Пустота... (гет)

В мире много причин стать чудовищем, и так мало, чтобы измениться к лучшему. Своеобразная лотерея, где каждый выбирает чашу весов по обстоятельствам, и можно сказать дело случая станет тот или иной человек злодеем. Фрея давно склонила себя к темноте. Наверное, из-за поступка матери, а может в ней всегда была лишь злоба и ненависть. Нет, в детстве все они были невинны. Дети викинга и ведьмы, но просто дети.

Сбежав от Далии все, что чувствовала Фрея — одиночество. И возможно не стоило пытаться убить собственную племянницу, но она пошла на этот шаг ради свободы. На миг потеряла себя во мраке, во всей ненависти, что испытывала год за годом. Темнота сменилась на опустошение, долгожданная свобода стала не нужна. Пустота — вот что чувствовала она всегда рядом с Далией, а после ее смерти и внутри себя, будто приняла всю силу темной ведьмы. Бороться стало невыносимо, она слишком давно не была частью семьи. А пустота поглощала в темноте спальни, обещая наградить за верность. Фрея сопротивлялась, просыпалась, крича от жутких кошмаров. Она оставила семью, как только поняла, что не справится. Пришло осознание, что ей не тягаться с такой силой, и одинокая башня стала местом ее уединения от всех. Часто вечерами Фрея чувствовала, будто кто-то наблюдает за ней, но на башне стояло защитное заклинание, пройти могли лишь Майклсоны.

Просыпаясь от очередного кошмара, Фрея чувствует себя измотанной. Она действительно исхудала, бессонные ночи не дают ей отдохнуть. Днем еще есть силы бороться, но когда солнце скрывается за горизонт, оно будто забирает весь свет с собой. Остается только мрак и пустота в душе ведьмы, потому она не спит. Просто боится, а когда все же отключается, злой дух искушает ее раз за разом. Обещания воссоединить семью, не трогать малышку Хоуп, а взамен всего то и нужно освободить темный дух. Только Фрея знает, что если поддастся, то Пустота поглотит ее, станет управлять ей и манипулировать близкими.

Она поднимается с кровати, что бы направится в душ, но замирает, не пройдя двух шагов. В дальнем углу на кресле сидит Элайджа с книгой в руках. Гримуар, но зачем он ему?

— Ты здесь? — она уже не уверенна, что происходящее правда, когда брат лишь кивает в ответ.

Не он, а так хотелось, чтобы рядом был именно Элайджа. Фрея слишком хорошо изучила его, и в кресле никого нет на самом деле, все лишь игра злобного духа с ее измученным сознанием. А так хочется почувствовать тепло ладони Элайджи или кого-то из родных, чтобы убежать от пустоты внутри и она присаживается на подлокотник кресла. В считанных дюймах от чудовища, что хочет выбраться из своей тюрьмы. От его взгляда тяжело дышать, и страх липкими щупальцами схватывает за горло. Неожиданно ладонь накрывает ее колено, и приходится еще раз заглянуть в родные глаза, которые вовсе не принадлежат ее брату. В подтверждение они сменяют цвет на синий, и нет сомнений кто перед ней.

— Ты так же одинока, как и твой брат, как я — произносит Пустота, поглаживая ее колено. Фрея думала будет чувствовать холод, но прикосновение теплое, что сбивает с толку.

— Что ты делаешь? — сглатывая ком в горле, выдавливает ведьма.

Дух в облике самого близкого человека поднимается из кресла. Усмешка на губах, что так не свойственна Элайдже и он оказывается непозволительно близко, будто хочет сорвать поцелуй с ее губ.

— Я знаю мысли каждого в этом городе. Сделай одну неправильную вещь, и остальное покажется не таким уж жутким — шепчет родной голос, — Все самое запретное станет доступным, даже страсть к родному брату.

— Ты спятил? — четко произносит ведьма, смотря на того, кто похоже действительно знает все секреты и тайны.

Она запретила себе думать о подобном, но какой-то дух знает ее всю насквозь, умело тянет свои клешни к самому сокровенному, откровенно манипулируя. Она не знала Элайджу, как брата. Ей этого не дали, все отобрали, даже такую возможность.

Иллюзия трещит по швам, когда дверь в башню отворяется. На пороге Элайджа, и Фрея бросается в его объятия. Первородный ничего не понимает, но чувствует, как сестра дрожит. Она измотана, но его тепло отгоняет слабость прочь, и хочется прижаться еще теснее. В нем вновь горит пламя, что скоро сожжет его дотла. Все же лучше так, чем Фрея узнает о его тяге. Чувствах, что внутри рвут его на части от своей невозможности. Он тоже ее не знает, как сестру. Ничего не знает, лишь что она умеет постоять за себя на показ. В душе же сломанная, как и он сам, как все они! Хрупкая и ранимая, но как все Майклсоны искалеченая. Элайджа устал повторять то, что Фрея — сестра. К чему, ведь не помогает вовсе.

— Что случилось? — шепчет Элайджа.

Фрея только качает головой, и вдыхает родной запах, никакая иллюзия не сможет его передать. Так она понимает, что брат на самом деле обнимает ее, шепчет успокаивающие слова. Большего ей не нужно, только знать, что не одна на один с Пустотой. Чернота в душе отступает от родного шепота, у Элайджи всегда получалось заставить ее забыть все плохое. Теперь произошедшее кажется только кошмаром, очередным дурным сном.

— Пожалуйста, останься — просит она, ведь стоит ему уйти, как все повторится.

Элайджа кивает, и не торопится выпускать ее из своих объятий. Он, ничего не говоря, подхватывает на руки, чтобы уложить в постель. Фрея знает, что от него не скрыть круги под глазами или болезненную бледность. Без толку пытаться, ведь каждый раз ей становится легче, оттого, что Элайджа рядом.

— Поспи. Я буду здесь — шепчет он, отступая к креслу.

— Не садись, — останавливает Фрея, потому что несколько минут назад там было зло.

Брат не спрашивает, почему нельзя, нет. Он просто возвращается к кровати, и присаживается на самый краешек, переплетая их пальцы. От такой мелочи становится легко, и Фрея закрывает глаза.

Впервые она засыпает под родным взглядом, что согревает не хуже пушистого пледа.

— Спасибо, что пришел — шепчет она, а Элайджа лишь улыбается в ответ.

Утром, она обязательно скажет ему, что ее мучает. Утром, решится открыть тайну, что скрывает слишком долго. Но, то будет, когда взойдет солнце, а пока Фрея засыпает под заботливым взглядом карих глаз.