Драко Малфой и литературная авантюра (гет)

Годами в прозе сочиняем мы рассказы

Такой необходимый минимальный обоснуй.

Драко Малфой редко видел сны. Иногда, правда, появлялись размытые черно-белые картинки и невнятные образы, но и они, стоило прозвенеть будильнику, пропадали без следа. Утро второго сентября начиналось как обычно: на соседней кровати храпел Крэбб, Гойл, свернувшись калачиком, мурлыкал во сне, а Забини вовсе откинул одеяло, демонстрируя голые пятки, но спрятав при этом под подушку голову. Уже который день Драко мучила мысль о том, что в человеке должна быть индивидуальность. Эта эвристическая идея посетила его давно и никак не хотела отпускать. Ну вот какая индивидуальность может быть, если студенты живут по пятеро человек, спят на одинаковых кроватях, носят схожую одежду, да даже пологи вон у всех идентичные! И дырки, оставленные прожорливой молью в бархатной материи, на тех же самых местах! Малфой помотал головой и, поднявшись с постели, вынул из сумки большой кусок пергамента и перо. Нацарапав несколько слов, он взобрался на стул и заклятием прикрепил импровизированный плакат над своей кроватью, после чего отошел на пару шагов назад и критически оглядел творение.

«Драко Малфой — одиночка».

Подумал немного, взял перо и, зачеркнув последнее слово, подписал сверху «обаятельный одиночка». Еще пару минут склонял голову и так и эдак, чтобы оценить результат своего труда и, посчитав его удовлетворительным, со спокойной душой отправился в ванную.

Пустив воду и заслышав подозрительное бурчание, Драко пощелкал по крану, однако не добился особого эффекта: слабенькая струйка оставалась рыжевато-желтой и холодной.

— Что за черт? — шепотом выругался он, поплескав на лицо. — Вчера же все было нормально. А теперь даже не умоешься по-человечески.

С этими грустными мыслями, Малфой закрутил ручку и повернулся, чтобы уйти, но отвлекло противное дребезжание. Такой звук издает обычно их домовой эльф, истязающий себя по поводу и без повода: надрывное «бум-бум» сменилось ударами и свистом. Драко с ужасом наблюдал, как трясется кран, вздрагивают зубные щетки в стакане, одна из них упала и покатилась по полу. Он нырнул под низкий столик, чтобы поднять ее, и вовремя — с грохотом ржавая труба разлетелась на куски, вода хлестала во все стороны, заливая ванную комнату. Из спальни послышалось шарканье ног и ворчание Нотта: «Ну что там происходит? Поспать не дадут! Драко, ты?»

— Не входи! — предостерегающе крикнул Малфой, но было уже поздно — Теодор потянул дверь на себя и взвизгнул, когда его окатило с ног до головы.

— Что, пора вставать, да? — Крэбб проснулся оттого, что задрожала кровать.

— Приплыли, — простонал Забини. — У меня вся пижама мокрая. Что же делать?

— У тебя сейчас не только пижама вымокнет! — проорал Драко, подбегая к двери прямо в халате. — Сматываемся отсюда, это ненормально!

Не разбирая дороги, он кинулся в гостиную, позади громыхали тяжелые шаги: Крэбб с Гойлом то ли не хотели утонуть, то ли следовали за Малфоем по привычке. Дурно пахнущая вода устремилась через дверной проем в гостиную, оставалось только удивляться, насколько быстро она заполняет помещение. Студенты с визгом и воплями взбирались на диваны, подхватывая полы мантий, бежали к выходу, цеплялись друг за друга, а потоп не прекращался, бурная река сносила с ног. Драко сунул руку в карман халата, радуясь тому, что всегда носит палочку с собой, и, размахивая ею, начал продвигаться к двери.

— С дороги! Все за мной! — он и сам еще не определился, что для него предпочтительнее: пробиваться сквозь толпу или вести ее за собой. По пояс в тине и грязи самые выносливые добрались до горгульи и, вот уж чего никто не ожидал, встретили сопротивление.

«Пароль», — настойчиво повторяло каменное создание и хмурилось, подозревая подвох.

— Да мы все потонем! — взывал к ее совести Малфой, вцепившись в дверь. Холодные неживые руки пытались оттеснить его назад, но Драко вовремя просунул между створкой и косяком ногу, обутую в мягкий тапочек. — Открывай, зараза! — взвыл он, почувствовав натиск друзей. Не хватало еще быть раздавленным в придачу.

Спасение пришло откуда не ждали: профессор Флитвик, который сроду не бывал в подземельях Слизерина, прогулочным шагом шел мимо, напевая под нос незамысловатую мелодию. Всплеснув ручками, Филиус бросился на помощь, на ходу вынимая палочку и причитая: «Мерлин, да что же это творится?» В результате немыслимых стараний преподавателя и настойчивого натиска учеников горгулья нехотя отодвинулась в сторону, пробурчав что-то о нарушении правил безопасности в школе. Однако мокрым, грязным студентам и дела не было до ее возмущения: они дрожали от холода и с тревогой переглядывались, в глазах читался лишь один вопрос:

— И где мы теперь будем жить? — громко выразила общую мысль Дафна Гринграсс. — Где умываться? А одежда? Мы что, в пижамах должны ходить? — от одной мысли об испорченных вещах девушкам сделалось дурно. — Хорошо хоть, сегодня суббота.

— Спокойно, — закудахтал Флитвик, — мы что-нибудь придумаем, обязательно придумаем, — бочком Филиус продвигался к лестнице: беседовать с разъяренными студентами ему явно не хотелось. — Я спрошу у Дамблдора… мы что-нибудь придумаем, не сомневайтесь, — повторился профессор и исчез, быстро взбежав по ступенькам.

