Притяжение (гет)

— Кстати говоря, ты была замужем?

Стелла отвлеклась от сверления взглядом стенок пузыря, в котором её заперли, и повернула голову в сторону Авантюрина, сидящего в подобном же пузыре. Болтаясь в нескольких метрах над полом, пытаясь устроиться как можно более комфортно, но чувствуя себя хомяком, бегающем в прозрачном шаре. Ни капли не унизительно.

— Кстати… говоря… — медленно повторила она, перевернувшись на бок и глядя на него сверху вниз, — в каком месте это «кстати»?!

— «Кстати» к предыдущей теме нашего разговора.

Стелла похлопала глазами, судорожно прокручивая в голове последние полчаса своей жизни.

— Мы обсуждали вопрос Часовщика: «Почему жизнь это сон?» Как это связано с моим замужеством?

— Дорогая, смотри на вещи шире, — Авантюрин изящно взмахнул рукой и закинул ногу на ногу, с удобством устроившись на спине, словно лежал в гамаке на заднем дворе своего дома. Стелла проследила за его движениями. Хорош, мерзавец. И знает, что хорош. От этого бесит ещё сильнее, и ещё сильнее притягивает. — Если жизнь это сон, то и твоё замужество тоже.

Стелла замолчала, обдумывая его слова.

— Всё равно не понимаю, — наконец признала она.

— Не понимаешь?

— Не понимаю.

Авантюрин хмыкнул. Стелла прищурилась. Это было не просто хмыканье, а хмыканье, демонстрирующее его презрение к её умственным способностям.

— Бесишь, — констатировала девушка после непродолжительного молчания.

— Долго шла к этому выводу.

— Я пыталась повежливей сформулировать.

Авантюрин отмахнулся, после чего пристально посмотрел на неё.

— Так что?

Стелла закатила глаза. Вот же настырный тип.

— Мой жених умер вскоре после того, как предложил мне выйти за него замуж. Так что… официально я не была замужем. Но формально…

Стелла тяжело вздохнула, сделав вид, что погружается в воспоминания, искоса следила за Авантюрином, что мрачно смотрел на неё. Он ожидал, что она отшутится, что скажет, что соврала. Но никак не её откровений. Он в принципе не ждал от неё откровений. Не сейчас. Возможно, чуть позже, когда они станут ближе, лучше узнают друг друга, сблизятся, подружатся… Но не на четвёртую их встречу, когда они заперты в неком подобии тюрьмы!

Но с другой стороны… Зачем он тогда спрашивал?

Стелла хмыкнула, наклонив голову и уже открыто рассматривая его. Забавный он. Бесящий. Привлекающий. Есть в нём что-то. Что-то, заставляющее желать то ли въебать ему, то ли выебать. Она никак не может определиться.

— Расслабься, — прервала она его мыслительную деятельность, — это было давно и неправда. Я действительно была обручена. Мой жених действительно умер. Но какое отношение это имеет к современной действительности?

Авантюрин прищурился, насмешливо сверкая глазищами. Стелла невольно засмотрелась. Всё же цвет глаз у него потрясающий. Если тому барду она сказала, что цвет его глаз похож на цвет неба её родного мира, то этому мерзавцу она бы сделала иной комплимент: «Цвет твоих глаз похож на лёд, отражающий восход солнца». И в отличие от барда, Авантюрин бы её понял. Поразительный молодой человек.

У них не было вообще ничего общего, небо и земля, огонь и вода, разум и сила… Он — топ-менеджер из КММ, она — Безымянная с экспресса.

И всё же… Вот они, такие разные, с разницей в несколько минут попались в одну ловушку Семьи.

Топ-менеджер (дорогая, как та, кто попалась в такую дурацкую ловушку, послушай мудрого человека) и Безымянная (ты «мудрей» меня всего на восемь минут, так что сотри с лица это самодовольное выражение).

Ирония, беспощадная ты сука.

— Ну а что насчёт тебя?

— Что «насчёт меня»? — Не понял он её. Или лишь сделал вид, что не понял.

— Ну, у тебя есть любовный интерес? Ты ухаживаешь за кем-нибудь? И я сейчас не про больную подагрой тётушку!

Авантюрин посмотрел на неё, как на дуру. Стелла даже на мгновение усомнилась в своей способности к здравомыслию, настолько это был укоряющий взгляд. Если бы этот взгляд был материальным, ей бы проломило голову, настолько он был тяжёлый. Если бы взглядом можно было убить, её смерть была бы не из приятных.

— Это… значит «Нет»? Ты старый солдат и не знаешь слов любви?

— Зато я знаю массу других слов, — взгляд Авантюрина стал ещё более убийственный.

— Надеюсь, хоть приятных? А то так и помрёшь в одиночестве.

— Все умирают в одиночестве.

Стелла закатила глаза.

— Перефразирую. Помрёшь девственником-спермотоксикозником.

— А бордели на что?

— Это не спортивно.

Авантюрин поперхнулся, сдерживая смешок.

— Не знал, что у нас тут соревнование.

— Разве нет? Разве мы не участвуем в гонке за сокровищем Часовщика?

— И как это связано?

Она беспечно пожала плечами, перевернулась на спину и рывком села на колени.

— Откуда я знаю? — Стелла наклонилась вперёд, глядя на Авантюрина, уперевшись для равновесия рукой в прозрачную стенку пузыря, — пути Эонов неисповедимы. Возможно, твоё воздержание — часть сна. Возможно, ты как-то связан с вопросом Часовщика. Возможно, ты подсознательно знаешь ответ на вопрос.

— И это сорок два?

Стелла захихикала и покачала головой.

— «Почему?» — «Сорок два»? Нет, не сходится.

— Хочешь сказать, — он нетерпеливо перебил её и подался к ней, протянув руку и касаясь стенки пузыря напротив её руки, словно пытался взять её за руку, — мне снится сон про отсутствие секса у меня же?

— А ты уверен, что это твой сон? — Она тоже подалась вперёд, навалившись грудью на стенку, — не слишком ли самоуверенно?

— Да нет, в самый раз, до-ро-гая, — произнёс он по слогам, насмешливо улыбаясь.

Стелла ещё сильнее навалилась на пузырь, так что под её весом он немного сдвинулся вниз и соприкоснулся с пузырём Авантюрина.

— О-ох.

Она успела только пикнуть, когда пузыри объединились в один, и она упала в объятия Авантюрина, резко выдохнувшему, когда Стелла на него приземлилась.

— Моя дорогая, если ты так хотела уединиться, надо было лишь сказать. Я — юноша понятливый, намёки ловлю на лету.

— Ты сейчас на лету мою биту поймаешь, — проворчала Стелла, устраиваясь на нём поудобнее, — я уже говорила, ты слишком самоуверен.

— И небезосновательно, — Авантюрин обнял её одной рукой, второй мягко взъерошив ей волосы, — кроме того, я не самоуверен. Я уверен в себе.

Она фыркнула и, прижавшись чуть крепче, ответила на объятия.

Кто не рискует, тот не пьёт шампанское.

Он рискнул, поставив всё на кон, когда решил сказать ей правду. Рискнул и сорвал куш.

Неважно, что Стелла была обручена. Она права — это было давно и неправда. В тот самый момент, когда Авантюрин увидел её в том дурацком интервью какой-то блогерши, он решил для себя, что вытеснит из её сердца и памяти несостоявшегося мужа. Займёт его место. Займёт все её мысли.

А Авантюрин всегда реализовывал все свои планы.