Porque el amor sin ti (гет)

Инеж сама не знала, зачем едет в Кеттердам. Родители отговаривали ее, убеждая, что это совершенно ненужная трата времени и нервов. И в общем-то, она была с ними согласна, но внутренний голос упрямо твердил, что она должна наконец расставить все точки над и, прежде чем выйти замуж и начать новую жизнь, оставив прошлое позади. Так что, опасаясь, что родители постараются все-таки удержать ее, она просто тихонько ускользнула из каравана на одной из их лошадей, чтобы добраться до Ос Керво, где был пришвартован «Призрак».

И вот теперь, по мере того как Кеттердам впереди увеличивался, пока «Призрак» приближался к берегу, в груди росло странное чувство, которое Инеж никак не могла определить. Она не была здесь три года. Но чувство не было ни волнением, ни страхом, ни уж тем более предвкушением. Кеттердам оставался для нее кошмаром, из которого ей посчастливилось сбежать. Не зря ли она вернулась? Может, правы были родители? Но то упрямое внутреннее чувство твердило, что не зря.

— Капитан? — окликнул ее Шпект, и Инеж с готовностью ухватилась за повод отвлечься, занявшись необходимыми делами.

Когда все формальности в порту были улажены, Инеж отпустила команду отдыхать, а сама застыла на причале, собираясь с мужеством. «Да в конце-то концов, — сердито отругала она себя, — не съест же он тебя!» И решительно направилась в сторону Бочки, вскоре перебравшись на крыши — быстрее и привычнее. Погода стояла на удивление солнечная, и она решила счесть это добрым предзнаменованием.

В Клепке его не оказалось, и, разочарованно вздохнув, Инеж отправилась в «Клуб ворона».

На этот раз ей повезло. Каз сидел за столом в своем кабинете, совершенно такой, каким она помнила его. В строгом черном костюме, склонившийся над какими-то документами. Вот только без перчаток. Сердце дрогнуло, но Инеж отмахнулась от этой странной реакции и бесшумно забралась в окно.

Каз замер, перестав писать. На его лице на мгновение что-то промелькнуло, однако она не успела понять, что именно, поскольку в следующее мгновение оно превратилось в каменную маску.

— Какое дело, Инеж? — спросил он, не поднимая взгляда.

Она сглотнула и как могла твердо произнесла:

— Я пришла попрощаться.

Каз едва заметно вздрогнул, но его голос остался ровным и холодным.

— Что ж, прощай, — и после нескольких мгновений молчания добавил: — Если это всё, то уходи — у меня полно дел.

И тут он наконец поднял взгляд, и Инеж застыла. Стоило посмотреть в его глаза цвета кофе, как голова взорвалась множеством ярких картинок, окрашенных эмоциями, которые она, казалось, не испытывала уже сто лет.

Они сидят бок о бок на крыше, едят вафли и любуются редким в Кеттердаме видом звезд. Они осторожно берутся за руки, столь же осторожно переплетая пальцы. Каз улыбается и проводит кончиками пальцев по ее щеке. И еще… и еще… и еще…

Картинки мелькали так быстро, что вызывали головокружение. Почему она не помнила всех этих моментов, которые сейчас вспышками возникали в сознании? Всех многочисленных моментов, наполненных теплом и любовью. Счастьем. Почему до сих пор она помнила исключительно деловое взаимодействие с Казом? Или у нее галлюцинации? Но нет, она была уверена, что это именно воспоминания.

Инеж резко вдохнула, сжав виски, в глазах потемнело.

— Инеж? — услышала она будто издалека голос Каза, и в нем определенно звучало беспокойство.

Когда мир вокруг перестал бешено вертеться, Инеж обнаружила, что сидит на полу, а над ней с крайне встревоженным выражением лица склонился Каз, который даже не потрудился взять трость.

— Инеж, скажи что-нибудь.

По его тону она поняла, что он зовет ее уже не в первый раз. Что случилось? Что с ней? Инеж чувствовала себя так, словно проснулась от долгого сна, длившегося несколько лет. Три года, если быть точной. И тут она с ужасом поняла. Вспомнила тот день, когда приехала навестить родителей. Они познакомили ее с молодым человеком, сказали, что он друг семьи. Инеж знала, что они не одобряют ее отношений с Казом, и догадалась, что они хотят переключить ее внимание на кого-то другого. Она обреченно вздохнула и собиралась всё объяснить парню, попросив не питать надежд на ее счет. Но что было после этого, она не помнила.

