День свадьбы (гет)

Осень в этом году задержалась. Низкое октябрьское солнце щедро дарило последние тёплые дни и ярко золотило кроны высоких деревьев. Прозрачный воздух пах свежестью, спелыми яблоками и пряными травами. По ясно-голубому небу лишь изредка пробегали лёгкие облака. Казалось, что сама погода понимала чрезвычайную торжественность происходящего.

На лужайке за домом белел огромный шатёр, переливавшийся слабым чарующим светом. Его узорные столбики опутывали цветочные гирлянды. Изнутри то и дело раздавались смех, весёлые голоса и тихая музыка. На ветвях, и без того расписанных природой богатым багрянцем, были развешаны волшебные фонарики, которые таинственно мерцали всеми оттенками янтаря. На накрытых столах красовались изящные букеты, а между ними парили разноцветные ленты.

Счастливые новобрачные шли по тропинке, широко улыбаясь гостям. Нежно-кремовое платье невесты струилось мягкими складками, а длинный шлейф переливался в ярких лучах. Длинные рыжие пряди свободно спадали на плечи. Украшением причёски служили лишь мелкие белые хризантемы, которые с особой тщательностью вплела Луна. Запястье Джинни обвивала самая обычная нить, имеющая совершенно особенное значение — это был традиционный свадебный заговор Уизли. Утром мама повязала ей эту нить, обещая, что она отведёт дурной глаз, сбережёт домашний уют и сохранит любовь на долгие годы.

Жених выглядел на редкость собранным и, возможно, лишь немного нервным. Мантия была безупречно отглажена — явно не его заслуга, — но непослушные волосы всё равно торчали в разные стороны. На лацкане поблёскивала брошь в виде феникса. Это был подарок Невилла, символ новой послевоенной жизни.

Если бы ещё несколько месяцев назад кто-нибудь осмелился сказать Северусу Снейпу, что он добровольно согласится провести праздничный вечер в кругу Уизли, он бы проклял шутника. А потом сдал бы этого сумасшедшего на опыты в Мунго. Но… А ведь после победы прошло каких-то жалких полтора года, и ещё меньше с его памятного пробуждения в больнице. Тогда Северус полагал, что единственное будущее, которое его ждёт — это быстрый суд и заточение в Азкабане. И сейчас он стоял с бокалом шампанского на заднем дворе отремонтированной Норы на свадьбе — о ужас! — Гарри Поттера.

Светящаяся радостью пара поднялась на невысокий помост, и Кингсли начал церемонию. Снейп рассеянным взглядом скользнул по многочисленным приглашённым. В дальнем углу Минерва вполголоса обменивалась любезностями с пышно разодетым Драко, который держался подчёркнуто вежливо. Старший Уизли с совершенно нетипичной для него, слегка придурковатой улыбкой передал жене прохладительный напиток, безалкогольный. Северус обратил внимание на подозрительно свободный покрой её мантии. Лонгботтом, который, к слову, наконец-то перестал заикаться в его присутствии, но по-прежнему добросовестно бледнел, с Помоной незаметно колдовали над цветочными композициями. Филиус, видимо, пытаясь внести последние штрихи, зачаровывал волшебный оркестр, и из инструментов во все стороны рассыпались искры.

Снейп ловко увернулся от переливающейся бабочки, норовившей сесть ему на плечо, когда заметил нежно-лиловый проблеск в толпе. Платье подружки невесты удивительно шло Гермионе. Но сейчас она кралась вдоль тканевого полога к выходу с совершенно паническим выражением лица. Разумеется, он последовал за ней.

— Решила сбежать? — светским тоном поинтересовался Северус уже за пределами шатра. — Смею напомнить, что это не твоя свадьба — получится не слишком эффектно.

Гермиона вздрогнула, едва не подпрыгнув от неожиданности, и, наверное, поэтому буркнула:

— От тебя дождёшься предложения, как же.

