Соловьиный вечер (джен)

Настоящее — весна 1981 года

Как обычно, Доркас засиделась в редакции допоздна и, выйдя на улицу, сначала не поверила своим ощущениям. Стылый зимний холод, державший природу в плену большую часть весны и обжигавший кожу еще этим утром, совершенно неожиданно в одночасье сменился почти летней жарой. Доркас постояла немного у дверей редакции, прикрыв глаза и наслаждаясь забытым за долгую зиму ощущением тепла, а потом после недолгого колебания быстро прошла в безлюдную сейчас подворотню и трансгрессировала оттуда в один из самых больших лондонских парков. Агрессивные маглы не представляли опасности для волшебницы, а арестовать ее могли где угодно.

Прибыв на место, Доркас огляделась — вокруг не было ни души — и быстро зашагала по неширокой аллее в глубь парка. С первых же шагов Доркас почувствовала сладковато-пряный запах цветущей черемухи, плывший среди деревьев, словно колокольный звон.

Одного этого хватило бы, чтобы сделать вечер незабываемым, но парк был наполнен не только ароматом цветущей черемухи, но и пением соловьев, таким же вездесущим, как пузырьки в бокале шампанского. Доркас слушала здесь соловьев каждую весну на протяжении многих лет (вот только в прошлом году было не до прогулок), но сейчас птичьи трели казались громкими и многоголосыми, как никогда прежде, словно на каждом дереве расположился крылатый певец.

Доркас быстро шла по аллее сквозь аромат сирени и птичье пение и слегка улыбалась. За последний хлопотный год, когда основным средством передвижения служила трансгрессия, ноги вполне могли отвыкнуть от быстрых долгих прогулок, но, к счастью, этого не произошло. Ноги шагали так ловко и уверенно, словно в последний раз Доркас гуляла в парке вчера. Жаль только, с ботинками все было не так замечательно: пару недель назад на правом башмаке лопнул один из швов. Никаких неудобств это не доставляло, но, к несчастью, повреждение находилось на самом видном месте — на носке. Бытовыми чарами, позволяющими чинить разорванную обувь, Доркас не владела, а времени ни на поход в ремонтную мастерскую, ни на посещение обувного магазина не хватало абсолютно.

Ботинок было жаль до ужаса: Доркас ходила в них последние несколько лет и за все это время ни разу не стерла ноги. Но необходимость покупки новой обуви не вызывала ни малейших сомнений: журналист не имеет права ходить в рваных башмаках! Подумав об этом, Доркас хмыкнула: хотя она начала работать в «Ежедневном пророке» сразу после окончания Хогвартса, но по-прежнему не считала себя журналисткой.

Прошлое — Доркас

Возможно, так произошло потому, что одна из самых тихих и прилежных студенток Когтеврана вовсе не мечтала о подобной карьере. Доркас определилась с выбором будущей профессии в четырнадцать лет, когда ее родители купили на одном из рождественских благотворительных балов забавную диковинку — написанную неким маглом по имени Пол Хейне книгу под названием «Экономический образ мышления». Доркас открыла ее из чистого любопытства — интересно ведь, о чем простец мог написать такой толстый фолиант — и в ближайшие несколько недель расставалась с книгой лишь во время сна. С тех пор все самостоятельные работы по магловедению когтевранка посвящала экономике простецов, сравнивая ее с экономикой чародеев Англии и других стран, а после окончания школы намеревалась продолжить изучение любимой науки в Париже или Праге — тамошние университеты принимали как маглов, так и волшебников. Кроме того, в одной из деревушек французских Альп жила двоюродная тетя Доркас, много лет назад вышедшая замуж за местного жителя, так что даже на чужбине девушка не утратила бы связей с соотечественниками.

* * *

Когда незадолго до отъезда выпускников из Хогвартса Доркас вызвал в свой кабинет директор, она и не подозревала, что эта беседа полностью изменит все ее планы.

— Каковы ваши планы на будущее, мисс Медоуз? — спросил Дамблдор, едва были произнесены обычные приветствия. Услышав ответ, он мягко сказал: — А вы не задумывались о том, что если Волдеморт, — девушка вздрогнула, услышав имя, которое отваживались произносить немногие, — победит, вам некуда будет возвращаться после окончания университета? Или вы готовы работать в стране, где станет править этот человек?

— Нет, если победит Сами-знаете-кто, я в Англию не вернусь, — решительно ответила Доркас. — Собственно говоря, я поэтому и хочу продолжить обучение за границей…

— Но люди с экономическим образованием будут очень нужны Волдеморту, если он сумеет захватить власть! Он ведь заявляет о своем желании реформировать британскую экономику, хотя об этих своих намерениях говорит гораздо тише, чем о том, как вытеснит маглорожденных из волшебного мира… Вы чистокровная волшебница, и опасаться вам нечего…

— Нет, если этот… человек победит, я в Британию не вернусь ни при каких обстоятельствах! Даже если он собирается реформировать нашу экономику правильным образом, то сначала все равно будет устранять со своего пути тех, кто ему мешает. А уничтожение инакомыслящих — дело настолько увлекательное, что на нормальные экономические реформы ни у кого не останется ни времени, ни сил.

Директор хмыкнул, а потом осторожно спросил:

— А вам будет приятно издалека наблюдать за гражданской войной, которая, возможно, скоро разразится в вашей родной стране, мисс Медоуз?

— Ничего иного мне не остается, — она про себя удивилась нелепости вопроса Дамблдора.

Директор неторопливо протер очки, а потом осторожно сказал:

— Вы могли бы попытаться противостоять ему.

— Я?! — девушка рассмеялась. — Да что вы! Я — самый мирный человек на земле! Я очень плохо владею боевыми заклинаниями, не умею выкрадывать важные документы и расклеивать листовки…

— А написать листовки, призывающие к борьбе с Волдемортом, вы сможете? — быстро спросил Дамблдор.

Прерванная на полуслове, она некоторое время озадаченно молчала, а потом растерянно произнесла:

— Да, смогу.

— Так почему же вы отказываетесь от борьбы, мисс Медоуз? Поверьте, для противостояния Волдеморту мозги нужны не меньше, чем руки, ноги и волшебная палочка.

— Но я же не умею руководить! — Доркас в смятении выкрикнула свой последний аргумент.