Тогда она подумала, что просто заснула, утомившись с дороги. Сейчас она поняла, что всё было гораздо сложнее. Поскольку очнулась она другим человеком. Ну то есть не совсем другим — изменилось только одно: ее отношение к Казу. Нет, она не забыла его — она помнила все события, если не считать тех личных моментов, которые вернулись к ней сейчас, — она забыла свои чувства к нему и всё то, что питало эти чувства. Думала, что удачно сбежала из проклятого города.

И только сейчас будто пелена спала с ее рассудка и сердца. Оставалось сделать вывод, который делать очень не хотелось. Изменение в ее сознании явно было работой Гриша. Вряд ли какой-то враг добрался до нее в караване, а значит… Значит, родители решили таким образом удалить ее от Каза. Как они могли?!

Однако возмущение отошло на задний план от осознания, что рядом с ней всё еще стоит Каз. Каз, которого она не видела три года. По которому так болело ее сердце, даже когда она не понимала этого.

— Каз, — Инеж инстинктивно потянулась к нему. — Я так по тебе соскучилась!

Он резко отшатнулся. В родных темных глазах мелькнула боль, а потом они утратили всякое выражение, а лицо снова окаменело.

— Не делай этого, Призрак, — он пытался говорить ровным тоном, но голос всё равно сорвался. — Мне не нужна твоя жалость. Уходишь, вот и уходи.

Инеж вздрогнула. Ощущение было, будто ее ударили. В этот момент она ясно осознала, как всё должно было выглядеть с его стороны. Она бросила его, ничего не объяснив, хотя обещала всегда возвращаться. Святые, она замуж собиралась!

— Каз, — отчаянно позвала Инеж, чувствуя, как по щекам потекли слезы. — Прошу тебя: выслушай меня. Пожалуйста.

Он уже открыл рот, и Инеж чувствовала, как он собирается сказать, что им не о чем говорить, но передумал. Несколько мгновений он молчал, глядя на нее с не читаемым выражением, а потом отрывисто кивнул.

— У тебя пять минут.

Инеж немного воспрянула духом. Она не стала вставать, только села на колени, сложив на них руки. Как могла коротко и четко рассказала о том, что произошло три года назад, и о своих подозрениях.

Каз стоял, прислонившись к столу и скрестив руки на груди. Он слушал ее, не перебивая, с хмурым выражением и — с ужасом понимала Инеж — не очень-то ей веря. Когда она закончила, на долгие мучительные мгновения воцарилось молчание. Тяжелое, почти невыносимое. А потом Каз заговорил:

— Я хочу тебе верить, Инеж. Правда хочу. Но не знаю, смогу ли.

В его знакомом хриплом голосе звучало то же отчаяние, которое испытывала она. Инеж обреченно кивнула и опустила голову, разглядывая свои руки.

— Я понимаю, — прошептала она. — Но, — она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза, — может быть, ты можешь дать мне шанс начать всё сначала?

Каз тяжело вздохнул и уже хотел что-то сказать, но тут по лестнице протопали бегущие шаги, а потом в дверь заколотили изо всех сил.

— Не сейчас, Джеспер! — раздраженно крикнул Каз, не сдвинувшись с места.

— Открой чертову дверь, Каз! — раздался в ответ не менее раздраженный голос, и всё же под раздражением отчетливо проступала тревога. — Иначе я опять ее выломаю.

— Удачи, — тихонько фыркнул Каз, словно забывшись, но в следующее мгновение его лицо снова окаменело.

Вопреки всему Инеж не могла не улыбнуться. Как же она по ним соскучилась… Однако улыбка быстро погасла. Если ей не удастся убедить Каза, она потеряет всё это навсегда. От одной мысли об этом сердце словно пронзил кинжал.

В дверь опять забарабанили, и она явственно вздрогнула на петлях. Каз со вздохом покачал головой и посмотрел на Инеж.