«Придумает он, — хмыкнул про себя Драко, расхаживая по коридору. Поток удалось остановить, но все равно страшно подумать, что творится в гостиной. — А нам что делать? Как быть? У них всегда все просто…»

— Все очень просто, — заявил директор за завтраком, и Малфой был уверен, что имеет полное право самодовольно хмыкнуть. Слизеринцы переоделись в принесенные из прачечной мантии, и теперь принюхивались к обновкам, будто опасались, что те пахнут гриффиндорцами. — Пострадавших мы расселим по гостиным других факультетов. Тише-тише, — Альбус попытался пресечь возможный бунт на корню, — у нас экстренные обстоятельства!

— Не удивлюсь, — зашептал Драко, наклонившись к уху Забини, — если меня поселят к…

— …старосты будут жить со старостами, — лучезарно улыбнувшись, обрадовал Дамблдор.

— А я что говорил? — обреченно выдохнул Малфой, за последний год привыкший к неприятностям. И смена обстановки — не худшая из них.

— …в гостиной Гриффиндора, — еще радостнее закончил директор.

— За что? — стон не укрылся от Дамблдора.

— Там места больше, — оптимистично оповестил присутствующих Альбус и отсалютовал бокалом с медовухой.

— Час от часу не легче, — день начался с потопа. Теперь еще переезд, а дальше что?

— Мистер Малфой! — Снейп возник возле него подобно привидению. Драко часто недоумевал, как ему это удается. — У меня для вас хорошие новости!

— Какие? — с опаской проговорил он, стараясь выглядеть невозмутимым. Тем более что профессорское понимание хорошего и плохого несколько разнилось с пониманием ученика.

Снейп поманил его пальцем, дождался, пока Малфой выберется из-за стола, приобнял за плечи и, увлекая за собой, тихо начал:

— Видишь ли, Драко, ты, разумеется, не можешь не понимать, что являешься одним из лучших студентов школы…

— Да? — удивился тот: на самом деле, он слышал об этом впервые.

— Да, — ласково пропел Северус, важно покивав, — не зря же директор назначил тебя старостой школы. Ты ведь получил мою экстренную сову с сообщением? — вопрос был встречен молчанием. — Вот и славно, — профессор посчитал это согласием. — Вообще-то назначение светило Голдстейну, но в последний момент чаша весов склонилась в твою пользу. Итак, я продолжу мысль, — Снейп подвел Драко к преподавательскому столу и остановился. — Ты один из лучших учеников, занимаешься спортом, староста, опять же, — он помолчал, раздумывая, и добавил: — К тому же, будешь не против сфотографироваться на память… Ведь не против же?

— А причем здесь фотографии? — запаниковал Малфой.

— В этом вся соль! — Снейп оскалился, и Драко зажмурился, чтобы не смотреть на желтые зубы. Неожиданно рука преподавателя на его плече показалась тяжким крестом. — Позволь представить: Фанфания Райтер, она хочет с тобой поговорить.

Высокая, худая женщина, больше похожая на вязальную спицу, протянула ладонь для рукопожатия и широко улыбнулась. Острый нос при этом сделался еще больше, вокруг смеющихся глаз появились морщинки. Разобрать, во что она одета, казалось, невозможно из-за громоздких фотоаппаратов, свитков пергамента и перьев, торчавших из многочисленных карманов. Ноги прикрывала мантия, а из-под нее выглядывали носки черных ботинок. Волосы Фанфании, напоминающие перья воробья, топорщились в разные стороны, как будто бедняга попала в руки парикмахера-авантюриста.

— Мисс Райтер — профессиональный писатель, в данный момент начинает работу над книгой о жизни Хогвартса…

— Ах, Северус, позвольте мне самой! — перебила она, шутливо толкая Снейпа плечом. И, когда тот хмыкнул и ретировался, затарахтела, забывая делить речь на отдельные предложения и не делая пауз: — Я пишу книгу, нет, Творение, именно так, с большой буквы. Из серии «Один день среднестатистического студента Хогвартса», сечешь? Конечно же, ты согласен быть олицетворением того самого идеального ученика? — возражения, судя по тону, не принимались. — Книга листов эдак на… шестьсот, а то и тысячу, как получится, у меня, знаешь ли, все от вдохновения зависит, — Фанфания мечтательно закатила глаза. — Начнем, пожалуй, что тянуть?

— Э-э-э, начнем? А что вам нужно от меня? Рассказ или участие? Я, так и быть, согласен на аферу, — часы вдали пробили десять раз, вызвав дрожь по всему телу. У Драко бой всегда ассоциировался с судьбоносными решениями.

— Это не афера, — оскорбилась Райтер, прищелкнув пальцами, — а титанический труд. Свою задачу скоро узнаешь, а пока давай-ка приведем тебя в порядок, — предложила тетка, — придадим внешности яркость, неординарность, я бы даже сказала.

— Меня все устраивает. Может, так пойдет? — наверное, примерно то же самое чувствует первокурсник, когда впервые видит Хагрида.

— Да ты что?! — вскричала Райтер. — Лицо окажется на снимках смазанным, волосы растрепанными, очертания нечеткими… Кстати, ничего, что я на «ты»? — и, не дожидаясь согласия, продолжила: — Эй ты! — она схватила за мантию Макгонагалл, торопившуюся на урок.

— Вы мне? — профессор вздрогнула и обернулась, приподняв брови.

— Конечно, тебе, — нагло пропела Фанфания, — ты же у них тут главная?

— Вообще-то директорствует Альбус Дамблдор, но сейчас он не сможет с вами поговорить. И вы не могли бы обращаться ко мне… — ее ноздри раздувались, губы сжались в нитку — все признаки крайней степени возмущения.

— Этот старик с бородой, что ли? В любом случае, не суть важно. Слушай, — нахалка закашлялась, налила себе стакан сока и залпом выпила, — я пишу эпохальное произведение о жизни школы Хогвартс и ее студентов. Понимаешь?

— Понимаю, — казалось, Макгонагалл сама не знает, зачем слушает этот бред.

— Мне необходимо создать особую атмосферу, ауру, обстановку, чтобы не стыдно было людям показать.

— А что вы хотите от меня? — на лице профессора читался немой упрек: «Я спешу на занятия, а вы меня отвлекаете какой-то ерундой».

