Наваждение (гет)

Впервые она увидела его на распределении. Высокий мальчишка со светлыми волосами и надменным выражением лица стоя около двух куда более широких в плечах сверстников. Он гордо ухмылялся, как будто заранее знал, куда попадет. Однако, когда высокая худощавая дама со свитков в руке вызвала его, в насмешливом взгляде на долю секунды мелькнуло беспокойство. Оно поспешно было прикрыто безразличием и лишь внимательное наблюдение за ним позволяло отметить тень беспокойства. Однако вердикт Шляпы отнюдь не удивил его и Малфой, Драко, как назвала его та самая дама, медленно проследовал к столу Слизерина, важно нахохлившись.

Дафну Гринграсс шляпа тоже уже отправила в Слизерин и наблюдение за мальчиком продолжалось. Он всегда был безупречно одет, обладал манерами аристократа, однако был несколько заносчив и порой высокомерен. Но она не могла заставить себя выкинуть из головы мысли о нем, непослушный взгляд возвращался к нему, а губы стремились расплыться в улыбке. Она пыталась отвлечься, обратить внимание на кого-то другого, переключиться на учебу — бесполезно. Мальчик упорно привлекал к себе внимание. Однако Дафна не позволяла себе смотреть на него в открытую, довольствуясь словно бы случайными, беглыми взглядами. Крайне редко ее глаза встречались с его, и тогда, через секунду, она быстро отводила взгляд, стремясь успокоить запутавшиеся мысли и унять колотящееся сердце.

Она пользовалась любой возможностью оказаться неподалеку от него. Порой даже специально шла вслед за ним и его друзьями по школьным коридорам, наслаждаясь возможностью лицезреть хотя бы его затылок.

Это наваждение продолжалось не месяц и даже не год. Каждое лето проходило в мыслях о светлых волосах и ярких глазах с лукавым прищуром. Каникулы были наказанием. Каждый день, проведенный им в больничном крыле после стычек с Поттером или после матчей — пыткой. Во время завтраков, обедов или ужинов Дафна стремилась оказаться поближе к нему, чтобы слышать чуть хрипловатый, ломающийся голос подростка. А уж его негромкий смех заставлял изо всех сил сдерживаться, чтобы не рассмеяться в ответ, не приникнуть к нему, выдав себя.

Третий курс ознаменовался весьма неожиданным событием. Семья Гринграсс решила, что пора пристроить старшую дочь в хорошие руки и стала проводить переговоры со многими знатными фамилиями. Малфоев среди них не было, и Дафну условились выдать за Теодора Нотта. До помолвки еще было несколько лет, но соглашение было заключено. Если бы Дафна осмелилась нарушить его, тайно выйдя за другого, ее ждало изгнание из рода, позор, лишение наследства. И это уже не говоря о том, что Нотты вряд ли бы снесли такое оскорбление. И хотя соглашение было еще предварительным, весть о нем разнеслась по всему Слизерину. Нотта и Дафну считали парой, принимая это как уже свершившийся факт.

Друзей у Дафны не было, так как та предпочитала одиночество галдящим компаниям. Однако иногда ей не хватало кого-то, с кем можно было поговорить, кому можно рассказать все, не боясь разглашения тайн. Но Слизерин не Гриффиндор — туда не зря попадали наиболее изворотливые и порой эгоистичные. Рассказать кому-то о своих чувствах значило дать в руки сильнейшее оружие для шантажа, для унижения. Она молчала, держа все в себе.

Когда-то она приобрела привычку сидеть на подоконнике в восточном крыле замка, пустующем по обыкновению, и, прижавшись щекой к стеклу, смотреть на небо. Иногда его заслоняли капли дождя или падающий снег, и тогда Дафна сидела, обхватив руками колени, и смотрела в противоположную стену. Здесь никто не мешал ей быть собой, настоящей, живой. Маска равнодушия к окружающему миру в целом и к Драко Малфою в частности. Это место успокаивало, неизвестным образом придавая сил и даря призрачную надежду.

Эта надежда, впрочем, исчезла на пятом курсе вместе с известием о помолвке Драко с Асторией, сестрой Дафны. Когда последняя узнала о «столь радостной и неожиданной» новости, ее лицо будто окаменело и, скороговоркой проговорив все необходимые поздравления, Дафна чуть ли не бегом отправилась к спасительному подоконнику. У нее впервые в жизни была истерика, она швыряла в стену наскоро наколдованные бьющиеся предметы, она сползала по стенке, захлебываясь в рыданиях, она в исступлении била хрупкими кулаками по полу, и не могла успокоиться. Она была почти готова к тому, что у Драко появится невеста. Но это была Астория. Ее сестра, которая всегда получала то, о чем так страстно мечтала сама Дафна. Астория же пренебрегала полученным, как раз ей оно абсолютно не требовалось. И это детское соперничество сохранилось до сих пор. Но теперь Астория выиграла. Выиграла окончательно, получив в мужья того, по кому Дафна сходила с ума. Астория никогда не оценит того, КТО будет жить с ней рядом. И это буквально сбивало Дафну с ног. Она истерически хохотала, успев охрипнуть. Неожиданно рядом появился кто-то, обнимая, прижимая к себе, успокаивая. И Дафна прижалась к теплому плечу, все еще сотрясаясь от плача. Полностью успокоившись лишь через полчаса, она подняла глаза на своего утешителя. Тео. Значит, он все понял. В его глазах было отражение ее собственных чувств. Вот только направлены они были не на Драко, а на нее саму. Черт, как же все-таки жестока это треклятая жизнь. Ей никогда не завоевать любовь Драко, а Тео мечтает о ней. Им остается лишь продолжать играть свои роли невозмутимых и довольных выбором родителей молодых людей. Им обоим не привыкать носить маски. У них просто будет один общий секрет, который останется между ними.

