Одна ночь (гет)

Бах!

Яркие огни взрываются в невероятно глубоком, бесконечном, ночном небе, рисуя очередную сказочную картинку. Их хорошо видно здесь, в Зале, сквозь стекло высоких окон. Маленькие горячие искорки всего на мгновение замирают, позволяя полюбоваться собой, и осыпаются вниз цветными слезами, которые гаснут, не долетая до земли..

Тишина всего на мгновение захватывает окружающий мир, и…

Бах!

Новый взрыв сотрясает огромный особняк Малфой-менора. Легкая дрожь стен немедленно передается мне. Стремясь унять ее, я обхватываю руками замерзшие плечи. То ли от холода, то ли от этого яростного могущества по телу пробегают неприятные мурашки…

Бах!

Музыка давит на уши, раздражает, выводит из себя… Яркие цвета празднично украшенного Зала до слез режут глаза. Хочется спрятаться куда-нибудь в темный угол, свернуться калачиком, не подпуская к себе никого, спрятать голову и… плакать. Плакать! Плакать?.. Я не могу... Моя гордость никогда не позволит совершить подобное. Я — Панси Паркинсон, чистокровная волшебница, наследница одного из самых древних родов. Мир может рушиться, но я обязана сохранить спокойствие. Кто это сказал? Я…

Бах!

И как бы мне сейчас не было больно, мое лицо останется непроницаемой холодной маской. Как бы ни было больно… Гости с фальшивыми улыбками поздравляют молодую невесту. Вон она, кружится в центре зала, позволяя всем вдоволь налюбоваться собой. В растрепавшихся волосах запутались конфетти, косметика смазалась, свадебное платье вот-вот спадет с плеч — живая и настоящая, никогда не скрывающая своих эмоций и чувств, не то, что я.

Бах!

Что есть в ней такого, чего нет у меня?.. И внутренний голос, не привыкший врать хозяйке, невозмутимо и безжалостно отвечает: «Многое!» Огромное наследство, влиятельные родители, которые умудрились не потерять своего влияния даже при новой власти. А еще чистейшая репутация, что в последнее время является самым важным аргументом. Не то, что я…

Бах!

Огни нового фейерверка раскрашивают стены зала разноцветными потоками искр. А мне кажется, что это слезы. Мои невыплаканные слезы… Обидно! Как обидно видеть, что твое место кто-то занял. Ведь на ее месте должна быть я! Я должна улыбаться гостям! Это меня должны сегодня поздравлять! Мне должны дарить подарки! Это меня должен целовать Он… Горькая улыбка все же пробивается на лицо, как я не пытаюсь удержать ее. А впрочем, так ли это важно теперь? Кого сейчас интересую я?

Бах!

Драко Малфой стоит немного в стороне. Он вроде и участник всего этого цирка, и в то же время он над ним. Король и властелин всего и вся. Такой невозмутимый, непробиваемый, циничный, безучастный, словно делающий всем одолжение даже своим присутствием, а не то, что участием. Он не смотрит на свою жену, она интересует его только как очередное приобретение, удачное вложение денег. Впрочем, возможно, мне просто хочется в это верить.

Бах!

Зачем? Зачем я мучаю себя, стоя здесь и глядя, как человек, который стал для меня всем, женится на другой? Зачем терпеть эти боль и унижение, безжалостно раздирающие сердце на мелкие обрывки? Ведь даже понимая разумом, невозможно объяснить сердцу…

Бах!

Пусть весь мир против! Я сильнее… я переживу! Так просто сделать два шага и выйти… Нет, практически выбежать через высокие стеклянные двери в сад, оставив за собой разочарование и обиду. Скрыться от всех, исчезнуть, раствориться, закрыть глаза и уши, лишь бы не видеть, не слышать, не знать.

Огромная объемная луна повисла на ветвях векового дуба. Кажется, что даже ее раскрасили в честь праздника в золотисто оранжевый цвет счастья, настолько она органично смотрится рядом со сверкающими искрами фейерверка. Темные деревья склоняют тяжелые ветви, словно поддерживая, охраняя, спасая.

Бах!

Я не плакала с пяти лет, но… соленая влага медленно стекает по моим щекам.

— Драко, — шепчу я, отлично понимая, что это не поможет.

Теперь он принадлежит другой. Я должна понять и простить его. Простить? За что? Мы никогда не клялись в вечной верности, мы даже никогда по-настоящему не верили друг другу. Так отчего же так больно?..

Бах!

И самое страшное во всем этом то, что я на его месте, скорее всего, поступила бы также. Именно я предложила ему жениться, чтобы восстановить свое доброе имя. Верность семье, ее интересам, ее счастью важнее каких-то там чувств. Остается только смириться и уйти.

Я успеваю дойти практически до самых ворот, когда на мои плечи внезапно опускается теплая шерстяная ткань, а знакомые руки крепко прижимают меня к сильной мужской груди.

— Панси…

Бах!

И обжигающие огни, словно потоки краски, стекающие с неба, окружают нас миллиардами мельчайших волшебных искр. Такие живые и великолепные, что перехватывает дыхание и замирает сердце. Они вспыхивают вокруг разноцветными мотыльками и, невыразимо прекрасные в своем единстве, исчезают, сливаясь с ночной мглой.

— Панси…

Теплые руки обнимают меня. Только мой, он только мой, а все остальное просто не важно. Я пойму, я прощу, я смирюсь, только целуй меня, Драко. Целуй так, как сейчас — головокружительно, страстно, жадно. Так, словно мы вместе навеки, а вовсе не на несколько минут…

Бах!