Камамбер (тошнотворный) (джен)

Ему шестнадцать, и он, собственно, готов есть всё, что найдёт его вечно голодный взгляд. Мама шутит, что он уже похож на серьёзного бегемотика, но Майкрофт пропускает её слова сквозь уши. Взрослые празднично шушукаются в гостиной, а он, подглядывая за играющим Шерлоком, задумчиво жуёт всё, до чего могут достать его пухлые пальцы.

Он не замечает внимательный взгляд дяди Руди, который тот бросает на него, и, разумеется, не слышит томно обращённый к миссис Холмс голос:

— Не беспокойся, сестра, уже к весне малыш Майки пересмотрит свой аппетит. Вот увидишь, я обещаю.

* * *

Ему сорок пять, и он ненавидит праздники. Особенно те, на которых почему-то вынужден быть.

Он бы давно ушёл, да вот только никто не поймёт, а больше всего — он сам. Этот праздник посвящён Шерлоку, наконец-то вылечившемуся от того количества наркоты, которое он поглотил, исполняя свой безумный план по спасению отдельно взятого мистера Ватсона. С этим самым мистером Ватсоном Майкрофт до сих пор старается особо не взаимодействовать — боится не сдержаться и дать так же, как он дал Шерлоку тогда, в морге.

Он сидит на диване, рядом с мисс Купер, по привычке положив на колени зонт, и хмуро глядит на окно — сквозь полуприкрытые шторы легонько протекает ветерок да раздаются приглушенные звуки вечернего Лондона. Шерлок ходит по гостиной, непривычно расслабленный и мягкий; его голос журчит, но задумавшийся Майкрофт не различает слов.

— Как там твоя диета, братец?

Майкрофт моргает и возвращается в реальный мир. Шерлок уже сидит в своём кресле, забравшись в него с ногами, и наблюдает за ним, прижав пальцы-вееры к подбородку. Когда Майкрофт, насупившись, не отвечает, младший Холмс беззаботно скалится и продолжает:

— Не спорь, но ты потолстел на двенадцать фунтов. Расслабляешься через заедание проблем?

«Ты потолстел на двадцать шесть фунтов. Еда расслабляет, да?»

Майкрофт вздрагивает от смутно знакомого голоса, осторожно вертит головой, но никого лишнего не замечает.

— Это от стресса, — наконец хмуро произносит он, в свою очередь смущая Шерлока — тот слишком хорошо понимает, какой именно стресс испытывал брат совсем недавно.

— Ладно, ладно, — идёт он на попятный. — В любом случае, сегодня можешь не сдерживаться, брат. Специально для тебя я заказал особое блюдо. Мама сказала, что ты любил его, когда был ребёнком. Такая милая детская вещичка. — Шерлок довольно улыбается, и он так открыт, что Майкрофт теряется. Всегда его брат был замкнут и нелюдим, а вот теперь, смотри-ка — веселится и даже проявляет заботу, обычно ему не свойственную.

Тонкие губы Майкрофта изгибаются в подобии улыбки.

— Удиви меня, братец, — хмыкает он и каменеет, когда миссис Хадсон, наговаривая что-то Шерлоку, рассеянно вносит в комнату поднос с сырами.

Он. Горло Майкрофта моментально пересыхает. Он силится сказать что-то — хоть что-то — но и без того не словоохотливая глотка суха и безжизненна. Боги, он думал, что это не существует!

* * *

Сыр камамбер с плесенью бри — угощение для любителей. И всё же Майкрофту оно по душе. Дядя Руди готовит его отменно, и его вкус, странный, но свежий, вызывает у Майкрофта ассоциацию со старым семейным особняком, куда он приезжает в гости. Дядя Руди живёт один в огромном доме, и он совсем не против компании племянника, так матери и говорит:

«О, конечно, малыш Майки может погостить у меня. Я пригляжу за ним и его диетой...»

Вначале Майкрофт не понимает, о какой диете шла речь. В доме дяди его кормят даже обильней, чем в поместье родителей. Особенно дяде Руди нравится скармливать ему потрясающе жирный камамбер, после которого Майкрофт чувствует приятную наполненность в желудке, а его живот сильнее обвисает. Он буквально чувствует себя толще за ту неделю, что гостит у родственника, пока однажды, придя в гостиную, не замечает пустоту на столе и сальной блеск в глазах дяди, когда тот произносит:

«А знаешь, что расслабляет лучше? Хороший секс!»

* * *

— Хорошая еда — как хороший секс. И то, и другое приносит расслабление, — к чему-то произносит Молли Купер, весело поблёскивая глазами, и к горлу Майкрофта моментально подступает тошнота.

Тарелка с камамбером стоит возле него на краю стола, и ему так и хочется схватить её и швырнуть её через пол комнаты, чтобы жидкий, омерзительный, сыр разлетелся по стене. Но он привык контролировать себя, поэтому сидит в неподвижности, кусая губы и сдерживая порывы рвоты. Ну, зато аппетит пропадает основательно — как и всегда при виде этого тошнотворного угощения.

