Защитник Гермионы (джен)

Невилл Лонгботтом сжал кулаки и невидящим взглядом уставился в свой конспект по трансфигурации. Давно он так не злился. Да что там давно, он никогда еще не был так зол. Даже Драко Малфоя ему никогда так сильно не хотелось ударить, как сейчас — Рона Уизли!

Урок только что закончился, и гриффиндорцы, как один, принялись собирать свои вещи, а Невилл все еще не мог встать с места — перед глазами от злости у него плыли разноцветные круги. Он обхватил голову руками, мысленно призывая себя к спокойствию. В ушах все еще звенел смех Лаванды Браун и Парвати Патил. И мерзкий хохот Рона Уизли. Они смеялись над Гермионой Грейнджер.

Когда Невилл нашел в себе силы встать и начал запихивать учебники и помятые конспекты в сумку, в классе остались только профессор МакГонагалл, приводящая класс в порядок после урока, и Гарри Поттер, рассеянно собирающий оставленные Гермионой книги. Рона Уизли и его «подружек» уже не было, но из коридора все еще доносились звуки затихающего смеха.

Как же так?..

— Все в порядке, мистер Лонгботтом? — немного раздраженно осведомилась профессор МакГонагалл.

Невилл рассеянно кивнул и забросил тяжелую сумку на плечо.

— Да, профессор МакГонагалл.

— Тогда поспешите на обед.

От Невилла не скрылось, что декан Гриффиндора пребывала в плохом настроении. В начале урока она была заметно веселее, даже пошутила пару раз и улыбнулась Невиллу, сумевшему перекрасить в вишневый цвет свою левую бровь. И даже помогла вернуть ей первозданный вид. Но то, что Рон Уизли дразнил Гермиону Грейнджер, кажется, выбило ее из колеи.

И еще Гарри Поттер. Невилл видел, как он хмурится и обеспокоенно поглядывает на лучших друзей.

И, конечно, сам Невилл.

Луна Лавгуд как-то говорила ему, что Рон Уизли бывает чересчур жесток с людьми. Невилл тогда не верил и лишь качал головой, но не решался открыто спорить. А сейчас понял, как же права была Луна. Рон Уизли ведет себя просто как слизеринец какой-то! Хуже Малфоя.

Ведь когда тебя обижают друзья, это вдвойне больней и обидней.

* * *

На это Рождество в Хогвартсе осталось рекордно малое количество народа, всего трое гриффиндорцев и одна студентка с Когтеврана. Даже Гарри Поттер, который до этого проводил каждый год зимние праздники в школе, уехал вместе с Роном Уизли и его младшей сестрой.

В первый день каникул Невилл проснулся рано. В спальне было непривычно пусто, четыре кровати из пяти были аккуратно заправлены и выглядели так, будто на них вообще никто никогда не спал. Домовые эльфы расстарались.

— Доброе утро, мистер Лонгботтом. Не знала, что вы в этом году празднуете Рождество в Хогвартсе, — улыбнулась Невиллу профессор Стебль, когда он спустился в Большой Зал на завтрак.

— Бабушке пришлось уехать на праздники к дяде Элджи. Он приболел. А я решил остаться.

Стол был один, по уже сложившейся традиции. И профессоров за ним было больше, чем студентов. Невиданное ранее зрелище. Как хорошо, что Снейп решил пропустить завтрак. Невилл чувствовал себя почти как дома, слушая неторопливый разговор МакГонагалл и Флитвика и намазывая на кусок хлеба гусиный паштет.

Через некоторое время к ним присоединились когтевранка Лиза Турпин, Гермиона Грейнджер и Кормак МакЛагген, несостоявшийся вратарь гриффиндорской команды по квиддичу. Невиллу было крайне неприятно смотреть, как МакЛагген буравит взглядом Гермиону. Кажется, ему все равно, что за столом сидят еще и учителя. Надо отдать должное Гермионе, она успешно игнорировала взгляды семикурсника. Ее лицо излучало спокойствие и полную гармонию с миром. Но у Невилла из головы не выходил вчерашний урок трансфигурации, когда она с глазами полными слез выбегала из кабинета трансфигурации, зло осмеянная лучшим другом.

Остаток дня Невилл провел в библиотеке, листая большую Энциклопедию Ядовитых Растений. Книга была действительно объемной и весила, наверное, килограммов двадцать, но была удивительно интересной, с большими красочными иллюстрациями. Иногда Невилл тоскливо вспоминал о домашнем задании по трансфигурации, недописанном эссе в пять футов, заданном МакГонагалл на каникулы. Но никаких сил и желания ломать голову над хитроумным предметом сейчас у него не было. Куда как интереснее погрузиться в удивительный мир травологии. А трансфигурация подождет до завтра. Или даже до послезавтра.

