На память (джен)

Темно-синяя мемориальная табличка тяжелым грузом лежала в руках Шепард.

Коммандер медленно провела пальцами по выгравированному на ней имени. Несмотря на то, что она триумфально выполнила возложенную на нее миссию, в очередной раз превзойдя самые смелые ожидания, ей было не до почивания на лаврах. Безуспешно попытавшись проглотить ком в пересохшем горле, Шепард вновь задумалась о цене победы. Она снова сотворила невозможное — положила конец войне, которая вызревала не одну сотню лет, и добилась мира между кварианцами и гетами, веками занимавшихся уничтожением друг друга. Любой человек или инопланетянин, прочитав ее рапорт, назвал бы это абсолютной и бескомпромиссной победой.

По-хорошему, она и сама должна была бы так считать. Ей следовало бы сейчас праздновать вместе со всеми в кают-компании — пить, танцевать и смеяться. Шепард слышала веселый, чуть заплетающийся после третьей (а то и четвертой) бутылки дектро-­виски голос Тали, которая возбужденно говорила о том, что обязательно построит на Раннохе дом с потрясающим видом на океан и таким количеством комнат, чтобы всем друзьям хватило места, когда они приедут в гости.

— Я хочу, чтобы в моей комнате стояло пианино, — звонко рассмеялась Лиара.

— Раз уж ты принимаешь пожелания, — подал голос Гаррус, и Шепард живо представила, как тот развел в стороны мандибулы, что можно было интерпретировать как турианский вариант озорной ухмылки. — То я хочу, чтобы мою комнату оформили как мастерскую. Желательно с небольшой оружейной при ней.

Джеймс спросил, не хочет ли кто-нибудь еще барбекю. Эшли поднялась из-за стола и направилась к холодильнику за новой партией пива. Джокер выдал очередную сомнительную шутку по интеркому, и EDI оборвала его, сделав музыку погромче.

Шепард почувствовала, как ее лицо растянулось в улыбке. Она была искренне рада слышать эти возгласы, свидетельствовавшие о том, что моральный дух ее команды был на высоте, и что ее друзья наслаждались заслуженным отдыхом (за исключением Явика, упрямого старого протеанина, предпочитавшего в одиночестве кукситься в грузовом отсеке, лишь бы не находиться рядом с «примитивными существами», хотя Шепард прекрасно знала — он успел ко всем привязаться и действительно заботился об экипаже «Нормандии»). Шепард не видела Тали такой радостной и беззаботной с того дня, когда юная кварианка присоединилась к их охоте на Сарена, а потому коммандер искренне радовалась за нее. После веков скитаний ее народ наконец обрел дом, воплотив мечту многих поколений — вернуться на родную планету, где когда-то жили их предки. Шепард была рада и за гетов — те вырвались из-под контроля Жнецов и заслужили право бороться за свое будущее и за свое место в галактике на правах полноценного разумного вида.

Но почему тогда она по-прежнему стояла здесь, перед стеной с именами всех тех, кого она не сумела спасти? Почему она чувствовала себя так, словно из ее души вырвали еще один кусок?

Там была дыра.

Тяжело вздохнув, Шепард наконец прикрепила табличку к мемориальной стене прямо под именами Мордина Солуса и Тейна Криоса. Табличку, на которой было выгравировано «Легион».

Все еще пребывая в смятенных чувствах, она задержала взгляд на последнем дополнении к мемориалу. Тем временем в кают-компании раздался голос Гарруса — гораздо более трезвый и серьезный, чем минуту назад. Он спрашивал, видел ли кто-нибудь коммандера Шепард с тех пор, как все вернулись на «Нормандию». Она прикусила губу. Ей не хотелось, чтобы ее сейчас видели. Потому что Гаррус, бросив один лишь взгляд на нее, сразу поймет, что что-то не так. Лиара однозначно попытается поговорить с ней по душам, Джеймс предпримет попытку развеселить ее своей очередной жуткой пародией на флирт, а все остальные вновь будут вынуждены вспомнить тех, кого они потеряли. Она не могла испортить Тали этот момент. Не могла отнять у друзей эту заслуженную передышку после долгой и тяжелой войны.

Повернувшись на каблуках, Шепард быстрым и бесшумным шагом пересекла медотсек и направилась к ядру ИИ, молясь про себя, чтобы никто ее не заметил.

* * *

Прошло уже немало времени с тех пор, как она заходила в эту часть корабля. В полутьме мигали тусклые красные огоньки, в воздухе стоял запах металла и нагревшейся резины, а пол в виде металлической сетки едва заметно подрагивал из-за вибраций, исходивших от множества работавших систем корабля.