— Что ты ничего не ешь, Майки? Может, мне проявить братскую заботу и покормить тебя? — весело предполагает Шерлок, не пытаясь его задеть, скорее — добродушно подтрунить. И всё бы ничего, только эти слова переплетаются в голове Майкрофта с другими — похожими, но куда более слащавыми и злорадными:

«Расслабься, Майки, иначе ничего не выйдет. Давай я покормлю тебя, позабочусь, а ты расслабишься и не будешь так сжиматься, а?»

Тошнота стремительно рвётся наружу, и Майкрофт, забыв о контроле, стремительно вскакивает и уносится в туалет — хорошо, он знает расположение каждой из комнат в этом доме. Кажется, он слышит сзади удивлённый вскрик, но не обращает на него никакого внимания.

Он едва успевает упасть на колени, прежде чем его рвёт желчью. Он задыхается, тяжело, загнанно дышит, жмурится до боли в глазных яблоках. Слишком поздно осознаёт, что забыл закрыться — когда чувствует рядом чужое присутствие, которое болезненно буквально на генетическом уровне.

Шерлок молча стоит сзади и впервые не пытается зубоскалить. Майкрофт даже оценивает это, прежде чем очередной спазм заставляет его вновь склониться над унитазом.

— Нет, брат, — наконец произносит Шерлок, когда приступ проходит, и старший Холмс, прикрыв глаза, прислоняется лбом к холодной керамике. — Это не нормально.

— Шерлок, отстань, — устало произносит Майкрофт, но брат не отстаёт.

Более того — он осторожно хватает его за плечо, поднимает, будто сжимает в руках что-то легко ломающееся или воспламеняющееся от одного нажатия, и мягко подталкивает в сторону гостиной. Майкрофт покорно бредёт, не в силах сейчас противостоять братским объятиям. Вскоре его ног касается деревянный холодок, и колени Майкрофта подгибаются сами собой. Он приоткрывает глаза и настороженно осматривается.

Он сидит посреди комнаты на удобном деревянном стуле. Стол убран, и камамбер, к счастью, к неописуемому счастью, тоже. Миссис Хадсон и мисс Купер отсутствуют — видимо, мистер Ватсон уговорил их уйти, чтобы не нервировать его ещё сильнее. Что-то колет Майкрофта в груди при осознании этого. Шерлок вновь усаживается в кресло, покусывая губы, и его холодный серо-бутылочный взгляд столь цепок, что Майкрофт неосознанно горбится и поджимает под себя ноги, словно школьник-двоечник перед разозлёнными родителями.

— Почему я здесь? — наконец устало выдыхает он, и Шерлок хмурится.

— Ты мой клиент, брат, — просто произносит он, и Майкрофт напрягается.

— Я не хочу об этом говорить, — шипит он, но Шерлок, словно не слыша его, начинает задумчиво бормотать:

— Мама говорила, что тебе нравится сыр с плесенью, особенно, если это камамбер, но сегодня ты не съел ни кусочка. Конечно, с возрастом вкусы могли поменяться, но ты вообще выглядел так, будто собирался выкинуть этот сыр из окна. Плохие воспоминания? Возможно. Далее, ты вскочил и тебя тошнило, но это не от сыра — он стоял достаточно долго до этого, и ты не проявлял признаков тошноты. Я делаю вывод, что побег связан со словами, которые вызвали триггерное воспоминание. О чём я говорил? О том, чтобы покормить тебя. Следовательно, кто-то в прошлом, вероятно, пытался насильно кормить тебя, возможно, сыром камамбер, раз ты резко перестал его любить, и это тебе не нравилось, судя по реакции. Далее произошло что-то плохое, судя по тому, как ты отреагировал. Я сделаю слегка поспешный вывод, что это было насилие.

Майкрофт чувствует приближающуюся истерику.

«Насилие? Что ты, Майки! Это всего-лишь попытка помочь тебе…»

— Это… это была диета. Не насилие, — наконец выдыхает он, чувствуя себя необычайно жалким.

— Диета какого рода? — деловито интересуется Шерлок.

— Он… он… — Майкрофт чувствует звон в ушах. Что-о-о? Ещё обморока не хватало, он же не впечатлительная девица! Сердито вскинув подбородок, старший Холмс сухо произносит: — Он занимался со мной сексом.

— Кто? — Голос Шерлока отрывист, как удар плети, и Майкрофт сам не замечает, как говорит:

— Дядя Руди.

Воцаряется тишина. Майкрофт не смотрит на брата — отчего-то голова его становится тяжёлой, и он утыкается взглядом в пол. На Бейкер-стрит 221В мягкие и даже вполне себе чистые ковры. Майкрофту хочется вдруг завернуться в один из них и уползти куда-то в сторону кладовки, чтобы там, среди темноты, пыли и паутины, вновь восстановить треснувший фундамент Чертогов.