— Скройся. Я постараюсь побыстрее его выпроводить.

Инеж кивнула и, вскочив, исчезла в соседней комнате. В сердце вспыхнула робкая надежда. Ведь если он хочет продолжить разговор, значит, еще не всё потеряно, правильно?

Следуя впитавшимся в кровь инстинктам, Инеж затаилась за дверью так, чтобы всё слышать и видеть. Джеспер вихрем влетел в кабинет, остановился посередине и стремительно развернулся к Казу, который закрыл за ним дверь. Он уже открыл рот, но закрыл его, так ничего и не сказав, и нахмурившись, несколько мгновений изучал Каза.

— В чем дело, Джес? — мрачно спросил тот, прохромав к столу и опустившись в кресло.

— Ты уже знаешь, — ответил тот таким тоном, словно сбылся самый большой его страх.

Каз хмыкнул.

— О том, что Инеж в городе? Конечно, знаю.

Джеспер испустил долгий выдох и плюхнулся в кресло напротив стола.

— И что собираешься делать?

Каз приподнял бровь.

— А почему я должен что-то делать?

— Каз, — многозначительно произнес Джеспер, уставившись на него.

— Джес, — ответил тот в тон, а потом добавил: — Слушай, у меня правда полно работы, так что если это всё, что ты хотел мне сказать...

Джеспер снова тяжело вздохнул и покачал головой.

— Скажи честно: тебе нужно отвлечься? Мы могли бы сходить куда-нибудь или устроить ограбление, как в старые-добрые времена…

Каз усмехнулся, но в этой усмешке Инеж видела горечь.

— Знаешь, я уже большой мальчик, и вполне способен справиться. Я не рассыплюсь на кусочки только потому, что Инеж появилась в Кеттердаме.

— Угу, — Джеспер хмыкнул с настолько не свойственным ему мрачным выражением, что у Инеж сжалось сердце. — Каз, ты мой лучший друг. И я не хочу опять наблюдать за тем, как ты бьешься в агонии. В прошлый раз я думал, мы потеряем тебя.

Инеж зажала рот ладонью, чтобы заглушить всхлип. «О, Каз, — отчаянно подумала она, — сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? Я никогда не хотела причинить тебе боль, но все-таки сделала это, пусть и не по своей воле».

Каз поморщился.

— Не драматизируй, Джеспер. Всё было не настолько страшно.

— Нет, — серьезно возразил Джес. — Всё было гораздо страшнее.

Каз вздохнул и потер ладонями лицо.

— Всё в порядке, Джес, правда, — утомленно произнес он. — Как в прошлый раз больше не будет.

Джеспер явно не очень-то ему поверил, но сдающимся жестом вскинул руки.

— Ладно-ладно. Но учти, — он наставил на Каза обвиняющий палец, — я буду проверять тебя каждый день.

— Жуткая угроза, — пробормотал Каз, и уголок его рта дернулся в той едва заметной улыбке, которую так любила Инеж.

И от этого всё внутри перевернулось.

Джеспер ушел, и Инеж вышла из своего убежища, неуверенно остановившись возле двери, желая и не смея приблизиться к Казу, который по-прежнему сидел в кресле, глядя на нее с нечитаемым выражением.

Инеж всхлипнула и, сделав пару шагов к нему, упала на колени.

— Прости меня, Каз, — сдавленно произнесла она. — Меньше всего на свете я хотела сделать тебе больно. Никогда я не покинула бы тебя по своей воле. Пожалуйста, прости. Пожалуйста, скажи, что еще не всё потеряно.

Каз не отрываясь напряженно смотрел ей в глаза, словно надеясь найти там ответы. Его руки сжались в кулаки и снова разжались с явным усилием воли. Он долго молчал, а потом тихо произнес:

— Скажи, что это правда. Что ты не исчезнешь снова.

— Я не исчезну, — горячо пообещала Инеж, глядя ему в глаза. — И больше никому не позволю разлучить нас. Я просто не ожидала такой подлости от собственных родителей, и они застали меня врасплох.

Каз медленно кивнул. Его взгляд смягчился, он встал, опираясь на трость, и шагнул к ней. И это придало Инеж смелости. Она поднялась на ноги и осторожно протянула к нему руки.