— Вот как раз руководителей в любой организации гораздо больше, чем нужно, мисс Медоуз, — директор слегка улыбнулся, — а толковых подчиненных всегда не хватает. Впрочем, эти технические вопросы сейчас не так важны… Главное — я предлагаю вам помочь тем, кто пытается противостоять Волдеморту! Пока давать окончательный ответ не обязательно, просто подумайте над моим предложением. От вас никто не потребует участия в боевых операциях — в борьбе с настолько жестоким врагом, как Волдеморт, они практически бесполезны. Единственное, что вы сейчас должны сделать, — согласиться остаться в Англии и устроиться на работу, которую мы вам порекомендуем. Продолжать образование вы можете, даже не покидая родную страну: и в Сорбонне, и в Пражском университете есть заочные отделения. Более того, если вы согласитесь помогать Ордену, мы, наверное, сумеем оплатить ваше обучение…

— Ордену… Вы имеете в виду Орден Феникса?! Но разве он существует?! Я думала, это всего лишь пропагандистская утка…

— А куда я вас приглашаю, по-вашему? — удивился Дамблдор.

— А на какую работу я должна буду устроиться? Этот вопрос не означает, что я согласна принять ваше предложение, но должна же я знать, что вы мне предлагаете!

— Похвальная осмотрительность, мисс Медоуз! Что ж, это ни в коем случае не секрет…

* * *

Еженедельная рубрика «Служите спокойно, мы вас подождем» появилась в «Ежедневном пророке» в 1942 году, в самый разгар войны с Гриндевальдом, для того, чтобы успокоить чародеев, сражающихся вдали от родичей. В заметках рассказывалось о повседневной жизни английских семей и о том, как женщины, оставшиеся без кормильцев, успешно выполняют мужские обязанности.

К изумлению журналистов, оказалось, что спрос на товары, производимые героинями их статей, резко вырастал сразу после того, как о них узнавали читатели новой рубрики. Даже то, что было людям не слишком необходимо, раскупалось на ура, если производители этого ненужного становились героями заметок «Ежедневного пророка». Магазины, мастерские и кафе, о хозяйках которых рассказывалось в рубрике «Служите спокойно, мы вас подождем», тоже не знали отбоя от посетителей.

Естественно, сразу после окончания войны газета начала использовать такое положение вещей в собственных целях. К началу 1970-ых годов рубрика, переименованная в «Наши соседи» и выходившая ежемесячно, процветала. Теперь ее героями могли стать как женщины, так и мужчины, и отбоя от желающих попасть на страницы газеты по-прежнему не было. Промышленники, зная о популярности рубрики, занимали очередь за несколько месяцев и платили за публикации огромные деньги. При этом журналисты освещали деятельность персонажей своих статей достаточно объективно: искренность была одним из главных отличительных качеств «Наших соседей». Немалые доходы позволяли владельцам «Ежедневного пророка» и редактору рубрики время от времени бесплатно делать ее героями тех, о ком они считали необходимым рассказать людям…

Именно в «Наших соседей» Дамблдор, пользуясь своими огромными связями, и помог устроиться Доркас Медоуз, когда она после долгих раздумий согласилась принять его предложение. Молчаливой и необщительной девушке поначалу было трудновато в шумной редакции, однако прекрасное знание экономики и интерес к людям со временем помогли Доркас добиться признания и коллег, и людей, о которых рассказывали «Наши соседи». В Сорбонне она училась заочно, под чужим именем и на деньги, предоставленные Орденом Феникса, а сдавать экзамены ради конспирации ездила под Оборотным зельем. Свою страсть к далеким путешествиям новоиспеченная журналистка проявляла во время отпусков и за минувшие годы объездила практически всю Европу, по ходу дела научившись немного говорить на нескольких иностранных языках. Дамблдор эти поездки одобрял и даже оплачивал некоторые из них из кассы Ордена Феникса.

Не приходилось скучать и на работе, которая также требовала постоянных разъездов, — правда, только в пределах Англии. Собрав материал для очередной статьи, девушка писала не только ее, но и отчет для Дамблдора, посвященный нынешнему экономическому положению и перспективам предприятия, где побывала, а также впечатлениям о людях, с которыми общалась. Директор Хогвартса никогда не рассказывал своей бывшей ученице и нынешней подчиненной, зачем ему нужны эти сведения. Доркас предполагала, что с помощью ее отчетов (хотя они наверняка не были единственным источником информации) Дамблдор определяет расстановку сил в британском бизнесе, прикидывая, какую из враждующих сторон в грядущей гражданской войне поддержат те или иные предприниматели. Впрочем, о действиях своего командира девушка старалась думать пореже. Одно из важнейших правил Ордена Феникса гласило: «Чем меньше лишнего знаешь — тем лучше спишь и дольше живешь…»

Работа в редакции нередко удивляла девушку. Даже несколько лет спустя после прихода в «Ежедневный пророк» она поражалась тому, какое уважение испытывают к журналистам многие люди, каждый из которых делает для общества гораздо больше, чем все акулы пера, вместе взятые. Но еще сильнее изумилась Доркас, когда к ней начали приходить письма как от крупных промышленников, так и от владельцев небольшого бизнеса, желавших стать героями «Наших соседей». Девушке до смерти надоедало объяснять, что сама она, журналистка, не имеет ни малейшего отношения к планированию рубрики, а лишь выполняет задания начальства. Но если неведение, например, старушки, владевшей крохотной пекарней в валлийской деревушке, было вполне понятно, то объяснить наивность серьезных бизнесменов и сотрудников их рекламных отделов Доркас никак не могла.

* * *

В середине семидесятых годов, когда чуть ли не каждый день появлялись известия о новых злодеяниях Пожирателей Смерти, Доркас сумела уговорить всех родичей уехать во Францию и поселиться в той же деревне, где жила вышедшая замуж за француза родственница. После победы Сами-Знаете-Кого мисс Медоуз, чистокровной волшебнице, не замешанной ни в каких политических дрязгах, удалось сохранить свою должность. Конечно, прежней свободе слова пришел конец: о предприятиях, принадлежащих верным сторонникам нового властелина Британии, полагалось писать исключительно хвалебные отзывы. Впрочем, даже в такой ситуации люди, неплохо владеющие пером, могли о многом намекнуть между строк, и подтекст не всегда замечали излишне ретивые, но не слишком умные цензоры.

Вскоре после государственного переворота Доркас, к собственному беспредельному изумлению, получила несколько десятков писем от сотрудников предприятий, о которых писала в разные годы. Содержание посланий было примерно одинаковым: люди жаловались на то, что толковых маглорожденных начальников и коллег увольняли, перспективные разработки неблагонадежных сотрудников закрывали, а на освободившиеся должности назначали чистокровных бездарей. Адресаты просили журналистку «Ежедневного пророка» вмешаться и помочь восстановить справедливость…

Читая такие письма, Доркас с трудом удерживалась, чтобы не завыть. Она не понимала, кем ее считают авторы этих посланий — Господом Богом, Мерлином, всемогущей героиней комиксов? Отвечала она на все письма примерно одинаково — просила ни во что не вмешиваться, поскольку времена сейчас непростые, а в конце послания выражала надежду, что рано или поздно здравый смысл победит, а последствия перегибов благополучно устранят. Некоторые из адресатов в ответных посланиях обзывали Доркас бессовестной продажной тварью. Эти оскорбления заставляли ее зло усмехаться и недоумевать, почему столько людей верят, что можно договориться Сами-знаете-с-кем…

Настоящее

Отойдя на несколько километров от выхода в город, по-прежнему сопровождаемая ароматом черемухи и пением соловьев, Доркас села на деревянную скамейку, с удовольствием вытянула перед собой ноги и улыбнулась одновременно зло и торжествующе.