— Сколько тебе тогда было? — внезапно оживает Шерлок, и Майкрофт ёжится, услыхав в его голосе рычащие нотки.

— Шестнадцать, — бурчит он и ёжится ещё сильнее, услышав спаренный вздох. Ну да, и мистер Ватсон был свидетелем его падения. Зачем он вообще им это говорит? — Какое тебе дело, братец…

— Какое мне дело?! — Шерлок вскакивает, и Майкрофт с удивлением обнаруживает, что тот недалёк до потери контроля. Дерьмо — даже во время жёстких наркотических трипов младший Холмс никогда не теряет самообладание. Майкрофт с удивлением понимает, что его признание волнует брата сильнее, чем он предполагал когда-либо ранее. — Ты мой брат, вот и всё дело.

— Раньше тебя не особо волновали наши братские чувства.

Шерлок хмурится.

— Ты иногда вредный, как задница, и занудный, как чёрт, — довольно экспрессивно замечает он, — но я совру, если скажу, что мне всё равно на твоё самочувствие.

Майкрофт настораживается. Что-то не так. Он поднимает голову, обводит комнату взглядом, и догадка осторожно копошится на затворках Чертогов.

— Это была спланированная встреча, — понимает он, не находя сил даже на то, чтобы разозлиться. Шерлок вновь проводил эксперимент, и теперь он был его лабораторной крысой, смена ролей даже не успела напугать.

— Да, — не отрицает Шерлок. Он вновь садится и складывает руки на груди, глядя на него непривычно серьёзно. — Мама рассказала мне, что ты в последние разы своего пребывания у неё дома вёл себя дёргано, будто тебя что-то тревожило. Она приготовила твоё любимое лакомство, чтобы подбодрить, но ты стал ещё более нервным. Потом вы разговаривали, и когда она упомянула в разговоре дядю Руди, ты чуть не опрокинул стол. Мама посчитала это странным и приехала сюда, чтобы попросить меня выведать у тебя, что случилось. Как видишь, я выполнил её просьбу, как добропорядочный сын, — Шерлок слегка ухмыляется, но улыбка его тускнеет, встречаясь со стеклянным взглядом брата.

Майкрофт выпрямляется и беззаботно вертит в руке любимый зонт.

— Что ж, полагаю, дело раскрыто, — он пытается улыбнуться, но выходит какой-то оскал, поэтому Майкрофт быстро решает вообще убрать это выражение с лица.

Шерлок слегка приподнимает бровь. Майкрофт кидает взгляд на мистера Ватсона, молча и почти неподвижно сидевшего в кресле, и чувствует себя каким-то… использованным. Брошенным. Как он мог подумать, что Шерлоку действительно не чужда забота? Его всего-лишь попросили…

— Не забудь передать мамочке, что я не смогу присутствовать на ланче в эти выходные, — тянет он, вставая и направляясь к выходу. Куда угодно, лишь бы там не было никого. Одиночество предпочтительней. — Работа, все дела.

— Постой! — Шерлока сдувает из кресла. Майкрофт вздрагивает, когда неожиданно сильные руки брата хватают его за плечи и буквально разворачивают к себе. — Ты… ты не так меня понял! — произносит он, серьёзно глядя Майкрофту в глаза. — Ты не был экспериментом. Я и в самом деле даже не думал, что дело в подобном. Если бы я знал, что камамбер и мои слова вызовут паническую атаку, я бы никогда… Вопреки расхожему мнению, я не психопат, и на чувства дорогих мне людей мне не всё равно.

Майкрофт прерывисто вздыхает; мысленная стена, которую он строил столько лет, внезапно даёт слабину, и он не знает, к чему это может привести. Он снова судорожно сглатывает и, решившись, кидает на брата напряжённый взгляд. Однако в серо-бутылочных глазах нет ни насмешки, ни презрения: они чисты и полны беспокойства. Именно эти эмоции на обычно негативном лице Шерлока становятся последней каплей. Майкрофт тяжело дышит и беззащитно утыкается в братское плечо, и то не отшатывается, не исчезает. Шерлок обхватывает его руками и тихонько цыкочет.

— Он был жесток? — спрашивает он неуверенно, будто боится вызвать ещё одну паническую атаку, и Майкрофт с новой силой хнычет ему в плечо, беспомощно схватившись за рубашку.

— Д-да… Я… я не хотел этого. Он… он знал, что я… что я не хочу, но продолжал… Боже, мне было так больно… так страшно… Он... он специально кормил меня, чтобы... не мог дать отпор... И чтобы... держать было... Нет!.. Он ещё жив... и... вдруг... вдруг он сделает это снова? Я не смогу его остановить... только не его... я боюсь...

— Тс-с, всё хорошо… — Шерлок успокаивающе гладит его по спине, и Майкрофт чувствует, как возле его плеча медленно расползается влажное пятно. — Я буду рядом и помогу тебе, брат. Ты больше не будешь страдать.