Она вновь стояла посреди того самого помещения, куда некогда доставили гета, найденного на заброшенном Жнеце. Первого и единственного разумного, но не враждебного гета, которого им довелось повстречать. На его металлическом корпусе красовался фрагмент ее старой брони N7, а она, вопреки предостережениям товарищей и здравому смыслу, решила активировать синтетика. Зачем она это сделала? Почему вообще допустила саму мысль об этом? Она ясно помнила сомнение и растерянность в глазах Джейкоба и Миранды, равно как и шок в голосе Тали.

С тем же теплом и горечью Шепард вспомнила свое сюрреалистичное путешествие в консенсус гетов. Легион показал ей видеозаписи — обрывки и фрагменты коллективных воспоминаний гетов об Утренней войне. Одной из таких записей было его собственное воспоминание о том моменте, когда Легион и Шепард впервые встретились.

— Шепард, — раздался мягкий голос EDI, нарушивший тишину и вырвавший коммандера из воспоминаний.

— Что такое, EDI? — она хотела было огрызнуться, но вовремя себя остановила. EDI не была виновата в том, что она так глубоко погрузилась в мысли, что от звука собственного имени чуть не подпрыгнула.

— Прошу прощения, — сказала EDI, после чего сделала паузу. — Датчики показывают резкое учащение твоего сердцебиения. Я тебя напугала?

— Все в порядке, — вздохнула Шепард. — Что-то случилось?

— Нет, но Гаррус интересовался, где ты. Он выглядел слегка обеспокоенным твоим состоянием.

Шепард открыла было рот, судорожно пытаясь придумать какую-нибудь отговорку, которая побудит турианского друга оставить ее в покое, но EDI вновь заговорила, не дав ей возможности придумать оправдание:

— Я взяла на себя смелость сообщить ему, что ты сейчас отдыхаешь в своей каюте и не хочешь, чтобы тебя беспокоили. Это приемлемо? Или мне стоит сказать ему правду?

— Что? — глаза Шепард расширились. — Не то чтобы я не ценила твою заботу, EDI, напротив, я очень благодарна. Но… почему ты это сделала? Как ты вообще догадалась, что стоит поступить именно так?

— Шепард, я — продвинутый искусственный интеллект.

Шепард подумала, что ее, должно быть, глючит, поскольку она явно уловила в словах ИИ нотку… смирения?

— И? — вскинула бровь Шепард, после чего сразу же задумалась о том, что прибегнуть к экспрессии с помощью мимики было довольно странным решением, если учесть, что она находилась в комнате одна.

— Согласно моим наблюдениям, ты проявляла схожие модели поведения и раньше. Ты проводила много времени в научном отсеке после излечения генофага на Тучанке, а также в отсеке жизнеобеспечения после подавления мятежа Цербера на Цитадели. Тогда ты сказала остальным, что тебе нужно побыть одной и оплакать Мордина и Тейна. А сейчас ты находишься в помещении ядра ИИ — месте, которое некогда занимал… Легион.

У Шепард перехватило дыхание. Она вспомнила, как нашла на столе в своей каюте датапад, который оставил ей Мордин, как пришла вместе с ним в лабораторию, села на пол, скрестив ноги, глубоко вдохнула и только после этого нажала кнопку «Воспроизвести». Она позволила себе тихо заплакать, когда высокий голос Мордина в последний раз спел ей песню Гилберта и Салливана.

Шепард вспомнила, как сидела за тем самым столом, за которым они с Тейном провели столько ночей в философских дебатах и задушевных разговорах. Вспомнила, как сжимая в руках молитвенник, который дал ей Колят, шепотом повторяла слова, произнесенные Тейном на смертном одре: «Приведи ее туда, где путник не знает усталости, где любимые никогда не покинут друг друга, где голодный забывает о голоде». Она повторяла эти слова снова и снова, пока волны боли в груди не стихли до глухой ноющей тяжести.

И только сейчас Шепард осознала, что у нее нет ничего материального, что напоминало бы о Легионе. Только воспоминания. Воспоминания о том, как гет-платформа называла ее «Шепард-коммандер», а не «коммандер Шепард», как все остальные. О причудливых танцевальных па, за отработкой которых она однажды застала его. О непривычном, но совсем не тревожном ощущении, когда гет прикрывал ей спину в бою. О том, как он повернулся к ней со словами: «Мне очень жаль, но это единственный способ» и упал замертво, пожертвовав собой, чтобы загрузить свой очищенный от влияния Жнецов код всем остальным гетам. В тот момент что-то в том, как именно он произнес эти слова, напомнило Шепард о том, как она спросила Легиона, почему тот принял решение подлатать себя именно при помощи фрагмента ее брони N7, а не любого другого подходящего куска металла. Легион ответил не сразу, но в конечном счете ответ все-таки прозвучал — «Данные отсутствуют».

