Клятва (гет)

Дождь громко барабанил по крыше, отвлекая от навязчивых мыслей. Правда, не надолго. Сириус сидел в небольшой гостиной своей квартиры, пребывая в тяжелых, безрадостных мыслях. Настроение было настолько паршивым, что хотелось или выть, не прекращая, или кого-нибудь заавадить. Выть от тоски, снедающей душу уже который год, а убивать от ненависти на самого себя за эти жалкие чувства. Блэк признался сам себе, что скучает по семье, пусть ровно в той же степени, что и не хотел бы больше никогда о ней не вспоминать. Он устало потер виски, надеясь унять то ли легкую головную боль, то ли мысли, которые ее вызывают. Сириус откинулся на спинку дивана, прикрывая глаза. Он прислушивается к стуку капель о стекло окна, сосредатачиваясь только на них. Но буквально через минуту тяжелые мысли вновь заполняют его сознание и он сдается.

Он всегда был Блэком и останется им до конца своих дней. Сириус может хоть трижды хорошо относиться к маглам хорошо, идти против идей чистокровного общества, быть частью нового мира. Но он не вытравит то, что вкладывали в него еще с пеленок. С молоком матери он впитал высокомерие, манеры и понятия. Сколько бы он не сбегал от семьи, не кричал проклятия — от самого себя он никогда не убежит. Гриффиндорец рвано выдохнул, открывая глаза. Он берет бутылку огневиски со стола, плеская на дно стакана содержимое, продолжая думать. Да он даже осанку держит в любых обстоятельствах, о чем тут говорить о темной магии. Сириус делает небольшой глоток, морщась. Спиртное обжигает горло, а размышления давят не хуже каменной плиты. Но он уже не может остановиться.

Блэки всегда были одним целым. Безумные, темные — свои. Никто не поймет его лучше, чем члены этой клятой семейки. Никто из мародеров, даже Джеймс, которого он называл чуть ли не братом. У Блэков особая связь. И сейчас она его добивала, отчаяно пытаясь возвать к кровным узам. Он слышал зов рода и все сложнее становилось от него отмахиваться. Сколько он себя помнил, семья всегда была вместе, а дети тянулись друг другу. Пять кузенов — два родных брата и три родных сестры. Они безумно близки, в детстве не представляли жизнь друг без друга. Сириус горько усмехнулся, отпивая из стакана. Они выросли, отстранились, а нужда друг в друга осталась. Нужда в семье.

Нуждается в строгости матушки, которая одним словом могла и похвалить, и отчитать. Вознести до небес и тот час же больно снести на землю. Сириус больше всего хотел заслужить ее одобрения и похвалы, но и убеждая себя, что ему плевать на ее мнение. Нуждается в ее знаниях и силе, которые давали чувство непоколебимой безопасности. И от этого же он бежал:от ее строгого взгляда, громких слов о долге и упреков. Вальбурга Блэк невольно заставляла ей восхищаться, даже сквозь пелену ненависти и презрения. Матушка обладала взрывным характером, острым языком и была умной женщиной. В какой-то мере, даже страшной. Особенно в гневе. Истинная Блэк. Он признает, что намного больше похож на мать, чем на второго родителя. Но в то же время Сириус безумно нуждается в холодном спокойствии отца и его рассуждениях, которые всегда были к месту и по делу. Орион Блэк всегда был сдержан, действовал на холодную голову и в своих интересах. Но в первую очередь в интересах рода. Семья всегда была у отца на первом месте. Вокруг главы рода словно распространялось холодное спокойствие, которым тут же накрывали всех присутствующих рядом с ним.

— Я никогда не стал бы достойным Лордом Блэком, как он. — бормочет парень, делая глоток. Но долг наследника рода давит, опускаясь на плечи неподъёмной ношей. Он трусливо бежал и от нее, боясь не оправдать ожиданий. Хоть он и так стал сплошным разочарованием. От того Сириус и не понимает, почему он до сих пор не выжжен с древа, а наследником не стал Регулус. На это был расчет. Гриффиндорец все же любил семью, хоть и не разделял их взглядов, в отличии от брата. Когда он бежал, в нем играла обида, ненависть и желание сделать все наперекор. Но Сириус знал, что род то без него не умрет, есть второй, идеальный сын. Раз он бездарь и позорит их, то пожалуйста, освободил от ноши.И он уверяет себя, что сделал правильно, собой доволен и борется за свои идеалы. Но отчего же так тянет в груди тогда?

