Слишком тонкая нить (гет)

Ирэн провела ладонью по черной, слегка потертой ткани висящего в шкафу пиджака — единственная вещь в ее гардеробе, которую она взяла с собой из прошлой жизни. Пиджак был дорогим, брендовым, и почти новым, но после той ночи впитал в себя слишком много пыли, грязи и страха, чтобы его можно было продолжать носить. Однако и выбросить его Ирэн не могла. Пока пиджак висел в ее шкафу, он был подобен якорю, удерживавшему корабль с самыми ценными воспоминаниями в бухте ее сердца. Стоит отправить пиджак на свалку, и вокруг воцарится пустота.

Слегка приподняв лацкан пиджака, Ирэн нащупала пуговицу, висевшую на единственной тонкой ниточке. Когда-то у Ирэн была куча нарядов, и она не придавала никакого значения таким мелочам, как пуговицы — если они терялись или отрывались, ее портниха легко находила замену. Но с этой пуговицей все было иначе. С ней Ирэн практически породнилась. Именно эту пуговицу терзали ее дрожащие пальцы, пока Шерлок вез ее на угнанной машине прочь из Карачи, из этого ада, в который она попала по их общей вине. Когда они наконец-то покинули Пакистан, пуговица уже еле держалась, но так и не оторвалась. Вместе с пиджаком она осталась у Ирэн — прощальный подарок от Шерлока, в который она завернулась, чтобы не замерзнуть, но который все равно оставил на себе следы ее внутренней дрожи.

Сейчас, глядя на пиджак, Ирэн была странно спокойна. Тяжелые воспоминания больше не причиняли боли. В конце концов, она выжила и сумела приспособиться к тому, что стало теперь ее жизнью. Неприметная квартирка на окраине Вены, работа флористкой, новое имя и новая личность — все почти так, как она и хотела, когда писала тот список требований для Майкрофта Холмса (разве что с мечтами о роскоши пришлось распрощаться, но ради спокойствия Ирэн готова была пойти на эту жертву). И, конечно, она сохранила в телефоне номер Шерлока Холмса, который когда-то выучила наизусть. Писала ему сообщения — поздравляла с днем рождения или просто невинно болтала. Иногда, очень редко, он даже отвечал — возможно, под влиянием момента, или потому, что желал выговориться (насколько вообще это слово было к нему применимо). А затем связь резко прервалась. Ирэн давно предчувствовала неладное. Сначала погибла Мэри Ватсон, жена доктора, потом Шерлок попал в больницу Калвертона Смита, которого разоблачил как серийного убийцу, а через некоторое время они с Джоном просто... пропали. Ирэн несколько недель с большой тревогой следила за новостями из Англии. В худшее она не верила — это же Шерлок, он одолел самого Джима Мориарти и выжил после выстрела в упор, которым его наградила Мэри… И все-таки Ирэн, как на иголках, с замиранием сердца ждала дальнейшего развития событий. В том, что Шерлок вернется, она не сомневалась, но вот чего она не могла предугадать, так это того, насколько сильно изменит его очередное приключение.

Оказалось, что у Шерлока есть сестра. «Тайный близнец» (разницу в один год Ирэн списала на статистическую погрешность), которого выскочка Майкрофт держал в заточении, потому что когда-то Эвр — так звали их сестру — убила лучшего друга Шерлока, пытаясь достучаться до брата. Все это Шерлок рассказал Ирэн сам. Он приехал в Вену, и когда она увидела его на пороге своей квартирки, радость и удивление в ее сердце смешались со страхом. Что будет, если обо всем узнает Майкрофт? Или другие ее враги? Но Шерлок, совершенно преображенный недавними событиями, призвал ее ничего не бояться. Он был взволнован и в то же время решителен, и Ирэн, не видевшая его четыре года, не узнавала в этом преисполненном уверенности мужчине того надломленного мальчишку, которого она когда-то пыталась соблазнить. Шерлок сказал, что наконец-то он все понял. Что Эвр дала ему ключ, который он так долго искал, и теперь Шерлок не хотел больше убегать от самого себя и бояться принимать решения, которые ему подсказывала его интуиция. Тогда, в Пакистане, он оставил Ирэн, потому что считал, что дать ход своим чувствам означало бы изменить самому себе, но теперь он понимал, что ошибался. И если бы Ирэн позволила ему, он попытался бы это исправить. Шерлок предлагал ей то, о чем Ирэн думала каждый день с тех пор, как поселилась в Вене — вернуться домой, в Англию. Майкрофт готов ее простить, а экстраординарные способности Эвр помогут им отследить любую грозящую ей опасность, так что она не должна ничего бояться. И если Шерлок может надеяться на то, что еще хоть что-то для нее значит, он будет очень рад, если она согласится.

Первым порывом Ирэн было ответить «да», но этот порыв ушел так же быстро, как появился — будто капля воды на поверхности стола, которой коснулись сухой тряпкой. Ее улыбка поблекла, а перед глазами возникли не слишком приятные образы. Самодовольное выражение лица Майкрофта Холмса, которому она отныне будет всем обязана. Знакомые лондонские улицы, по которым она когда-то вышагивала, словно королева, и на которые теперь не сможет ступить без оглядки. Странная, непостижимая Эвр — существо с другой планеты, так похожее на Шерлока, и в то же время столь пугающее. Сейчас он говорил о ней так, будто она поделилась с ним неким откровением, и Ирэн не знала, как к этому относиться. В конце концов, она ведь раньше была доминанткой. А доминировать можно лишь в одиночку. Ирэн вряд ли сможет смириться с тем, что какая-то другая женщина имеет открытый доступ к сердцу Шерлока, пусть даже это его родная сестра.