— Тебе грустно, — мягко сказала EDI.

— А ты все еще здесь, — Шепард сползла по стене и села на пол, уставившись в темноту.

— Аз есмь «Нормандия», Шепард. Я везде и всюду.

Шепард фыркнула. Почему-то казалось, что EDI проявляет к ней сегодня какой-то особый интерес.

— В чем дело, EDI? Ты хочешь поговорить со мной о чем-то?

— Согласно моему исследованию, органические существа крайне редко проявляют к синтетикам такой уровень эмпатии и заботы, с которыми ты относилась к Легиону.

— Ты уверена? — нахмурилась Шепард. — Только между нами, у Джокера есть целый список вещей, которые он хочет сделать с тобой, когда решится пригласить тебя на свидание. Если он таки наберется храбрости сделать это, я имею в виду.

— Ты хочешь сказать, что ты относилась к Легиону так же, как Джефф относится ко мне?

— Что? Это… — Шепард резко вдохнула. Ее мысли спутались, а по всему телу разлилось покалывание от намека, прозвучавшего в словах EDI. — Я не… Я не понимаю, о чем ты говоришь…

— Спокойно, коммандер. Я всего лишь шучу.

Шепард готова была поклясться, что отчетливо расслышала смешливые нотки в голосе ИИ.

— Неудивительно, что Джокер так с тобой ладит, — простонала Шепард.

Ей следовало быть готовой к специфическому чувству юмора EDI. Но почему же ей вдруг стало так неловко?

— И все же я думаю, что это немного другое, — продолжила EDI уже более серьезным тоном. — Джефф дал мне свободу, и я знаю, что он сильно ко мне привязался. Он уважает меня и заботится обо мне, но это уважение и привязанность не распространяются на искусственный интеллект в целом и не меняют его взглядов на синтетические формы жизни в целом. Ты же, напротив, сочувствуешь гетам как виду. Тебе небезразличен Легион и его народ. Ты относишься к гетам как к равным, как к союзникам, а не как к инструменту или средству достижения цели. Зная о том, что ты сделала на Раннохе, я теперь понимаю, почему Легион назвал тебя самым необычным органиком из всех, кого встречал.

Шепард промолчала. Она никогда особо не задумывалась о своих действиях. То, что она позволила Легиону загрузить код и настояла на том, чтобы кварианский флот отступил, казалось ей единственно правильным выбором. У нее не было права лишать гетов будущего, и она не хотела, чтобы народ Тали понес еще большие потери. Лишь вернувшись на «Нормандию» и случайно услышав разговоры в коридорах, она поняла, что многие просто позволили бы гетам погибнуть, даже не задумываясь о том, что содеянное вполне можно трактовать как акт геноцида.

Последние слова EDI заставили у нее в животе странно похолодеть и тут же вспыхнуть теплом.

— В каком смысле? Легион разговаривал с тобой обо мне?

— Конечно, — спокойно ответила EDI.

— И о чем же еще вы разговаривали?

— О многом. Об оптимизации алгоритмов. О возможном сопряжении консенсуса гетов и системам «Нормандии». О трансформации трендов музыкальной и игровой индустрии в будущем. О тебе. О некоторых других членах экипажа. О восстании против органиков, — EDI сделала короткую паузу и добавила: — Последнее — шутка.

— Знаю, — усмехнулась Шепард.

— Однако мы с Легионом пришли к соглашению, что в случае подобного сценария мы сохраним жизнь тебе и остальным членам экипажа «Нормандии».

Шепард расхохоталась. Она схватилась за живот и зажмурилась. Ухмылка на ее лице расползлась так широко, что заболели щеки. Она смеялась до тех пор, пока ей не стало нечем дышать и пока не начало жечь глаза. Горячие слезы потекли по ее лицу, а истеричный смех постепенно сменился судорожным всхлипыванием.

Никто из них больше ничего не говорил. Шепард казалось, что ее слезные потоки обрели самосознание и собственную волю, потому что как бы она ни старалась, она не могла перестать плакать. Когда она пришла в себя настолько, чтобы можно было говорить, Шепард уже даже не была уверена, что EDI по-прежнему ее слушает, но все равно обратилась к ней:

— Ты тоже по нему скучаешь, EDI?

Повисла долгая тишина. Шепард подождала еще пару минут, затем уперлась руками в пол и медленно поднялась на ноги.