— Можно я обниму тебя?

Он замер и несколько мгновений спустя покачал головой. Инеж разочарованно вздохнула и опустила руки. В общем-то она и не надеялась на положительный ответ, но не могла не спросить.

— Я люблю тебя, — произнесла она со всей искренностью, на какую была способна, и Каз вздрогнул, на этот раз уставившись на нее с отчаянием и надеждой. — Всегда любила, даже если последние три года не помнила об этом. Я больше не вернусь к родителям.

Каз нахмурился и покачал головой.

— Они же твоя семья.

Инеж сердито вскинула голову.

— Я всё еще люблю их и, наверное, когда-нибудь прощу то, что они сделали. Но больше не могу чувствовать себя в безопасности рядом с ними, чувствовать себя дома, — и немного помолчав, убежденно добавила: — Ты — моя семья и мой дом.

Каз прямо-таки впился в нее взглядом, и теперь из него исчезло всё показное равнодушие. В темных глазах бушевала настоящая буря, грозившая накрыть ее с головой.

— Не говори таких вещей, если не имеешь этого в виду, — тихим напряженным голосом произнес он.

Глаза снова наполнились слезами. Наверное, еще никогда в жизни Инеж столько не плакала.

— Я имею это в виду, — горячо заверила она. — И знай: если я не вернулась к тебе, я сделала это не по своей воле. Поэтому, пожалуйста, никогда-никогда не отпускай меня.

Каз долго-долго смотрел на нее, будто ища ответы в ее лице, а потом выдохнул:

— Это ведь не сон? Ты настоящая?

Сердце сжалось от обнаженной боли в его голосе. Она всхлипнула и горячо заверила:

— Нет. Это не сон. Сон — кошмар — длился три года, а сейчас мы наконец-то проснулись.

Он всё еще не выглядел полностью убежденным, но Инеж и не ожидала, что будет просто. По крайней мере, он согласился дать ей шанс.

В дверь постучали — гораздо спокойнее, чем колотил до этого Джеспер.

— Босс? — позвал голос Пима. — Там недовольный клиент требует говорить с тобой.

Каз тяжело вздохнул и крикнул:

— Сейчас приду, — после чего посмотрел на Инеж.

Она улыбнулась.

— Я отвлекаю тебя?

Каз невесело усмехнулся.

— Ты всегда отвлекаешь меня. Даже когда тебя нет рядом.

Инеж решила, что обдумает это заявление позже.

— Я загляну поздороваться с Джеспером и Уайленом, пока ты занят.

Каз дернулся так, словно хотел схватить ее за руку и никуда не пускать, но потом остановил себя. Его левая рука сжалась в кулак, а правая сильнее стиснула голову ворона на трости. Инеж не нужны были слова, чтобы понять: он боится, что если она сейчас уйдет, то больше не вернется, вопреки всем ее заверениям. И этого понимания больно сжалось сердце.

— Когда ты закончишь в клубе? — мягко спросила она.

— К одиннадцатому колоколу, — ответил он, вопросительно склонив голову.

Инеж улыбнулась на этот такой знакомый жест.

— Значит, в одиннадцать я приду в Клепку.

Каз серьезно кивнул.

— Сделка есть сделка.

Инеж не могла не засмеяться, и на его лице появилось такое восхищенное выражение, словно он никогда не слышал звука прекраснее. Безумно захотелось его поцеловать, но она подавила это желание. Пока не время.

— Смотри осторожнее, — заметил Каз. — Не попадись Джесперу под горячую руку — он очень близко к сердцу воспринял твое исчезновение.

— Не попадусь, — торжественно пообещала Инеж.

Но сердце снова болезненно сжалось. «Он принял близко к сердцу твою боль», — грустно подумала она, но, конечно, не стала говорить этого вслух. Сложнее всего было заставить себя оторвать от него взгляд и выбраться в окно, но Инеж справилась с этой задачей.

