Во благо (гет)

Люцифер был уверен, он действовал во благо. Он знал, что правильно поступил, унизив Вики перед всеми, втоптав её в грязь, отрекшись от отношений, что связывали их эти долгие десять лет совместной жизни.

Он правильно поступил.

Но почему в груди, там где гулко билось сердце, так тяжело?

И те жестокие, равнодушные слова, что слетели с его губ, пока они летели до академии,

Думаешь, если бы я любил тебя, то позволил бы держать в темнице? Позволил бы тебе так страдать? Перестань искать оправдания. Я больше тебя не люблю. И не любил. Признаюсь, мне было интересно с тобой. Я даже привязался к тебе. Но любить…? Думаешь, сын Сатаны, сын такого отца, может кого-то любить? Любить так, как ты себе навоображала? Пока ты валялась в камере, здесь много чего произошло. Мне не до тебя.

были верными. Но менее горько от этого не становилось. Её измождённое лицо с засохшими дорожками слёз, дрожащие губы и потухший взгляд ещё долго стояли перед глазами.

Но он знал, что был прав. Если для того, чтобы спасти маму, надо пожертвовать своим сердцем, он это сделает.

Он был рад видеть, как она светится, встретившись с друзьями. Рад и зол. Потому что эти идиоты не видели дальше собственного носа. Что ангел, что демон. Ради друг друга, и ради подруг они шли напролом, там где нужно было свернуть, упрямо вздёргивали подбородки, когда надо было склонить головы, и вызывающе смотрели, защищая девочек, когда надо было потупить взгляд и отступить.

Но всё же… Он был рад. Ведь Вики снова улыбалась и выглядела счастливой.

До первого задания Чумы.

Она выла и кричала, бросаясь на него в бесплодных попытках расцарапать ему лицо. Она кричала, срывая голос, над распростёртым телом своего отца. Отца, которого он хладнокровно убил. Потому что она бы не смогла. Даже чтобы спасти свою жизнь. Когда она подняла на него безжизненный взгляд, он по её глазам прочитал себе приговор. Убийца. Хладнокровный, бессердечный убийца.

Таким теперь она его видела.

Он мог бы ей сказать, что это ради её же блага. Что это только для того, чтобы она сама была жива. Что Чума в любом случае убила бы его, только более изощрённым методом, заставив её смотреть на это. Что ему жаль. Что её жизнь всё ещё в его приоритете, как бы он не старался демонстрировать обратное.

Он мог бы. Но не стал. Она бы его не услышала.

С того момента он стал для неё пустым местом. Она колоннам в зале уделила больше внимания, чем ему! Он поклялся себе, что больше не приблизится к ней. Что это был последний раз. Что…

Все его клятвы посыпались тихим звоном раскрошенного бокала в руках на пол, когда этот выродок… этот метис… затребовал её себе в качестве игрушки. И Шепфа знает, какие тогда у этого выродка бродили мысли в голове. Хотя… Шепфа-то может и не знает, а вот Люцифер уверен наверняка.

Язык действовал быстрее мозга. Вики смотрела на него со странной смесью отвращения, облегчения и презрения во взгляде. А когда Чума сказала заветное «Да», это всё сменилось безысходностью.

Он думал, во время танца будет время хоть немного объясниться. Но она сторонилась его, держалась скованно и шарахалась от каждого прикосновения. И как только выпала возможность, сбежала к другому выродку.

От их танца на языке остался горький привкус разочарования. Она словно забыла, что десять лет назад именно он ввёрг Небеса в ужасную войну, последствия которой ей пришлось разгребать не один год. Что именно он едва не убил Шепфу и не выпустил Шепфамалума. Что именно он присёс им столько боли и страданий. И именно в его руках она сейчас так страстно изгибалась, ведомая уверенными движениями.

И как же он злорадствовал, когда этот выродок притащил её к нему после провальной попытки к бегству. О, в этот раз Вики уже смотрела на выродка не с интересом и насмешливым любопытством. Нет, это был взгляд, полный чистой незамутненной ненависти. Хотя взгляд, которым она сверлила Люцифера после ухода выродка, был не лучше. Он правда хотел просто почитать, игнорировать её, но… У неё были совершенно другие планы. Как же он мог забыть? Вики и молчание?

Неловкий разговор о его детстве и матери, её глаза, полные сочувствия, тепло её руки, когда она дотронулась до него в знак поддержки. А потом бессонная ночь, которую он провёл на стуле, потому что каждый раз, когда он приближался к кровати с желанием лечь, Вики сжималась, словно в ожидании удара.

Как будто он бы смог поднять на неё руку.

Как будто он бы мог причинить ей физическую боль.

Поэтому он и сбежал из камеры, чтобы не слышать её криков, когда Фенцио начал её резать.

Это ради её же блага.

С каждым разом его всё сложнее и сложнее было себя убедить в этом.

Он просто хотел, чтобы она была в безопасности.

Но это же Вики…

Когда она успела настолько сблизиться с Войной, что смогла влюбить его в себя? И сама привязалась, раз не стала его убивать, руша все планы Ордена.

Чума была в ярости. Война был в ярости. Голоду было наплевать. А Люцифер был счастлив, Вики была в безопасности, под защитой Ордена.

Но это же, Шепфамалум её раздери, Вики!

Люцифер совершенно не удивился, увидев её в Хранилище, расстроился, огорчился, но не удивился.

А вот то, что она на него даже не смотрела, сосредоточив всё своё внимание на на этом выскочке, которого Чума вытащила из Сатаной забытого уголка ада, было и неожиданно, и неприятно. Он чувствовал, что что-то упускает. Когда они успели так сблизиться? Ведь виделись всего пару раз!

Люцифер неприятно усмехнулся. Может, он и проиграл бой, но не войну. В конце концов, Вики поймёт, что должна смотреть только на него. Что только он может занимать все её мысли.

А он подождёт.