Одним словом, Ирэн смотрела на Шерлока, а Шерлок смотрел на Ирэн, и, судя по тому, как изменились его глаза, ее ответ он угадал почти сразу. Если он и сомневался в правильности своих выводов, это продлилось не больше двух секунд. За минувшие годы Шерлок поднаторел в искусстве чтения людских эмоций, даже тех, что были ему неприятны. «Заторможенный братишка» вырос и стал чересчур проворным… Ирэн едва не усмехнулась этой мысли, хотя на самом деле ей хотелось плакать. Ну а чего еще он ожидал? Что она бросится в его объятья и позволит увезти себя на край света? Да, однажды она уже так поступила, но тогда был совсем другой случай. И да, она писала ему сообщения все эти годы, и да, некоторые из них имели своей целью раздразнить его, завлечь, но она ведь знала, что он не поддастся на это искушение. Или?.. Ирэн вспомнила ту розу, что послала ему после того, как Мэри своим чертовым выстрелом отправила его на больничную койку. Она ведь хотела приехать сама. Нет, даже не хотела, а страстно желала и уже почти купила билет на самолет до Лондона, но в последнюю секунду передумала. Это было слишком рискованно. Слишком опасно. Если Майкрофт или кто-то из спецслужб об этом прознает, ей не жить. А Ирэн хотела жить. И никуда не поехала, ограничившись одной-единственной розой. И теперь она тоже никуда не поедет.

Прости, Шерлок, но я не могу. Ты же понимаешь — такая жизнь не для меня. Что ты прикажешь мне делать — готовить ужин на твоей кухне-лаборатории, пока ты принимаешь клиентов?

Нет. Ты можешь делать все, что хочешь. Перестать прятаться и прожить ту жизнь, о которой ты всегда мечтала. Все это можно устроить — ты же сама продумала, как обеспечить себе защиту, помнишь? Ты вернешься домой, Ирэн, и ты будешь в безопасности.

Ох, Шерлок, ничего ты не понимаешь. Дело вовсе не в безопасности. Совсем не в ней.

Ирэн сняла пиджак с вешалки и перекинула его через локоть, так, чтобы пуговица на ниточке оказалась наверху. Ее пальцы до сих пор помнили ее очертания, и если бы Ирэн пришлось найти пуговицу среди тысячи таких же, она бы не ошиблась.

Шерлок улетел на ближайшем рейсе. Не стал убеждать или просить, а всего лишь проглотил свою боль, как глотал ее множество раз до этого, только по другим поводам. Он вернулся на Бейкер-стрит, продолжил принимать клиентов, беззлобно пререкаться с братом и каждый месяц навещать сестру. И вот однажды по просьбе Майкрофта он посетил какой-то благотворительный концерт. Раньше Шерлок никогда этого не делал, но после «Шерринфорда» они с братом сблизились, и он, видимо, счел необходимым поддержать Майкрофта в его работе. На этом-то концерте Шерлок и встретил ее. Скрипачка по имени Маргарет, худенькая молодая женщина, по мнению Ирэн, слишком красивая для того, чтобы быть профессиональным музыкантом. Но Шерлок, конечно, не поэтому обратил на нее внимание. И то, что она была младше него на десять лет, тоже к делу не относилось — уж для кого, а для Шерлока возраст однозначно не был критерием. Нет, его, конечно, зацепила ее душа и то, как она выражала через музыку свои самые сокровенные мысли. Для Маргарет не составляло никакого труда выйти на сцену и обнажить свое сердце перед тысячей людей — они называли это музыкой, хотя на самом деле это было ее сердце. Ирэн никогда бы на такое не решилась. Ей нравилось тешить себя иллюзией, что она доминирует над пресыщенными богачами, что застыли в непристойных позах на ее вычурной роскошной кровати, но вот открыть перед другими свое сердце — нет, после того, что случилось в доме Майкрофта, она ни за что бы на это не отважилась. Тогда Шерлоку Холмсу удалось ее разоблачить, и поэтому сейчас она ответила отказом на его предложение. Этого она и испугалась. Ей не нужно было бояться за свою физическую безопасность, ведь она знала, что рядом с Шерлоком произойдет нечто более страшное: она никогда не сможет быть спокойна за свое сердце. Близость на расстоянии — единственное, на что она была способна. А тот Шерлок, что вернулся из Масгрейва, хотел… точнее, нет, не так — заслуживал большего. И не Ирэн Адлер станет той женщиной, с которой он сможет это обрести.

Проведя кончиком пальца по гладкой черной пуговице, Ирэн крепко ее сжала. Она больше не чувствовала того озноба, который так долго не отпускал ее по дороге из Карачи. И, кажется, она сумеет найти в себе силы, чтобы отнести пиджак на свалку.

Ирэн одним резким движением потянула пуговицу на себя. Та не стала противиться ее воле. Тонкая ниточка, скреплявшая ее с пиджаком, разорвалась, и часть ее упала на пол.

На черном ковре Ирэн сразу же потеряла ее из виду.