— Ну во-первых, — начала Фанфания, загибая пальцы, — нужно переодеть студентов: серая масса меня не интересует. Во-вторых, где улыбки на лицах? Скука тоже не входит в наши планы, все должно быть радужно, Хогвартс — обитель счастья и никак иначе. Дальше: преподаватели доброжелательно относятся к студентам, не стоит ругаться, ведь тишина — благо. Столы сдвинуть, — разошлась Райтер, — учеников подготовить, лестницы остановить — я чуть не упала на одной из них — понатыкать везде чуланов, тайных комнатенок, открыть свободный доступ в Выручай-комнату. Ну что еще? Дайте старику лимонные дольки, пусть жует. Коротышку на табуретку поставьте, громилу в кротовом жилете отодвиньте на задний план, а лучше уберите вовсе, — она выдохнула и налила себе еще сока. — Все запомнила? Ну я пошла, приведу в порядок главного героя моего повествования, а ты действуй.

Схватив Драко за руку, писательница потащила его в холл. Упираться было бессмысленно: легче остановить отряд авроров, наверное: Фанфания бежала впереди, размахивая свитком пергамента и распихивая учеников, спешащих на занятия. Ворвавшись в первый попавшийся чулан для веников, она чуть отдышалась и приказала:

— Садись! — палец с обгрызенным ногтем указал на шаткий стул. Интересно, подумал Малфой, откуда взялся этот закуток, ведь не было же раньше, не было!

— Что вы собираетесь делать?

— Молчи, я лучше знаю, — самоуверенно сказала Фанфания, запуская пальцы в его волосы. — Мда, жидковаты будут, но ничего-ничего, это даже к лучшему, — звякнула крышечка, которую отвинтили от жестяной банки, и Малфой почувствовал, как на макушку плюхнулось что-то мерзкое и липкое.

— Что такое? Что за дрянь?

— Мусс, — непонятное слово, но оттого не менее противное. — Теперь немного воска, — причем здесь свечи? — И лак, — где-то слышал, но от одного названия тошнит, чуть было не вырвалось против воли. — Теперь лицо, — Райтер обошла стул и взглянула на Драко. — Плачевно, — вывод весьма предсказуемый, — побольше пудры, еще чуть-чуть, и здесь, не улыбайся, губы растяни… подкрасим, а под глазами синяки — замажем. Последний штрих…

— Что это за гадость? — как будто жидкое стекло.

— Глаза у тебя жутко невыразительные, вот если бы они смахивали на лед, на серый камень, на металл, а лучше на какую-нибудь фишку, — смаковала свои фантазии Фанфания. — И волосы покрасить не мешало, но ладно уж, и так сойдет. Пока я делаю из серой мыши красавца, расскажи о себе, мне важно знать.

Драко прокашлялся, обрадовавшись возможности вклиниться в беспрестанную речь назойливой писательницы, и начал:

— Я родился пятого июня… — однако монолог его продолжался недолго.

— Стоп-стоп-стоп, — прервала Фанфания, — неважно, когда ты родился: дату я придумаю сама. А то пятое июня — как-то невыразительно, нужен символизм, тайный смысл числа или что-нибудь подобное, — она скривила губы так, будто пробовала на вкус кислый морс.

— Не знаю я, что говорить! Я самый обычный человек: родился, рос, учусь.

— Нет-нет, — разочарованно покачала головой писательница, — необходима яркая история, легенда, построенная на трагедии, замешанная на драме, — Райтер бегала по комнатке так быстро, насколько позволяло узкое пространство. — Иначе книгу читать не станут. Запишем так: мальчик родился в аристократической семье, отец-изверг… нет, отец-тиран издевался над сыном, избивал жену… м-м-м… нет, лучше неверную жену. Чтобы за душу брало.

— Но это неправда!

— А вот это, — ее указательный палец взметнулся вверх, — уже никого не интересует. Главное, чтобы дрожь пробирала, и слезы наворачивались. Историю я напишу сама, с тобою каши мы не сварим, ступай уже и помни: положись на меня и веди себя естественно. Понятно? Нет не так: положись на меня, а твое поведение я продумаю сама.

* * *

Драко пощупал свои волосы, густо смазанные каким-то жиром, и горестно вздохнул. Он плелся по коридору, гадая, насколько Райтер изменила его внешность. Надо бы посмотреться в зеркало, но противная Фанфания не дала такой возможности, быстро вытолкав за дверь. Мимоходом взглянув на часы, Малфой поднялся по лестнице и свернул в коридор третьего этажа.

— Спасите! — раздался крик, и Драко обернулся. Вокруг не было ни души, но ведь кто-то же кричал. — Спасите!

— Что за черт? — прошептал он, оглядываясь. — Кто здесь?

— Я! — простонали совсем рядом.

— Вы? — изображенный на картине мужчина, болтался, привязанный к ветке дерева за ноги. — Что произошло?

— Не знаю, я заснул, потом проснулся, а тут такая ерунда! Снимите меня, — к лицу приливала кровь, придавая ему оттенок спелого помидора.

— Я не могу, вы же картина, и изменить вас может лишь художник, — словно оправдываясь, пояснил Драко.

— Какая жалость, — ни капли не расстроился несчастный. — Но все же это необычно — видеть мир, перевернутый вверх тормашками, — захихикал он.

— И не говорите, — согласился Малфой. Доля правды в словах неунывающего недотепы все-таки была.

— Удачи, и пребудет с вами счастье! — лучезарно улыбнулся мужчина, раскачиваясь на веревке. Придумал же себе развлечение! — Я бы отсалютовал вам шляпой, но она куда-то делась.

— Ничего, — ухмыльнулся он, вновь посмотрев на часы, и пошел дальше, — и вам удачи.

— Благодарю, — голос удалялся, а Драко на ходу тер виски и не мог понять, что показалось странным. Кто подшутил над этим человеком? Почему вокруг ни души? Вроде бы выходной. Но что-то еще…

Малфой так задумался, что не заметил, как из-за угла вылетела высокая девушка: столкновение было неизбежным. Ругнувшись, он упал на пол и больно ударился локтем.