В нынешние времена было не очень красиво радоваться собственной правоте, но Доркас ничего не могла с собой поделать. Она вспоминала свой диплом под названием «Тоталитаризм и его влияние на возможность осуществления экономических реформ», который несколько лет назад защитила в Сорбонне. Теперешняя ситуация в Англии повторяла тезисы диплома чуть ли не дословно: резкая смена руководства многих предприятий отрицательно сказалась на росте производства и качестве продукции. В сочетании с щедрыми выплатами, которыми нынешний правитель Англии награждал своих единомышленников, это привело к резкому увеличению инфляции. Проще говоря, цены увеличивались практически каждую неделю, а зарплаты росли гораздо медленнее. И конца такому положению вещей не предвиделось…

Нельзя сказать, что оказавшиеся у власти Пожиратели Смерти не пытались переломить ситуацию. Например, Люциус Малфой из кожи вон лез, чтобы доказать своему господину необходимость немедленных — и очень разумных — реформ. Вот только все эти усилия пропадали втуне: во власти задавали тон совсем иные люди…

Доркас прикрыла глаза, вспоминая печатные строчки оперативной разработки:

«В окружении Темного Лорда сейчас ведут борьбу за влияние три группировки. Первая, самая влиятельная, — силовики. Им плевать на любую идеологию, они хотят лишь грабить и мучить всех, кто им не нравится. Этой фракции на руку хаос в стране: чем больше врагов интригуют против Темного Лорда, тем значительнее влияние силовых структур. Возглавляет группировку Антонин Долохов, а входят в нее большинство сотрудников боевки и контрразведки. Официального рупора у этой фракции нет: силовики предпочитают действовать втихаря. Они лишь регулярно поставляют информацию о раскрытых ими страшных заговорах против Темного Лорда всем ведущим журналистам криминальной хроники.

Вторая группировка — традиционалисты, желающие восстановления старых порядков. Руководители — Рудольфус Лестрейндж и его жена Беллатрикс; во фракцию помимо аристократов входят практически все Пожиратели, родители которых были одноклассниками и первыми единомышленниками Темного Лорда. Некоторое время после прихода к власти члены этой группировки сидели тихо, ожидая, что, когда жизнь наладится, господин приступит к осуществлению их замыслов. Но, поняв, что ничего подобного не происходит, аристократы начали активную пропаганду своих взглядов в прессе и вербовку единомышленников. Официальный рупор фракции — супруги Игги и Долорес Амбридж…»

Доркас ухмыльнулась: сладкую парочку ей порой доводилось видеть на светских приемах, где она бывала по долгу службы. Забавно, что права чистокровных британских волшебников защищали именно эти двое — полукровка Амбридж и ее супруг, болгарин по происхождению, в девичестве носивший фамилию Каркаров. Поначалу новоиспеченный мистер Амбридж называл себя именем Огги, которое, видимо, казалось ему более британским. Но на одной из пресс-конференций мистера Амбриджа спросили, не намекает ли его имя на то, что он находится в родстве с великанами-ограми. Болгарин застеснялся и впредь стал именовать себя Игги.

Читая статьи супругов и недавно вышедшую их книгу под названием «Чистота — залог благоденствия», Доркас испытывала чувства невероятной гадливости и искреннего недоумения. Она не понимала, почему людей, написавших ЭТО, не отправляют в больницу Святого Мунго на освидетельствование психической нормальности, а принимают в обществе и прислушиваются к их мнению. Впрочем, после победы Сами-знаете-кого глупо было бы ожидать чего-то иного…

Третью влиятельную группу в окружении нынешнего правителя Британии составляли бизнесмены, поддержавшие его в надежде добиться для своих предприятий разнообразных льгот. Сами-знаете-кто действительно щедро наградил сторонников после победы — но еще более жестоко карал за любую провинность, даже самую мелкую. При этом экономическая и политическая ситуация в стране не способствовали успешному ведению бизнеса. Кроме того, необходимые деловым людям перемены были не нужны ни силовикам, желавшим продолжать безнаказанно убивать и грабить, ни аристократам, которые мечтали вернуть себе конфискованные в начале 1950-ых годов и отданные маглам земли.

Люциус, глава группировки бизнесменов, сражался отчаянно, видимо, не желая признаться даже самому себе, что дело его безнадежно. Доркас видела его докладные записки, направленные Сами-знаете-кому, и резкий тон последних трех поразил ее. Если так пойдет и дальше, Малфой рискует навлечь на себя гнев своего господина, и помочь невезучему бизнесмену тогда сумеет только Орден Феникса… Доркас уже решила, что, если в ближайшие дни не случится ничего непредвиденного, она посоветует Моуди выйти на контакт с Люциусом и предложить убежище ему и его семье. Такой толковый бизнесмен, как Малфой, способен принести Ордену очень большую пользу…

Проблема заключалась в том, что Нарцисса, жена Люциуса, была сестрой Беллатрикс Лестрейндж — супруги лидера аристократов. И Моуди, ставший очень жестоким после шестнадцатого февраля 1980 года, на предложение своей подчиненной вполне мог заявить, что ворон ворону глаз не выклюет, а мерзкие Пожиратели не заслуживают жалости. В данном вопросе Доркас была не согласна с командиром: по слухам, отношения между сестрами и их мужьями складывались очень непросто, а политика часто заставляет предавать самых близких людей. Но убедить в своей правоте решительного, прямолинейного и беспощадного Моуди наверняка окажется трудно…

Впрочем, хотя отчаянные усилия Малфоя пока оставались безрезультатными, нынешний правитель Англии все же понимал, что дела в стране плохи, вот только возникшую проблему собирался решать своеобразно. В своих речах он все чаще заявлял, что всеобщему счастью мешают происки коварных врагов. Имена злодеев не назывались, но с течением времени все яснее становились намеки на «продажных банкиров, наживающихся на людском горе». Да, гоблинские банки, рудники и мастерские были очень лакомым куском, и Сами-знаете-кто давно мечтал наложить на них лапу!

