Наследник Слизерина (джен)

— Том! Пора обедать! — долетел до него звонкий, с ласковыми оттенками голос.

Услышав его, мальчик мигом вскочил на ноги с мягкой теплой травы, растущей под огромным раскидистым деревом.

— Иду! — сердце наполнилось радостью, а на глазах беспричинно выступили слезы. — Иду! — повторил он и побежал мимо растущих вдоль узкой тропинки аккуратно постриженных кустов. Летнее солнце пробивалось сквозь зелень листьев, нежно лаская лицо, легкий ветерок встрепал черные волосы на голове, пытаясь играться с непослушным вихром.

Том выбежал на поляну перед двухэтажным кирпичным домом с ярко-красной черепичной крышей и гордо торчащей из нее дымовой трубой. Распахнутые настежь окна первого этажа зазывали внутрь, а на пороге перед дверью стояла она. Черноволосая, худенькая, в розовом в цветочек коротком платье.

— Ненавижу, — пробормотал он, сквозь сжатые на бегу зубы. — Ненавижу... Почему ты бросила меня одного? — Уже громче и в полный голос крикнул Том. — Почему, мама?!

— Мальчик мой, еда сейчас остынет, — словно не слыша его слов, женщина, безмятежно глядя на него, раскрыла дверь.

Том был уже совсем рядом с домом, когда почувствовал сильный удар в грудь. Непонимающе уставился на мать, но та, по-прежнему улыбаясь, одиноко стояла возле входа в дом. Очередной удар, уже в район живота, сбил его с ног и скинул со ступенек на траву. Том попытался оглядеться. Никого рядом с ним не было. Разве, что мать...

Яркий свет, ударивший в лицо, заставил открыть глаза и выдернул в мрачную каждодневную реальность.

— Держи руки, а я ноги, — послышался испуганный шепот.

Он лежал в своей кровати, в полутемной ненавистной ему комнате. И в ней сейчас кроме него находились посторонние. Один из них ударил его целых два раза и явно собирался продолжить. Другой крепко держал за запястья, а третий, возбужденно сопя, за ноги, лишая возможности спрыгнуть с кровати и попытаться дать отпор незваным гостям. Свет продолжал слепить глаза, мешая разглядеть присутствующих, но и, не видя лиц, он почти наверняка знал, кем они являются.

Не в силах пошевелиться, мальчик громко и при этом вызывающе высокомерным голосом, хотя и несколько наудачу, проговорил:

— Джордж! Ты же не глупый и должен понимать, наступит утро, твоим дружкам придется меня отпустить и тогда уже будет больно вам. Только намного больнее, чем мне сейчас.

Точно в яблочко!

— Не будет! — испуганно и одновременно торжествующе отозвался Джордж. — Днем меня уже забирают новые родители. Так что я тебя не боюсь!

Такого поворота событий Том не ожидал.

— А за своих приятелей не боишься? — после непродолжительной паузы поинтересовался он.

— Нет!

Над ним склонилась голова, полностью замотанная в женский платок. Оставались лишь узкие щелочки для глаз. Парень, стоявший в изголовье кровати, явно ухмылялся, довольный собой. Джордж с товарищами хорошо подготовились, ничего не скажешь. Но они не учли одного, он все равно знал, кто именно сейчас стоит рядом. Сам не понимал как, но знал...

Последовавший следом удар в живот заставил все тело согнуться от резкой боли, помощники Джорджа с трудом сумели удержать его на кровати. Били долго. Том потерял счет времени. По животу, голове, паху... После второго десятка ударов он перестал остро ощущать боль, она притупилась и осталась как бы в стороне, продолжая незримо присутствовать, но уже не столь остро, как в начале терзать его тело.

Вместо боли явилась обида, злость, а следом за ними и дикая, буквально животная ярость.

“Джордж...Роб...Стэн...”, — прошептал мальчик, сплевывая кровь на смятую подушку. — “Вам всем конец! И первым будешь ты, Джордж. Ты никогда не увидишь своих новых родителей, пришло время увидеть твоих старых. Клянусь всеми клятвами, какие только существуют в этом мире!”

В следующий миг лампочка, подвешенная в высоте потолка, разлетелась на сотни мелких осколков, осыпав ими детей.

— Что происходит? — нервно воскликнул Роб.

