Кубический Дамблдор в вакууме (гет)

Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор тяжело вздохнул. Был уже конец пятого года обучения Гарри Поттера и его друзей в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Пока что план великого светлого волшебника по достижению общего блага шёл так, как его составил автор. Точнее, почти так.

Изобретатель двенадцати способов использования крови дракона никак не мог предположить, что Министерство отважится уволить его с директорского поста, ведь Альбус Дамблдор был неотделим от Хогвартса, возглавляя его треть своей жизни. Он ждал подковёрных интриг, но напоролся на открытую атаку. Пришлось корректировать план так, чтобы управлять всем на расстоянии.

И кто поручится, что таких ситуаций больше не будет? А ведь именно сейчас он как раз планирует своё самопожертвование и последующее отправление Гарри, Рона и Гермионы в путешествие за крестражами Тома. Эти трое пробудут без присмотра очень долго и могут отклониться от дороги к общему благу. И кто за ними присмотрит без Альбуса? Есть, конечно, Орден феникса, Аберфорт и верный цепной пёс Снейп, но этот план содержал в себе огромнейшее количество деталей, которые не должен был знать никто, кроме самого Дамблдора. Можно оставить соратникам максимально туманные указания, но где гарантии, что они исполнят их вовремя и правильно, к тому же не так, как поняли они, а так, как необходимо?

Чародей тяжело вздохнул и погрузился в раздумья.

* * *

Когда маглорождённый пятикурсник с Хаффлпаффа Сэм Смоллстоун перешагнул порог его кабинета, Дамблдор улыбнулся. Он придумал гениальный план: ведь есть же волшебные портреты! Сначала он хотел, чтобы его портрет спал до победы, но теперь передумал. Глупо не использовать такую возможность.

По традиции живой портрет директора Хогвартса писал художник из числа действующих учеников, дабы подчеркнуть неотъемлемость школы от его главы, и все, кого Альбус спрашивал, говорили ему, что Смоллстоун рисует лучше всех в замке. Он вроде бы в столь юном возрасте бывал на выставках и побеждал в конкурсах.

— Мальчик мой, — поприветствовал его старик, — садись, не стесняйся. Скажи мне, ты знаешь, зачем я тебе позвал?

— Писать ваш портрет, сэр, — запинаясь, произнёс хаффлпаффец.

— Да. Гордись, Сэм. Этой чести удостаиваются лишь лучшие из художников Хогвартса. Ты всё захватил?

— Да, но я не уверен, что подхожу для такого дела. Видите ли, я рисую в стиле «кубизм» и не знаю, подойдёт ли он Хогвартсу.

Альбус задумался. О таком стиле в живописи он не слышал. Хотя паренёк, наверно, научился ему у маглов, а директор, пусть и слыл любителем простецов, интересовался лишь теми их изобретениями, что могли быть полезны общему благу, да и то было до вступления в должность.

— Это магловский стиль?

Мальчишка кивнул.

— Так это хорошо! Давно пора разбавить скучную академичность на этой стене чем-то новым! И утереть нос чистокровкам! Дерзай, мальчик! Пиши, как умеешь, и готовься прославиться!

— Но... Профессор, вы же всё-таки великий маг, вождь сил Света! Моя работа может быть... Боюсь, я вынужден отказаться, найдите кого потрадиционней.

— Сэм, ты, кажется, не понимаешь. Это не просьба, — глаза директора потемнели. — Если ты откажешься, ты очень долго будешь общаться с Филчем. И это только первый этап. Я могу закрыть для тебя все выставки Британии и много ещё чего. Ну так что? Ты согласен?

— Да, сэр.

— Славно. Начинай.

— А вы потом посмотрите результат?

— Увы, Сэм. До того, как портрет оживёт, его никто, кроме художника, видеть не может. Он хранится в особом месте. Традиция. Но моя болтовня тебя, наверное, утомила. Приступай.