— Осторожно!

— Вообще-то это ты на меня налетела, Грейнджер, — насмешливо выдохнул Драко, оглядывая ее наряд. Райтер, конечно, не пошутила, когда сказала, что студентов нужно переодеть. На Гермионе красовалась длинная белая мантия с большой пряжкой у горла и сапоги с ужасающими пуговицами вместо замков. — Спешишь в библиотеку? — ехидно поинтересовался Драко, демонстративно стряхивая с себя несуществующую грязь. В конце концов, нужно вести себя естественно, как наставляла Фанфания.

— Нет-нет, мне сказали, что сегодня я встречу свою судьбу, — возбужденно зашептала Грейнджер, тяжело дыша.

— И что, бегаешь по этажам, ищешь? — издевательски произнес Малфой.

— Как думаешь, мне повезет? — то ли прикидывается дурой, то ли не узнала, кто перед ней, мелькнула мысль.

— Навряд ли, — он ухмыльнулся. — Я бы на тебя не клюнул, — и вот с этой идиоткой предстоит жить в одной гостиной!

— А это мысль, — протянула Гермиона, поднимаясь на ноги и отряхивая светлую мантию.

— О чем ты?

— Быть может, ты моя судьба? — она достала из кармана зеркало и придирчиво осмотрела себя, а Драко так и не понял: то ли притворяется, то ли действительно не узнала.

— Я Малфой!

— Ну и прекрасно, — как ни в чем не бывало провозгласила Грейнджер. — Гермиона Малфой — не очень благозвучно, но сойдет.

— Ты замуж, что ли, за меня собралась? Ну тогда точно под заклятием…

— А что? Ты против? — удивилась «невеста» и начала загибать пальцы: — Рон идиот, такой мне не подходит, Гарри занят лишь Волдемортом, ему девушки ни к чему, Виктор далеко и, говорят, женат, Снейп взрослый, если обратить внимание на профессоров, а остальные вовсе старики. Остался только ты.

— А гриффиндорцы? Что, исчезли разом? Равенкловцы, опять же, ничего. На Блейза глянь, он парень видный, — Малфой был готов признать даже прискорбный для него факт, лишь бы избавиться от назойливой претендентки на руку и сердце.

— На Забини? — странно, что Грейнджер ведет себя столь неожиданно. «В конце концов, мы с разных полюсов», — рассудил он.

— Правда, есть один нюанс… Он не совсем еще определился, кто ближе ему — девушки или парни, да что греха таить, не знает даже, кто он сам, и все бормочет, что в прошлой жизни был женщиной.

— К целителю обращались? — кажется, в Грейнджер вновь проснулась зануда. — Похоже на психическое отклонение.

— Да он всегда был ненормальным: то заявляет, что он итальянец, то говорит, что в Африке живет, — Драко пожал плечами, — не зна-а-аю.

— Ну вот, и ты что, предлагаешь выйти за него?

— Но и я тебе не подхожу.

— Почему? Вполне подходишь, — ну что за абсурд?! Ее точно подменили.

— Ты вспомни, как я тебя обзывал и унижал, я Пожиратель, и вообще — я Дамблдора чуть…

— О, не преувеличивай, я все прощу! Давай хотя бы попробуем начать встречаться!

— Нет, ни за что, — отчеканил Драко, отодвигаясь от сумасшедшей, — мы не пара, ты извини, но я пойду.

— Но как же так?

— Могу посоветовать бежать дальше, вдруг кого-нибудь найдешь. Хотя я сомневаюсь, потому что все внезапно куда-то пропали, я видел только пару разодетых человек.

— Макгонагалл отправила всех в Хогсмид, — понуро ответила всезнающая Гермиона.

— С какой стати?

— Экстренный момент в связи с литературным казусом, или как она там говорила? Не помню. Ну ладно, я пойду искать любовь по свету, а если не найду… — она помахала на прощание рукой и всхлипнула.

— Иди-иди, — проворчал Драко, глядя вслед удаляющейся Грейнджер. И лишь белая мантия развевалась за ее спиной, — в голову пришла нелепая мысль.

Судя по тому, как начиналась суббота, она обещала быть самой ужасной за все семь лет учебы: мало того, что вырядили как клоуна, так еще и вокруг бродят ненормальные, неадекватные люди. Кошмар! Раздражало все: начиная от безлюдных коридоров и заканчивая постоянным боем часов. Как будто в подтверждение мыслей Драко, часы начали бить опять, отсчитывая двенадцать ударов. Машинально, будто сработал инстинкт, он развернулся и побрел в Большой зал на обед.

«Неужели уже прошло три часа после завтрака? Но я не мог так долго бродить по замку, — возразил он самому себе, — от силы минут двадцать, — Малфой остановился и прислонился к стене, хмуро оглядывая картину напротив и пытаясь собраться с мыслями. — Если только…»

— Фанфания, вы где-то здесь, я знаю, выходите, — позвал он, надеясь на понимание, однако ответа не последовало. Раздался лишь шорох, и мелькнул краешек черного ботинка. Значит, она следит за ним. И переводит стрелки! Вот только зачем? И как? Но других вариантов нет: либо Райтер, либо черт.

— Драко-о-о! — ну ни минуты покоя! Когда никого нет — плохо, а когда кто-то появляется — еще хуже.

Панси, затянутая в ужасающее красное платье, подчеркивающее валики жира на бедрах, покачивалась на каблуках. Интересно, она надела их по собственной воле или с посыла Фанфании? Мантия не сходилась на груди, открывая серебристую брошку — ужасающее произведение сумасшедшего ювелира — и бусы из крупных блестящих деталей, которые безуспешно прикидывались жемчугом. Драко икнул от ужаса, но быстро взял себя в руки: при встрече с Паркинсон нужно держать ухо востро.

— Драко, дорогой, а я тебя обыскалась! С трудом нашла.

«Лучше бы вообще не находила», — подумал Драко, но промолчал.

— Смотри, какой чуланчик симпатичный! — перешла в наступление Панси.

