Точка возврата (гет)

— Гермиона, ты обязательно должна купить «Платиновый блеск». Это потрясающее средство! Твои волосы будут гладкими и сверкающими, как у Энни Пеникетт с седьмого курса. А она одна из самых красивых девчонок в школе! Еще не помешало бы поработать над кожей. Бледность идет только аристократам и вампирам. Но ты ведь...

Я тихонько вздохнула. Может, наложить на Лаванду Силенцио? Ее бесконечные советы по поводу улучшения моей внешности раздражали. Как будто Браун есть дело до того, как я выгляжу! Она только и ждет, чтобы я быстрее сделала для нее эссе по зельям. Маленькая ленивая курица.

С другой стороны, чем быстрее я закончу работу, тем проще будет избавиться от однокурсницы и ее бессмысленной болтовни. Вежливо улыбнувшись библиотекарше, я направилась к дальнему столику в читальном зале. Положив вещи на стул, я оставила Лаванду, которая увлечённо описывала очередное божественное зелье от прыщей, и направилась в сторону стеллажей. Я довольно быстро нашла необходимые книги. Захватив с собой пару увесистых томиков, я вернулась к ожидающей меня девушке. Когда я вручила ей книги, она встрепенулась и растерянно посмотрела на меня.

— Что это? — спросила Лаванда, в ужасе рассматривая обложку учебника с многообещающим названием «Яды».

— Твое эссе, — любезно пояснила я, стараясь не рассмеяться — уж больно потешный вид у нее был.

— А разве оно не должно быть написано на пергаменте?

— Конечно, — согласно кивнула я. — Вот ты этим и займешься.

— Но...

— В книгах есть вся необходимая информация. Ее нужно только систематизировать и переписать.

— А...

— Профессор Снейп наверняка оценит твои старания. Такого оригинального эссе ни у кого больше не будет, я тебе это обещаю, — продолжала издеваться я, глядя на расстроенное личико Браун.

— Гермиона! — в отчаянии воскликнула она.

— Поторопись, Лаванда! Его нужно сдать через два дня. Ты же не хочешь упустить шанс блеснуть своими знаниями перед всеми?

Конечно, это было мелочно и немного подло. Но, Мерлин, как же она мне надоела своими бесконечными просьбами помочь с домашним заданием! Если бы она хотела чему-то научиться, как Невилл, или же просто списывала, как Гарри или Рон. Но нет! Браун хотела, чтобы я делала за нее всю работу. А она бы сидела и с самым доброжелательным видом рассказывала мне о моих недостатках.

Профессор Снейп терпеть не может глупых и ленивых учеников. Поэтому можно только предполагать, какими эпитетами он наградит эссе Браун. Пусть это послужит ей уроком. В следующий раз Лаванда не будет вести себя так нагло.

* * *

Книги. Как много всего заключается в этом простом слове. Тихое шуршание страниц, твердый переплет, пыль, лениво кружащаяся в воздухе, стоит лишь потревожить покой древнего фолианта, — все это создавало непередаваемую атмосферу уюта и некой торжественности, словно прикасаешься к чему-то важному.

Сегодня я искала среди всего этого великолепия особенную книгу — «Клевер и Вереск». По словам Невилла, в ней описывались свойства тех растений, которые влияют на сферу жизни и смерти. В зависимости от сочетания и дозировки можно создать как сильнейшую панацею, так и отраву, от которой нет противоядия. Странно, что Лонгботтом заинтересовался этой книгой. Все же она больше относится к зельеварению, чем к столь любимой им гербологии.

Я шла между стеллажами, неосознанно прикасаясь к корешкам книг. Не то, совершенно не то. Отчего-то было важно найти именно эту книгу, прочесть её, изучить и запомнить в мельчайших подробностях. Сейчас это казалось безумно необходимым, словно от того, найду я книгу или нет, зависела чья-то жизнь.