Инстинктивно пытаясь прикрыть голову от падающего стекла, он поднял руки вверх, отпуская ноги Тома на свободу. Воспользовавшись секундным замешательством своих мучителей, мальчик, недолго думая, скатился с края кровати на пол, увлекая за собой державшего его за руки Стэна. Тот не устоял на ногах и, перевалившись через ее спинку, рухнул лицом на подушку. Мгновения хватило Тому, чтобы оказаться на полу, ощущая босыми пятками прохладу холодного камня. Очутившись вместо Тома на кровати, Стэн испуганно вскрикнул и разжал пальцы.

Стоя в возникшей кромешной тьме, слабо освещаемой лишь блеклым лунным светом, с трудом пробивающимся через плотно завешенное тяжелой пыльной шторой маленькое окошечко, он, яростно переводя дыхание, внезапно ощутил удивительное чувство. Пьянящее и будоражащее кровь ощущение собственной власти, сознание, что именно он в настоящий момент является полным хозяином в этом помещении. Том отчетливо различал испускаемый тремя мальчишками страх. Несколько секунд назад они, на два года старше его каждый, мучили и били свою жертву, а теперь жертва стояла перед ними и решала, что же делать со своими обидчиками. И Роб, Джордж и Стэн прекрасно осознавали изменившуюся ситуацию. Двое из них нервно переминались с ноги на ногу, ожидая, что он предпримет в следующее мгновение, а третий продолжал валяться на кровати, боясь пошевелиться.

Неожиданно раздался хруст ломаемого подошвой ботинка стекла. Роб, не видя ничего под ногами, случайно наступил на него. Резкий звук вывел трех мальчишек из оцепенения, а Тома лишил неожиданно сладкого для него чувства.

— Бежим! — воскликнул Джордж. — Думаю, с него хватит!

Вместе со звуком своего голоса Роб бросился к двери, на ходу оттолкнув Джорджа. Следом за ним последовал вскочивший с кровати Стэн.

“Пускай бегут”, — быстро подумал Том. — “Они все равно никуда не денутся из приюта. Сейчас мне нужен только Джордж. У меня всего несколько часов, чтобы успеть ему отомстить.”

Роб и Стэн за доли секунды преодолели расстояние, отделявшие их от двери и, рванув ее на себя, раскрыли настежь. Джордж неся за ними следом.

“Нет! Он не должен уйти. Не должен!”

Немного утихнувшая ярость вновь заклокотала у Тома в груди. Он попытался догнать мальчишку, но почти сразу понял, что у него ничего не получится. Их уже разделяло три метра. И, если Джордж окажется в коридоре, то Тому нечего рассчитывать отомстить. Мальчик убежит в свою комнату, а там, кроме двоих его дружков жили еще двое парней. Слишком много народу и с пятью он уже никак не справится. Как не боялись приютские дети Тома, но собираясь вместе по трое и более, они преодолевали свой страх, а довольно часто наглели и начинали мстить ему за свои унижения, насмехаясь и глумясь над ним.

Роб и Стэн были уже в коридоре. Не останавливаясь, они побежали вдоль него по направлению к своей комнате. Ярость вперемежку с осознаваемым бессилием продолжала расти внутри Тома. Джордж находился уже рядом с дверью. Он готов был уже пробежать дверной проем, как дверь сама собой, без чей-то посторонней помощи двинулась в обратную строну, слегка скрипнула и с легким хлопком закрылась прямо перед его носом. Джордж на полной скорости врезался в нее, попытался открыть, но Том был уже рядом. Схватив мальчика за шею, он резко развернул лицом к себе, одновременно прижимая к стене. Глядя в полные ужаса глаза, сам того не понимая, как все произошло, он едва слышно прошептал:

— Готов к встрече с родителями?

Джордж раскрыл рот, чтобы закричать, позвать на помощь, но правая рука Тома с силой сжала горло, а левая плотно легла на рот, не давая словам вырваться наружу.

“Остановись. Только не в своей комнате”, — внезапно мелькнуло у него в голове. — “Не делай глупость. Зачем тебе проблемы?”

* * *

— Садись, Том, — произнес полицейский, кивая на стул рядом со столом, за которым сидел сам. — Расскажи, чем ты занимался сегодняшней ночью и почему, как ты думаешь, Джордж Смит повесился.

