Восемь шагов (гет)

Шаг первый.

— Грязнокровка...

Гневная тирада оборвалась. В глазах застыли слёзы и немой вопрос "За что?". Он и сам не знал, за что. Не в силах ничего сказать, девушка развернулась и убежала. Отец говорил, что грязнокровки — это отбросы общества, паразиты на теле магии."Отец может быть неправ."

* * *

Шаг второй.

— Ты же не убийца, Драко, — ясные голубые глаза смотрят без страха, хотя старик еле держится на ногах. Он должен... Ради семьи. Ради жизни матери. Ради одобрения в глазах отца. Одобрения, которого он никогда не видел. Дамблдор улыбается. Как он может улыбаться, зная, что сейчас умрёт? Отец говорил, что Дамблдор — дурак, который пойдёт на всё, чтобы спасти свою шкуру. "Отец может быть неправ."

* * *

Шаг третий.

Огонь настигает. Он пытается залезть на гору вещей в Выручай-комнате, хотя знает, что это только отстрочит смерть. Неожиданно кто-то хватает его за руку. Он поднимает глаза и встречается с серьёзным взглядом ярко-зелёных глаз за треснувшими очками. Поттер. Поттер спасает своего врага. Отец говорил, что враг всегда остаётся врагом, что смерть врага — это лучшее, что может с ним произойти. "Отец может быть неправ."

* * *

Шаг четвёртый.

— Драко Люциус Малфой... оправдан... имущество... штраф.... — обрывки фраз главы Визенгамота доносятся до юноши, сидящего в центре зала. Оправдан. После всего, что сделал. Когда мир перед глазами перестаёт расплываться, он видит знаменитое Золотое Трио, которое сидит в первом ряду слушателей с нескрываемыми победными улыбками. Они... рады? Отец говорил, что людей нельзя прощать. Они простили его, когда он сам не смог простить себя. "Отец может быть неправ."

* * *

Шаг пятый.

— ...земля ей будет пухом... — её больше нет. Единственного человека, который его действительно любил, не взирая ни на что. Единственного человека, которого любил он. Которого он мог любить. Матери больше нет. Глаза против воли краснеют, по щеке катится слеза. Он упрямо сжимает кулаки, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания. Отец говорил, что плачут только слабаки. "Ты же не слабак, Драко? — отец, ухмыляясь, приподнимает тростью подбородок пятилетнего сына, сидящего возле прекрасной белой лошади. Мёртвой лошади. Ужас застыл в больших карих глазах..."."Отец может быть неправ."

* * *

Шаг шестой.

Повернув за угол, врезается в кого-то. Бумаги, которые оба несут в руках, разлетаются по министерскому коридору. Он устало бормочет извинения, не глядя на неё, застывшую в немом изумлении, нагибается, чтобы подобрать бумаги.

— Малфой?.. — женский голос, кажущийся знакомым, звучит более чем изумлённо. Он поднимает голову. Чуть приподнимает бровь в изумлении. Они не виделись со слушания его дела. Тогда после короткого стука молотка, подтверждающего завершение дела, она вместе со своими дружками подходит к нему. И, — о, Мерлин, — обнимает его в порыве чувств. Поттер с Уизли ошеломлённо смотрят на неё, когда она отстраняется, смущённо краснея и, пробормотав извинения, смешанные с поздравлениями, выбегает из зала.

— Грейнджер. — отлично. Обмен любезностями можно считать завершённым. Что же ещё тебе нужно? Она не отвечает. Долго смотрит на него и, подозвав бумаги с помощью заклинания, стремительно разворачивается и быстро уходит в направлении, противоположном тому, куда она шла вначале. Отец говорил, что Малфоя нельзя оставить в дураках. "Отец может быть неправ."

* * *

Шаг седьмой.

Он сидит в небольшой гостиной маггловского дома, задумчиво разглядывая фотографии, стоящие на каминной полке, поверх плеча девушки, которая мирно спит у него на руках...

Женские крики слышны, кажется, на весь город. Он пытается понять, откуда они доносятся. Несомненно, где-то рядом. Крики стихают. Совсем рядом раздаётся лишь тихий всхлип. Попутно пытаясь размышлять, на кой чёрт ему вообще это нужно, он бросается на звук. За кустами лежит полураздетая девушка, безуспешно пытающаяся отбиваться от мужчины, нависшего над ней и методично разрывающего её одежду на мелкие лоскуты. Не задумываясь, он выхватывает палочку и оглушает мужчину. Подбегает к девушке. Тёмной радужки практически не видно из-за расширившихся от страха и темноты зрачков. В непослушных каштановых волосах запутались ветки и листья. Девушка сжалась в комок, когда он приблизился. Не узнала. Возможно, это и хорошо.

— Где твои знания, Грейнджер? — он задаёт этот вопрос скорее себе, понимая, что ответа всё равно не получит. Заворачивает её в свою мантию, берёт на руки, — Адрес. Скажи свой адрес, — всего на миг глаза девушки проясняются перед тем, как она их закрывает, погружаясь в спасительную для неё темноту. И этого мига хватает, чтобы она сумела срывающимся шёпотом назвать свой адрес.

Отец говорил, что Малфои не никому не помогают, не извлекая из этого выгоды."Отец может быть неправ."

* * *

Шаг восьмой.

— Нет, даже не думай об этом! Я, естественно, очень благодарна тебе, но это же не повод... — она не успевает договорить, потому что он грубо затыкает её, в очередной раз используя яблоко в качестве кляпа.

— А теперь послушай меня ты. Во-первых, мне не нужна твоя чёртова благодарность, я уже говорил тебе это. Во-вторых, да, это как раз и повод, слышишь? Я уже два раза непонятно, с какого чёрта, спасал тебя, а когда я собираюсь это сделать и в третий раз, ты почему-то не желаешь. Мне казалось, что ты была очень даже не против, когда я оглушил того урода? Или же нет? А может быть, тебе безумно понравилось, когда эти чокнутые пытались сделать из тебя кровавую жертву? Если ты знаешь, что они придут ещё раз, какого Мерлина ты не можешь всего одну ночь переночевать в безопасности?

— С каких пор Малфой-менор стал безопасным местом? — она в который раз выплёвывает яблоко и прерывает, казалось бы, разумные доводы Драко. Она ещё что-то долго говорит, он не слушает. С сожалением бросает взгляд на пустую вазу для фруктов. От её крика звенит в ушах, перед глазами туман. Не зная, как ещё заткнуть этот бурлящий фонтан негодования, он резко сокращает расстояние между ними и, с силой прижимая к себе, целует. Девушка колотит его маленькими кулачками по груди, пытается вырваться. Он только сильнее обнимает её.

Неуверенно она приоткрывает губы, отвечая на поцелуй.

Отец говорил, что женщину можно заставить замолчать, только сделав что-нибудь действительно неожиданное. Отец был прав.