Дальнейшие события предсказать было нетрудно, тем более что в своих статьях Амбриджи начали регулярно писать о «дубине народного гнева, которая справедливо и безжалостно обрушилась в начале XVII века на алчных пиявок, присосавшихся к благонамеренным волшебникам». К сожалению, милейшие супруги все время забывали упомянуть, что данная дубина (другими словами, невероятные по своей жестокости гоблинские погромы) стала одной из причин восстания гоблинов в середине XVII века, а многие читатели, учившие историю у профессора Биннса, даже и не подозревали об этом факте…

Кроме того — злая, но закономерная ирония судьбы! — захват гоблинского имущества вызвал бы очередную раздачу наград всем отличившимся в сем славном деле и, стало быть, в условиях отсутствия роста экономики спровоцировал бы новый виток инфляции. Другими словами, усилия нынешнего правителя Англии привели бы к результатам, прямо противоположным тем, на которые он рассчитывал…

Пока ситуация еще не вышла из-под контроля окончательно, но Орден Феникса уже успел установить контакт с гоблинскими старейшинами и предложил им помощь в вывозе за границу золота, драгоценностей и ювелирных изделий, а также в организации выезда за границу желающих эмигрировать. Каналы нелегальной перевозки людей и вещей были на всякий случай созданы Орденом еще лет пять назад, и занимался этой работой лично Альбус Дамблдор. Великий волшебник, как всегда, не подвел, и за прошедший после переворота год Пожиратели так и не смогли обнаружить Тайные Пути, по которым уезжали на континент маглорожденные, не желавшие по воле Сами-знаете-кого возвращаться в мир маглов или прозябать на низкооплачиваемой работе без всяких перспектив в магической Британии…

Гоблины пока размышляли, но Доркас не сомневалась, что они примут предложенную помощь, согласятся сотрудничать с Орденом и, возможно, даже откроют новым союзникам некоторые из своих потайных подземных троп, которые, по слухам, опутывали всю Англию. Важность гоблинской поддержки было трудно переоценить…

Доркас слегка улыбнулась: возможно, на решение гоблинов повлияет и недавно законченный отчет об экономическом положении в Англии в минувшем году. Этот документ Доркас вместе с Лероем Вашингтоном, входившим в ее круг в Ордене Феникса, составляли последние несколько месяцев и очень гордились результатом. Она сама не ожидала, что в условиях жесточайшей цензуры удастся найти столько правдивых данных; кое-какие сведения, впрочем, можно было почерпнуть и из отлакированных газетных строчек.

Но основные источники информации были совсем иными. Многие знакомые Доркас, написавшие ей, когда начали увольнять маглорожденных начальников и коллег, не обзывали ее предательницей, а без всяких просьб прислали в конце минувшего года экономические отчеты о деятельности своих предприятий. Большинство таких писем не имели подписи, но угадать отправителя каждого было нетрудно. Доркас удивлялась, почему эти люди пишут именно ей, и поражалась мужеству тех, кто рисковал ради того, чтобы англичане узнали правду.

Полукровка Лерой Вашингтон, до победы Темного Лорда работавший в экономическом отделе Волшебного Радиовещания, сейчас служил тапером в «Альгамбре», но старых связей не растерял. Вашингтон получал информацию от своих знакомых, и она тоже была точной и интересной.

Как ни странно, при расчете темпов инфляции очень помогла домохозяйка Молли Уизли, которая на протяжении многих лет записывала в большую тетрадь все расходы. И сравнение прошлогодних цен на товары с нынешними неопровержимо доказывало, что инфляция в Англии выросла гораздо сильнее, чем это утверждала официальная статистика…

Наконец, в распоряжении Доркас и Лероя оказались засекреченные документы Министерства, предназначенные лишь для Сами-Знаете-Кого и его ближайших сподвижников. Порой, разглядывая надменные, торжествующие лица на фотографиях в газетах, она размышляла, кто из Пожирателей Смерти помогает Ордену. Впрочем, подобные мысли Доркас старалась придушить в зародыше: чем меньше знаешь, тем лучше спишь и дольше проживешь.

Разумеется, составители отчета постарались максимально замаскировать источники своей информации, но даже в приглаженном и смягченном варианте все собранные материалы складывались в очень определенную картину. Падение объемов производства, снижение качества продукции, рост инфляции — все это было очень далеко от обещанной нынешним правителем эры благоденствия. Свой отчет Доркас и Лерой подготовили в двух вариантах. Один из них, предназначенный для людей образованных, будет опубликован в июльском номере немецкого журнала «Экономика магического мира», а более простой, написанный ясным и доступным языком, уже публиковался по частям в нелегальной газете «Голос Дамблдора».

Вспомнив о ней, сидящая на скамейке женщина с гордостью улыбнулась. За технические вопросы издания газеты отвечал Лерой, имена его помощников Доркас не знала. Сама она занималась статьями — писала собственные и выправляла ошибки у других авторов. Поскольку стиль Доркас был давно известен многим читателям, все отредактированные материалы она отдавала Лерою, тот переписывал их своими словами, а затем отдавал еще одному своему подчиненному, который переделывал их снова. Эти многократно измененные статьи и появлялись в «Голосе Дамблдора».

Но главным достоинством газеты были даже не материалы, которые в ней печатались, а то, что год с лишним владычества Пожирателей Смерти в Англии она выходила регулярно, как часы. Ищейки Сами-знаете-кого просто с ног сбились, разыскивая типографию Ордена Феникса! Подчиненные Долохова регулярно устраивали обыски в домах неблагонадежных чародеев (особенно часто попадали под горячую руку Уизли и Прюэтты), а также время от времени посещали волшебные типографии, надеясь найти там свежие экземпляры «Голоса Дамблдора». По слухам, Пожиратели заглядывали даже в магловские типографии, но и там ничего не нашли…

Да, Орден решил этот вопрос остроумно во всех отношениях! Помогла, как ни странно, магла Лейла Джонсон — девушка Лероя, работавшая в компьютерном центре. И Вашингтон, и его подруга много раз пытались объяснить Доркас, зачем нужен компьютер и как он действует, но она так и не смогла этого понять, уяснила лишь, что в компьютерном центре можно не типографским способом распечатать очень много экземпляров газет. Лерой, заканчивавший работу в ресторане около двух часов ночи, и несколько его помощников, имена которых Доркас не знала, раз в неделю в самое глухое ночное время проникали в компьютерный центр, обманывая охранников с помощью наложенных на себя Чар Мимикрии, и делали все, что нужно. А следующим утром свежий номер «Голоса Дамблдора» получали все британские чародеи, за исключением явных Пожирателей Смерти. Да здравствуют передовые магловские технологии!

Доркас, продолжая улыбаться, взглянула на часы — пора было возвращаться домой. Она поднялась со скамейки и отправилась назад, наслаждаясь одиночеством, таким приятным после шумной редакции, и царящей вокруг красотой. Добравшись до выхода из парка, Доркас с изумлением поняла, что тяжесть, давившая ей на сердце последнее время, исчезла, растворилась в аромате черемухи и пении соловьев. Лес забрал людские горести себе, оставшись таким же светлым и прекрасным, как был прежде. Это ли не волшебство?!

