Микрофики (джен)

Первенец (ЛМ; НМ; ДМ)

— А-а-а-а-а! — кричит маленький наследник. Эльфы разбегаются в ужасе и только старая, привыкшая и не к такому, нянька-эльфийка Терри стойко стоит на месте, лишь изредка морщась.

— Тяжело им наверное, с такими-то ушами, — мельком думает Люциус. Ребенок, будто почувствовав, что отец отвлекся, кричит еще громче.

— Какие мы красивые… А какие у нас глазки! Синие… Настоящий Блэк! — умиляется счастливая мать.

— Да ты посмотри внимательно, Цисси! Какие же они синие?! Цвета благородной стали, как у истинного Малфоя! — ворчит Люциус.

— Водянистые, — бормочет Терри.

— Чего же мы хотим, а? Драко, солнышко, скажи, чего ты хочешь?

— Есть!!! — пытается перекричать рев младенца эльфийка.

— Нарци, покорми моего сына.

— Твоего?! — возмущается мать.

Они смотрят на маленькое, сморщенное, красноватое тельце, на голову, покрытую белесым пушком, на кривые ножки, на короткие пальчики, и одновременно выдыхают:

— Ну, до чего же он красивый! — и, смущенно переглянувшись, смеются.

* * *

Пословицы и поговорки (ЛМ; ДМ)

— Собака лает, ветер носит, — говорит Драко.

Гости смеются, но Люциусу не до смеха.

— Не смей так говорить, — шипит он.

— Но папа, — во всеуслышание восклицает отпрыск, — ты же сам так сказал, когда наш министр заявил, что прекратит коррозию.

— Коррупцию… — меланхолично поправляет сына Люциус, обреченно глядя на стремительно багровеющую физиономию Фаджа. — Кажется, продления договора мне не видать… — думает он.

* * *

Мотивы (ДД; ГП)

Не помню, когда я впервые ударил Поттера. Зато помню легкую боль в запястье и недоумение. Почему он не сопротивляется? И еще стыд и страх. Стыд — потому что бить его было все равно, что бить лежачего, страх — потому что мама все видела, а предсказать ее реакцию было сложно. Но она как-то странно на нас посмотрела и промолчала.

А потом я уже не мог остановиться. И дело не в том, что мне это казалось таким уж забавным. Поттер меня провоцировал одним своим видом, еще слово есть такое умное, что-то на "в", кажется. Я ведь не больной, не сумасшедший, и дело не только в том, что каждый раз при виде Поттера во мне вспыхивала ярость. Мне хотелось, чтобы мой кузен перестал быть безвольной тряпкой. Как вообще он может сидеть в луже, молча снося все издевки? Где его чувство собственного достоинства? Я же видел, видел гнев в его глазах! Неужели я принимал желаемое за действительное? И каждый раз мне казалось, нажми на него еще чуть-чуть, и он, наконец, перестанет смотреть на меня, как побитая собака, даст хоть какой-то отпор. И я все-таки смогу уважать собственного кузена. Потому что трудно уважать человека, который никогда никому слова поперек не скажет.

А потом я заволновался. Сколько я ни старался, он не реагировал. Общие усилия всей семьи (не то чтобы они понимали), зачем я натравливаю их на Поттера, не приносили никаких плодов. Гарри оставался все таким же безучастным, и я уже подумал было, что перегнул палку, но приехал Верзила (не знаю, как его на самом деле зовут) и увез его.

А я долго смотрел вслед лодке и думал о том, кто попытается расшевелить Поттера там, в его мире, и удастся ли это ему?

* * *

Жить в любви и согласии (РУ; ДжУ/ГП)

— Если ты спасаешь принцессу, будь готов на ней жениться, — бормочет Гарри, одевая костюм.

В комнату врывается Рон.

— Будешь обижать мою сестру, убью, не посмотрю, что ты мой друг!

— Что? Что ты…

— И не смей ей изменять, а то знаем мы вас!

— Да я и не соби…

— Детей у вас должно быть не меньше трех!

— Э-э-э…

— И только попробуй сказать Джинни, что розовая фата не идет к ее волосам!

— По правде говоря…

— Ты счастлив? — подозрительный взгляд.