Мальчик медленно сел на указанный ему стул, и взглянул краем глаза на ставшую за сегодняшнее утро худее обычного миссис Коул. Хотя, ему всегда казалось, что куда уж сильнее, ведь она и так походила на ходячую швабру. Отогнав посторонние мысли, полностью сосредоточил свое внимание на полицейском, точнее констебле Стиве Мартене, как он сам преставился. Том оценивающе поглядел на него. Офицеру на вид было лет двадцать пять, может двадцать семь. Русые волосы, примятые снятым черным котелком, лежащим в данный момент на левом краю стола, смешно топорщились в разные стороны. Совсем недавно выбритое лицо, тонкие губы и плоский, немного приплюснутый нос. Скучающий взгляд, периодически, словно насильно вспыхивающий, смотрел в пространство где-то в районе плеча и шеи мальчика. Скучающий взгляд...

“Ему явно безразлична смерть Джорджа”, — трансформируя ... мелькнувшую мысль, подумал Том. — “Он явно будет строить из себя строгого полицейского, но скорее всего не сделает ни малейшей попытки приложить хоть малюсенькое усилие дабы разобраться в произошедшем. Никому нет дела до приюта и живущих в нем детей...”

— Сэр, я всю ночь спал и ничего не слышал, — медленно произнес он, глядя констеблю прямо в глаза.

Тот явно смутился, но постарался не подать виду.

— А как ты можешь объяснить разбитую лампочку в своей комнате? — поинтересовался мужчина.

Том и сам не понимал, почему та лопнула, разлетевшись на множество осколков, но благоразумно постарался убрать всё лежавшее на полу его комнаты стекло до прихода миссис Коул, заодно поменяв окровавленное постельное белье.Но вот заменить лампочку он не смог. Слишком уж высоко та находилась, под самым потолком, да и плюс ко всему сами электрические лампочки были большой редкостью, и Том попросту не смог найти в приюте на замену другую. Поэтому оставшийся без стекла металлический цоколь сразу бросился в глаза вызвавшей констебля миссис Коул, зашедшей за Томом через некоторое время после прихода полицейского.

— Никак, — наивным голосом ответил он, продолжая смотреть офицеру в глаза и постаравшись придать своему лицу самое невинное выражение, какое только умел. — Я ничего в них не понимаю. Электричество, оно, знаете ли, для меня, неграмотного сироты, сплошная загадка.

— Понятно, — недовольным тоном проговорил констебль. — Все это не так важно... Скажи мне лучше, Том, как так получилось, что Джордж оказался повешенным?

— У меня нет этому объяснения, сэр. Я ведь спал. И вообще, я не дружил с Джорджем. Вы лучше спросите обо всем Стэна или Роба.

— Я уже спрашивал, — криво улыбнулся тот и на мгновение дрогнувшим голосом продолжил. — Мальчики говорят, что именно ты, Том, убил Джорджа. И не буду скрывать, не только они. Я поговорил со многими детьми из приюта и почти все в один голос говорят, что, если не ты убил его, то уж точно способен на такое.

— Сэр! — содрогнувшись в душе, но внешне усмехнувшись и по-прежнему стараясь выглядеть спокойным и уверенным в себе, перебил его Том. — Как вы можете верить им всем на слово. Стэн и Роб просто недолюбливают мою персону, вот и наговаривают вам хором про меня всякие гадости. Не буду скрывать, я многим здесь не по душе. Но ведь нельзя лишь на основании одних наговоров, пусть и от многих делать далеко идущие выводы....

— Именно это нас с офицером и пугает, — проговорила сохранявшая все это время молчание миссис Коул. — Уж слишком единодушны дети в своих оценках на счет тебя, притом, что разговаривали мы с каждым из них поодиночке.

Мальчик закрыл глаза и постарался успокоиться.

“Волноваться сейчас никак нельзя. Я и так хожу по грани. Если увидят мой страх, то расценят его, как признак вины и тогда привет тюрьма, а может и того хуже...”

Он мысленно вновь вернулся обратно в сегодняшнюю ночь.

“Остановись. Только не в своей комнате”, — пронеслось у него в голове. — “Не делай глупость. Зачем тебе проблемы?”

Том медленно разжал пальцы правой руки, сжимавшей Джорджу горло, и затем не спеша, наслаждаясь моментом, убрал левую руку с его рта. Мальчик, хрипя, повалился на пол, судорожно ловя губами воздух.

— Идиот! — прошипел он, с трудом подымаясь на ноги, держась трясущимися руками за стену. — Ты же мог убить меня! Ты точно псих.