Уже приготовившись трансгрессировать домой, Доркас вспомнила, что сегодня вечером намеревалась пойти в приличный ресторан и нормально поужинать перед завтрашним днем, но сил на это уже не оставалось. «Не жила шикарно — не стоит и начинать», — подумала она.

Нужды в деньгах Доркас не испытывала, но никакой роскоши себе позволить не могла. Семья Медоуз была чистокровной, но бедной. Долгие годы Доркас, как и все ее коллеги по Ордену Феникса, пятнадцать процентов своего заработка отдавала в кассу организации. При необходимости Орден Феникса действительно помогал своим бойцам, — скажем, на обучение в Сорбонне Доркас не потратила ни кната, — но в повседневной жизни людям Дамблдора приходилось тщательно подсчитывать расходы, и ухудшившаяся после переворота экономическая ситуация плохо сказалась на очень многих противниках нынешнего режима.

Скажем, до прихода к власти Сами-знаете-кого Доркас снимала квартиру в магловском квартале — так было дешевле. Но теперь чародеи, жившие среди тех, кого Амбриджи называли недочеловеками, привлекали пристальное внимание не только подчиненных Долохова, но и (что было даже опаснее) всех доносчиков по призванию. Разумеется, такое положение вещей привело к резкому росту стоимости аренды жилья в волшебных кварталах. Теперь Доркас платила за крохотную однокомнатную каморку, расположенную неподалеку от Лютного переулка, в полтора раза больше, чем за просторную двухкомнатную квартиру в престижном магловском квартале, где жила прежде…

Зайдя к себе, Доркас взглянула на часы — до назначенного времени оставалось несколько минут. Она защитила стены Заглушающими заклятиями, некоторое время постояла, собираясь с силами, а потом взяла в руки магловский микрофон, на который были наложены Протеевы чары, и заговорила. Доркас старалась, чтобы голос ее звучал решительно, хотя понимала, что Озадачивающие заклятия исказят его до неузнаваемости:

— Добрый вечер, дамы и господа! Напоминаю вам, что день отъезда ваших детей — завтра, в одиннадцать утра! В десять часов утра завтрашнего дня вы должны прибыть вместе с детьми и их вещами к главному входу в морской порт Дувра. Если вы не очень хорошо знаете жизнь маглов — оденьтесь сами и оденьте детей именно так, как вы выглядите на фотографиях, которые видели и одобрили ваши кураторы. Любая ошибка в ваших нарядах может привлечь внимание простецов и не только их, а это опасно. Волшебные палочки спрячьте, но так, чтобы их можно было при необходимости легко достать. Чемоданы ваших детей должны быть не слишком большими: ведь считается, что малыши не покидают Англию надолго, а лишь отправляются в короткий круиз. Если вы оказались перед выбором — положить ребенку еще одну мантию или смену магловской одежды — выбирайте второе: там, куда малыши отправятся, живут много простецов. Позаботьтесь о теплых вещах: судя по всему, дети проведут за границей и всю зиму! К месту сбора прибудьте именно таким образом, как рекомендовали ваши кураторы: любое нарушение точно рассчитанного графика чревато очень неприятными последствиями! И самое главное — проститесь с детьми до того, как они отправятся к входу в порт! Лишние крики и слезы привлекут внимание пассажиров и могут быть очень опасны! Ни пуха вам, ни пера, дамы и господа! Связь кончаю…

Положив микрофон, Доркас без сил опустилась на старенький колченогий стул. Ее трясло. Операция «Ковчег-2» была первой, в планировании которой она принимала настолько серьезное участие, и ответственность тяжким грузом давила на плечи.

Но есть хотелось все сильнее, да и наложенные на стены Заглушающие чары нужно было оправдывать.

Доркас поставила в духовку замороженную пиццу и включила магловский магнитофон. Глуховатый мужской голос запел:

I can’t find no love

Some peace and rest…

Да, для любви сейчас почти не оставалось места — Боб, как всегда, прав… Интересно, получится ли у него договориться со своими земляками или нет? Конечно, очень хочется верить, что все завершится благополучно, но надежды на это было мало. Впрочем, даже если Боб сумеет убедить ямайских старейшин, это не означает, что Сами-знаете-кто прекратит свои эксперименты. Он просто найдет других исполнителей, вот и все…

Странно все же, что о происходящих в Британии страшных вещах они узнали именно от Боба, который бывал здесь нечасто. Впрочем, со стороны виднее, а он человек очень проницательный, да и острова Карибского моря, где родился замечательный певец, были непостижимым для белых людей местом. Африканские колдуны, приплывшие туда вместе со своими собратьями-маглами, захваченными в рабство, очень быстро освоились и начали войну с белыми волшебниками. Противостояние продолжалось несколько веков, и в начале ХХ столетия чернокожим магам удалось отстоять свою независимость. Они тайно правили всеми островами и не пускали в свои владения белых чародеев. Результаты владычества темнокожих колдунов на Карибах оказались довольно странными; впрочем, местные маглы жили хоть и очень бедно, но весело, а их тайные руководители не вмешивались в дела остального мира, что устраивало всех без исключения.

Боб — сын белого магла и одной из самых могущественных ведьм Ямайки, великий чародей, сознательно выбравший жизнь среди простецов… Доркас до сих пор помнила тот день, когда впервые увидела его.

Прошлое — Боб, Доркас и другие

Это случилось в клубе «Булка», где выступали как волшебники, так и маглы, исполняющие то, что Доркас, обожавшая Вивальди, Баха и Генделя, даже музыкой не считала. К сожалению, неэстетичные вопли непризнанных гениев обожали большинство сотрудников «Ежедневного пророка», готовые отмечать в «Булке» все до единого праздники, так что Доркас, не желавшей отрываться от коллектива, приходилось нередко бывать в этом неприятном месте, где к тому же крайне невкусно и очень дорого кормили.

От нелепо одетого человека, появившегося на сцене одним из промозглых ноябрьских вечеров 1976 года, любительница музыки эпохи барокко тоже ничего хорошего не ждала. Но когда незнакомец запел, зал наполнился такой невероятной энергией, что Доркас даже взглянула на свой замаскированный под наручные часы определитель магического воздействия. Однако все было в норме, волшебство Боб не использовал, и Доркас, немного успокоившись, продолжила его слушать. Когда концерт завершился, она, к собственному неимоверному удивлению, почувствовала себя странно одинокой, словно потеряла хорошего друга.