— Д-да… — неуверенная улыбка.

— То-то же! Смотри у меня! — энергично потрясая кулаком.

А в другой комнате Джинни нежно и кротко улыбается своим мыслям. Как же хорошо, когда есть старший брат! А еще лучше, когда их шестеро…

* * *

Судьба (ДМ; СГМ)

Скорпиус Малфой родился сквибом.

Первый случай за несколько веков. Драко и Астория не находят себе места и не могут понять, как это произошло? Перед ними встают вопросы, о которых они никогда не задумывались. Как воспитывать сквиба в мире магии чтобы он не чувствовал себя увечным? Где он будет получать образование, и какое? Как привыкнуть к сочувствию и жалости друзей и насмешкам недругов, едва прикрытым вежливостью? И, главное, как избавится от недоумения? Недоумения, которое они чувствуют, глядя на сына?

Астория думает, что, возможно, во всем виноваты авроры, задержавшие ее по подозрению в использовании черной магии, когда она была на четвертом месяце беременности. Или их постоянные ссоры с Драко. Или то, что она относилась к этому ребенку, как к обременительной обязанности. Или, в конце концов, то, что она, как и любая чистокровная волшебница, достаточно близкая родственница собственного мужа.

А Драко думает, что отнять фамильный особняк и половину имущества им оказалось мало, они решили еще и забрать магию у его сына. Нелогичность лишь подстегивает такого рода мысли. А еще отстраненно сожалеет, что убивать детей-сквибов теперь запрещено.

Фамильные портреты молчат, эльфы боятся показываться на глаза, но Драко чувствует, как и те, и другие перешептываются у него за спиной. В доме царит тишина, лишь изредка раздается плач ребенка.

Скорпиус Малфой родился сквибом.

* * *

Не факультет определяет человека (АСП; ГП)

"Если бы Мальчиком-Который-Выжил был я… Уж я бы не растерялся! Я бы отомстил бабушку с дедушкой, я бы оставил Философский камень себе, я бы подружился с василиском, я бы убил предателя, я бы выиграл Турнир безо всяких подсказок, я бы…"

— О чем мечтаешь, Сев?

— Пап, это все Джеймс!.. Он опять дразнится! — тихо. — Я подумал... А что, если я и вправду поступлю в Слизерин?

— Ты же знаешь, что не факультет определяет человека…

* * *

Как вода сквозь пальцы... (ГП; РУ; ГГ)

Когда-то ты и Рон были близки как братья. Впрочем, нет, еще ближе.

Когда-то ты делился с Роном всеми переживаниями, ночными кошмарами. А теперь внезапно оказалось, что это неприятно, болезненно, что это выворачивает душу. Что даже если начнешь рассказывать, обязательно прервешься, ведь так привыкнув, что он понимает тебя с полумысли, ты разучился раскрываться до конца. А если вдруг, каким-то чудом, ты умудряешься выказать все, что накипело, выяснятся вдруг, что вы слишком разные, чтобы он смог тебя понять. И накатывает чувство беспомощности, раздражение и гнев. Ты выбегаешь из дома и слышишь, как Гермиона пилит Рона и уговаривает его быть терпимее и тоньше. Беспомощность разрастается, и чувствуешь себя как маггл перед землетрясением. И ты горько смеешься, смакуя мысль о том, что ты, ты, победивший Вольдеморта, оказался не готов к жизни. Оказался не готов к тому, что те, кто не бросили тебя перед лицом смерти, те, чья дружба казалась нерушимой, когда-нибудь просто перестанут тебя понимать.

А еще не дает покоя мысль: как они там, без тебя? Они уже давно не делятся своими проблемами и, вполне возможно, что то, что ты видишь, лишь красивая картинка, которую показывают по привычке. И чувствуешь досаду, сам не зная на что.

И появляется чувство, будто жизнь прожита, что она прошла мимо тебя. Но миг проходит, и предчувствие надвигающийся катастрофы уже не холодит душу.

До следующего визита к друзьям.

До следующих посиделок с четой Уизли.

* * *

Пауки (РУ; МУ)

Рон боится пауков.

