Кусочки счастья (джен)

Знать бы, кто подсказал хозяину назвать меня Стрекозой…

Стрекозы — вон они какие, с крыльями. Летают дуры веселые. Блестят. А я что? Ни крыльев, ни веселья. Тоска, хоть волком вой.

У других такие имена хорошие. Вот Кудряшка — кучерявая вся. Мистер Сноб — важный, с бородой, важнее некуда. Рыжик — с рыжим пятном на лбу. Конфетка — пятнистая, и молоко у нее самое вкусное.

А я — Стрекоза.

Хозяин сам бы не додумался. Эх, знать бы точно, кто так жизнь мне испоганил. Так хочется отомстить, что даже бок левый чешется. Правый, в общем-то, тоже, но не так страшно, как левый.

А Кудряшка еще издевается: что-то, мол, наша Стрекоза не летает, крылышки не застудила ли. И Конфетка с мистером Снобом поддакивает. Один только Рыжик молчит. Может быть, я ему нравлюсь. Глупости, конечно, но все же. Было бы забавно утереть нос этим красавицам.

Рыжик — ничего, симпатичный. Борода у него не такая красивая, как у мистера Сноба, — это да, зато глаза. Иногда он так глянет — мимолетно, почти незаметно, что сердце замирает. Ах, если бы не имя, может быть, он даже и заговорил бы со мной. А так — молчит.

По вечерам хозяин заглядывает поболтать. Обычно он болтает с мистером Снобом или с Конфеткой — не болтать же с какой-то там Стрекозой.

Но сегодня вечером что-то не так. Он вдруг подходит ко мне и чешет за бок. Мягко, ласково.

— Стрекоза, — говорит хозяин, — любимая моя, Стрекозушка. Соскучилась?

Краем глаза я вижу, как Рыжик трясет бородой и вроде как даже смеется. Только не надо мной, а над Конфеткой и Кудряшкой, которые пялятся на нас с хозяином во все свои бесстыжие и наглые глаза.

А мне-то что: глядите. Я, может, вообще сейчас полечу. Зря, что ли, у меня имя такое.