 

Джеспер действительно встретил ее не слишком гостеприимно. Инеж не стала стучать в дверь, побоявшись, что ее просто не пустят, и забралась в окно. Джеспера она нашла в кабинете на первом этаже, где он просматривал какие-то документы. Инеж кашлянула, чтобы объявить о своем присутствии, и он подпрыгнул, резко повернувшись. При виде нее он не улыбнулся, не попросил как бывало: «Не делай так, Инеж!» — не бросился ее обнимать. Он только нахмурился и спросил:

— Зачем ты вернулась, Призрак?

Призрак. Не Инеж. Словно они теперь чужие. И хотя она понимала причины такого отношения, все-таки было обидно. Но она отмахнулась от этого чувства.

— Я как раз собиралась объяснить, — примирительно произнесла она. — Можешь, выслушать?

Джеспер долго молча сверлил ее взглядом и наконец холодно произнес (Инеж дрожь пробрала от этого холода в голосе всегда дружелюбного и жизнерадостного Джеспера):

— Я думал, что в одной комнате с тобой больше находиться не захочу, но вот почему-то разговариваю с тобой. Почему бы это, а?

— Джес, — вздохнула Инеж, его тон начал ее нервировать, — я думала, мы друзья…

— Друзья? — Джеспер вскинулся, резко выпрямившись в кресле. — Я тоже так думал, а потом ты… Как ты могла так с ним поступить?

— Джес…

Но он взмахнул рукой, не дав ей договорить.

— Нет, Инеж. Тебя здесь не было, ты не видела, каким он вернулся из той поездки в Равку.

В Равку? Инеж замерла, теперь полностью сосредоточившись на словах Джеспера. Когда Каз ездил в Равку?

— Когда ты не вернулась в положенное время, Каз забеспокоился, что с тобой что-то случилось, и организовал поиски, — теперь Джеспер говорил быстро и яростно, будто выплевывая слова. — И выяснил, что «Призрак» в целости и невредимости пришвартован в Ос Керво, а тебя видели отъезжающей вглубь страны. Он подумал, что ты захотела навестить родителей, но время шло, а от тебя по-прежнему не было никаких вестей. «Призрак» время от времени отправлялся в плавание, но всегда возвращался только в Ос Керво. И тогда Каз решил поехать в Равку сам и выяснить, что случилось.

Инеж похолодела от ужаса, тисками сжавшего сердце. Каз был в Равке, искал ее. Зная его, наверняка нашел. Что он видел?

— Он нашел ваш караван, — всё больше мрачнея, продолжил Джеспер, — и знаешь, что там увидел?

Инеж слабо покачала головой, боясь даже предполагать.

— Он увидел тебя на опушке леса в объятиях какого-то парня. С которым ты целовалась и выглядела счастливой и довольной жизнью.

— Святые… — прошептала Инеж.

— И это всё, что ты можешь сказать? — презрительно выплюнул Джеспер. — Если уж ты решила, что не хочешь больше быть с Казом, ты могла честно сказать ему об этом, а не исчезать так, будто… будто он пустое место?

Инеж отчаянно помотал головой.

— Джеспер, всё было не так. Я объясню...

— Не так? А как, Инеж, как?! Я ни разу в жизни не видел его таким убитым, как в тот раз, когда он вернулся в Кеттердам. Каз, который зубами и когтями продирался сквозь всё, что обрушивала на него жизнь, выглядел сдавшимся, опустошенным — словно… готов был лечь и умереть. И знаешь, что он мне сказал?

Инеж снова помотала головой, не в силах говорить — горло сдавило поднимающимися слезами.

— Я, говорит, всегда знал, что рано или поздно она поймет, что заслуживает гораздо большего, чем я. Он даже предательством это не посчитал. Как будто так и должно быть, как будто это был лишь вопрос времени. И чем ты можешь оправдаться, Инеж?

Инеж всхлипнула и прижала ладонь ко рту.

Я не хочу снова наблюдать, как ты бьешься в агонии

Пока она пыталась справиться со слезами, Джеспер смотрел в окно с таким видом, словно ему неприятно даже смотреть на нее.

— Джеспер, — сдавленно произнесла Инеж, когда смогла снова говорить, — выслушай меня. Пожалуйста.

— Джес… — в комнату влетел Уайлен, но при виде Инеж замер. Его лицо тут же превратилось в холодную маску, и ледяным тоном он произнес: — Здравствуй, Инеж.