Знают об этом только Фред с Джорджем, не то что бы ему это нравится. Сегодня, например, они в очередной раз превратили мишку Рона в огромного паука. В живого им превратить не удалось, но вышло очень натурально, Рон испугался. И заплакал. Нет, поймите правильно, Рон уже большой и никогда не плачет, честное слово, но он действительно очень боится пауков. Пугает еще и то, что раз от раза пауки все более достоверные. Следующий уже, наверное, будет живым.

На крик прибегает мама. Растрепанная, раскрасневшаяся, в фартуке, с косынкой на голове, сразу понятно, что она только от плиты.

Рон жалеет, что она пришла. Наверняка, сейчас у нее что-то там подгорает, и она не станет кропотливо разбираться в проблеме. Но Рон все равно пытается ей все объяснить, путается, перескакивает с пятого на десятое. Мама сердится. Едва уяснив, что во всем виноват паук, откинутый в середину комнаты, она небрежным взмахом палочки превращает его в медвежонка и бежит на кухню, навстречу пригоревшим пирогам.

* * *

Детские обиды (РУ)

Рон очень любит бутерброды с ветчиной, но мама всегда дает ему с сыром.

Рон терпеть не может бордовый, но свитера, связанные мамой, всегда именно этого цвета.

Любимый брат Рона — Джордж. Но спроси кто об этом маму, вряд ли она поймет о чем речь.

Тяжело жить, если у тебя пять старших братьев и сестра. Тяжело жить, если у тебя море амбиций, и нет никаких талантов.

Но вдвойне тяжело, если тебя не замечает мама.

И только когда Рон упоминает Гарри, он впервые слышит в ответном письме не только любовь, но и сдержанный интерес.

* * *

О доверии и секретах (ДМ; ЛУ)

Однажды Драко спрашивает отца, много ли лет их дому?

"Очень, — отвечает тот, — В нем жили двадцать три поколения наших предков. Собственно, вне особняка жил около четырех поколений, хотя, конечно, точно ничего сказать нельзя, слишком давно это было".

Драко шокирован.

Как, его род насчитывает всего двадцать семь поколений?! А еще говорят, что они древнейший род Англии! Блеки, разумеется, не считаются. Двадцать семь… Это же так мало!

Наверное, здесь какой-то подвох… Не понятно…

Наверняка отец всех обманул. Да-да, точно, скорее всего, так и есть. Остальные думают, что роду Малфоев сто поколений, или нет, тысяча! Какой же папа изворотливый! Эмм-м… Знать бы еще точно, что это слово значит… Хитрый? Да, это точно про отца! А раз уж поведал такую тайну, значит доверяет.

Не волнуйся, папа. Я сохраню наш секрет.

* * *

К вопросу о семейных отношениях (ДМ)

Когда Драко был маленьким, может, ему лет семь было… не больше, его тогдашний лучший друг, уже и не вспомнить его имени, спросил: «И как тебе не грустно без братьев и сестер? Не представляю, как я жил бы без…» Он, помнится, назвал какое-то имя, но Драко никак не может вспомнить какое. Не то чтобы ему очень хотелось. Изабелла или Дорабелла… В общем какое-то псевдоаристократическое. Вряд ли бы ему дали забыть друга из древнего рода.

Кажется, Драко было очень стыдно признаться, что вовсе нет, не грустно. Диву иногда даешься, какие простые вопросы в детстве могут озадачить. Все-таки, даже лучшие из нас в детстве смешны. Осмелься кто-нибудь сейчас задать такой вопрос Драко, он, не колеблясь, ответил бы: «Нет, конечно! Малфои не плодятся как кролики, это прерогатива Уизли».

* * *

Предубеждение (АСП; СГМ; ГП)

— Мой папа — герой! А твой — Упивающийся Смертью, слизеринец! — крикнул сгоряча.

Остановившийся взгляд и гробовое молчание в ответ.

— Эй, ты чего?.. — и вновь обретя уверенность. — Скажешь неправда? Я все знаю!

Громкие крики слышатся как сквозь вату.

— Твой дед сидел в тюрьме, твой отец едва не убил директора Хогвартса, а ты? Что сделаешь ты? Ведь ты хочешь быть достойным предков, не так ли? Ты сам так говорил, я все помню!

