Ты ни в чем не виноват... (джен)

Шахин Альбора в отчаянии прижимал пистолет к виску. После выяснившейся об отце чудовищной правды молодой мужчина не мог справиться с чувством крушения всего мира и безграничного ощущения собственной вины перед двоюродными братьями и перед любимой женой Наре. Шахин не видел для себя иного выхода, кроме самостоятельного прекращения ставшего невыносимым существования. Самые дорогие и близкие люди стояли рядом, но в то же время были от него невыразимо далеко, мужчине казалось, что уже никто и никогда не сможет ему помочь.

— Шахин, не делай этого! Я не смогу жить без тебя! — умоляла Наре, бросившись на колени и протянув руки к мужу.

— Прости меня, Наре, — и Шахин еще крепче прижал к себе пистолет.

Но в этот момент вперед неожиданно выступила грозная и беспощадная Садакат Альбора.

— Шахин, сынок, послушай меня, — громко и твердо произнесла пожилая женщина.

Мужчина пораженно взглянул на свою тещу, никогда не желавшую его принимать и всегда старавшуюся разорвать его отношения с Наре.

— Ты ни в чем не виноват, — уверенно продолжила Садакат. — Ты не несешь никакой ответственности за действия своего отца. Ты совсем не такой, как этот монстр Эджмель, и ты не должен брать на себя его вину. Ты — порядочный и честный человек, мы тебя любим и не хотим потерять, слышишь? Мы хотим, чтобы ты всегда был с нами, я тебе это от всего сердца говорю.

Пока мать семейства Альбора произносила свою речь, Джихан незаметно, по шажку, приближался к Шахину. Муж Наре не отводил глаз от Садакат, и Джихан, улучив момент, резко выхватил пистолет из руки двоюродного брата. В ту же секунду глава клана Альбора отшвырнул оружие как можно дальше.

Потрясенный Шахин застыл на месте, не зная, что же теперь делать.

— Сынок, иди-ка ко мне, давай обнимемся, — проговорила старшая госпожа Альбора.

Шахин неуверенно сделал несколько шагов в сторону тещи, не понимая, что происходит. Но вскоре Садакат уже прижала его к себе, и Шахин не сумел удержаться от рыданий.

— Сынок, ну хватит, хватит плакать, — пожилая женщина ласково взъерошила волосы Шахина. — Отныне ты — мой сын, мое дитя, такой же, как Боран, Джихан, Наре и Кайя. Я всегда буду заботиться о тебе и защищать тебя, как и всех своих детей, я никому не дам тебя в обиду. К этому извергу Эджмелю ты больше близко не подойдешь, будете с Наре жить у нас в особняке.

— Ой, мама, правда? — и Наре, бросившись к матери, крепко обняла и ее, и мужа.

— Конечно, правда. Наре, дочка, отвези-ка Шахина домой, ему сейчас надо отдохнуть, — отдала распоряжение Садакат. — И скажи Уммю, чтобы приготовила на ужин что-нибудь повкуснее.

— Мама... — внезапно проговорил Шахин, подняв заплаканные глаза. — Мама Садакат, вы позволите поцеловать вам руку?

Госпожа Альбора с улыбкой кивнула.

Наре решительно взяла супруга за руку, и оба направились к машине. На измученном лице Шахина впервые за последние дни появилось слабое подобие улыбки.

На мгновение Наре встретилась глазами с Алией.

"Не своди с него глаз, он может попытаться снова, — сказал женщине предостерегающий взгляд невестки. — Лечи не раны, лечи душу... Теперь все зависит в первую очередь от тебя".

"Не оставлю его ни на минуту", — ответила взглядом Наре.

— Мама... — осторожно начал Джихан, когда автомобиль с сестрой и зятем тронулся с места.

— Да, я сознательно отвлекла его внимание, — кивнула Садакат. — Я знала, что ты догадаешься, как поступить, и ты все сделал правильно.

— Тебе стало жаль Шахина? — неуверенно спросил Джихан. — Ведь ты же всегда его терпеть не могла и запрещала Наре выходить за него замуж, ты же их на порог не пускала...

— Он, конечно, наивный дурачок, — покачала головой госпожа Альбора. — Но разве я могла допустить, чтобы этот бедный, добрый глупыш отвечал за грехи Эджмеля? Ты же знаешь, я всегда за справедливость. И потом, — тут Садакат немного понизила голос, — ведь Наре бы не пережила, если бы с ним что-нибудь случилось, а разве я могу потерять еще и дочь? Разве у нас мало горя?

— Садакат-ханым, позвольте выразить вам свое восхищение, — неожиданно заговорила Алия. — Вы спасли меня, спасли Шахина — вы мужественная, смелая и добрая женщина, и я вас искренне уважаю.

— Да хватит уже "Садакат-ханым"! — махнула рукой свекровь. — Мамой зови меня, ты ведь для меня теперь тоже настоящая дочка, сколько раз мы с тобой уже друг друга спасали...

Алии тоже хотелось обнять старшую госпожу Альбора, но она понимала, что необходимо срочно везти Кайю на операцию, что дорога каждая секунда...

— Отправляемся, — словно прочитав мысли жены, приказал Джихан.

В особняке Шахин мгновенно уснул, едва положив голову на подушку. Наре, выйдя из комнаты, набрала номер Фидан.

— Невестка, не волнуйтесь, — заговорила она, услышав голос матери супруга. — С Шахином все в порядке, он со мной.

— Где вы? Когда вернетесь домой? — закричала Фидан.

— Мы не вернемся, невестка. Мы остаемся жить в нашем особняке, с моей мамой.

— Что?!

— Невестка, я больше не позволю господину Эджмелю мучить моего мужа, — твердо ответила Наре. — Вы сами видели, в каком он состоянии, и я не подпущу к Шахину этого изверга. Мама и братья полностью со мной согласны, и Эджмеля никто не впустит в особняк. Вы, конечно, можете прийти, только уже не сегодня, сейчас Шахин все равно спит, но от так называемого отца мы его будем защищать все вместе.

— Ладно... — вздохнула, примиряясь, Фидан. — Для моего сына так действительно будет лучше, не надо ему видеть Эджмеля, ему и так хватило... Хорошо, я приду завтра, надеюсь, Садакат уж меня не прогонит...

Наре положила трубку, не собираясь рассказывать матери Шахина о том, что едва не произошло несколькими часами ранее.