у него всё болит?

— Что случилось? — хрипло спросил он. — Где мы?

Марилла слегка нахмурилась, очевидно обеспокоенная его вопросом. Может, решила, что у него провалы в памяти.

— На нас напали в роще, когда я собирала душицу — люди твоего дяди. Ты спас мне жизнь, кстати, спасибо. Тебя сильно ранили. Я не смогла бы дотащить тебя до дома и принесла сюда — в сторожку на Крестовой куче.

Ясь не верил своим ушам и глазам. Не умерли, а вернулись в прошлое. То есть он вернулся — Марилла со всей очевидностью прожитой жизни не помнила. Может, это просто какой-то сон? Или предсмертный бред? А потом закралась робкая мысль: а может, тебе дали возможность исправить свои ошибки? Ясь прикусил губу, пытаясь собраться с мыслями. Бред это, сон или он действительно каким-то образом вернулся в прошлое — неважно. Раз ему выпал такой шанс, на этот раз он сделает всё по-другому.

Он кивнул, чтобы успокоить Мариллу, и она снова улыбнулась. Ясь вдруг осознал, что сто лет не видел у нее такой улыбки — легкой, искренней, непринужденной. Она принесла ему выпить настой и осмотрела раны, а Ясь в это время размышлял.

Если ему выпал шанс всё исправить, что он должен сделать? Согласиться на предложение Рарога? Но тогда зачем его отбросило так далеко? Похоже, судьба намекала, что ему не следовало жениться на Марилле вовсе. И он готов был с этим согласиться. Их брак не принес счастья ни одному из них, несмотря на те хорошие моменты, которые в нем все-таки были. Но что им делать в сложившейся ситуации?

И тут Ясь понял. Внезапное появление Рарога в Липовце говорило о том, что он не ушел с остальными крайнами. Он искал Мариллу, вот только нашел слишком поздно. Значит, следует помочь им встретиться раньше. От этой мысли больно сжалось сердце и привычная волна ревности взметнулась с криком: «Нет, она моя!» Но усилием воли Ясь подавил ее голос. Чем всё закончится, если он послушается ее, он уже видел, и повторять не хотелось.

— Марилла? — позвал он, когда она закончила с его ранами и принялась что-то готовить.

— Да? — она обернулась от котелка посмотреть на него невероятными синими глазами, и Ясю пришлось снова прикладывать усилия воли, чтобы не передумать.

— Почему бы тебе не слетать к своим — сообщить, где ты?

Марилла пожала плечами, снова повернувшись к котелку.

— Я боялась тебя оставить — ты был очень плох. И потом, папа в любом случае пошлет за мной.

«Не пошлет, — с горечью подумал Ясь. — Он поверил в твою смерть». Но вслух сказать этого не мог, потому как — откуда бы ему знать такие подробности? Сам он был еще слишком слаб, чтобы куда-то идти. Оставалось только ждать встречи с теткой Настасьей. Тогда Марилла узнает, что произошло, и он сможет подтолкнуть ее в нужном направлении.

Ждать оставалось всего несколько дней, и Ясь был охвачен противоречивыми чувствами. С одной стороны, хотелось побыстрее уже со всем закончить, как выдираешь нож из раны — чем медленнее тянешь, тем больнее получается. А с другой — подольше побыть с Мариллой, пока он еще мог наслаждаться ее обществом и заботой. Так что он старался впитывать каждую секунду, проведенную рядом с ней, каждое ее слово, каждую улыбку.

И всё равно день, когда Марилла из похода за провизией вернулась в слезах, наступил слишком рано. Он спросил, что случилось, хотя прекрасно всё знал. И как и в прошлый раз, Марилла рассказала отрывистыми фразами, будто выдавливая каждую из себя.

— А может, не все ушли? — предположил Ясь, стараясь говорить так, будто ему только что пришла в голову эта мысль. — Может, твой Рарог ищет тебя?

Марилла тоскливо покачала головой.

— Если папа поверил… На пепелище, оставшемся от госпиталя, не поймешь, где чьи тела. Папа наверняка отправил Рарке приказ в университет возвращаться и уходить с ними.

— Но он же мог не послушаться?

Марилла вдруг улыбнулась сквозь слезы такой солнечной улыбкой, что больно сжалось сердце.

— Рарка мог, — согласилась она, и на ее лице вспыхнула отчаянная надежда, от которой всё перевернулось внутри. — Думаешь…

Она не договорила посмотрев на Яся так, словно просила его поддержать эту надежду. Глубоко вдохнув и подавив вспышку ревнивого эгоизма, он произнес:

— Думаю, тебе стоит попробовать в свою очередь поискать его. Ты ведь можешь летать высоко, чтобы в случае чего тебя никто не мог подстрелить?

Марилла кивнула, торопливо вытерла щеки и снова кивнула — на этот раз с решимостью.

— Ты прав. Спасибо, Ясь — я так и сделаю.

Он улыбнулся ей, и если эта улыбка вышла вымученной, кажется, Марилла ничего не заметила.

Первым делом она всё же накормила его и поела сама, а потом улетела. Прямо с поляны перед сторожкой. Ясь не мог не признать, что зрелище это было невероятно красивое. Он не должен был вынуждать ее отказываться от крыльев — прав был Рарог. Ну что ж, теперь он собирался сделать всё правильно.

Время, которое нечем было занять, кроме ожидания, тянулось невероятно медленно. И мысль о том, что совсем скоро он расстанется с Мариллой и каждый пойдет своим путем, тоже радости не добавляла. Этот бесконечный день наверное стоил ему нескольких лет жизни.

Вернулась она поздно вечером. И не одна. Ясь, который к тому моменту уже не в состоянии был сидеть на одном месте и вышел из сторожки немного размяться, наблюдал, как две крылатые фигуры появились в небе над поляной. Сердце замерло. Ну вот и всё. Она нашла того, кого любила на самом деле, и для Яся в ее жизни больше не осталось места.

«Интересно, она сообщила уже Рарогу новость, или оставила ее на потом?» — возникла в голове неуместная мысль, и Ясь отмел ее. Его теперь всё это не касается.

Они спустились на поляну, убрав крылья, и оба сияли как солнце. Никогда, никогда Марилла не улыбалась так ему, с горечью осознал Ясь. И это только подтверждало, что он принял верное решение.

Рарог тут же шагнул вперед, протянув руку с дружеской улыбкой — разительным контрастом с тем, каким Ясь запомнил его по их последней встрече.

— Здравствуй, Ясь. Спасибо тебе огромное за Мариллу.

Уже привычно подавив эмоции, он пожал протянутую руку и подумал: «Ты даже не представляешь, насколько на самом деле мне обязан». Но сияющая счастливая улыбка Мариллы того стоила.