Когда Доркас через пару месяцев узнала, что Боб снова выступит в «Булке», то отправилась туда одна, поскольку в этот день никто из коллег ничего не праздновал. С тех пор всякий раз, когда в клубе проводились концерты Боба, она приходила и слушала все песни от первой до последней, а, возвращаясь домой, чувствовала, что жить становится немного легче. Чуть позже Доркас купила магловские пластинки с его записями и проигрыватель, позволяющий их прослушивать, а еще через некоторое время начала ходить и на выступления Боба в магловских кварталах. Его песни помогали ей жить.

Доркас знала, что замечательный певец занимается также и политикой, однако в этом отношении его убеждений не одобряла.

Отстояв свою независимость, колдуны Карибских островов несколько десятилетий жили мирно, никого не беспокоя, но в начале 60-ых годов ситуация изменилась. Некоторые молодые местные чародеи очень громко и агрессивно заговорили о необходимости освободить все народы Африки от белого владычества, а белокожих волшебников, разумеется, абсолютно не радовала перспектива нарушения сложившегося порядка вещей. Новая война пока не началась, но взаимная напряженность обострялась с каждым годом.

Боб был одним из самых яростных сторонников освобождения Африки. Доркас уважала его мужество, но считала, что спасать родных и близких можно и нужно, а вот вмешиваться в дела чужаков — дело опасное и чреватое разными непредвиденными и неприятными последствиями. По ее мнению, в чужой монастырь (пусть там и живут твои близкие родичи) не следует идти со своим уставом.

Разумеется, этим мнением Доркас с Бобом не делилась — они вообще разговаривали только один раз и в совершенно исключительных обстоятельствах.

* * *

В начале сентября 1980 года Доркас пришла в магловский концертный зал на выступление Боба, надеясь хоть немного утешить душевную боль, и испытанное средство снова помогло.

Когда концерт завершился, Доркас отправилась в туалет. Обычно после окончания выступлений там было много женщин, но в тот раз он, как ни странно, оказался абсолютно безлюден. Выйдя из кабинки, она направилась к умывальнику, чтобы вымыть руки. Открыв воду, Доркас подняла голову, увидела себя в зеркале и вскрикнула — прямо за ней стоял Боб.

— Не пугайтесь, мисс, я не причиню вам вреда, — сказал он быстро.

— Что вы здесь делаете? — пролепетала она растерянно.

— У нас мало времени, так что запоминайте: пять месяцев назад по приглашению Волдеморта, — Доркас с трудом сдержала крик ужаса, — в Британию тайно прибыли несколько колдунов с Ямайки. Запомните имена… Знаю я о них немногое: эти люди некоторое время участвовали в работе нашей организации, но лет пятнадцать назад удалились от дел. По слухам, те, кто сейчас приехали в Англию, занимаются черной магией вуду, регулярно превращают людей в зомби и пытаются открыть секрет бессмертия…

— Но почему вы рассказываете все это мне?!

— Я заговорил здешние туалеты так, чтобы сюда пришел тот, кто сможет помочь. Хотя я живу среди простецов, но не забыл, как пользоваться магией! — он немного помолчал, а потом сказал более спокойно: — Мне не нравится то, что происходит! Мы должны освободить наших братьев в Африке, а не сотрудничать с белыми негодяями, — простите, мисс…

— Я не обиделась. Нынешний правитель Англии — действительно редкая сволочь!

— Я уверен, здесь какая-то ошибка! Наверняка мои земляки, решившие сотрудничать с Волдемортом, действовали по собственной инициативе, и у старейшин Ямайки найдется на них управа! Я немедленно отправляюсь домой, чтобы сообщить властям о происходящем. Не сомневаюсь, скоро проблема разрешится нашими усилиями, но на всякий случай предупреждаю тех, кого она тоже может обеспокоить. Прощайте, мисс! И не забудьте имена…

Боб исчез так же внезапно, как и появился. Доркас оперлась рукой о стену: ноги не держали.

Разумеется, обо всем услышанном она сообщила Моуди. Тот пожал плечами и сказал:

— Ордену сейчас нужно скрываться от Пожирателей и спасать тех, кого они собираются арестовать! Колдуны вуду пока никакого вреда нам не причинили, так что пусть гуляют…

Буквально через несколько дней стало известно, что давний сглаз, мучивший Боба многие годы, резко усилили свое вредное воздействие, но даже это не убедило нынешнего командира Ордена Феникса прислушаться к словам знаменитого певца. Трудно сказать, удалось бы Доркас переубедить Моуди, но помог еще один случай.

Профессор Флитвик после ухода из школы профессора Макгонагалл взял на себя часть обязанностей своей бывшей коллеги, в том числе и работу с книгой, в которой сразу после рождения появлялись имена всех будущих студентов британской школы чародейства и волшебства. В самом начале октября 1980 года когтевранский декан прислал Лили Поттер с совой Уменьшающий мешок, где находилась копия этой волшебной книги, а также подшивки магловских газет со сводками происшествий за последние четыре месяца. Каким образом Флитвик сумел разыскать скрывающихся Поттеров, которых не могли найти даже Пожиратели Смерти, так и осталось загадкой.

Из присланных когтевранским деканом документов следовало, что за последние четыре месяца пропали восемь маглорожденных детей — будущих студентов Хогвартса. Тела четверых из них позднее нашли, и способы убийства малышей были типичны для темномагических ритуалов вуду, остальные четверо детей все еще числились пропавшими без вести.

Ситуация складывалась отчаянная; Ордену Феникса пришлось очень быстро решать, как спасти детей, не подозревающих о грозящей им страшной опасности, и как рассказать о происходящем их родителям. Разъяснительную работу проводили несколько коллег Доркас, но в ее круг входила лишь Лили Поттер. Молоденькая рыжеволосая ведьма, только что родившая ребенка, охотно взялась за новое задание и даже сумела привлечь к работе свою сестру-маглу, с которой после серьезной ссоры не разговаривала несколько лет.

— Петуния не любит ни меня, ни других волшебников, — рассказывала Лили, — но еще меньше ей нравятся люди, убивающие детей. Сестра поверила мне и согласилась помочь…

Под Оборотным зельем Лили и Петуния навещали маглов, воспитывающих детей-чародеев, и пытались объяснить им, что происходит. Доркас совершенно не представляла, как это можно сделать, однако усилия сестер и других членов Ордена, выполнявших аналогичную работу, почти во всех случаях завершились успехом.

На дома простецов, где жили дети-волшебники, члены Ордена с разрешения хозяев наложили мощнейшие защитные чары. Кроме того, каждый из находящихся в опасности малышей теперь носил на шее медальон-оберег, который нагревался, если в радиусе ста метров от него появлялась волшебная палочка. Взявшись за медальон, ребенок мог позвать на помощь — и этот зов слышали все члены Ордена Феникса, носившие такие же обереги.