Том, не глядя на Джорджа, молча открыл дверь и вытолкнул того в коридор. Вся злость и обида вдруг бесследно испарилась. Несколько секунд назад, глядя в перепуганные глаза того, кого он всей душой хотел убить, причем сделав его смерть по возможности мучительней и ужасней, он неожиданно понял, что не хочет того убивать. Или не может...

“Я ведь не такой, как все дети из моего дурацкого приюта. Не такой!!! Я другой, я лучше их всех вместе взятых. Я знаю и верю в это. Хоть бы я оказался прав!”

Выпихнув Джорджа в коридор, Том с трудом сумел сдержать внезапно навернувшиеся на глаза слезы. В гневе на самого себя, что дал слабину и, стараясь, чтобы мальчик не заметил мокрых глаз, он влепил тому звонкую затрещину и захлопнул дверь. Медленно усаживаясь на пол прямо возле двери, он вспомнил про свою недавнюю клятву. Крупные капли летнего дождя забарабанили по маленькому окошку в его комнате, на мгновение осветившись светом молнии приближающейся грозы.

И гроза грянула, только не за окном, а в стенах приюта. Внезапно послышавшиеся крики и шум от множества голосов и топота ног вывел мальчика из оцепенения. Выйдя из комнаты, Том к своему удивлению обнаружил в коридоре почти весь приют. Сбившись в небольшие группы, дети что-то испуганно-оживленно обсуждали, а завидев его сразу же замолкли и начали непроизвольно жаться к стенам, опуская под его взглядом глаза. Некоторые, постарше, угрюмо глядели в сторону Тома, но на вопрос, что происходит, отвечать отказывались. Лишь коренастый Джошуа мрачно бросил:

— А то ты не знаешь? Зайди в туалет, Реддл, если уже успел забыть!

Без лишних слов он двинулся туда сквозь мгновенно расступающихся перед ним детей. Зашел и замер, прикусив от неожиданности до крови нижнюю губу. Не доставая ногами буквально самую малость до грязного каменного пола, бессильно свесив вдоль туловища обе руки, глядя в его сторону остекленевшими выпученными глазами на толстой бельевой веревке непонятно как закрепленной вокруг цоколя электрической лампочки, висел Джордж...

Том открыл, непроизвольно прикрытые им глаза, возвращаясь обратно к допросу.

— То, что я не местный любимец, еще не значит, что я начну всех вокруг убивать, — съязвил он, вновь смотря констеблю прямо в глаза.

— Никто тебя и не обвиняет в убийстве. Пока по крайней мере... Но всё, что рассказали о тебе остальные дети, выглядит очень и очень подозрительно, — вздохнул полицейский. — Можешь идти... Но не смей покидать стен приюта, а лучше всего и своей комнаты. Миссис Коул, обязательно проследите за этим.

Та утвердительно кивнула. Констебль кивнул ей и, открыв, лежавшую перед ним толстую тетрадь начал что-то быстро писать.

Встав со стола, Том деланно легкой походкой пошел в сторону двери. Проходя мимо уже стоявшей на ногах миссис Коул, он заметил, что ее немного сотрясает нервная дрожь. Он взглянул на нее, сделав по возможности выражение своего лица именно таким, какое она не любила больше всего и, за которое иногда даже наказывала. Их взгляды встретились.

“Неужели нашу дорогую миссис Коул так расстроила смерть бедного Джорджика? Никогда за ней не наблюдал особо трепетной любви к сиротам и к Джорджу в частности. Интересно, о чем она сейчас думает?”

Том напрягся, пытаясь прочитать ее мысли, словно и в самом деле мог это сделать. И вдруг в его сознание яркой вспышкой ворвалось целое представление из множества разнообразных видений. Мальчик от неожиданности пошатнулся и едва не упал. Миссис Коул выглядела немногим лучше него. Резко оторвав от женщины взгляд, он тряхнул головой, пытаясь освободиться от нежданно возникших образов. Выйдя первым в коридор, и не оборачиваясь, Том зло бросил через плечо:

— Не надо меня провожать!

Та, кажется, была и рада. Для вида нахмурив брови, она проговорила:

— Я и не собиралась. Марш в комнату и не выходи, пока тебе не разрешат.

Не глядя на нее, Том быстро зашагал по коридору детского приюта.

Сколько он себя помнил, а было ему сейчас одиннадцать, он всегда жил в этом приюте. И ничегошеньки не знал о своих родителях. Единственное, что ему рассказала одна воспитательница, работающая здесь уже более пятнадцати лет, его мать умерла сразу после родов. На все вопросы относительно отца она ответила только одно: без малейшего понятия.

