Последняя просьба (джен)

— Никого? — закуривая сигарету, спрашиваю я у кладбищенского сторожа. Он молча качает головой, смотря куда-то вдаль, и, наконец, решается задать свой вопрос.

— Кто он?

— Неважно, — парирую я, уверенный в том, что никто не осмелится расспрашивать Спаситель Магического мира о каких-либо несущественных подробностях. Я знаю: те, кто хотел, могли найти его могилу. Но за прошедшие пять лет я был здесь единственным посетителем. Я прихожу к его могиле каждый год в день его смерти, чтобы молча посидеть и подумать о жизни. И в такие моменты я даже иногда веду с ним мысленный диалог.

— Здравствуй, Фенрир…

* * *

5 лет назад

Это была одна из традиционных облав на последователей Воландеморта. Конечно, многие из них были пойманы, осуждены и отправлены в Азкабан. Но не все. К нам до сих пор регулярно поступали сведения о замеченных в тех или иных местах Пожирателях Смерти. Сегодня улов обещал быть особенно крупным. Именно поэтому туда и отправляли меня и мою группу.

Еще бы — разве можно доверить важное задание кому-то еще, кроме Гарри Поттера?

Я же чертовски устал от своей неоправданной славы, от постоянных вспышек фотокамер, не оставляющих меня в покое ни на минуту, от заискивающих чиновников в Министерстве Магии, от постоянных предложений повышения по службе. Я просто хотел жить. Спокойно. Тихо. Размеренно.

И поэтому сегодня я решил уйти из Аврората. Но сначала — совершить последний рейд. Заранее предупредив группу держать зеркала включенными, я отправляюсь на предварительную разведку.

Аппарировав в окрестности Стоунхенджа, я оглядываюсь по сторонам. Никаких следов магического вмешательства, ничего, что могло бы указывать, что где-то рядом — Пожиратели. Но что-то внутри меня буквально кричит: «Опасность!». За годы работы я привык во всем доверять своей интуиции, поэтому невербальным заклинанием призываю собственную палочку из кобуры и готовлюсь защищаться.

Шаг, еще один, еще. Крадучись, я иду вдоль развалин, пытаясь найти хоть малейшие признаки врагов. Как же хорошо, нас заставляют пройти курс специальной подготовки, благодаря которой я научился передвигаться практически бесшумно. Впрочем, в этот раз меня это не спасает. Внезапно кто-то набрасывается на меня, своим весом пытаясь придавить к земле. Странно — этот человек даже не пытается использовать палочку — он пускает в ход свои когти и зубы.

Когти и зубы. Когти и зубы. В голове вспыхивают воспоминания о Билле Уизли, о шраме на его щеке и о… Мордред! Это же Фенрир Сивый! Никогда не думал, что этот бешеный волк все еще на свободе.

Он сильнее меня — даже в человеческом обличии. А значит необходимо придумать какой-то отвлекающий маневр, потому что уворачиваться от укусов получается все хуже и хуже.

Сжимаю в руке волшебное зеркало и шепчу: « Код один-один». Этот условный сигнал заставит всю мою команду срочно прибыть сюда. Успеют — помогут, а не успеют — так хоть похоронят по-человечески. Неизвестно, что эта образина может вообще со мной сделать.

Резкие хлопки аппарации говорят о том, что они успели. Значит, действительно не выпускали зеркала из виду, зная, что их командир находится на опасном задании. За годы работы вместе ребята привыкли к тому, что я предпочитаю делать все один: слишком силен страх снова оказаться виновным в чьей-либо смерти. Впрочем, делить славу на всех я не гнушаюсь. Видимо, из-за этих моих принципов они и готовы перегрызть за меня глотку любому. Символично, не так ли?

Выкрики заклинаний, ударившееся о стену тело оборотня, диагностирующее заклинание колдомедика — все это мелькает перед глазами как картинки колдофильма. Наконец, со всеми формальностями покончено: я поставлен на ноги, а Фенрир лежит связанный по рукам и ногам неподалеку. Теперь можно вздохнуть спокойно.

— Куда его? — спрашивает меня Дженсен, старший в моей группе.

— Сначала — ко мне в кабинет. Потом посмотрим.

Я почему-то понимаю, что этого потом не будет, но отгоняю от себя эти мысли. С ним не церемонятся — едва перед нами появляются очертания моего кабинета, как его тут же грубо толкают на пол. Я слышу неприкрытые смешки сзади, когда он неуклюже падает, подгибая под себя колени,— вот только мне почему-то не смешно. Ни капельки.