После принятия данных мер Пожиратели Смерти попробовали похитить маленьких маглорожденных магов еще трижды — все эти попытки были отбиты боевкой Ордена Феникса, а нападавшие убиты на месте. Затем люди Сами-знаете-кого на какое-то время затаились, видимо, обдумывая свои дальнейшие действия. Это затишье казалось очень подозрительным.

Как и большинство людей, не имевших ни малейшего отношения к Карибским островам, Доркас знала о магии вуду немного, но слышала, что владеющие ею чародеи способны убивать своих жертв, пока те спят. Детям-волшебникам такая участь не грозила: своим похитителям они были нужны живыми. А вот с членами Ордена Феникса адепты вуду вполне могли пожелать расправиться на расстоянии… Доркас не верила в Бога и не знала молитв, но теперь, ложась спать, скороговоркой бормотала неведомо откуда знакомую фразу: «А если я умру во сне, ты, Боже, вспомни обо мне».

Однако противник так ни разу и не попытался напасть на людей из Ордена. Эта передышка позволила им приобрести большой участок земли в незаселенной части Австралии и создать там поселок для маленьких маглорожденных чародеев. Землю для поселка купили на деньги Сириуса Блэка, а повседневные расходы оплачивались из кассы Ордена и из пожертвований родителей. Австралия была выбрана неслучайно: у всех без исключения прибывших туда впервые взрослых чародеев в течение как минимум первых двух-трех месяцев пребывания на Зеленом континенте магия получалась и наполовину не так хорошо, как обычно. Так что если бы Пожиратели Смерти узнали о существовании детского поселка и решили отправиться туда, то не смогли бы колдовать в полную силу…

Родители, имевшие собственные капиталы, уехали вместе с детьми, а остальных Орден Феникса раз в полгода по строго определенному графику привозил в Австралию. За малышами присматривали Гестия Джонс, Арабелла Фигг и родители, покинувшие Англию вместе с детьми, а охрану несли боевики старшего поколения, которых Доркас не знала.

Решение о создании поселка для юных маглорожденных чародеев вызвало страшные споры в Ордене. Доркас тоже считала, что это очень похоже на приюты, которые мечтает организовать для таких детей Сами-знаете-кто, однако иного выхода не видела. Но все члены Ордена, независимо от своего отношения к австралийскому поселку, понимали, что учить маглорожденных непременно нужно вместе с ребятами, которые выросли в семьях волшебников, но не хотят получать образование в Хогвартсе, где после переворота учебная программа изменилась на первый взгляд не очень заметно, но весьма сильно.

Вот только устраивать школу в Австралии было нельзя по двум причинам. Во-первых, на этом континенте магия вообще лучше удавалась местным уроженцам, а не приезжим. А во-вторых — и в-главных — никто не мог гарантировать, что тщательно охраняемое убежище юных маглорожденных чародеев или новую школу волшебства не найдет нынешний правитель Англии. А два объекта обнаружить сложнее, чем один… Арифметика простая, как магловская таблица умножения, невероятно циничная, но вполне действенная.

Поиск места для волшебной школы, подбор учителей и продумывание принципов ее работы заняли гораздо больше времени, чем хотелось бы, так что в 1980/1981 учебном году занятия не проводились. Но теперь (тьфу-тьфу-тьфу) все проблемы были решены. После долгих споров договорились организовать Дамблвартс в предгорьях Альп на территории Югославии. Место это довольно глухое, — туристической инфраструктуры, такой, как во Франции и Италии, там нет, — но расположено оно совсем недалеко от центров цивилизации. Кроме того, на Балканах маглы еще не успели окончательно испоганить природу, да и дикой, необузданной магии здесь за прошедшие века накопилось столько, что ее новые вспышки никого не удивят…

Хлопоты по созданию поселка в Австралии взяли на себя люди, не входившие в круг Доркас. Она не знала, почему Орден отказался от их услуг, когда речь зашла об организации Дамблвартса; возможно, дело было в простой конспирации или в том, что журналистка «Ежедневного пророка» несколько лет проводила отпуска в Югославии и немного понимала языки местных жителей. Но, так или иначе, основная часть контактов с югославским Министерством магии по поводу приобретения крупного земельного участка, а также поставок продовольствия и необходимых для школы товаров легла на плечи Доркас и Сириуса Блэка, который щедро делился с Орденом огромным наследством, полученным от дяди Альфарда. Разумеется, эмиссары Ордена Феникса приезжали на переговоры под Оборотным зельем; Доркас очень тревожилась, как двадцатилетний мальчишка проявит себя в серьезном деле, требующем выдержки и хладнокровия, однако он справился прекрасно.

Общение с югославскими властями отняло много времени и сил, но результат того стоил. Приобретенный кусок земли находился в местах настолько красивых, что они казались земным раем, а денег на это Орден потратил гораздо меньше, чем стоила бы покупка аналогичных участков во Франции, Италии, Австрии или Швейцарии.

Сейчас Дамблвартс был почти готов к приему студентов. Маленьких маглорожденных волшебников планировали перевезти туда из Австралии в середине августа. Детей чародеев, не желавших поступать в Хогвартс, планировали вывезти из Англии примерно в это же время, но в начале весны пропал пятилетний Джорджи Боунс — сын одного из участников боевки Ордена Феникса. Малыша нашли мертвым две недели спустя, и было ясно, что его использовали во время ритуалов черной магии вуду. Поэтому Орден решил вывезти детей из страны как можно скорее…

За все эти месяцы Боб прислал Доркас только два письма. В отправленной через несколько дней после их памятного разговора записке он сообщал, что из-за проблем со здоровьем пока не может встретиться с ямайскими старейшинами, но посетит их, как только почувствует себя лучше. А пару недель назад Боб написал, что практически выздоровел, скоро отправится домой и сделает то, что намеревался еще прошлой осенью.

Настоящее

Вспомнив о Джорджи, Доркас машинально коснулась рукой висевшего у нее на шее медальона — точной копии тех, которые носили все дети, собиравшиеся завтра покинуть Англию. Сейчас медальон был, как обычно, холоден. Очень хотелось надеяться, это и в самом деле означало, что никому из малышей опасность в данный момент не грозит…

Кухня наполнилась запахом разогретой пиццы. Доркас достала ужин из духовки и принялась за еду. Неприятные воспоминания ненадолго отступили, но вернулись снова, когда Доркас, хотя и не с первого раза, но все же сумела заставить посуду мыть саму себя и начала наблюдать за этим процессом, ибо в отсутствие хозяйки тарелки и чашки немедленно падали в раковину.