Таких же детей, как и Том в приюте было полным полно. Кого-то родители в один прекрасный день просто бросили, от кого-то отказались, не имея возможности прокормить, у кого-то банально умерли. Казалось, мальчик должен был чувствовать некоторую общность, своеобразное родство со всеми здешними сиротами из-за постигшего их всех одного и того же горя, да и время проводимое под одной крышей должно было как никак сплотить или хотя бы немного породнить их. Но Том не любил детей, живших здесь. Даже больше, он их всех презирал. За сиротство, за бедность, за отсутствие достойной жизни и каких либо признаков перспектив по ее улучшению. Себя же он считал многим лучше любого из них. Он верил, что он особенный и рано или поздно его особенность обязательно проявится. Если хотя бы не в том, что в один прекрасный момент за ним придет отец и заберет отсюда, то, по крайней мере, в чем-то другом. Однако время шло, отец не приходил, особенность не спешила проявляться. Том все больше озлоблялся на окружавших его детей, а по мере взросления и вовсе начал запугивать и обижать многих из них.

И вот, где-то с полгода назад мальчик обнаружил, что пугать детей ему становится все легче и легче. И дело было вовсе не в том, что он банально поднаторел в этом деле или в том, что ему уже одиннадцать и, значит, теперь проще стращать более младших. Нет, дело было вовсе не возрасте или самой обычной практике. Тома теперь стали побаиваться и мальчики старше его на год, а некоторые и на два. Да и полученный с годами навык тут совсем не причем. Том начинал чувствовать, что ему вдруг стало легче подчинять себе людей, заставлять их делать то, что он хочет, даже против их воли. А вот, в чем тут собственно было дело, он понять никак не мог. И поэтому еще больше укрепился в вере в свою уникальность.

Дополнительную уверенность ему добавило удивительное открытие, когда он заметил, как себя с ним начали вести живущие во дворе приюта собаки. Мальчик их всегда боялся, ведь они были огромных размеров, а самое главное очень злобные, имевшие дурную привычку каждый раз, завидев его, оглушительно гавкать. Поэтому он их не любил, а те, видимо догадавшись о его чувствах, отвечали взаимностью, громогласно облаивая его, каждый раз, когда тому приходилось пройти мимо них. Пару же месяцев назад Том к своему изумлению заметил, что стоит ему злобно посмотреть на любого, из пытавшихся тявкать на него пса, как тот немедленно прекращал скалиться, а иногда и вовсе отбегал на приличное расстояние.

Закрыв дверь, Том прошел к небольшому окошку, выходящему на узкую серую улочку, и уселся на деревянную табуретку, стоявшую рядом с ним. Он жил в комнате один, все приютские мальчишки наотрез отказались делить с ним комнату. Чему Том, к слову, оказался несказанно рад. Глядя на продолжавшийся с ночи мелкий дождик, он мысленно вернулся к только что произошедшему.

“Я ведь не схожу с ума?” — подумал он. — “Хотя, судя по всему, совсем недалек от того, чтобы начать. Что же это такое было?”

Мальчик закрыл глаза и постарался вспомнить все в мельчайших подробностях.

...Вот она сидит в комнате. За окном темно, тускло горит закрепленная на потолке недавно установленная электрическая лампочка, а рядом на маленьком книжном столике ярко горит большая восковая свеча. Огромные тени, отбрасываемые ею, падают на голые, покрытые краской стены. В руках занудная книга, однако, бессонница принуждает ее читать...

...Она стоит в коридоре и голова у нее буквально раскалывается. Этот вредный Том Реддл опять выкинул очередную гадость. Невесть откуда достал самого, что не наесть настоящего кролика, зачем-то убил его и теперь имеет наглость, глядя на нее своими отвратительными голубыми глазами, утверждать, что животное убило себя само. И что же с ним делать?...

...Голова от нестерпимой боли готова взорваться. Она вышла на улицу, но сил и желания идти, куда-либо нет. Мелкий дождь уныло моросит, не спасает даже недавно купленный плащ. Завтра должна прийти инспекция с проверкой. Как же она ненавидит всякие проверки и в особенности людей их проводящих. Чертыхнувшись, она все же поковыляла вдоль низенькой ограды, за которой виднелись трехэтажные каменные дома...