— Пойдем, сын. — Ледяной голос за спиной.

— Папа! Ты не знаешь кто он! Он просто…

— Дома поговорим, Альбус. Извини, Скорпиус, этот инцидент больше не повторится.

— Не повторится! Я с этим предателем вообще больше разговаривать не буду! А ведь он мне другом притворялся!

— Альбус… Когда же ты стал таким?.. — беспомощность и горечь в голосе отца.

* * *

Неосторожно (РУ; МУ)

— Ма! А я знаю уже почти все буу-уквы! — солнцем в глазах, и счастье такое, что слепит.

— Правда что ли? Какой же ты молодчина, давно пора! Перси в твоем возрасте уже читать немного умел... Ты?.. Ты куда это? А показать?..

— Да тебе, наверное, и некогда сейчас, мам, я потом тебе почитаю.

— Ладно, иди, конечно... Только шапку надень! Не май ведь месяц.

* * *

Не полагается (ВД)

Есть вещи, о которых не полагается знать детям до шестнадцати. Есть вещи, о которых детям знать вообще не полагается.

Вернон знает это точно.

У детей не должно быть пустых глаз. Дети не должны терпеливо и беспомощно ждать, когда им, наконец, позволят воевать. Они не должны воевать вообще.

У них не должно быть волшебных палочек. И непонятных сил — тоже.

Не должно быть ничего непонятного. И не будет.

* * *

Бессмысленно (ДжУ/ГП; ЛЛ/ГП)

Джинни любит Гарри Поттера. Аксиома.

Эта любовь ей не мешает, не тревожит, вообще ничего, по сути, в ее жизнь не вносит.

Джинни любит Гарри Поттера. И в этом нет ничего, понимаете? Ни странного, ни волнующего, смешного или хоть какого-нибудь еще. Джинни знает, что ее соседка, что за холмом живет, Луна, тоже любит Гарри. Она странная, конечно, но все же не настолько.

Джинни не верит в любовь, если честно.

* * *

Качели прозрачным утром (РУ)

— Рон! Рон, дурачина, где ты там застрял! — у Фреда слишком резкий голос. Как ножом взрезает тишь летнего утра.

— Хватит конфеты уплетать, гляди, уже половину кулька сожрал! Думаешь, мама не заметит? — и у Джорджа — не лучше. Разбудят они так маму — не поздоровится...

— И ничего я не ел! — краснеет Рон, стряхивая крошки с губ.

— Вечером мама их и так на столь поставит, и вообще, тебе не стыдно? Это же день рождения Джин, верно?

И ни капли не стыдно. Ну вот ни капли! А уши у него постоянно красные, верно?

— Тоже мне нашлись!.. Правильные.

— Не напрягайся, мы ведь шутим…

— … Лучше посмотри, что родители Джинни приготовили!..

— … хватит дуться, самое интересное пропустишь!

Рон нехотя подходит к братьям… И застывает в изумлении. На дереве тихо покачиваются качели. Видимо на них какие-то чары, потому что они почти прозрачные. Сквозь них видны ветки, но качели — прекрасны. Резные, вкусно пахнущие деревом и чуть-чуть — краской, они, кажется, обещают весь мир и еще немножечко вдобавок.

Рон чувствует дикий восторг, который поднимается откуда-то изнутри, заставляет сердце замирать и биться часто-часто… Как будто он снова малыш, самый милый, самый маленький, самый смешной… Самый-самый! Лучше всех.

И нет никакой Джинни. И это с ним носятся как с наследным принцем, это ему дарят самые лучшие подарки. Это его любят сильно-сильно!

— Правда, классные? — раздается голос Джорджа. — Покататься не хочешь? Мы с них ненадолго сняли чары, но все-таки мы — не Билл, мы не можем надолго.

Но Рон уже взял себя в руки и потому равнодушно отказывается.

А в голове стучит: «Не для меня. Не мое».

Но стоит маме сказать неосторожно: «И метлу детскую покупать не надо!» — и улыбнуться довольно, как весь гнев исчезает, испаряется. И муторно становится как-то на душе. И почему-то обидно за Джинни.