Обмен знаниями (джен)

— Гермиона, куда ты задевала ту глупость в синем переплёте? — недовольно поинтересовался Снейп, хмурым взором окидывая бардак перед собой.

— Я вернула манускрипт на Гриммо, — не поднимая головы от записей, спокойно отозвалась она. — Ты же обозвал его халтурой и грозился сжечь, если я ещё хоть слово из него прочитаю. А рукопись всё же старинная. К тому же не моя.

Гермиона сразу заметила странную особенность Снейпа: он мог цитировать текст целыми абзацами, не сбиваясь, но категорически не запоминал названия. И очень сердился, когда она не понимала, о какой книге он говорит.

— Только из-за давности написания она не становится автоматически качественной.

Гермиона разложила перед собой сразу пять пергаментов, испещрённых сложными схемами и пометками, сделанными двумя разными почерками. А потом, подумав, прибавила ещё и пару листов из маггловского блокнота. Она не обратила на бурчание профессора ровным счётом никакого внимания. Это была одиннадцатая их рабочая встреча — как про себя именовала Гермиона, — и она уже привыкла.

Всё вышло неожиданно и очень спонтанно. Снейп после уговоров всё же согласился позволить Драко устроить рождественскую вечеринку. Собственно, с неё-то всё и началось. Как-то так получилось, что после праздника Гермиона решила навести порядок: убрать пёстрые украшения и помыть посуду. Джинни и Астория, конечно, предложили тоже остаться, но Гермиона лишь отмахнулась — что она бытовых заклинаний не знает?!

— Мисс Грейнджер, вы всё ещё изучаете проблему возвращения памяти после воздействия Обливиэйта? — спросил Снейп тогда, прислонившись к дверному косяку и внимательно наблюдая за тем, как она суетится на его кухне.

Гермиона чуть тарелку не выронила от неожиданности и судорожно кивнула.

А Снейп, как ни в чём не бывало, вдруг предложил помощь. Словно не понимал, что одним этим абсолютно ломает представление о себе, которое годами выстраивалось в сознании студентов, которым не повезло у него учиться. И Гермиона не была исключением. Хотя нет, не абсолютно: всё же делал он это в своей неповторимой манере. С таким высокомерием и снисходительностью, что Гермиона непременно вспылила бы и отказалась, если бы исследование не имело для неё такого огромного значения. А самостоятельные изыскания не зашли в тупик.

Честно говоря, она даже не помнила дословно, что он в тот раз сказал. Настолько велика была ярость, что кровь буквально шумела в ушах, мешая слушать. Было там нечто вроде: «Раз уж вы осчастливили меня ежедневными визитами в больницу, полагаю, я обязан…» Что-то про то, что она «привыкла во всём полагаться на учебники и совершенно не умеет самостоятельно думать». И ещё: «не сумеет распознать решение, даже если оно окажется прямо перед носом». В общем, обижаться было на что.

Правда, Гермиона до сих пор удивлялась, почему так разозлилась. В Мунго случалось он тоже язвил и проходился в том числе и по её умственным способностям. Особенно в первые посещения. Это всегда было немного болезненно, но не до такой степени. Возможно, суть заключалась в том, что профессор был серьёзно ранен, и она автоматически относилась к нему более снисходительно. Во всяком случае, такое объяснение Гермиона выбрала для себя. И сама в него не поверила. На самом деле ей просто очень хотелось, чтобы профессор Снейп её оценил.

В любом случае, тогда она глубоко вздохнула, медленно досчитала до десяти, стараясь успокоиться, и процедила не слишком радостно:

— Я вас не понимаю. Почему? Зачем это вам?

— Так ли важны мотивы? — равнодушно пожал плечами Снейп, отталкиваясь от стены и подходя к ней. — Если желаете, считайте, что меня заинтересовал теоретический вопрос. Это сложный вызов. А теперь уходите, я сам закончу. И если надумаете, возвращайтесь в субботу. Только не забудьте свои записи.

