Миса, ты счастлива? (гет)

В мягком свете ночника

Комнатка тонула:

Тени были в кружевах

Из-за розового абажура.

Миса стояла перед зеркалом,

Поправляя тёмный халат:

Под ним ночнушка светлая

— В ней она так мила! -

Её ноги обтягивают

Чулки розовые, тонкие.

Миса их нетерпеливо натягивает,

Ведь вниз убегают негодники!..

Выпрямляясь, поправляет волосы,

Глядя в отражение.

Лайт возвращается поздно,

Задерживаясь на «совещаниях».

Пусть он и не смотрел,

Как мужчины на съёмках,

Но она, словно творец,

Куклу лепила из себя ломкую.

И всё лишь для того,

Дабы в его глазах холодных

Интереса блеснул огонёк,

А на губах — улыбка притворная.

Замка раздался щелчок,

Дверь тихонько открылась.

Свой поправив чулок,

В прихожую девушка поспешила:

— Здравствуй, Лайт-сама,

Ты сегодня поздно.

— Добрый вечер, да..

Работы было много.

* * *

Парочка сидела

За низким столом.

Миса всё щебетала,

Рассказывая увлечённо о том,

Как день провела:

О съёмках своих;

О случайно разбитых зеркалах,

Что из рук падали кривых;

О хорошенькой кошечке,

Что учуяла Мисы обед

И о своей поклоннице,

Что подарила милый букет.

А Лайт рассеяно слушал,

Какие-то бумаги листал.

Миса кулаком подпёрла щеку,

В голосе тоски не сдержав:

— Вот скажи мне, Лайт-кун, —

Поднял на неё он глаза,

— Ты скучал хотя бы чуть-чуть?

— Миса, ты рядом всегда

И я не успеваю скучать.

Схожа фраза с комплиментом,

Но почему-то укольнула так,

Что неприятно сжало сердце.

Но девушка ему улыбнулась,

Показав ямочки на щеках.

Негатив она смехом сдула,

Скрывая горечь в глазах.

* * *

Часы пробили полночь,

А Лайт сидел за столом.

Документы лежали ровно,

А Ягами уснул над одним из листов.

Иногда, в такие моменты,

Девушка убирала бумаги,

Силясь из царства Морфея

Резко не выдернуть парня.

Тогда он выглядел младше,

Почти что обычно.

И всё чудилось Мисе:

Если б всё сложилось иначе —

Он простым был бы студентом,

Что не совершает терроры.

А она не была бы «инструментом»

И с головою ушла бы в актёрство...

Да.. могут быть мысли коварны,

Словно устроила себе же допрос!..

Но, отвлекаясь, Миса аккуратно

Коснулась мягких волос,

Что так не похожи

На его бетонное сердце.

Девушка, не касаясь кожи,

С его лица смахнула «перья».

А после, в ту же ночь,

Миса вышла на балкон.

Комната за её спиной

Была освещена ночником.

Похоже, что город

Спать не собирался:

В домах светились окна

И кто-то кому-то улыбался.

Огоньки всё горели,

Мерцали и жизни.

Но обернулась она к свету:

В розовом Лайт был очень красивым,

Словно статуя из мрамора,

Что с наружи холодна.

А внутри какая она?

И внутри там нет тепла.

Но Мисе вдруг вспомнился

Их старый товарищ.

Она стекла коснулась оконного —

Ей L вонзился в память.

Пусть и был он странным,

Но в его голосе

Всегда чувствовалось мягкость,

Не как у Лайта, непритворная.

Пусть и не доверял он ей,

Но в те редкие моменты,

Безо всяких подозрений,

Они общались без мотивов латентных.

Всегда он был спокоен,

Говорил тихо и осторожно.

И почему-то Мисе хотелось,

Чтобы он говорил дольше.

— «Если бы он был рядом,

То обязательно спросил:

„Миса, ты счастлива?“»,

— А она не нашла бы ответ.

Но счастье в этих стенах,

На коих играет свет ночника.

Но счастье в этих мечтах,

Кои воплощает Тетрадь из тайника.

* * *

Когда она вернулась,

Лайт спал за столом.

Его одеялом укутав,

Что-то прошептала тайком.

Дрогнул лампочки свет

И стал он словно нежнее.

А в памяти откликнулся L,

Голос безо всякой насмешки:

— «Ты заслуживаешь большего, Миса».

Вздрогнула и даже не знает:

Она мёртвого друга вспоминает

Или на деле его слышит?..