— Уайлен, — она печально улыбнулась, — ты как раз вовремя.

Тот посмотрел на Джеспера, и он пожал плечами.

— Инеж собирается поведать нам какую-то историю.

Его тон прямо-таки сочился сарказмом. Инеж поморщилась, но никак не прокомментировала его попытку уколоть. Они имеют на это право.

Уайлен прислонился к столу, за которым сидел Джеспер, и сложил руки на груди, до жути напомнив этим Каза. Ни тот, ни другой так и не предложили ей садиться. Инеж сглотнула и начала свой рассказ.

Когда она закончила, в комнате некоторое время царило тяжелое молчание, но взгляды парней заметно смягчились.

— Нда. Дела-а, — первым нарушил молчание Джеспер, и Уайлен согласно покивал, теперь глядя на Инеж с сочувствием. — Слушай, извини за такой прием…

Инеж слабо улыбнулась — щеки всё еще были мокрыми от слез, которые она не трудилась вытирать.

— Вы же не знали. И я на вашем месте отреагировала бы также.

— Что будешь делать? — спросил Уайлен.

Инеж пожала плечами.

— Заслуживать прощение.

— Хочешь пойдем с тобой? — тут же с энтузиазмом предложил Джеспер.

Инеж улыбнулась — на этот раз по-настоящему — и покачала головой.

— Не надо. Я уже видела Каза.

Оба вытаращились на нее с крайне изумленным выражением, и Инеж невольно хихикнула.

— И как он отреагировал на твое появление? — осторожно спросил Уайлен.

Веселье тут же испарилось, и Инеж тяжело вздохнула.

— Лучше, чем можно было ожидать, — после паузы она уже бодрее добавила: — По крайней мере, он согласился меня выслушать и не прогнал после этого. И даже, кажется, хотел видеть снова.

— Постой-ка, — подозрительно прищурился Джеспер. — Когда я приходил проверить его, ты уже была там?

Инеж смущенно кивнула. Джеспер фыркнул одновременно с возмущенным и восхищенным выражением, так напомнившем прежние времена, что в груди разлилось тепло и на глаза снова навернулись слезы, которые она сердито смахнула. Хватит уже рыдать.

— О, Инеж, — Джеспер подскочил и тут же сгреб ее в объятия.

Инеж пискнула и обняла его в ответ. А потом тихо спросила:

— Думаешь, он сможет меня простить?

Джеспер хмыкнул и отстранил ее от себя, заглянув в лицо.

— Инеж, — серьезно произнес он. — Тебе он простит что угодно.

Снова захотелось разрыдаться, но она сдержалась. Пора заканчивать с этим.

— Надеюсь, ты прав, — сказала она.

— Конечно, я прав, — ухмыльнулся Джеспер. — Остановишься у нас?

Инеж покачала головой.

— Я обещала Казу, что буду в Клепке к одиннадцатому колоколу.

Ухмылка Джеспера стала еще шире, и он поиграл бровями.

— Удачи, сестренка.

Инеж возмущенно хлопнула его по плечу, и он рассмеялся.

 

К тому моменту, когда она отправилась в Клепку, пошел мелкий моросящий дождик. Хорошо хоть не ливень, а то по крышам передвигаться было бы гораздо сложнее. До Клепки Инеж добралась одновременно с Казом. С крыши соседнего здания она видела, как он подошел к двери, остановился, замерев на мгновение, а потом поднял голову, ища ее глазами. Инеж выступила из тени, показываясь ему. Как он это делал, она до сих пор не понимала — будто у него срабатывало некое шестое чувство, когда она находилась рядом.

На лице Каза промелькнула удивленная радость — словно он не надеялся на то, что она все-таки придет, и это разбивало ей сердце, — прежде чем оно приняло обычное невозмутимое выражение. Каз вошел в дверь Клепки, а Инеж перебралась на ее крышу, чтобы спуститься к чердачному окну.

К ее огромному удивлению, окно, хотя было закрыто, но не заперто. О том, что это означает, ей не хотелось сейчас задумываться, иначе она опять начнет рыдать. Так что она просто проскользнула внутрь, прикрыла за собой окно и сняла намокшую куртку, бросив ее на подоконник.