— Откуда он здесь, кстати? И почему вокруг ни души? — Драко попробовал оттянуть время.

— Меня это не волнует. Не будем медлить! — она схватила недоумевающего Малфоя за руку и потащила к двери, не обращая внимания на сопротивление.

— Не будь тупицей, — прошептали сбоку. Фанфания с пером наизготовку высунулась из соседней комнатенки и тут же снова скрылась в ней, добавив: — Соглашайся.

— Нет, спасибо, — выдавил он, будто отказываясь от дополнительной порции за обедом, — ты очень красивая, и платье тебе к лицу, — если решился сделать комплимент, лжи не избежать, поучал его когда-то отец. — Но я сегодня занят, очень занят, у меня э-э-э… тренировка! Да, тренировка, нужно срочно переодеться.

— Прекрасно, — расцвела Паркинсон, — спальня тоже подойдет.

— Но там же парни!

— Это хорошо, пикантность пригодится для сюжета, — Малфой так и не понял, кто это прошептал: Панси или Райтер из ближайшего чулана.

— Послушай, почему я, а? Ведь есть Блейз, есть Теодор, оба хороши, да и Крэбб неплох на крайний случай. А выбор ты остановила на мне, — он пожал плечами. — Вроде и повода не было.

— То есть ты хочешь сказать, — Паркинсон повысила голос, — что твое приглашение на Святочный бал не было намеком?

— Ха, ну ты и вспомнила! Когда это было — сотню лет назад, я и забыл уже…

— А я, напротив, помню. А поцелуй, тот самый, на скамье?

— О-о, какой? Не выдумывай, умоляю, я еще в своем уме. И прекрати улыбаться, не имею намерений любезничать, — Драко перешел на официальный тон. Обедать расхотелось совершенно, и он, вместо того чтобы продолжать путь в Большой зал, направился по привычке к слизеринским подземельям.

— Но Драко, — Панси протянула руки вслед удаляющемуся Малфою.

— Уйди, — буркнул тот, не оборачиваясь.

— Куда же ты?

— Хочу побыть один, — он ускорил шаг, спускаясь по ступеням. Назойливая Паркинсон плелась за ним, не отставая, что уже порядком надоело. Настойчивое дыхание в затылок напоминало почему-то о дементорах.

— А как же я? — спасительная горгулья уже совсем близко, осталось пройти пару шагов.

— Пойди, поешь, — рявкнул Драко, врываясь в гостиную.

— Я не хочу, — нытье тоже оскомину набило, как и сама Панси.

— Ну и сиди голодная, — огрызнулся он, направляясь к спальням, и только сейчас понял, что происходит нечто странное. — Стой, — Малфой внезапно остановился, и Паркинсон налетела на него, — где мы?

— В гостиной.

— Знаю, что в гостиной, но она же затоплена! А здесь все в порядке.

— Наверное, прибрались, — она пожала плечами. Ну правильно: Панси никогда не отличалась умом и сообразительностью, а с логикой и вовсе не дружила.

— Быть не может, — дрожь пробежала по телу, воздух словно рассек удар кнута. — Мы попали не туда, — вдали часы пробили четыре раза, — и не в то время, — добавил Драко, услышав бой. — Что-то уж больно минуты быстро летят.

— Вот именно! — завела известную песню Панси. — Они бегут, а мы…

— Оставь меня в покое! — выкрикнул он. Захлопнув дверь и привалившись к косяку, Драко выдохнул: в спальне было тихо, только Забини лежал на кровати и напевал что-то себе под нос.

Сердце заходилось в ударах, готовое выскочить из горла. Он, конечно, привык ловить на себе восхищенный взгляды, но к прямому наступлению оказался не готов. Может, в Хогвартсе эпидемия? Всех напоили приворотным зельем и забыли дать противоядие? Или все сошли с ума, другого объяснения нет.

— Драко, твой филин, — Блейз кивнул в сторону окна.

Птица держала в клюве конверт, Драко открыл форточку и, протянув руку, бесцеремонно втащил ее в комнату. Взяв послание, он потерял всякий интерес к происходящему и принялся за чтение в надежде хоть на какие-то хорошие новости.

«Я к вам пишу, чего же боле?

Сегодня жду Вас к девяти.

К площадке башни, что дотоле

Звалася Южной, нужно подойти».

И все, только четыре плохо зарифмованные строчки. Малфой повертел листок, проверяя, нет ли продолжения на обороте, но там обнаружились лишь несколько слов: «Филина не пытать, отправитель ему неизвестен».

— Вот еще новости, — простонал Драко, усаживаясь на кровать. — Сколько там времени? — вопрос остался без ответа. — Забини-и-и, который час?

— Без пяти минут восемь, — лениво выдохнул дремавший до этого Блейз.

— Сколько? — поразился Малфой. Ну бред же, бред! Только что было четыре.

— Слушай, — вышел из себя Забини, — я будильником работать не нанимался! Дай уже поспать… Хорошо, гостиную восстановили в короткие сроки, а то бы сейчас сидели с гриффиндорцами на правах приживалов.

«Что странно, между прочим, — реплика Блейза натолкнула на новый виток размышлений. — Даже силами профессоров привести в порядок подземелья непросто. Все перемешалось, люди изменились, а еще эта записка… Кому я понадобился? Что за таинственный отправитель? Если идти, то надо бы уже…»

— Ладно, Забини, если я не вернусь…

— Я буду только рад, — зло сказал тот, переворачиваясь на другой бок.

— И на том спасибо, — за сегодняшний день Драко привык к подобному обращению. Тихонько притворив дверь, он вышел из спальни, уже в который раз миновал горгулью и начал подниматься по лестнице. Южная башня находилась в том же крыле замка, что гостиная Слизерина, и потому дорога не заняла много времени. Несмотря на это, часы вдалеке начали бить девять раз.

