Другая история. Слизеринский принц. (гет)

30 декабря. 1987 год

Боль.

Была глухая ночь.

Январский холод пробирался даже в самые отдаленные комнаты дома номер 4 по Тисовой улице. На втором этаже видел десятый сон сын хозяев. Послышался треск кровати — он перевернулся на другой бок. Толстая рука свисала с матраса, показывая время на новеньких часах. 3 часа ночи. Миссис Дурсль в своей спальне пискнула, услышав шум. Спала она плохо, часто просыпаясь в слезах. Петунья приподнялась и вытянула свою длинную шею. В сонном бреду ее муж Вернон, толстый как морж и усатый, как Дамблдор, произнес нечто нечленораздельное. Жена приподняла левую бровь, кивнула сама себе и легла, в тот час же уснув. Шёл снег. Была глухая ночь.

Сидя в насквозь промёрзлом саду, дрожа от холода и обиды, мальчишка с взъерошенными чёрными, как вороново крыло волосами и большими зелеными глазами плакал. Эта ночь скоро закончится, но память о ней будет храниться долго и очень долго. Было больно. Руки, из-за того, что приходилось держаться за твердую кору дерева, покрылись мозолями и окоченели. Тело затекло и ломило.

Мальчик плакал. Плакал почти в голос. Этого никто не слышал. Стоны разочарованного в жизни и обидевшегося на всех ребенка, заглушал снегопад.

Уйти он не мог, иначе завтра его снова накажут. Дядя побьет его до первой крови, а потом бросит в холодный чулан к паукам. Дадли будет долго ему об этом напоминать, а тётя... Тётя будет стоять в стороне и наблюдать за мучениями племянника, боясь вмешаться. Но потом ночью её будут мучать кошмары — воспоминания из детства. Она проснётся в слезах, моля сестру о прощении. Её сестру. Сестру Лили. Такую родную, но уже как десять лет мертвую. Веселую, но одновременно грустную. Рыжую и зеленоглазую.

На утро же всё забудется. Жизнь пойдет как раньше. Совесть просыпается только к ночи...

Холод. Гарри поправил рваную простынь, найденную за домом...

Холод. Глаза невыносимо слипались...

Холод. Как же он ненавидел снегопады...