Когда Гермиона рассказала об этом друзьям, мнения разделились. Джинни отнеслась к идее весьма скептически — она осталась невысокого мнения о педагогических талантах их профессора.

— Ты серьёзно собираешься проводить со Снейпом все выходные и выслушивать его ядовитые комментарии? Добровольно? — недоумевала подруга.

А вот Драко, наоборот, был полон энтузиазма:

— Снейп — превосходный исследователь. Легеллимент, зельевар, да и в чарах разбирается. Если кто и сможет тебе помочь, Грейнджер, так только он.

Она проворочалась без сна всю ночь, и в итоге ранним субботним утром вновь стояла на крыльце неприметного дома в Тупике Прядильщиков, гадая, правильно ли поступает. Но с тех пор так и повелось. Они работали вместе все выходные, и Гермиона часто приносила книги из библиотеки Блэков. Разумеется, с разрешения Гарри. Она многому научилась за это время. В том числе игнорировать сарказм Снейпа. Гермиона привыкла к его перепадам настроения. Поняла, что даже когда он огрызается, это необязательно значит, что она в чём-то ошиблась, а куда вероятнее, что Снейп просто крайне раздосадован, когда что-то идёт не по плану или не получается.

Гермиона привыкла к его резкому, вспыльчивому характеру, суровым замечаниям и нетерпимым высказываниям. И научилась не принимать это на свой счёт. Хотя всё было не так уж плохо. Точнее, совсем не плохо. Снейп не отмахивался от её мыслей — внимательно выслушивал и помогал доработать или, наоборот, отбросить полусформированные идеи и догадки, задавая меткие, порой остроумные вопросы. И на удивление спокойно и вдумчиво отвечал на её. Гермионе пришлись по душе их оживлённые споры, потому что после каждого у неё оставалось впечатление, что она знает чуточку больше, понимает суть магии немного глубже. Да и просто они были невероятно увлекательными и познавательными.

Она привыкла ко многому, но не к обращению по имени. Это до сих пор давалось ей с трудом. Да она бы и не осмелилась никогда. Но однажды, наверное, на второй неделе она попросила объяснить особо заумную формулировку в страшно древнем гримуаре:

— Профессор, вы не могли бы…

— Я уже не профессор, мисс Грейнджер, — с раздражением перебил он. — И, если у меня будет выбор, не собираюсь возвращаться к преподаванию никогда.

— Но как же мне к вам обращаться? — растерялась она.

— Как пожелаете, — недовольно разрешил Снейп, быстро перелистывая страницы, и Гермиона засмотрелась на стремительные, точные движения длинных пальцев. — Но я бы предпочёл, чтобы в моём жилище меня называли по имени.

Она честно старалась, но иногда продолжала сбиваться на «сэр» и «профессор», после чего Снейп с обязательной насмешливой ухмылкой обращался к ней «мисс Грейнджер».

Признаться, ей очень нравилось приходить к Северусу. Мало того, что исследование сдвинулось с мёртвой точки, и Гермиона чувствовала, что они действуют в верном направлении, так ей ещё и очень понравилось в его доме, пусть немного запущенном, но удобном и по-своему уютном. Сколько здесь было интереснейших книг! Да и хозяин оказался вполне гостеприимным — во всяком случае, её обедом кормил, когда они подолгу засиживались.

Так что да, Гермиона была рада, что согласилась на его изначально хамское предложение.

Она тряхнула головой, возвращаясь в настоящее. В последние дни она слишком часто думала о Снейпе. А должна была — об исследовании.

— Зачем тебе «Истоки мнематической магии»? — Гермиона с любопытством посмотрела на Северуса. — Ты же сказал, что там нет ни одной здравой мысли.

— Собирался перепроверить.