«Ничего-ничего. Я уже понял, что не стоит обращать внимания на такие мелочи: ну подумаешь, время быстрее идет, может, тогда и день этот идиотский поскорее закончится?» — успокаивал себя Малфой, осторожно заглядывая в коридор, ведущий к нужной лестнице. Тихие шаги позади мягко намекали на присутствие Райтер. Драко стиснул зубы и уже поставил ногу на первую ступеньку, как вдруг буквально из ниоткуда возник профессор Снейп с криком:

— Ты получил мое письмо? — Северус схватил его за мантию и поволок в темный угол.

— Так это вы? — потрясение на мгновение лишило возможности размышлять трезво.

— Снизошло на меня вдохновенье, и сложилась поэма сама… — сказал Снейп, утирая скупую слезу.

Драко с подозрением оглянулся и завидел ботинок Фанфании в нише за статуей Роланда Затейщика. Все сразу встало на свои места.

— Профессор! — он схватил Снейпа за плечи и потряс. — Вы пили что-нибудь сегодня в присутствии этой Райтер? Вы разговаривали с ней? Мерлин, о чем это я? Конечно, да. Вы хоть понимаете, что ведете себя как идиот?

— Ах, Драко, какой ты страстный, пылкий, импульсивный!

Давай присядем, выпьем, наконец, вина.

Сегодня понял я, что раньше жил в унынье,

И в этот миг очнулся ото сна.

— Нет, спасибо, — попятился Малфой, на ощупь пытаясь определить, где находится лестница, ведущая наверх башни. Ведь была же в нескольких шагах!

— Постой! — крикнул Северус, хватая его за шиворот. — Я ждал тебя как манну!

И время встало, свой замедлив бег.

Не смей уйти, я буду петь осанну

Твоей красе. Останься здесь навек.

— Нет, я пойду,

Не знал я и не знаю

Подобных сложных слов

И красочных речей.

Найду писаку,

И она узнает, на что способен Драко…

— …Малофей, — послышалось слева, и раздался скрип пера. Интересно, а Райтер бы понравилось подобное искажение имени?

От злости забыв про Снейпа, Драко заглянул за статую и уже протянул руку к Фанфании, но та, показав язык, упорхнула в потайную дверь. Вредная тетка оказалась ловкой и теперь наверняка сидела в появившемся только сегодня чуланчике и потирала гадкие ручонки.

Малфой с досадой плюнул на пол и полез наверх, тревожно оглядываясь. Ему до сих пор чудилось тяжелое дыхание за спиной, но преследователь вроде бы отстал. Вытерев пот со лба, Драко грустно посмотрел на грязь под ногтями, однако сейчас его мало волновал внешний вид. Разумнее, конечно, было бы вернуться в спальню и закрыться там, но Снейп, возможно, дежурил на выходе, поэтому оставалось лишь взбираться по крутым ступенькам. Конусовидная башня заканчивалась небольшой, но довольно просторной комнаткой, из которой открывался изумительный вид на окрестности. Ввалившись в дверь, Драко зажмурился от света яркого предзакатного солнца. Проморгавшись и вытерев выступившие слезы, он потер глаза и заорал от ужаса, увидев, что находится здесь не один.

— Я ждал тебя, — грустно произнес Гарри. Взгляд его был устремлен вдаль, на ярко-красную полоску горизонта, на верхушки деревьев, окрашенные багровым, и на хижину Хагрида, издалека казавшуюся игрушечным домиком.

Драко заметил, что Поттер совсем не изменился, в отличие от других обитателей замка: те же волосы, те же нелепые очки, даже шрам был на месте, и в кои-то веки это радовало. Значит, есть хоть что-то постоянное в этом мире.

Комната постепенно погружалась в темноту; казалось, солнце торопится скрыться за Запретным лесом. Секунды бежали с немыслимой скоростью, и подозрения Драко о заговоренных стрелках часов подтверждались.

— Ждал? Ты? Меня? Опять упреки? Ну что на этот раз? Я толкнул первокурсника, нагрубил Уизли, обозвал Грейнджер? — Драко вздрогнул, вспомнив изменившуюся до неузнаваемости Гермиону.

— Мне нужна помощь, — Гарри сделал шаг ему навстречу. — Не знаю, что на меня нашло, будто кто на ухо нашептал, но… но сегодня за завтраком я понял: мне больше не к кому обратиться. Все сразу навалилось: друзья не понимают, не желают проникнуться чужой болью, у меня погиб крестный, пусть год назад, но все равно! Люпин отвернулся, променяв на Тонкс, а я, между прочим, единственный сын его погибшего друга. И Джинни почему-то вернулась к Дину именно сейчас, когда мне тяжело! — Поттер ударил кулаком по стене. — Слагхорн достал своими собраниями и приглашениями, Дамблдор пугает предстоящей битвой: что там за битва, знает только он.

— Для чего ты мне это рассказываешь?

— Сам не знаю, — беспечно пожал плечами Гарри, — слушай дальше. Из этого я сделал вывод, — он выдержал театральную паузу. — Помочь мне можешь только ты!

— Я? А я-то здесь причем? Послушай, Поттер, я не занимаюсь благотворительностью: ни материально не помогу, ни морально — не забывай, что мы терпеть друг друга не можем.

— Сегодня я понял еще одну вещь, — скорее всего, Гарри пропустил разумные доводы мимо ушей. — Твоя помощь важна, но главное не это.

— А что? — на всякий случай Драко отошел на пару шагов назад.

— Знаешь, за завтраком посмотрел в твои глаза и осознал: мое сердце тянется к тебе. Меня словно по голове ударили…

— Ты уверен, что удара не было на самом деле? — с опаской процедил Малфой.

— Уверен, — отмахнулся Гарри, — но это мелочь по сравнению с открытием: я влюблен!

— Ну поздравляю, я-то здесь с какого бока?

— В тебя влюблен!

— Нельзя влюбиться в один миг, а во врага и вовсе невозможно.

— А как же любовь с первого взгляда? — Поттер нахмурился, подбоченившись. Его обидело подобное недоверие.

— Так не бывает, — взвизгнул Драко, когда Гарри подошел вплотную, прижав его к стене. Спиной Малфой ощущал необтесанные камни.