Она резко развернулась и расстроенно всплеснула руками. А Снейп сразу же посерьёзнел — в карих глазах стояли непролитые слёзы.

— Гермиона… — начал он осторожно, протягивая к ней руку.

— Кольца пропали! — в отчаянии воскликнула она. — Мы с Асторией уже весь дом перерыли! Кингсли и так речь затянул. Гости скоро засыпать начнут или расходиться. А колец нигде нет!

— Всего-то? — ухмыльнулся Северус, мгновенно почувствовав облегчение.

— Тебе смешно, а…

— Я бы посоветовал поинтересоваться их местонахождением у юной мисс Шеклболт.

— У Аделин?

— Разумеется. Девочка весь день с такой жадностью смотрела на футляр, что я бы начал с неё.

Лицо Гермионы прояснилось, но она тут же нахмурилась:

— Но где мне её найти?

— В последний раз я видел дочь Кингсли там, — Снейп мотнул головой в сторону, и Гермиона решительным зашагала в указанном направлении.

Вскоре из-за кустов, расположенных неподалёку, донесся капризный детский голосок и полный нежного увещевания голос Грейнджер, а потом всё стихло. Северус хмыкнул: то ли договорились, то ли Гермиона наложила заглушающие заклинания. Как выяснилось, первое. Она вышла с торжествующей улыбкой на губах и недовольным ребёнком на буксире.

— Займись, — коротко бросила Грейнджер и понеслась к шатру, правда, успев попутно чмокнуть Северуса в щёку.

Он демонстративно тяжело вздохнул и деловым тоном обратился к девочке:

— Итак, мисс, предлагаю вам сопроводить меня на праздник. Пока вы не пропустили самое интересное.

Как ни странно, всё ещё хмурая Аделина охотно и без страха взяла его за руку. «Теряю навык», — отстранённо подумал Снейп. Видимо, тесное общение с Гермионой сделало его чрезмерно мягким и развеяло устрашающую ауру. Но он ни о чём не жалел! Скорее, наоборот, не уставал радоваться, что вызвался помочь Грейнджер в её исследовании по отмене действия обливиэйта. Которое, и привело к началу их отношений. И, кстати, завершилось успешно.

Три месяца назад они вместе отправились в Австралию, отыскали родителей Гермионы и вполне благополучно, даже без минимальных побочных явлений, вернули им стёртую память. Правда, они наотрез отказались уезжать из дома мечты, поэтому теперь Грейнджер моталась через полмира почти каждые выходные. Благо, межконтинентальные портключи никто не отменял. Иногда Северус составлял ей компанию, хотя её родители, мягко говоря, были не в восторге от возрастного ухажёра своей дочери. И объяснение, что продолжительность жизни магов в три раза длиннее, к сожалению, ситуацию не улучшало.

И это было не единственной загвоздкой: у Снейпа с Гермионой теперь появилась очередная тема для спора. Она считала, что непременно нужно опубликовать результаты их изысканий. Настаивала, что это может помочь многим пациентам с потерей памяти. Северус с данным выводом соглашался, но всё равно упрямился. Он-то прекрасно понимал, что их труд мог оказаться как благом, так и страшным проклятьем. Ведь стоило внести лишь минимальные изменения в формулу, и ничто не мешало бы внушить человеку любые ложные воспоминания, а как следствие и любые мысли и идеи. Эффект был бы в разы мощнее империуса. Это-то Снейп и пытался донести до идеалистичной гриффиндорки. Пока безуспешно.

В общем, всё было настолько хорошо, насколько могло быть в принципе.

Да и свадьба, после своевременной находки потерянных колец, тоже шла размеренно своим чередом. Гарри и Джинни кружились под волнующие звуки вальса, и вокруг них золотыми и серебряными спиралями вихрилась магия. А министр, стоя в стороне, судорожно промакивал платочком пот со лба и тихим голосом что-то выговаривал насупленной дочери.

