Котел, полный крепкой горячей любви (гет)

Вытираю пот со лба. Взмахом волшебной палочки отправляю кастрюлю в мойку. Нарезаю хлеб и укладываю в плетенку рядом со свежими булочками. Прекрасно же знаю, что когда есть булочки (то есть почти всегда), к хлебу никто не притронется, но все равно нарезаю.

Так стол выглядит более полным, правильным..., праздничным.

Первый завтрак детей дома после трудного учебного года должен быть самым вкусным. Это я знаю наверняка.

Раскладываю завтрак по тарелкам, достаю из духовки тыквенный пирог, чтобы остыл.

Сажусь на стул. Гляжу на часы.

Без пяти семь. Слишком рано, чтобы будить детей. В первые две недели после школы детям нужно высыпаться. Это я тоже прекрасно знаю. В конце концов, кому, как не матери это знать?

Встаю, ставлю чайник на плиту, зажигаю огонь и сажусь.

Я знаю заклинание, заставляющее чайник вскипать мгновенно, но я не хочу его применять. К бульканью кипящей воды и свисту пара в носике я уже настолько привыкла, что они стали для меня лучше всякого успокоительного.

За окном разгорается алое пламя рассвета, начинают щебетать птицы, вылезать из своих нор садовые гномы (надо будет отправить близнецов на их выдворение), распускаются бегонии на подоконнике.

Это мой мир, который я создала для себя.

Все эти плиты, чайники, кастрюли, сковородки, огороды, глажка, готовка, мытье, стирка — все это мой мир. В нем я знаю все хитрости и закоулки — от того, как правильно рассчитать количество удобрений для рассады моркови, до того, как нужно подтыкать Рону одеяло, чтобы он скорее заснул.

Но я не знаю другого мира, того мира за горизонтом.

Он стал мне чужим.

От осознания этого факта сердце в груди начинает биться как загнанная в клетку птица. Руки сами собой разжимаются, выпуская красное кухонное полотенце.

С фениксом.

С летящим фениксом.

Хотела бы я быть такой же свободной как он. Свободной, парящей птицей.

Но я загнана в клетку.

Я слишком долго строила вокруг себя стены, чтобы теперь сломать их самостоятельно.

А кто мне будет помогать, спрашивается?

Семья? Дети?

Нет, дети точно не будут.

Для них я просто женщина, каждый день выставляющая на стол что-нибудь съедобное и нагружающая их работой по дому.

Артур? Мой любимый Артур.

По щеке катится слеза.

Кто действительно мне поможет, так это он.

Промакиваю щеку салфеткой, встаю, выключаю конфорку.

Бульканье кипящей воды потихоньку прекращается.

Разливаю кипяток по чашкам.

Внезапно включается радио, дикторша говорит какое сегодня число и что время уже семь часов утра, а это значит, что пришло время для рубрики "Сундук поздравлений"

-Первое поздравление, которое принесла нам сова буквально десять минут назад адресовано Молли Уизли от ее мужа Артура, который поздравляет ее... с поездкой в Египет! И для миссис Уизли сейчас звучит песня Селестины Уорлок "Котел, полный крепкой горячей любви".

Из аппарата полилась давно знакомая музыка, от которой по спине мурашки и под которую... да, именно под нее мы танцевали на выпускном балу.

В комнату беззвучно вошел Артур. С цветами, в костюме (старом и потрепанном, но разве я тогда обратила на это внимание?) причесанный, выливший на себя, казалось, весь флакон одеколона и счастливо улыбающийся.

— Это правда? — только и смогла сказать я.

Артур молча вынул из букета пачку билетов.

Он действительно меня любит.

Пока Артур торопливыми шагами пересекал кухню, Селестина выводила: "Это пламя не должно погаснуть..."

-Люблю тебя, -только успевает шепнуть Артур.

Три удара по большому барабану (внутри что-то привычно говорит "И..." еще с того дня, когда Артур запутался в счете и не знал, когда вступить) и, неожиданно друг для друга, мы, вальсируя, начинаем подпевать Селестине:

Котел, полный крепкой горячей любви,

Которую называют мечтой...

Я смеюсь сквозь слезы. Я все еще не верю, что это происходит со мной. Я... я не знаю, что сказать.

— Не надо слов,— как бы прочитав мои мысли говорит Артур, — за тебя все скажет Селестина.

Я не знаю, как так получилось, каким образом это произошло..., но одно я знаю наверняка — теперь я стала фениксом и мир за горизонтом не кажется таким уж и чужим.

* * *

Расставляю тарелки, раскладываю ножи и вилки.

По каким-то своим странным порывам детей сегодня отправился будить Артур.

Что-то, определенно, сегодня случилось.

Дети не спускаются полусонные, в обнимку с подушками, попутно протирая глаза. Больше того, каждый из них пожелал доброго утра и поцеловал щеку.

В голове все еще играет песня Селестины.

Я вижу, как Артур широко улыбается, и улыбаюсь вместе с ним.

Детям мы, естественно, ничего не сказали. Да и зачем? Пусть будет сюрприз.

Ставлю на стол кастрюлю с макаронным супом. Наливаю каждому по две поварешки.

— Приятного аппетита, мама!

— Приятного аппетита, Молли!

— Приятного всем аппетита!

Пожалуй, это самое лучшее утро в моей жизни.

* * *

Сегодня за завтраком дети съели весь хлеб.