Прошлое — Марлена Маккиннон и Карадок Дигборн

Обереги охраняли малышей, защищая их от беды, а вот создателям этих необычных и очень полезных артефактов — Марлене Маккиннон и ее мужу Карадоку Дигборну — повезло меньше. Их убили Пожиратели Смерти в конце мая 1979 года, причем все было обставлено так, что людям, не знавшим супругов, могло показаться, будто Карадок убил находящуюся на восьмом месяце беременности жену, а потом сбежал. Разумеется, никто в Ордене Феникса не поверил версии, которой авроры объяснили трагедию в доме Марлены и Карадока.

Доркас часто пыталась собрать воедино все, что помнила об этих сдержанных и немногословных людях, но каждый раз воспоминаний оказывалось совсем немного. Хотя супруги, занимавшиеся научными разработками для Ордена, регулярно бывали, как и сама Доркас, на встречах своего круга, но вели себя тихо, ничем особенным не выделялись и были почти незаметны рядом с яркими братьями Прюэтт, Лероем Вашингтоном и Мародерами. Страшно это все-таки: были люди — а теперь их нет, и они уходят из памяти, выцветая, словно старые магловские фотографии… «Но если бы не наши встречи, — вдруг подумала Доркас, — Марлену и Карадока помнили бы еще меньше людей, чем теперь…»

И собственно круги, и регулярные встречи тех, кто в них входил, были придуманы много лет назад Альбусом Дамблдором в целях конспирации. Каждый член Ордена Феникса знал только людей своего круга, обязан был предупреждать их о внезапной опасности и помогать в случае необходимости, а также, разумеется, имел право просить о помощи. Встречи своего круга устраивались примерно раз в полмесяца (причем непременно в разные дни недели) или в одном из магловских ресторанов, куда, разумеется, необходимо было приходить под Оборотным зельем, или в штаб-квартире Ордена. Подпольщики практически не говорили о делах, а болтали о всяких пустяках, отмечали дни рождения друг друга и годовщины свадеб. Именно такое, на первый взгляд, бесполезное времяпрепровождение помогало сбросить напряжение рядом с теми, от кого не нужно было ничего скрывать.

Хотя одна из самых запомнившихся Доркас встреч была связана именно с Марленой и Карадоком — они отмечали пятилетие своего брака, — но даже в тот день супруги не слишком привлекали к себе внимание. Тон веселью задавали братья Прюэтты, Лерой Вашингтон и Алиса Лонгботтом.

Даже Доркас, которая терпеть не могла рок’н’роллы, навсегда запомнила, как лихо отплясывали зимой 1978 года в штаб-квартире Ордена Лерой с Лейлой, Фабиан с Алисой и Джеймс с Лили под музыку, исполняемую магловским магнитофоном, который принес с собой Сириус. Бродяга не танцевал, но вносил свою долю в общее веселье, вторя певцу громким, хриплым голосом, а все остальные хлопали в ладоши, отбивая такт.

— Здесь праздники получаются гораздо веселее, чем у нас дома! — еще не успев отдышаться, выпалила Алиса, когда после окончания танца вернулась к столу и села на колени к мужу. — Не надо делать умное лицо и вести скучные разговоры…

— Зато какое приятное впечатление ты производишь на всю мою родню на наших семейных праздниках, дорогая! — Фрэнк, улыбнувшись, поцеловал жену.

— Только ради тебя, недотепа, я готова идти на столь страшные жертвы!

— Карточка с Игнацией Уилдсмит стоит и не такого, солнышко!

— Карточка с Игнацией?! Она у вас точно есть? — быстро спросил страстный коллекционер малыш Питер Петтигрю, с аппетитом поглощавший шоколадный торт. — На что сменяете?

— Карточка с Игнацией принадлежит мне, и я с ней не расстанусь за все золото гоблинов! — улыбнулась Алиса. — Она досталась мне в поистине удивительных обстоятельствах! Однажды теплым летним днем много-много лет назад мы с Фрэнком оказались за соседними столиками в кафе Флориана Фортескью и одновременно стали разворачивать шоколадные лягушки. Но от порыва ветра входная дверь вдруг распахнулась, и обертки от лягушек и карточки слетели на пол и перемешались, так что невозможно было понять, где чья. Мы с Фрэнком вскочили с мест и бросились подбирать упавшие карточки. Тут и выяснилось, что на одной из них изображен Дамблдор, который попадается очень часто, а на другой — редчайшая Игнация! Я, естественно, схватила миссис Уилдсмит и во весь голос заорала: «Это мое! Мое!» Миссис Лонгботтом даже уши заткнула, чтобы не слышать моих воплей, а Фрэнк, как истинный джентльмен, вежливо сказал: «Да, мисс, разумеется, Игнация принадлежит вам. А я возьму себе Дамблдора…» Я тогда сразу поняла, что именно такой муж мне и нужен!

— Нет, милая, это я сразу понял, что мне нужна именно такая жена, как ты, — с прекрасной реакцией и громким голосом! — улыбнулся Фрэнк. — Потому я и отдал тебе свою Игнацию… Сколько же нам тогда было? Мне — восемь, а тебе — шесть, кажется… Как же летит время!

— Это была моя Игнация, дорогой! — в голосе Алисы зазвучал металл. — Так что ты мне ничего не отдавал!

— Если ты от меня ничего не получала, то зачем же вышла замуж за такого недотепу, как я? — удивился Фрэнк. — Я-то всегда считал, что ты поступила так из благодарности…

— Ох, какой же ты противный! — злобно фыркнув, Алиса принялась за еду.

А Марлена и Карадок, как и сама Доркас, слышавшие историю знакомства Лонгботтомов не в первый раз, сидели молча, улыбались и явно получали удовольствие от происходящего. Такие уж это были люди — они оставались в тени даже на празднике годовщины своей свадьбы…

Но Марлена и Карадок, несмотря на свою незаметность, за годы нелегальной работы успели занять в жизни Доркас важное место, и их чудовищная гибель ужаснула ее. Вечером на поминках, проходивших в штаб-квартире — на похороны Марлены и настоящие поминки никто из людей Ордена прийти не мог из-за соображений конспирации — Доркас впервые в жизни напилась. Состояние опьянения, однако, абсолютно не притупило боль потери, а, наоборот, усилило ее. При этом голова кружилась, ноги не держали… Вспоминая свое состояние в тот вечер, Доркас содрогалась от отвращения и не переставала удивляться тому, что один из коллег, преодолев брезгливость, все же доставил ее домой…

Настоящее

Вдруг за спиной послышался характерный хлопок, как будто кто-то трансгрессировал прямо в кухню, преодолев наложенные здесь сложнейшие антитрансгрессионные чары. Доркас с трудом сдержала крик ужаса и, выхватив волшебную палочку, быстро обернулась. Она не обольщалась относительно своих способностей к боевой магии и знала, что Пожирателям даже не понадобится применять Круцио — она расколется после первого же выбитого зуба…