За соседним столом скрипело перо Лизы Турпин, тоже коротающей каникулы за учебниками. А вот Гермионы что-то не видно. Очень жаль. Они бы могли вместе позаниматься, может быть, она бы помогла ему с трансфигурацией, а он в свою очередь... Гм, он мог бы помочь ей с травологией, но, кажется, в этом году Гермиона ее не изучала.

* * *

— Слушай, Кормак, я уже говорила, мне это не интересно!

— Грейнджер, да ладно тебе, расслабься! Давай повеселимся!

Кормак МакЛагген стоял у лестницы, ведущей в спальню девочек, и преграждал путь наверх. Гермиона Грейнджер выглядела очень раздраженной, и была готова вот-вот выхватить палочку. На лице же МакЛаггена играла такая паскудная улыбочка, что у только что вошедшего в гриффиндорскую гостиную Невилла появилось болезненное предчувствие беды.

Ноги, казалось, начали жить собственной жизнью. Секунда — и Невилл обнаружил, что стоит рядом с Гермионой и настойчиво тянет ее за рукав. Он с трудом узнал свой сбивчивый голос.

— Г… Гермиона… можно тебя… на минутку… сюда…

Невилл все еще держал девушку за рукав, когда они вместе выскочили из гостиной и забежали в первый попавшийся на пути пустой класс, плотно прикрыв за собой дверь. В голове у парня все еще стояла картинка, как с лица МакЛаггена сползает его ухмылка, уступая место выражению крайнего изумления.

Гермиона засмеялась. Только смех был какой-то нервный и безрадостный. Они оба прижималась спиной к двери, как будто это могло бы помешать МакЛаггену ее открыть, если ему вздумается броситься в погоню.

— Спасибо, что выручил, Невилл, — отсмеявшись, совершенно серьезно сказала Гермиона.

Невилл почувствовал, как лицо густо заливает краска, даже уши стали невыносимо горячими.

— Это… в общем, как-то само собой получилось. Вот…

— Нам повезло, что МакЛагген… не очень быстро соображает.

— Надеюсь, он меня не убьет при следующей нашей встрече, — промямлил парень.

— Знаешь, мне кажется, что он так и не понял, что произошло, — подумав, сообщила Гермиона. — Так что не стоит волноваться.

— Чего он вообще… ну, привязался к тебе?

— Это все после Рождественской вечеринки… — она вздохнула и замолчала. Невилл замер: кто-то, громко топая, пробежал по коридору мимо их класса. Но, слава Мерлину, кажется, мимо.

— У Слизнорта, — закончила фразу Гермиона. — Он все пытался затащить меня под омелу. Брр…

— Разве это плохо? — внутренне обмирая, выдавил Невилл. Он что, действительно это сказал? Хорошо, что в классе было достаточно темно, если бы Гермиона увидела сейчас его пунцовую физиономию, то точно лопнула бы от смеха.

«Нет, — одернул себя Невилл, — она бы не стала смеяться!»

Но все равно неприятно выглядеть посмешищем.

— Плохо, когда с МакЛаггеном, — ответила девушка. — Как думаешь, какой шанс сейчас снова столкнуться с ним в гостиной?

— Не знаю…

Невилл покачал головой, хмурясь своим мыслям. Потом неожиданно для себя произнес:

— Если бы ты была парнем, как я, он бы расквасил тебе нос. Так что омела… это еще не самый худший вариант… наверное… ну, ты понимаешь…

«Как только уши не лопнули от такого прилива крови, — подумал про себя Невилл. — Надо же сморозить такую глупость».

— Знаешь, Невилл, я бы предпочла, чтобы он расквасил мне нос!

Они немного помолчали, а потом Невилл все-таки решился.

— Гермиона… знаешь, ты… это… не стоит плакать из-за Рона. Правда, не стоит.

Он посмотрел на нее и встретился с пронзительным взглядом темных блестящих глаз. Ему на секунду показалось, что это блестят слезы. Но ее голос казался спокойным и уверенным, не похоже, чтобы она плакала или собиралась плакать.

— Спасибо, Невилл.

И она ушла, а Невилл остался в темной классной комнате один, и на душе у него было странно легко, как будто ему открылись в мгновение ока все загадки этого мира. Он стоял, уже не прижимаясь спиной к двери, и явственно, как никогда, ощущал, что твердо стоит на ногах.