— Поттер, — я впервые слышу его голос только тогда, когда мои ребята, убедившись, что мне ничего не угрожает, наконец-то оставляют нас наедине. Его голос больше похож на рычание животного, а в глазах светится злоба.

Ровно в этот момент, глядя на него, я понимаю, что рейд был лишним. Что моя усталость перешла за рамки дозволенной — и впервые в жизни у меня в душе зреет что-то черное и нехорошее. Что-то, чего я боюсь.

Я опускаюсь на пол рядом с ним, достаю из пачки сигарету и прикуриваю.

— Дай пару раз затянуться, — хрипло произносит он.

Не думая, что делаю, я невербальным заклинанием развязываю ему руки и лишь потом задумчиво поднимаю глаза. Он, словно прочитав мои мысли, усмехается.

— Да не бойся ты, не нападу. Не хватало еще марать руки о Спасителя Магического Мира.

— Что-то ты не думал так, приводя нас с Воландеморту.

— Ну так награда в десять тысяч галеонов многих прельщала, — усмехается он.

Он даже не вздрагивает при имени бывшего Господина. Хотя — у оборотней же не было метки. Просто желание служить этому сумасшедшему.

Что самое странное — у меня нет никакого отвращения к Сивому. После всех совершенных им убийств, после его жестокости — ничего. Пустота. И — желание отомстить за Ремуса, за его испорченную жизнь. Наверное, в те первые секунды, когда я осознал, кто передо мной, я уже принял это решение. Осталось только одно.

— Почему ты пошел за ним?

Он делает затяжку и выдыхает мне дым прямо в лицо.

— Потому что он не был таким ублюдком, как вы.

Еще затяжка.

— Ваш мир не готов был принять меня, даже когда я хотел измениться — что мне оставалось, Поттер? Выживать. И я делал это, как умел. Грабил, убивал, создавал новую армию…

Выдох.

— Кто спросил меня перед тем, как обратить? Я был всего лишь ребенком, даже толком не успевшим ничего понять — а они сразу повесили на меня ярлык урода. Не давая шанса. Понимаешь, Поттер?

Отбираю у него сигарету и затягиваюсь.

— Понимаю. О моем ярлыке героя тоже никто не спрашивал.

— Глупое сравнение, — его рука снова тянется за сигаретой. — Мстить можно лишь тогда, когда тебя отвергают, презирают. И я отомстил им всем — их же убитыми детьми. А ты… разве можно жалеть о славе и признании? Благодаря Темному Лорду у меня было и то, и другое — в узких кругах, конечно.

Последняя затяжка — и окурок летит на грязный пол моего кабинета. Отряхнувшись, я поднимаюсь и снова связываю его руки.

— Ты ведь не жалеешь о том, что делал? Ты не винишь себя в их смертях?

Вот и все. Только уточнить, чтобы убедиться в принятом решении.

— Нет.

Коротко и ясно. Предельно просто. Вот только… только… и от этого осознания на душе становится противно. Все могло бы быть по-другому, если бы магический мир готов был принять в себя что-то новое. А он просто отверг Фенрира Сивого как ненужную, опасную вещь. Даже не считая человеком.

И на какое-то мгновение я понимаю, что Риддл был не так уж неправ, пытаясь изменить что-то. Вот только чересчур радикальный метод изменений он выбрал.

— Поттер?

Он поднимает глаза — и вместо опасного блеска я вижу в них отголосок моей же усталости.

— Ты же убьешь меня, да?

— Убью, — киваю я, вытаскивая палочку из чехла.

— А последняя просьба? — он смотрит куда-то в стену, но я почему-то понимаю, что для него это важно.

— Ну?

— Похорони меня… по-человечески.

И моя рука чуть заметно вздрагивает. Впрочем, всего на долю секунды.

— Авада Кедавра!

Вспышка. Зеленый свет.

* * *

Из объяснительной записки Гарри Дж. Поттера

«... в 15.55 близ Стоунхенджа мною, Гарри Дж. Поттером, начальником группы оперативного реагирования Серпента, был задержан глава оборотней Фенрир Сивый, бывший Последователь Том Риддла (также известного как Лорд Воландеморт). Задержанный был доставлен в мой кабинет для проведения опроса, в ходе которого при попытке бегства мною было применено Непростительное. Ответственность за содеянное полностью осознаю и готов нести в полном объеме. К объяснительной прикладываю прошение об отставке…»