Он оттолкнул от себя кипу фолиантов и пергаментов — от резкого движения перо прокатилось по столешнице и мягко спланировало на пол. Снейп проследил за ним угрюмым взглядом и упрямо скрестил руки на груди. Гермиона поспешила спрятаться за раскрытой книгой в тщетной попытке скрыть за ней улыбку — обиженно нахохлившийся Северус представлял из себя крайне очаровательное зрелище.

— Давай аппарируем на Гриммо, — всё ещё давя хихиканье, предложила она.

— Я к Поттеру? — возмутился Снейп таким тоном, словно серьёзно сомневался в её здравомыслии.

— Гарри не будет против, — нахмурилась Гермиона, стараясь отогнать внезапное и неуместное разочарование. — Он на самом деле хочет наладить с тобой отношения.

— Кто я такой, чтобы противиться желаниям народного героя? — фыркнул Снейп. — Мистер Поттер узнал, что я некогда общался с его матерью, и теперь, смею предположить, не отступится. Знаменитая гриффиндорская твердолобость.

— А так ли важны мотивы? — вернула Гермиона его же слова, копируя позу и тоже скрещивая руки. — Ты мог бы пойти ему навстречу.

— Может, ты посоветуешь мне ещё и с Лонгботтомом как-нибудь вечером выпить сливочного пива?

— Было бы неплохо. Но сначала лучше просто немного поговорить. Бедный Невилл до сих пор тебя боится.

— Правильно делает. Весьма благоразумно с его стороны.

— Северус, ты мог бы быть менее язвительным с ним, — едва ли не вскрикнула Гермиона, в отчаянии всплёскивая руками. — И с Гарри тоже. Они не сделали тебе ничего плохого. И не говори, что это не в твоём характере! С Драко же ты нормально общаешься.

— Ты решила меня подружить, — презрительно выплюнул Снейп, — со всеми своими приятелями?

Он смотрел на неё странно задумчиво, с таким пристальным вниманием, что Гермиона невольно смутилась, но твёрдо кивнула, отвечая на вопрос.

— Знаменитая гриффиндорская твердолобость, — повторил Северус, но на этот раз его голос прозвучал тепло, почти ласково. — Хорошо, завтра отправимся на площадь Гриммо. Только, будь любезна, предупреди Поттера заранее. Мне бы не хотелось стать причиной преждевременной кончины Избранного.

— Правда? — воодушевлённо, но с недоверием уточнила Грейнджер.

— Разумеется. К тому же действительно интересно взглянуть на библиотеку Блэков. Судя по экземплярам, которые ты приносила, она впечатляет, — нехотя признал Снейп, и Гермиона широко улыбнулась, радостно блестя глазами.

— Спасибо, Северус.

— Хватит. Лучше найди пособие в красном переплёте с серебряным тиснением.

— Про создание Омутов Памяти? Но зачем?

— Автор выдвигал занимательную теорию о природе передачи воспоминаний. Следует обратить на неё внимание. Она может пригодиться для нашей цели. А я пока заварю чай. Тебе придётся по вкусу.

В этом Гермиона не сомневалась — все травяные сборы Снейпа были удивительными. И сам он был удивительным! Она вздрогнула и густо покраснела, когда осознала последнюю шальную мысль. Но… Северус Снейп был невероятно противоречивым и непонятным: жёстким, даже жестоким, но при этом неравнодушным, даже сочувствующим. Предложил же он ей помощь! И теперь работал с полной самоотдачей и увлечением.

Да, Гермиона определённо не жалела, что согласилась. Их совместные занятия дорогого стоили. Например, она осознала, что инструкции в книгах — это не универсальное решение, а только ориентир, общее направление. Она постепенно училась понимать самого сложного и от того завораживающего человека, которого знала. И верила, что одновременно сама учит его быть более открытым и мягким — ну или хотя бы дипломатичным.

Гермиона надеялась, что у неё это получается. Пусть медленно, с переменным успехом, но получается.