Регулус... Его славный младший брат. Идеальный представитель чистокровного рода Блэк. С талантом в зельеварении от отца, благодаря чему вечно пропадал с ним в его же лаборатории. Качества родителей равномерно распределились между сыновьями: старшему вздорный характер от матушки, а младшему спокойный от батюшки. Баланс. Гармония. Совсем маленький Регулус вечно таскался за ним хвостиком и они были практически неразлучны. Но Сириуса больше тянуло на полигоны, в нем бурлила жажда приключений и сражений, в то время как младший предпочитал менее опасный вид деятельности и больше оставался дома. Так они и разошлись меж кузин по интересам — Сириус к Беллатрикс, которая была на восемь лет старше и располагала и интересом, и способностями к боевой магии, а Регулус к Нарциссе.

Цисса была словно ангел. Милая, любящая и мягкая — казалось, намного больше она взяла от Розье. Но это лишь первое впечатление, маска, которую все члены рода привыкли носить. Кровь не обманешь, а Нарцисса хоть и обладала намного меньшей долей безумия, чем все остальная семья, но она в ней была. И в гневе девчушка была страшно ни намного меньше старших сестер и тетки. Но Цисси и правда озаряла их своим светом, заботой и безграничной любовью. Позже выяснилось, что такая она доступна только семье. Сириус к младшей относился с таким трепетом как, пожалуй, ни к кому. После громких ссор с матерью именно Цисса приходила к нему с объятьями и мягкой, понимающей улыбкой. Никогда не упрекала, не лезла с наставлениями и молчала, позволяя утопать в ее заботе и любви. Из дома он уходил, когда Нарциссы в нем не было — одна ее слезинка и он бы остался навсегда, лишь бы милая сестра не плакала из-за непутевого брата.

Ему не хватало и дядь. Если к Альфраду он переодически заходил, то к Сигнусу путь ему заказан. Хоть и больно надо-то. Они все похожи на его мать, родные братья все же. Но Сигнус был проще в общении и не особо радовал племянника вниманием, но душу грело и понимание, плескающееся в его глазах и редкие посиделки в гостиной. Альфрад же был по факту тоже предателям рода, но Вальбурга стабильно раз в месяц появлялась в его доме с промыванием мозгов. Но дядя ни к гневу, ни к речам сестры восприимчев не был — вел такой же разгульный, свободный и холостяцкий образ жизни. Сириус считал, что он на него похож буквально всем, пока Альфрад не сказал, что он копия своей матери.

В семье понимали его и с другой стороны — кузина Андромеда тоже не разделяла взглядов семьи. Она всегда была связующим звяном их пятерки — в меру спокойная и домашняя, а может поддержать и пару-тройку затей Беллатрикс и Сириуса. Он знал, что между сестрами разлад. Между старшими. Андромеда своего несогласия с устоями рода открыто не выражала, но Белла имела свойство знать все и все. Цисси же металась между ними, пытаясь вразумить, но разве остановишь этих безумных женщин? Сириус знал, что Меда тоже хочет уйти — бросить семью ради создания новой с маглорожденным парнем. Они часто в последнее время сидели вместе и обсуждали все на свете. И он искренне желал кузине удачи.

Но больше всего он нуждается в горячих перепалках с Беллатрикс, где они кричали и спорили до сорванного голоса. Или кидались в друг друга смертельными проклятиями, схлестываясь в самом настоящем сражении из-за мелочи или неосторожно брошенного слова. Сириус скучает по безбашенности кузины, по ее четким, самоуверенным советам. С Беллой он был ближе всех, что-то связавало их двоих намного больше, не смотря на большую разницу в возрасте. Может, бремя старших , может любовь к боевой магии, а может знакомое, схожее с его безумство, которое он иногда ловил во взгляде сестры. А может, поразительная схожесть с его матушкой — характером, внутренней силой, даже взглядом. Женщин рода Блэк вообще опасаются, да и заслужено. Они страшны ровно так же, как и прекрасны. Он скучает по Беллатрикс. А еще отчаянно ее презирает за приверженность идеям Темного Лорда  и повернутости на идеи господства чистокровных.Но даже так она все еще его сестра. Самая любимая. И самая ненавистная. Поддержка Беллы была другой — в резких, грубых словах, упреках и подзатыльниках. Они ссорились так рьяно, но так легко ему было. Она делала больно меткой фразой, задевающей за живое, но они же и заставляли его брать, делать, а затем понимать — на то и было рассчитано. Рассчетливая, умная, безумная, родная. Которая сейчас готова перегрызть глотку предателю рода, а он с радостью ответит ей тем же. Радостью и глубокой болью.