Гермиона подошла к Северусу и, привстав на цыпочки, нежно поцеловала, пока гости бурно аплодировали молодожёнам.

— Спасибо, — с чувством прошептала она. — Не знаю, что бы я без тебя делала. В следующий раз сразу обращусь к тебе.

— И сэкономишь время, — отозвался Снейп, обнимая её за талию.

Молли, суетливо поправлявшая скатерти, бросила на них полный укоризны взгляд, и Северус, не сдержавшись, закатил глаза. Он выразительно кивнул вправо. Туда, где младший Уизли, изображая танец, топтался на месте, тесно прижимая к себе Сьюзан Боунс. При этом его рука то и дело норовила соскользнуть пониже её поясницы. Рон, очевидно, не страдал от разбитого сердца, но его мать всё ещё не нашла силы простить Гермиону. Их отношения оставались довольно натянутыми и прохладными.

Музыка смолкла, уступая место оживлённым разговорам и смеху. Джинни, в сиянии чар, подсвечивающих её платье тёплым светом, остановилась в центре лужайки.

— Ну что, девочки, — энергично произнесла новоиспечённая миссис Поттер, поворачиваясь спиной к собравшимся, — готовы?

Толпа взорвалась весёлым шумом. Молодые и не очень ведьмы в едином порыве подались вперёд. А Гермиона, наоборот, ещё ближе подошла к Северусу, буквально прячась за него. Она категорически не желала участвовать в этой бестолковой суете.

— Ну же, Гермиона, не упрямься! — упрекнула Астория, подбегая к ней и буквально силой вытаскивая из-за спины Снейпа. — Мы только тебя ждём.

Джинни подбросила букет, и в тот миг, когда охапка белых роз и лаванды взмыла над головами, лепестки ярко вспыхнули, словно поймали луч солнца, которое уже успело скрыться за горизонтом. Цветы зависли в воздухе, буквально проскальзывая между руками. То и дело доносились разочарованные возгласы тех, кому не удалось заполучить вожделенный трофей. И вот букет описал широкую дугу и уверенно спланировал прямиком в руки Гермионе.

— Магии лучше знать, — довольно произнесла совершенно не удивлённая Луна. — Она чувствует совпадения.

Грейнджер искоса взглянула на Северуса, но тут же уткнулась носом в цветы, словно наслаждаясь ароматом, и не заметила задумчивого выражения, мелькнувшего на лице Снейпа.

— Ну всё, профессор, готовьтесь! — прыснул Джордж.

Северус окинул наглеца грозным взглядом, но тот лишь нахально ухмыльнулся. Джинни хихикнула, а Поттер расхохотался в голос. Малфой — предатель — безуспешно попытался замаскировать смех кашлем, а Минерва поспешила отвернуться, но заметно трясущиеся плечи выдавали её.

Красная, как мак, Гермиона виновато и растерянно посмотрела на Северуса и робко улыбнулась. Он ответил ей кивком и едва уловимым изгибом губ — лишь намёком на улыбку. Он прекрасно осознавал, какая великолепная женщина сейчас была рядом с ним. И чётко понимал, что совершил бы глупость в высшей степени, если бы упустил её. А Снейп был кем угодно, но никак не дураком.

Если бы ещё несколько месяцев назад кто-нибудь осмелился сказать Северусу Снейпу… Но теперь у него было всё, о чём он никогда даже не мечтал: любимая работа — никак не связанная с обучением бездарных болванов, — знакомые — даже, пожалуй, друзья, — с которыми он мог общаться открыто, без давящих секретов и недомолвок, свобода, признание. И Гермиона Грейнджер — та самая гриффиндорская заучка — разглядела в нём нечто особенное. Причём до такой степени, что безропотно терпела его непростой характер. И именно это, а не пылившийся где-то в ящике комода Орден Мерлина, было его главной, самой важной наградой.