...Она стояла и смотрела в сторону висевшего на толстой веревке мальчика. Тело только-только перестало дергаться, она не успела буквально на несколько секунд. Рвотный комок предательски подполз к горлу и пока лишь осторожно попросился наружу. Она ведь могла мальчика спасти. Комок тем временем все более настойчиво начинал рваться наружу.

Джордж, и почему это именно ты? Почему никто либо другой? Например, этот мерзкий Реддл, столько бы проблем можно было разом решить.

Не выдержав, она открыла рот и, согнувшись, опорожнила вечерний ужин прямо под ногами уже ничего не видевшего Джорджа. Вытерев губы тыльной стороной ладони, она почувствовала себя несколько лучше.

— Ты совсем рехнулась? — развернувшись, она ударила девочку лет двенадцати с золотистыми вьющимися волосами, слепящим потоком падавшим ей на плечи.

Та смотрела на нее широко раскрыв глаза и, судя по всему, не совсем понимала, что же происходит.

— А ты, Лора? Идиотка!!!

Она повернулась еще немного в сторону и посмотрела на вторую девочку, примерно того же возраста, что и первая. Черноволосая, худенькая, с выпирающими на лице скулами. Взгляд ее маленьких жестких глаз всегда пугал ее.

— Он занял мое место, — спокойно проговорила девочка. — Он не заслужил получить родителей. Я точно знаю, они приходили за мной. И я им больше понравилась!

— Что? — не поняла она. — Больше понравилась?! Вы же убили его. Что я теперь скажу завтра людям, пришедшим за ним? А полиции? Или вы хотите в тюрьму?

— Всегда можно свалить убийство на Тома, — все так же спокойно ответила Лора. — К тому же этой ночью, буквально совсем недавно, они дрались в комнате Реддла. Я все прекрасно слышала. Чуть что Стэн и Роб подтвердят мои слова. Я уверена, эти тупицы взаправду будут думать, что их дружка убил Том....

Тяжело дыша, мальчик уронил голову на подоконник.

“Что это такое было? Как я все это увидел? Я каким-то образом побывал в голове миссис Коул? Выглядело все до ужаса правдоподобно. Только как?! Как?! Неужели все, что я увидел — правда? Я что же могу читать мысли людей? Как только проверить? Ну, допустим история про кролика, единственное, про что я знаю наверняка... Если отталкиваться от нее, то и все остальное правда... Ладно, сейчас не самое важное, умею я читать мысли или нет. Надо разобраться со смертью Джорджа. Вернее открутиться от подозрения в его убийстве. Единственный, видящейся мне сейчас выход, заставить Лору или ее подругу Надин признаться в убийстве. Заодно узнаю, что же такое сейчас было у меня в голове. Мысли миссис Коул или игра моего начавшего сходить с ума разума.”

Решительно встав на ноги, Том выскочил в коридор. У него не было ни плана, как действовать, ни малейшего понятия даже с чего начать. Дополнительную трудность создавало обстоятельство, что Лора и ее лучшая подруга Надин считались и на самом деле являлись любимицами миссис Коул. Именно поэтому та и в мыслях не думала выдавать их полиции.

Комнаты девочек находились на втором этаже. А Лоры и Надин, как назло, еще и в самом конце коридора. Тому надо было постараться добраться до них, не попавшись на глаза миссис Коул или воспитательницам. Однако мальчик не стал жаться к стене или стараться каким-либо другим способом остаться незамеченным. Вместо этого, он уверенным быстрым шагом дошел до лестницы, ведущей на второй этаж, поднялся по ней наверх, не останавливаясь, свернул в коридор и, дойдя до конца, резко распахнул дверь в нужную ему комнату.

Лора сидела на середине кровати, поджав под себя ноги. Рядом на краю располагалась Надин, а с другого края еще две девочки. Оживленный разговор, еще секунду назад доносившийся до его ушей пока он шел по коридору, мгновенно стих одновременно со звуком открываемой двери. Все четверо повернули свои головы и в удивлении посмотрели на Тома. Одна из девочек начала было открывать рот, пытаясь что-то сказать, но он взглядом остановил ее:

— Ты и ты, — Том глазами указал на подруг Лоры и Надин. — Вышли отсюда!

Те попытались возражать. Не сбавляя шага, мальчик подошел вплотную к кровати.

— Марш в коридор! — повторил он и для лучшего понимания смысла своих слов сильно дернул одну из девочек за косу.