Перед глазами проносятся картинки детства и юношества, ссоры, печали, радости, семейные посиделки. И от этого Сириусу физически больно. Блюки умеют отчанно любить, но также рьяно они умеет ненавидеть. Он морщится и опрокидывает стакан, выпивая огневиски до дна. Впервые за два года он позволил себе эту слабость — думать о семье, вспоминать и утопать в своей тоске. На утро  он вычеркнет этот вечер из своей жизни, как когда-то в шестнадцать лет вычеркнул свою родню. Но когда он собирался вновь налить себе огневиски, слушится настойчивый стук в дверь. До него даже не сразу доходит, что это в общем-то к нему и сейчас он должен вовсе не сидеть, а идти открывать нежданому гостю. Но внутри парня все неожиданно сжимается. Какое-то смутное чувство тревоги и предвкушения скручивает внутренности.

Сириус хмурится, но крепко сжимает палочку в кармане и идет к двери. Стук не прекращается не на минуту и ему кажется, что если он сейчас не откроет то ее сейчас снесут бомбардой. Открывая, меньше всего он ожидает увидеть на своем пороге дрогачайшую кузину. Прекрасную в своем праведном гневе, которой плещется в ее глазах и обещает ему жестокую расправу. Он был прав, еще бы чуть-чуть и на месте его двери осталась пустота. Вспомнил, называется. Против абсурдности и напряженности всей ситуации губы кривятся в усмешке. Сердце сжимается от одного ее вида. Впервые в жизни эту мегеру хочется обнять, но в ту же минуту заавадить ее к Мерлину. Но всем спектром своих эмоций он не успевает насладиться, лишь невольно соскальзывает с языка полный ехидства вопрос.

— Я почтен, дорогая сестрица. Ты стучишься ко всем кого намереваешься убить или сейчас в тебе говорят наши кровные узы? — приходиться цедить это девушке в лицо, когда та вихрем влетает в его квартире, захлопывая дверь. Она взвинченная подлетает к нему и кажется готова придушить голыми руками, хоть и держит палочку на готове. Слова Блэка взбешивают ее намного сильнее.

— Как жаль, что наши кровные узы тебе вообще ни о чем не говорят. — рявкает Беллатрикс, толкая его в грудь и наставляя палочку. В него летит несильное проклятие, которое он с легкостью отражает. Он вспыхивает как спичка, за секунду, сжимая челюсти. Злобно сверкает глазами, но не успевает ни атаковать, ни вставить и слова. Только успевать отбиваться и слушать гневные речи Блэк. — Хорошо, мы ждали месяц, год, полтора -думали, набегаешься, вернешься. Я надеялась, что в тебе есть хоть капля уважения к нам. Чем мы заслужили твое пренебрежение, а? Какого соплохвоста наследник решил, что он имеет право вот так вот легко все бросить и сбежать? Ты думаешь, магия тебя не накажет, идиот? Ты же все знаешь, хвосторога тебя подери! И какого ты свалил? Решил получить откат и сдохнуть где — нибудь в переулке Лютного на одном из своих рейдов? Ты Блэк, а не псина безродная. Ответственности испугался? А я всегда знала, что ты трус, Сириус. Везде первый, везде герой, кроме собственной семьи! Лелеяла надежду, что может еще собьется твоя юношеская спесь, вернешься, так нет же! Ты трус и всегда им был, даже не смог взять себя в руки и принять то, к чему тебя готовили с рождения и кем ты должен был стать по желанию Магии. Но нет же. Сириус Блэк настолько бесхребетен, что не готов защищать свою семью и просто сбежал из нее!

— Да ты сама -то веришь в то, что говоришь? Кого я должен защищать? Людей, которые готовы убивать других только из-за происхождения? Да черт с два я стану главой в этом стервятнике! Всю жизнь плясал под дудочку ваших безумств и больше не буду.— Сириус отбивался от атак сестры, когда не они, а слова больно ранили, впивались и залезали под кожу. Самого его наполнял такой гнев и злость, что он и сам был готов пустить зеленый луч в Беллатрикс. Но более из него плескалась жгучая обида, но каждое слово отпечатывалось на подкорен сознания. Она всегда знала, куда бить. Сириус запускает эверте статум с надеждой, что именно сейчас Блэк не увернется. — Да я даже не жить, не жениться нормально потом не смогу, потому что к вам психам привык! А ты сама хороша, стерва. Не тебе мне нотации читать.