— Быва-а-а-ет, я настаиваю, — Поттер уперся ладонями ему в грудь, удерживая на месте. — Давай попробуем, авось получится.

— Я не могу.

— Придется.

— Не мо-гу! А не пошел бы ты…

— А поцелуй? Без этого никак, а после ты жениться будешь должен.

— Жениться? На тебе? Да никогда. Ты мне не нравишься.

— Плевать. Ведь это так прекрасно: поженимся, детишки, дом, семья. А для начала мы должны поцеловаться.

— Зачем? Я не могу любить тебя, я не хочу, уйди, ну сколько можно? — Драко бил его по рукам, пытаясь освободиться.

— И ты способен оттолкнуть меня: несчастного и одинокого? Ну ты и гад, — Поттер даже отступил на шаг, но тут же опомнился: — Иди ко мне! — он обхватил лицо Малфоя ладонями и потянулся к его губам.

— Нет! Отпусти, уйди! На помощь! Мама-а-а! — отбиваться непросто, но нужно стоять до конца, так, кажется, говорил отец.

Мотая головой и царапая Гарри, Драко оттолкнул его, схватил за запястье и поволок к выходу, не слушая нытье и крики. Вытолкав сопротивляющегося Поттера за дверь, со стоном опустился на пол, вцепившись себе в волосы. Он едва сдерживал слезы, в горле першило и корябало, а в голове билась одна мысль: «Все сошли с ума». Снейпа опоили, Поттера заколдовали, Грейнджер наверняка лишилась рассудка. Панси, правда, всегда была дурой, но не до такой же степени!

— Верните все назад! — в отчаянии завопил Драко, но в ответ услышал лишь эхо: «Назад! Зад! Ад!»

— Вот тебе и ад! — передразнил он, поднялся на ноги и начал бегать по комнатенке, изредка выглядывая в окно. Непроницаемая темнота опустилась на Запретный лес и замок, звезды исчезли, ветер затих, даже время, наверное, остановилось. Малфой ясно представил себе, как скелет, череп которого покрывает клочкастый парик, кидает в воздух горсть порошка Мгновенной тьмы, а потом с визгом прыгает на минутную стрелку главных хогвартских часов. «Не отпущу!», — кричит мертвец и улыбается жутковатой улыбкой, сверкая пустыми глазницами.

Чертово воображение — запуганный Драко забыл дышать, пальцы вцепились в подоконник, спина покрылась холодным потом.

«Нервный срыв мне обеспечен», — мелькнула мысль, и в этот момент раздался деликатный стук в дверь.

Подскочив от неожиданности, он осторожно приблизился к выходу, медленно протянул ладонь к ручке и рванул ее на себя.

— Дорогу! — воскликнула Грейнджер, отталкивая оторопевшего парня и врываясь на площадку. Раскинув руки в стороны, она кинулась к окну с совершенно безумными глазами. Белые одежды развевались за спиной словно…

— Белеет парус одинокий за станом тонким, недалеким… — Снейп, тяжело дыша после бега по лестницам, ворвался вслед за Гермионой.

Драко понадобилась лишь секунда, чтобы понять намерения Грейнджер.

— Стоять! — отчаянный вопль перекрыл голос зельевара, увлеченно декламирующего стихи. — Стоять! — Малфой подскочил к окну и вцепился в мантию Гермионы, вместе они рухнули на грязный пол под громкий визг несостоявшейся самоубийцы.

— Не стоит жить, коль скоро никому не нужен.

И здесь чуть не случилася трагедь!

Сигая с крыши — главное на свете —

Одежду белую ты не забудь надеть! — возвестил Снейп и не спеша полез на подоконник.

— И вы туда же, — возопил Драко, забыв про все на свете, и с трудом поднялся на ноги. Наступив на руку Гермионы, он в два прыжка оказался у окна и повис на профессоре, чтобы предотвратить несчастье. — Да что это такое?! Райтер! Где вы?

— Я за нее, — Поттер неспешно вошел на площадку и встал у стены, скрестив руки на груди.

— Ты тоже прыгать? — обреченно выдохнул Драко. — Извини, но у нас живая очередь, придется подождать, — развел он руками, одновременно пытаясь удержать зельевара, который все еще делал слабые попытки покончить с бренной жизнью.

— Да нет, мне-то зачем? — равнодушно пожал плечами Гарри. — У меня столько способов и возможностей умереть, что подгонять смерть нет нужды. Я лучше погибну в бою.

— То есть ты не прыгать? — с недоверием протянула Гермиона. — Тогда чего пришел? Здесь не место для таких, как ты!

— Как я?

— Бездельников и трусов, таков и ты, раз прыгать испугался, не хочешь жертву приносить!..

Драко, прижимаясь спиной к стене, малюсенькими шажками бочкОм продвигался к выходу. Уже у двери он обернулся: Снейп быстро-быстро бормотал стихи, карабкаясь на подоконник, Поттер невозмутимо смотрел на линию горизонта. Грейнджер методично дергала бахрому на обтрепавшихся рукавах мантии, а когда ей это надоело, попыталась обратить обломок кирпича в нож. Скорее всего, с целью уйти из жизни, перерезав вены.

— Да черт с вами, — прошептал Драко, тихонько притворив за собой дверь. — Дьявольщина какая-то, эти Поттер и Грейнджер ненастоящие, и Снейпа подменили, я понял. Вот только зачем? — почесывание в затылке не помогло в решении проблемы, самое лучшее в таких случаях — пуститься наутек. Пронестись по абсолютно пустым коридорам — даже несколько разодетых студентов куда-то внезапно исчезли — скатиться по перилам лестницы, ведущей в подземелья, и ворваться в гостиную, набегу крикнув горгулье пароль.

«Наваждение, порча, смута», — крутилось в голове, а сердце выбивало бешеную дробь.