Мои пальцы внезапно остановились на нужном томе, как будто дюжина искорок прошла через кожу, крича: «Вот оно!».

Я взяла книгу с полки и открыла ее на середине. Чернильная россыпь букв на пожелтевших страницах перемежалась черно-белыми рисунками растений. Перевернув еще несколько страниц, я увидела небольшую колдографию. На ней был изображен парень. Сначала он хмурился (как будто его отвлекли от чего-то важного), а потом снисходительно улыбался. Вот только глаза оставались холодными, настороженными, что никак не соответствовало его показной беззаботности. Темные волосы, точеные черты лица, складная фигура — он, безусловно, был привлекательным. Внизу было выведено каллиграфическим почерком: «Т.Р. 1945 г».

Я улыбнулась, рассматривая колдографию. Мне никогда раньше не нравились смазливые мальчики, но лицо именно этого парня завораживало. В нем ощущалась сила, властность и необъяснимое обаяние.

Рядом раздались шаги. Я быстро захлопнула книгу и испуганно оглянулась. За дальним стеллажом мелькнул край мантии. Наверное, это кто-то из учеников, которые ищут дополнительную информацию для индивидуальных заданий. У меня вырвался тихий смешок: совсем нервы ни к черту. Крепко прижав к себе книгу, я направилась к мадам Пинс. Мне нужно подробней изучить столь занимательную литературу.

* * *

«Веточка вереска использовалась для защиты и приманивания удачи. Считалось, что амулет из этого растения отпугивает злых духов и защищает от проклятий ведьм. Но самое главное свойство этого удивительного растения заключается во власти над миром нематериальным. Недаром некроманты и сторонники темных сил использовали вереск для обрядов. В древних манускриптах описывалось несколько случаев, когда с помощью «вересковой клетки» можно было пленить душу умершего существа, будь то человек или животное.

Мед вереска обладает целительными свойствами. Им лечат не только тело, но и...»

Я со вздохом отложила книгу и протерла уставшие глаза. Посмотрела на наручные часы: без пятнадцати час. Пора спать, иначе опоздаю утром на чары. Потушив свет на кончике палочки, я откинулась на мягкую подушку. Мысли в голове походили на запутанный клубок разноцветных нитей. Обиженное лицо Лаванды, добрая улыбка Невилла, шелест вереска, незнакомец на колдографии — все смешалось и рождало новые сюрреалистические образы. А я слишком устала, чтобы думать и анализировать...

* * *

Я стою возле окна и неотрывно смотрю на высокого темноволосого парня. Он о чем-то спорит с девушкой, надменно взирающей на него. Жаль, что я вижу его спину, а не лицо. Мне кажется, что я знаю этого человека. Делаю несколько шагов вперед, намереваясь обойти эту странную парочку. Мне необходимо узнать, кто он.

— Хватит! У меня нет желания слушать эти глупости! — отрывисто бросает девушка и уходит.

Он, помянув Мерлина, быстрым шагом направляется в противоположную сторону. Я едва поспеваю за ним. Мне нужно во что бы то ни стало увидеть его лицо.

— Том! — отчаянно зову парня, понимая, что не успеваю.

Стоп! Откуда я могу знать его имя? И если я не знаю, то кто только что его позвал? Ведь это был мой голос. Ничего не понимаю.

Он оборачивается, и я вижу перед собой того самого парня с колдографии. Передо мной ученик Слизерина, судя по полосатому зеленому галстуку и эмблеме на мантии. Смерив меня раздраженным взглядом, Том говорит:

— Ты сейчас не вовремя.

— Разумеется, — натянуто улыбаюсь. — Зато для нее у тебя всегда есть свободное время.

Он усмехается и подходит ближе. При желании я могу прикоснуться к его лицу, но я сдерживаю порыв, понимая, что это неуместно. Я и так веду себя как ревнивая девчонка, которая боится, что ее бросит парень. Вот только Том никогда не был моим парнем.

