Первая жертва Лили (гет)

Эпиграф:

— А что ты сделал ради любви к девушке?

— Нет! Я его слишком люблю для этого.

Евгений Шварц. Обыкновенное чудо

1.

На кладбище стало совсем тихо — церемония погребения закончилась. Около гранитного надгробья стояли двое — девушка, чьи густые темно-рыжие волосы был не в силах скрыть капюшон, а рядом с нею молодой мужчина в круглых очках и длинной серебристой мантии. Девушка сжимала в руках букет ромашек. В этом месте не принято стыдиться слез, и девушка плакала тихо и покорно, лишь время от времени судорожно переводя дух. Спутник беспомощно обнимал ее за плечи, не надеясь утешить.

— Пойдем, Лили, — произнес он. — Не мучь себя.

— Мэри была моей лучшей подругой, — покачав головой, ответила девушка, — Она спасла мне жизнь… Иди, Джим, я хочу побыть с Мэри одна… Хочу поговорить с ней…

— Лили… — продолжал уговаривать Джим, — не стоит сейчас растравлять раны… Может быть, после, когда утихнет боль, и ты сможешь?..

— Прошу тебя… — девушка утерла слезы и умоляюще поглядела на провожатого. — Мне это нужно. Несколько минут… Я задержусь всего на несколько минут… Скажи Альбусу, что я буду…

— Альбус не ждет тебя сегодня, аппарируй прямо к дому — ты должна отдохнуть.

— Хорошо… — поспешно согласилась Лили — только бы он скорее ушёл.

— Может, я все же подожду?.. — сделал Джеймс последнюю попытку настоять на своем.

— Нет, правда, все будет нормально… Увидимся… дома…

— Я постараюсь не задерживаться, — пообещал Джеймс.

Он слегка дотронулся губами до её лба, сделал несколько шагов и растворился в воздухе.

Оставшись одна, Лили Эванс присела на корточки возле надгробья. Переложив букет в одну руку, другой принялась гладить холодный мрамор, прощупывая пальцами высеченные буквы — так, словно бы глаза отказывались верить написанному: «Мэри Макдональд, 1960-1979. Смерть — не конец пути».

Они были ровесницами, в один год поступили в Хогвартс, вместе пришли в Орден Феникса. И вот, теперь Мэри нет… Это странно… И страшно. Хотя сама Мэри не боялась смерти. Никто, по большому счету, не боится собственной смерти, но потерять друга совсем иное.

Лили положила на могилу цветы.

— Твои любимые, — сказала она тихо. — Прощай, я всегда буду помнить нашу дружбу и то, что ты сделала. Мне жаль, что ты ушла так рано, не знаю, как буду жить без твоих соленых словечек… — она всхлипнула и быстро поднялась.

Мэри не любила слез и долгих прощаний. «Стоило же спроваживать Поттера!» — хмыкнула бы она.

Послышались осторожные шаги. Лили обернулась.

— Ремус? — молодой человек так осунулся и побледнел, что его нельзя было узнать сразу.

— Я опоздал… — не то объяснил, не то спросил он.

— Да, все закончилось… Я тоже ухожу… — по-дружески обняв Люпина, сказала Лили, понимая, что Ремус, как и она, хотел бы побыть с Мэри наедине.

— Спасибо, — поблагодарил тот, а после добавил, отстраняясь и глядя в землю: — Я рад, что именно ты здесь… Я хотел… потом зайти к тебе… к вам…

— Я подожду у входа, если хочешь, — предложила девушка, неожиданно для себя почувствовав облегчение в том, что не придется возвращаться одной.

— Спасибо… — повторил Ремус, уже поглощённый созерцанием надгробья, и Лили покорно удалилась.

Лили ждала, наверное, минут двадцать, но это было лучше, чем сидеть одной в пустом доме. Не для того пожертвовала собой ее лучшая подруга. Лили не станет отсиживаться. И не важно, что там думают Дамблдор с Джеймсом.

— Прости… — прервал её размышления Люпин, — Я забыл о времени… о том, что ты…

— Нет-нет, что ты! — растерянно пробормотала Лили. Выглядел он так, словно за эти двадцать минут постарел еще лет на двадцать.

— Я совсем без сил… — признался молодой человек. — Полнолуние вот-вот наступит… И Мэри… Я ведь только вчера узнал… Как ты думаешь, она меня простила? — спросил он совсем тихо.

— Она не говорила об этом, — Лили не смогла солгать. — Я не знаю… Видимо, ваша размолвка… сильно ее задела, но…

— Это была не размолвка, — со злостью и отчаянием, которые испугали Лили, перебил Люпин. — Я сказал, что не желаю ее больше видеть! Я… сказал…

Он резко отвернулся, словно намереваясь бежать, так что Лили невольно подалась вперед и схватила его за руку. Однако молодой человек и не думал никуда бежать. Он стоял, беспомощно глядя в пространство перед собой.

— Ремус!.. — осторожно позвала Лили.

— Я просто не хотел портить ей жизнь… — выдавил он, опускаясь на траву.

Лили присела рядом, чтобы видеть его лицо.

— Я хотел, чтобы она меня возненавидела, — продолжал оборотень. — Я никогда не думал, что меня кто-нибудь полюбит… Разве можно любить такого, как я? И вот, когда это, кажется, случилось, я собственными руками все испортил! Я сволочь, да?

— Ты очень добрый, Ремус, — серьезно сказала Лили. — Просто глупый… Ведь стоило только… — она осеклась: зачем пилить человека, когда он и сам прекрасно справляется! — Мэри… звала тебя перед смертью… Я думаю, она простила…

Ремус не отвечал. Лили внимательно следила за его лицом, на котором не отразилось и тени облегчения. Как это ужасно, размышляла она, чувствовать себя виноватым. Виноватым, когда уже ничего не исправить. Вот если бы они с Джеймсом поссорились… Впрочем, можно ли поссориться с Джеймсом? Он же первым все обернет в шутку — иногда это и бесит больше всего. На кладбище, сразу после похорон — мысли совершенно неподобающие. Лили рассердилась на себя и, переведя дух, заговорила, будто подводя итог:

— Ну, как насчёт того, чтобы к нам? Джеймс вернется вечером…

— Нет, не стоит… — сказал Ремус, — Мне сейчас лучше одному… Спасибо тебе... за Мэри.

Оба уже стояли друг перед другом, испытывая то странное чувство, какое бывает при расставании, когда заранее знаешь все, что скажешь или услышишь в следующую секунду, и, стало быть, говорить не о чем, но сказать и услышать все же необходимо.

— Но… ты ничего не... В общем, я беспокоюсь...

— Лили, перестань! Со мной все будет в порядке. Мне так и так в ближайшие три ночи не выходить из дому…

— Я все же скажу Джеймсу…

— Как хочешь… Пока!..

Прежде, чем Лили успела ответить, Ремус чмокнул ее в щеку, шагнул в сторону и аппарировал.