Взвыв от боли, та бросилась из комнаты, за ней следом и вторая, стараясь держаться от Тома, на как можно большем расстоянии.

Дождавшись пока они покинут помещение, мальчик закрыл за ними дверь и уже только тогда посмотрел на Лору более внимательно. Та же по-прежнему сидела, скрестив ноги, и спокойно глядела на него.

— Чего тебе Реддл? — не выдержав, поинтересовалась Надин.

— Я знаю, что это вы убили Джорджа, — не став ходить вокруг да около, сходу выпалил Том.

Золотоволосая подруга Лоры в ужасе округлила глаза и в панике повернулась к ней.

— Боже мой! Боже мой! Нам конец! — истерическим голосом воскликнула она.

Не моргнув и глазом, брюнетка влепила ей пощечину, сразу же заставившую подругу умолкнуть.

— Не пойму, о чем это ты говоришь, Реддл, — растянув тонкие губы в саркастической улыбке, проговорила Лора.

Том обошел кровать и склонился над ней, прошипев едва слышно:

— Ты хочешь, чтобы меня считали его убийцей... Нет, не получиться.

— Бедняга Реддл так не хочет в тюрьму, что от страха сошел с ума! — издеваясь, произнесла девочка, глядя на Надин.

Однако та, казалось, не разделяла веселья своей подруги. На ее лице медленно начинали проявляться землянисто-серые пятна, в глазах застыли крупные слезы, а рот беззвучно то открывался, то закрывался.

— Так не пойдет, — заявила Лора и влепила девочке затрещину.

Рот мгновенно закрылся, и та, не издав ни звука, вытерла глаза рукавом своего платья.

— Что-то еще, Реддл? — поинтересовалась брюнетка. — Выкладывай, а то обед уже скоро.

Том в бессилии начал закипать от клокотавшей внутри него злобы. На что он надеялся, придя сюда. Разумеется Лора не признается в убийстве, да и вообще, убивала ли она Джорджа на самом деле? Может, ему все почудилось после того, как он ночью получил от еще живого Джоджа и его дружков по голове?

Потянувшись, Лора медленно взяла стоявшую рядом с ней на низеньком деревянном шкафчике металлическую кружку и начала из нее пить издевательски медленными глоточками.

— Надин! — проговорила она, глядя на него из под края кружки. — Мне кажется, что Том влюбился в меня. Он так глупо мнется на месте... Точно ведь, влюбился!

Ее тонкие губы, оторвавшись от металла, вновь расплылись в ехидной улыбке.

— Хочешь чаю? — она протянула ему кружку.

Том готов был броситься на нее и ударом кулака сбить с лица ненавистную улыбку, затем свернуть ей шею, чтобы больше никогда не слышать от нее издевательств. Будь на ее месте мальчишка, он бы уже давно так поступил, но девочка... Что-то его останавливало. Сжав кулаки до боли в пальцах, он стоял и просто смотрел, не в силах что-либо сказать или, тем более, уйти, тем самым признав свое поражение. Злость клокотала внутри, готовая в любую секунду вырваться наружу...

— Не хочешь, как хочешь, — Лора вновь отхлебнула из кружки.

— Ты... ты..., — прохрипел он. — Ты поплатишься...

— Что? — удивилась девочка. — С какой стати?

Он не мог уже смотреть ей в лицо и поэтому глядел только на металлическую кружку. Внезапно в ней что-то забулькало.

— Боже мой, что это! — закричала Лора и в страхе выронила ее. — Господи, что происходит?!

Она вскочила на ноги и спрыгнула с кровати на пол. Надин последовала ее примеру, опасливо поглядывая на кружку. Та из стального цвета стала бледно розовой, оставив вокруг себя на белой простыни черный след, медленно увеличивавшийся в размерах. В комнате повис запах гари.

— Господи! — продолжала причитать Лора, все ее спокойствие и наглость теперь сменились страхом. — Что же происходит?

Она быстро-быстро начала креститься, не выпуская кружку из поля своего зрения.

Том мгновенно понял, что надо делать.

— Лора! — громко произнес он пересохшим ртом. — Ведь это Господь указывает тебе на твои грехи. Признайся в них и покайся!

— Что? — брюнетка повернула голову в его сторону. — Что ты сказал?

— Признайся в убийстве Джорджа, ведь, он знает, это ты его повесила и теперь гневается на тебя, — медленно проговорил он, удовлетворенно растягивая рот в торжествующей улыбке.