— То, что мы пару раз переспали, не дает тебе права вешаться мне на шею. Запомни, пожалуйста, — его голос звучит вкрадчиво и почти доброжелательно.

Мне хочется ему врезать. Или хотя бы расцарапать его физиономию, только чтобы не видеть этого самоуверенного лица. Как можно быть такой бесчувственной сволочью?

Сглотнув, я произношу:

— Понимаю. Наверное, неприятно, что какая-то грязнокровка смеет тебе досаждать.

Надеюсь, что мой голос не дрожит. Отчаянно хочется плакать — навзрыд, как в детстве. И чтобы обязательно пришла мама и утешила. Она бы сказала, что все будет хорошо, все образуется. И я бы ей поверила. Отворачиваюсь, желая как можно дальше оказаться от этого жестокого человека, но Том не дает мне уйти.

— Подожди, давай поговорим, — он крепко держит меня за руку.

— Нет! Я все прекрасно поняла. Тебя тяготит мое общество, и ты... — сглатываю горький комок, вставший поперек горла. Мерлин, отчего же так больно?

— Шшш... Успокойся, ты просто неправильно меня поняла, — Том пытается что-то объяснить, как-то повлиять на меня. Но я не хочу его слушать! Меня уже тошнит от вороха недомолвок и лжи. Сама себе я кажусь грязной и испорченной. Вырываюсь из его рук и делаю несколько шагов назад.

— Это ты меня не п-понимаешь, — говорю, слегка заикаясь. — С меня хватит! Думаешь, я ничего не замечаю? Том, ты даже меня по имени за все время ни разу не назвал! Я слышала от тебя только свою фамилию или «ты», словно я не человек, а какой-то домовой эльф! Ты и вправду считаешь, что я буду с этим мириться?

Парень молчит и напряжённо глядит на меня. Я отвечаю ему тем же, стараясь сохранить те крупицы достоинства, которые у меня еще остались.

— Уильямс, — голос Тома звучит непривычно мягко.

— Элайза.

— Что?

— Меня зовут Элайза, — терпеливо объясняю ему. — Это мое имя, Том. Надеюсь, ты хоть напоследок его запомнишь.

Разворачиваюсь и ухожу, пытаясь оставаться невозмутимой и не сорваться на бег. Том окликает меня раз, второй, но я не останавливаюсь. Все мосты уже сгорели, пути назад нет.

* * *

Утром я проснулась в слезах. Это сон, всего лишь сон! Но отчего же так горько? Это ведь было не со мной, всего лишь игра воображения, помноженная на усталость. Всхлипнув, я вытерла бегущие по щекам слезы. Никогда не думала, что такая мелочь сможет выбить меня из колеи. Руки сами собой потянулись к книге, которую я вчера читала. Быстро пролистав несколько страниц, я нашла колдографию. Так и есть, это тот самый парень, который мне снился. Сейчас эта идеалистическая картина не вызывала во мне никаких эмоций, кроме глухого раздражения. Я внимательно осмотрела ее. Кроме загадочного «Т.Р.1945г» на ней больше ничего не было написано. Что ж, это не так уж и мало. Можно предположить, что колдография сделана неизвестным фотографом в тысяча девятьсот сорок пятом году, когда этот парень еще учился в Хогвартсе. И его зовут Том, а его бывшую девушку — Элайза Уильямс.

Мне стало любопытно, как сложилась их жизнь. В конце концов, нельзя все время сидеть за уроками. Маленькое расследование в свое удовольствие никому не повредит. Я довольно улыбнулась и решила, что обязательно сегодня наведаюсь в архив библиотеки.