— Фанфания, где вы? — уверенность, что писательница как-то связана с чертовщиной, не желала покидать Малфоя: не зря же она появилась именно сегодня. Пнув дверь, Драко вбежал в свою комнату и скинул мантию, кинув ее прямо на пол. Осмотревшись, бессмысленно заметался среди разбросанных вещей и проорал, не найдя лучшего выхода: — Пусть все будет как обычно! — плюхнулся прямо на палас и, спрятав лицо в ладонях, заплакал. Ситуация становилась поистине неординарной. Краем глаза заметив плакат «Драко Малфой — обаятельный одиночка», повешенный утром над кроватью, он всхлипнул и заревел пуще.

У него нет друзей, потому что они не нужны, просто бесполезны, всегда считал Драко, а сегодня все как с цепи сорвались: вешаются на шею, намеками задолбали, вздохнуть спокойно не дают. И кто? Люди, которых в жизни не заподозришь в таком поведении!

— Верните все назад!

— Ой, не кричи, — послышалось с его кровати. Фанфания возлегала на постели, заложив одно перо за ухо, а другим царапая по пергаменту. Малфой в ярости кинулся к ней, но, зацепившись ногой за стул, чуть не упал. Утирая слезы, подскочил к Райтер и потряс ее за плечи:

— Что происходит? Что вы со мной сделали? Что случилось с Хогвартсом? И кто вы, в конце концов? — затопал он ногами.

— Кто я — неважно, — скучающим тоном произнесла сочинительница. — Ты можешь называть меня Вершителем иль Верховодным магом,

Суть не изменится: я Бог,

Что судьбы ваши одним легким взмахом

Пера

переиначить мог.

— Верните Хогвартс! — пальцы судорожно сжались, на лбу выступил пот, колени дрожали, голос срывался на фальцет.

— Да он никуда и не исчезал! — рявкнула Фанфания, скидывая с себя его руки, и поднялась с кровати; Драко пришлось отступить назад. — Просто мне не нравится, когда все скучно, — она забегала по спальне. — Одинаковые мантии, примерные студенты, абсолютно предсказуемые действия и дубовые, словно вылепленные по образцу преподаватели. Это никуда не годится. Никаких страстей и происшествий — где интрига? Я тебя спрашиваю! Нет интриги, — припечатала Райтер, усаживаясь на низкий подоконник и принимая картинную позу. — На основе чего я книгу буду писать? На серости и тоске эпохальное творение не создашь, хоть задохнись ты вдохновением, — ох уж эти писатели, подумал Драко, вечно хотят выглядеть другими. — Нужна изюминка, оригинальность, яркий стиль! Герой опять же: здесь мне повезло — я нашла тебя, и на этом все — везение закончилось, пришлось достраивать сюжеты самой. Ну что ты так смотришь?

— Я до сих пор не понимаю сути!

— Каков дурак! — взмах рукой — ее профессиональный жест. — В любом рассказе доля правды есть, но лишь доля, в остальном воображение. Я сброшу с крыши парочку людей, сведу две заблудшие души, создам трагедию, где надо и не надо. Какой роман обходится без любви? Никакой, и главный герой должен быть сердцеедом, иначе меня ждет провал. Пойми, Дракоша, — Райтер прокашлялась, на мгновение выпав из образа, — выбор твой велик: вот грязнокровка — чем тебе не пара? От ненависти до любви лишь шаг. Не хочешь? Ладно, предоставлю выбор — на самый разный вкус: злейший враг, а? Ну ведь вариант же! Наставник строгий? А что? Прекрасный мужчина и не глупый!

— Я не хочу! И мне не быть героем. Я одиночка…

— Ну и чушь. Что за бумажку ты сюда повешал? — Фанфания критично осмотрела плакат над кроватью.

— Да прекрати ты, блин, слагать стихотворенье,

А главное — меня освободи.

Поскольку проза, даже в скверном проявленье,

Гораздо лучше, чем ужасные стихи!

— Ну вот еще! Героев не спросили, как захочу, так буду говорить, — с возмущением воскликнула Райтер, но, подумав, смягчилась: — А впрочем, черт с тобой, отныне прозою ты будешь излагать. Ты одиночка?

— Да! Да. У меня нет друзей, — Драко с облегчением убедился, что речь лишена рифм. — Я не хочу жениться, на девушке, на парне — все равно. Родителей я почитаю, да и только.

— Чего ж ты хочешь?

— Чтобы меня оставили в покое, не надо сватать, ссорить и влюблять. Вы напишите проще: рос, учился, умер, без ярких красок и зануднейших речей, — видимо привычка разговаривать стихами прочно засела в его сознании и изредка давала о себе знать.

— Но мне нужен скандал, — втолковывала Фанфания. — Сенсация, новизна, а для того необходимо тебя украсить, пару подобрать, сценарий расписать подневно и реплики еще насочинять.

— И сцены откровенные добавить, — заявила, вылезая из шкафа, низенькая женщина с огромным фолиантом под мышкой. Красные буквы на обложке гласили: «Перевод Разнообразных Оккультных и Мистических Текстов. Как быстро и без особых проблем перевести рассказ на все языки мира». — За рубежом без них читать не будут.

— А это кто? — Драко запнулся и чуть не сел мимо стула.

— Подруга, — пропела Райтер, ухмыльнувшись, — она будет переводить мое творение на сотню языков.

— Может, не стоит? — еще не хватало опозориться не только на всю Англию, но и на весь мир.

— Стоит, иначе зачем писать?

— Э-э, для себя? — скромно предположил Драко, вскакивая с шаткой табуретки.

— Ну что за чушь, ведь пишем, чтобы похвалили! Что, говоришь, добавить откровенных сцен? — обратилась она к подруге, та закивала.

Фанфания поплевала на пальцы, вынула из-за уха перо и приготовила пергамент, даже не слушая, что кричит Драко:

— Зачем? В чем причины? По-че-му? — Малфой наблюдал, как Райтер жирно вывела на листке: «Страсть, рожденная на крыше», пожевала язык и решительно зачеркнула строчку. С надеждой посмотрев на помощницу, Фанфания хмыкнула и вывела: «Беспричинная любовь», аккуратно свернула начало своей эпопеи и сунула за пазуху. После чего улыбнулась Драко, распихала перья по карманам и торжественно произнесла:

— Потому что Я так хочу!