И лишь теплая рука Тео на плече позволит не среагировать на появление в гостиной Драко и Астории с припухшими от поцелуев губами. Дафна смогла лишь прижаться как можно крепче к спинке дивана и замереть, боясь позволить случайной слезинке поведать о ее настоящих чувствах.

Единственной отдушиной для Дафны стали сны. Иметь возможность дружески общаться с ним, пусть и во сне, пусть крайне редко, — было чем-то невероятным. Позже Дафна стала представлять себе, как Драко подходит к ней, улыбается говорит о чем-то, нежно проводит тонкими пальцами по ее щеке.. Она часто предавалась подобным мечтам, сидя на своем излюбленном месте — в неосвещенном коридоре на подоконнике. Однако годы шли и со временем ощущений от разговор стало недостаточно. Закрывая глаза, слизеринка представляла, как по коже скользят теплые руки, как аккуратные пальцы обводят губы, медленно спускаются на шею, ключицу, грудь, невесомо касаясь ее тела. Безумно хотелось, чтобы это были не мечты, а реальность. Ужасно хотелось ощутить на своей коже легкие прикосновения, влажные губы. Но это могло быть лишь в фантазиях. Возможно, они делали больнее, но без них было бы совсем плохо. Дафна в сладостном забытьи обводила сухие губы кончиками пальцев, думая о Драко. Она готова была отдать все что имела за один поцелуй с ним.

На последнем году обучения Дафна старалась находиться как можно ближе к Драко, запомнить каждую черточку его лица, каждый взгляд насмешливых глаз, каждый жест, каждое движение. Она пристально вглядывалась в него, стараясь не думать о том. Что уже через год, полгода их дороги разойдутся. Она уже не будет видеть его каждый раз, спускаясь с утра на завтрак или сидя вечерами в гостиной. Редкие светские визиты — вот и все, на что она могла рассчитывать. А самым печальным было то, что для него она навсегда останется всего лишь однокурсницей, причем далеко не самой заметной.

Напоследок непредсказуемая судьба, видимо, решила сделать Дафне королевский подарок — уходя с экзамена по трансфигурации, она столкнулась с Драко в дверях и до самой гостиной шла рядом. Драко был весел, и потому непрерывно о чем-то говорил, в то время как Дафна иногда лишь вставляла реплики, поддерживая беседу. Он рассказывал о чем-то, смеша ее, и Дафна радостно улыбалась, старательно скрывая легкий румянец. Чуть хрипловатый голос был так близко, он манил к себе, заставлял слушать со всем возможным вниманием, наслаждаться беседой. Хотелось говорить с Драко бесконечно, мимолетом глядя в сияющие серые глаза. Но их разговор был прерван Асторией, которая ждала Драко в гостиной. Она сразу же начала что-то говорить ему, хватая его за локоть и уводя в сторону от сестры. Извиняющийся взгляд серых глаз сменила нагловатая полуулыбка Астории. Чудесные мгновения пролетели, и жизнь снова вернулась в свою колею.

* * *

В огромном зале гремела невесть откуда доносящаяся музыка. Приглушенное освещение создавало причудливые тени, мечущиеся по стенам и полу. В центре зала танцевали молодые пары в нарядных платья и парадных мантиях. Особенно выделялись двое — высокий стройный блондин и изящная, элегантная девушка с затейливой прической. Они смотрели друг другу в глаза, не замечая ничего и никого вокруг, и кружились под музыку. Грациозные движения, аристократичные манеры, развевающиеся мантии — серебряная и нежно-зеленая — привлекали к себе внимание. По светящимся лицам можно было понять, что двое влюбленных наслаждаются каждой минутой, проведенной вместе.

А в одном из плохоосвещенных углов к стене прислонилась девушка в богато украшенной мантии поверх роскошного платья. Затянутые в перчатки руки обхватывали плечи, голова была слегка опущена. Из-под полуприкрытых ресниц ярко горели глаза, отражая свет сотен свечей. Она смотрела на светловолосого юношу. В неярком свете факелов блеснула скатывающаяся по щеке одинокая слезинка, и Дафна, а это была именно она, неслышно прошептала «Будь счастлив», слабо улыбнулась и незаметно стала пробираться к выходу из зала, не замечая, что за ней уходит и мрачный Теодор.