* * *

День прошел на редкость бестолково. Я была рассеянна и невнимательна на уроках. Мысленно я раз за разом возвращалась к сегодняшнему сну, прокручивала его в голове и так и этак, пытаясь понять, что меня смущает. Все оказалось слишком просто. Раньше в своих снах я была либо сторонним наблюдателем, либо собой. В этот раз я стала Элайзой во всех смыслах. И пусть на довольно непродолжительное время, но это меня напугало. Я не хотела испытывать ее эмоции — в них не было ничего хорошего. Только боль, отчаянье и толика обиды.

Вечером я сидела в архиве и перебирала вырезки из газет за сороковые годы. В них ни разу не упоминались об Элайзе Уильямс. Не было и личного дела, которое обязано храниться здесь же, в картотеке. Складывалось такое впечатление, что этой девушки никогда не существовало, словно она была лишь иллюзией, плодом моего воображения.

Вздохнув, я отодвинула от себя бесполезные бумаги. Это бессмысленно, зачем я трачу свое время на такие глупости? «Они задели тебя», — сама же отвечаю на поставленный вопрос.

Задели. Растормошили. Вывели из оцепенения, в котором я пребывала вот уже четыре месяца. После Турнира трех волшебников, смерти Седрика Диггори и возвращения Вольдеморта я сама себя заточила в панцирь отчужденности. Это помогало не потерять рассудок в творящемся вокруг сумасшествии. Эмоции мешали думать, анализировать, просчитывать следующий шаг противников. Сейчас ими были Амбридж и Министерство магии. Вполне четкая и осязаемая цель. И пусть их главная мишень для нападок − Гарри, я не собираюсь покорно сносить «удары», которыми они щедро осыпают инакомыслящих волшебников.

— Гермиона!

Кто-то меня позвал и легонько тряхнул за плечо. Я обернулась и увидела Невилла.

— Привет, тебе что-то нужно? — спросила я, краем глаза замечая немного помятый вид сокурсника. Словно он куда-то опаздывал и ему пришлось долго бежать.

— Нет, что ты! Просто я заметил, что ты сидишь в одиночестве, и решил подойти, — начал оправдываться Невилл, а потом заметил:

— У тебя было расстроенное выражение лица.

— Правда? Видишь ли, Невилл, я искала кое-какую информацию об одном человеке, но ничего не нашла, — призналась я ему.

— И это тебя расстроило?

— Можно и так сказать, — согласно кивнула я.

— А давай я тебе помогу! Вдвоем мы гораздо быстрее просмотрим вырезки, — предложил Невилл.

— Давай, — сказала я без энтузиазма. По правде говоря, у меня уже в глазах рябило от мелких букв и кричащих заголовков, которые вещали об очередном важном событии в Волшебной Британии.

Мы работали слаженно, лишь изредка перебрасывались парой слов. Парень искренне хотел мне помочь и внимательно просматривал статьи.

— Вообще-то аконит можно выращивать дома на клумбе. Но только вместе с маргаритками или чертополохом. Это растение плохо переносит соседство более требовательных сородичей.

Лонгботтом с восторгом описывал милейшую ядовитую травку так, как будто она была вполне безобидной ромашкой. И ее можно — нужно! — в обязательном порядке выращивать у себя в саду и хвастаться всем соседям столь дивным приобретением. Своим нездоровым воодушевлением Невилл сильно напоминал мне Хагрида. Надеюсь, что однокурсник, в отличие от профессора, не будет разводить всякую опасную гадость для развлечения.

Из невеселых мыслей меня вырвал победный возглас: «Нашел!».

Я в два шага оказалась рядом с Лонгботтомом и заглянула ему через плечо. Он держал в руках пожелтевшую страницу с обзором любительского матча по квиддичу и колонкой некрологов. Я пробежала глазами по небольшим заметкам и увидела знакомое имя. Облизав внезапно пересохшие губы, я прочла:

Умерла Элайза Уильямс.

В маггловской больнице скончалась ученица Хогвартса. Причина смерти неизвестна.

Дата рождения: 05.05.1929г.

Дата смерти: 02.07.1945г.

Вот я тебя и нашла, Элайза. И что дальше?