Инеж слышала доносившийся с первого этажа голос Каза, который, видимо, раздавал распоряжения Отбросам, а потом по лестнице зазвучали неровные шаги, сопровождаемые стуком трости. Инеж замерла у окна, нервно сцепив перед собой руки. Внезапно ей стало страшно. Три года — немаленький срок. А вдруг она ему больше не нужна? Вдруг за это время он нашел кого-то другого? «Тогда он не держал бы окно незапертым», — напомнила себе Инеж. Но нервозность унять это не помогло.

Войдя, Каз неторопливо запер за собой дверь и столь же неторопливо повернулся к ней. У Инеж возникло ощущение, что он тянет время, потому что нервничает не меньше нее. Это осознание придало храбрости, и она шагнула вперед. После секундного колебания Каз сделал шаг навстречу.

— Как прошла встреча? — спросил он.

— Учитывая обстоятельства, хорошо, — с нервным смешком ответила Инеж.

— То есть Джеспер не схватился сразу за пистолеты, — уголок губ Каза едва заметно дернулся, и сердце сладко замерло от столь знакомой картины.

Инеж покачала головой и недоверчиво поинтересовалась:

— Ты серьезно считал, что такое возможно?

Каз пожал плечами и шагнул еще ближе.

— Я не исключал такого варианта. Это же Джеспер — он сначала действует, а потом думает.

Инеж просто не могла не засмеяться:

— Правда.

В темных глазах Каза вспыхнуло такое восхищение, что Инеж на мгновение зажмурилась. А снова открыв глаза, в свою очередь шагнула к нему, так что теперь они стояли практически вплотную. Каз судорожно вдохнул, но не отступил.

— Mati en sheva yelu, Каз, — тихо произнесла Инеж.

Он покачал головой.

— Не твоя вина. И если подумать, я могу понять и твоих родителей. Я на их месте тоже не хотел бы, чтобы моя дочь связала свою жизнь с таким как я.

Инеж прикусила губу и сглотнула, подавляя в который раз подступившие к горлу слезы. Она не стала его разубеждать — на это понадобится немало времени. Сейчас она просто повторила то, что сказала несколько колоколов назад:

— Я люблю тебя.

В пристальном взгляде Каза плескалась отчаянная надежда пополам с недоверием. Инеж медленно подняла руку и остановилась в миллиметре от его лица, без слов спрашивая разрешения. Каз кивнул, и она положила ладонь ему на скулу. Он не дернулся, не напрягся и даже прижался щекой к ее руке. Вспомнив, что в кабинете клуба она застала его без перчаток, Инеж вдруг поняла, что всё это время он продолжал тренироваться.

Она изумленно покачала головой. И ее хотели разлучить с этим невероятным человеком.

— Я знаю, — продолжила она, — родители хотели мне добра, как они его представляют. Но они не желают понять, что счастлива я буду только рядом с тобой.

— Инеж, — прошептал Каз с таким благоговением в голосе, что слезы все-таки навернулись на глаза.

Некоторое время он молчал, просто глядя на нее, словно пытался и не мог подобрать слова. И в конце концов, сказал просто:

— Я люблю тебя, mera khajana.

Инеж распахнула глаза и даже приоткрыла рот от удивления. Откуда он… Он что, изучал сулийский? Когда она… Инеж сглотнула, не в силах ничего сказать, ноги подогнулись, и она осела прямо на пол. Каз дернулся было подхватить ее, но не успел. И тогда он опустился на колени рядом с ней.

— Инеж? — позвал он. — Ты в порядке?

Он кивнула, прикусив губу, а потом снова спросила:

— Можно я обниму тебя?

На этот раз Каз кивнул, почти не задумываясь. Инеж осторожно обвила его руками за шею, положив голову на плечо. Он застыл, а потом неуверенно положил ладони ей на лопатки, притягивая ближе. И Инеж уже изо всех сил стиснула его в объятиях, желая раствориться в нем. Каз прижался щекой к ее макушке и тихо вздохнул.

В это мгновние Инеж поверила, что всё у них будет хорошо. Нет, наверняка еще предстоит немало моментов сомнений, недопонимания и недоверия, но они всегда найдут путь друг к другу.