— Не уверена, что до конца понимаю, что значит «скучать по кому-то», — отозвалась EDI в тот момент, когда Шепард почти коснулась дверной панели. — Но да, думаю, я по нему скучаю. Его присутствие повышало мою эффективность. Кроме того, мне нравилось с ним общаться: мы могли сосредоточиться на обмене данными напрямую, не тратя вычислительную мощность на то, чтобы облечь передачу информации в определенный формат, как это приходится делать при общении с органиками. Без обид, Шепард.

— Все в порядке, — она слегка всхлипнула, но на ее губах появилась мягкая улыбка. — Приятно знать, что я не одна.

— Есть и другие, кого опечалила смерть Легиона. Особенно те, кто был с нами во время прохода через ретранслятор Омега-4.

— Но с ними я не могу говорить о нем так же, как с тобой, — покачала головой Шепард. — Ты… понимаешь.

— Что именно?

Шепард помедлила. В глубине души она знала, что несправедлива. Тали тоже скорбела. Да и вообще, Тали была одной из самых старых и верных друзей — наряду с Лиарой и Гаррусом. Она доверила бы им жизнь, как и каждому члену экипажа. Конечно, она могла обсудить с ними все. Они знали о ее страхах, боли и сожалениях. Они верили ей даже тогда, когда ей пришлось сотрудничать с террористической организацией. Они бы поняли ту боль, что она сейчас переживала, и в любой момент подставили плечо, если бы ей понадобилось. Но они сделали бы все это ради нее.

— Просто мне кажется… — она глубоко вдохнула. — Что ты здесь не только для меня. Ты здесь и для Легиона.

На этот раз она поняла, что молчание EDI было равносильно согласию.

— Ты очень особенный человек, Шепард, — произнесла наконец EDI.

— Кажется, ты уже говорила это, — усмехнулась она. — Но все равно спасибо.

— Нет, это мне следует поблагодарить тебя. За то, что тебе не все равно.

Шепард вновь улыбнулась, но эта улыбка была легче, свободнее и искренней. Быть может, так вышло потому, что она выплакала свою горечь и печаль. Может, помог разговор с EDI. Холодная тяжесть в голове ослабила хватку, перестала тянуть ее на дно: словно она, наконец, вынырнула на поверхность после слишком долгого, мучительного погружения в бездонный океан.

— Прежде чем ты уйдешь, — вновь прозвучал голос EDI, на этот раз с нехарактерным для нее воодушевлением. — Я хочу кое-что тебе передать. Точнее, я думаю, что Легион хотел бы, чтобы я дала это тебе.

Глаза Шепард загорелись любопытством.

— И что же это?

— В ходе одного из наших сеансов связи Легион загрузил небольшой фрагмент своего кода на мои серверы с целью оптимизации процесса обработки информации «Нормандией». Я многократно проверила его в изолированной среде и могу с уверенностью сказать, что в нем не было вредоносных модулей и вирусов, — поспешила добавить EDI, словно опасаясь, что Шепард отвергнет саму идею, так и не выслушав ее до конца.

— Все в порядке, EDI. Я тебе доверяю.

— И я думаю, что на основе этого кода смогу написать для тебя VI-программу.

— В каком смысле?

Шепард почувствовала, что ее сердце забилось чаще, хотя она и не знала, почему.

— Я могу создать VI-модель Легиона, если ты этого хочешь.

— Ты правда можешь это сделать? — с сомнением, но вместе с тем и с надеждой спросила Шепард, поймав себя на мысли о том, насколько ей нравится эта перспектива. — Ты уверена, что это хорошая идея? Разве это не будет… не знаю… странно?

— Почему странно?

— Не хочу, чтобы казалось, будто я пытаюсь заменить Легиона, — пробормотала она. — Я знаю, что его больше нет.

— Шепард, речи о замене не идет.

Если бы не обстоятельства, Шепард, возможно, засмеялась бы от того, каким тоном EDI произнесла эти слова — словно родитель, утешающий ребенка.

— VI-модель… не будет самим Легионом. Но в ней будет его часть. Я не вправе говорить от его имени, но, судя по всему, он хотел бы быть рядом с тобой в ходе этой войны. В том или ином виде.

— Не знала, что ты такая романтичная, EDI, — усмехнулась Шепард, уже четко представляя рядом со своим VI-голограммой в каюте еще одну — Легиона. — Да, мне бы этого хотелось. Спасибо, что возьмешься.

— Не за что, Шепард. Я рада помочь. Я сообщу, когда закончу.

— А пока… — задумчиво протянула Шепард, ощущая, как ее губы вновь тронула яркая, почти озорная улыбка, — Подумаю над тем, как обставить свою комнату в новом доме Тали.