— Рот закрой! — Белла с ненавестью отражает атаку, выставляя щит. Она его учила, он и правда думает, что сможет застать ее врасплох? Блэк швыряет сглазом, наступая на парня. — А сам ты кто? Святой? Не смеши меня, Сириус! Ты такой же псих и из этого дерьма никогда не выберешься. Ты темный маг от мозга до костей, не обманывай себя, прячась за светленькими! Ах, жить не сможешь после нас, бедненький? Так возвращайся в свой стервятник и не мучайся. Женись на мне или на сестрах, пусть невинные девчонки от тебя же безумца и не страдают! Сам себе не ври, придурок и перестань страдать неизвестно чем. Ты Блэк и место тебе у Блэков. Не будь хоть раз в жизни трусом, собери свои яйца в кулак и пообещай самому себе защищать и беречь род, а не сбегать от ответственности и потом выть от тоски на луну. Маглов любишь? Так хоть излюби их всех с грязнокровками вместе! Просто в род не тащи и все. Да и ты сам хочешь процветания ему, только прячешься непонятно от чего. Признай, что просто испугался, что не справишься с возложенной ответственностью и поджав свой хвост сбежал туда, где от тебя ничего не требуют. Да вот только ты справишься и справишься лучше кого бы то не было. Ты Блэк, черт тебя подери, у тебя это в крови! Даже такое трусливое ничтожество как ты будешь на это способно!

— А вот возьму и женюсь! На тебе, чтоб еще и Лестрейндж подавился! И буду защищать этот чертов род как самого себя, чтоб и ты, и мать, и все вы подавились своими словами, что я ничтожество не способное на что-то стоящее! — ненависть бурлила, заставляя говорить не думая. Глаза горят судорожным блеском, а сам Сириус готов сотрясти всю Магическую Британию, чтобы заткнуть эту невозможную стерву и доказать ей обратное.

— Да не за что в жизни ты этого не сделаешь! Разве Сириус Блэк способен на что-то кроме громких слов и показательных детских выступлений матери назло? Не доказал ты обратного, к трусу еще и лжец добавляется! — Беллатрикс не говорит, а шипит, подобно змее и выплевывает слова, как яд. Сама она чувствует, что еще немного и братец сдастся, но сама она вся кипит до дрожу в руках.

— Магией клянусь защищать род Блэк до конца своей жизни, действовать в его интересах и жениться на невозможной истеричке Беллатрикс Блэк, чтобы вместе со мной она несла бремя главы и помогала роду процветать. — В глазах Сириуса — бездна безумства. Они давно прекратили сражаться, лишь стояли в разгромленной квартире и орали друг на друга. Но Магия услышала бы и тихий шепот. На руке Сириуса вспыхивает синий луч, который обвивается вокруг его запястья и тухнет. Клятва принята. Сириус победно усмехается и выжидающе глядит на кузину, вскидывая руку.

— Магией клянусь выйти замуж за Сириуса Блэка и помогать ему в управлении рода, делать все, чтобы тот процветал и развивался. — Не сбавляя тона цедит Беллатрикс, даже не отрывая взгляда от безумных глаз напротив, чтобы посмотреть как такой же ниткой вокрог ее запястья запечатляется клятва. И помолвка. Магия приняла. А еще только что она обрекла себя на существование с Сириусом до конца своих дней, но и вернула его в род. С этой клятвой он уже некуда не денется от становления Лордом и не отвертится от своих прямых обязанностей. И брака с ней. Но выжигает лишь понимание одного — у нее получилось. Неважно, каким методом, но Сириус вернется. — завтра чтобы был дома к восьми. Утра!

И круто разворачивается на каблуках, покидая квартиру. Громкий хлопок дверью и Блэк остается один среди разгромленной мебели, начиная осозновать, что он натворил. Ухмылка медленно сползает с его лица, а сам он смотрят на свое запястье, пытаясь до конца понять. Сириус так и не убежал от себя. Он женится на своей кузине, которая буквально его вырастила и станет Главой рода. Завтра он возвращается домой, к семье.

— За что боролся, на то и напоролся. — негромко бормочет Блэк себе под нос, усаживаясь прямо на пол. Приманивает к себе бутылку и пьет с горла. Осознание накрывает его медленно, но бьет ощутимо. Горло саднит, запасы магии истощены, а сам он опустошен. Но отчего-то в груди теплится чувство ожидания и предвкушения. Он возвращается домой.