Мгновение (джен)

Едва уловимое жужжание одинокой пчелы шелестом разносилось над пестрым ковром цветов. Легкий ветер заставлял трепетать малахитовые листья голландских тюльпанов, чьи бутоны, словно легкий пушок, едва показавшийся на хрупкой головке младенца, были полны рубиновой нежности и трогательности. Шафрановые астры, разбавляя коктейль красок, теснились бок о бок с жемчужно-молочными ромашками. Сад благоухал сочной свободой под бесконечным чистейше-хрустальным небесным сводом.

* * *

— Извините, — послышался робкий голос.

Рон склонил голову вправо, и его взору открылось худое бледное лицо мальчика в больших круглых очках по виду одного с ним возраста. Черные, как смоль, волосы непослушно спадали на лоб. Клетчатая рубашка явно была на пару размеров больше острых плеч, а темно-коричневые ботинки с избитыми носками грозили в скором времени развалиться. Рон улыбнулся — все же не одному ему приходилось донашивать одежду братьев.

— Здравствуй. — Молли улыбнулась мальчику. — Первый раз едешь в Хогвартс? Рон, мой младший, тоже.

Теплая ладонь матери опустилась на плечо, и Рон кивнул, с нескрываемым любопытством разглядывая незнакомца.

* * *

Это был Гарри Поттер! Как же он сразу его не узнал? Надо же… Наверное, это было что-то вроде знака. Что, если попробовать сдружиться с ним? Он вроде не из зазнаек, как та семейка Малфоев, о которой рассказывал папа…

Перси так гордится своим значком старосты… А мама горда, что у неё такой сын. Почему кто-то может иметь всё, а кто-то ничего? Разве он виноват, что бесталанен? Фред с Джорджем обладают отличным чувством юмора, их все любят. Из Джинни наверняка вырастет красавица, популярная среди парней. Билл и Чарли добились в своей жизни огромного успеха. Чарли занимается любимым делом. Драконы — его мечта, воплотившаяся благодаря огромным усилиям. Сколько раз Рон замечал в его глазах странную смесь злости и счастья, когда старший брат шипел от боли, в то время как Молли опрыскивала огромные волдыри сына зеленой жидкостью. Сколько раз Рон сам пытался придумать для себя вершину, к которой стоит стремиться, ради которой стоит переживать боль, сдерживать чувства, чтобы в итоге ощутить себя полноценным человеком. А Билл…? Билл живет в достатке, в отличие от них. Он вырвался из этой трясины, из этой липкой паутины, сжимающей сердце, когда взгляд случайно падает на детей, с восторженными возгласами рассматривающих новейшие мантии, шикарные лакированные метлы последних моделей…

— Здесь свободно? — отыскав, наконец, этого мальчика, неуверенно поинтересовался Рон. Черноволосый кивнул, и он поспешно опустился напротив.

* * *

«Рон, отец не может позволить себе купить новый котел, как ты просил. Ты же знаешь, сейчас в его отделе не лучшие времена. Попроси у кого-нибудь на время.

Как твой первый год в Хогвартсе? Нашел друзей? Я была бы рада видеть рядом с тобой этого милого мальчика…».

Рон скомкал письмо и со злостью швырнул на темно-бордовое покрывало. Сколько можно?! Неужели так трудно потратить пару сиклей на подержанный, с протертым дном, котел?! И что за постоянные вопросы о Гарри? Рон познакомился с ним не потому, что он — знаменитость! Они действительно ладят! Почему так сложно это понять?!

* * *

— Эй, — Гарри ткнул его в бок, — ты не знаешь, что это за девушка?

Он указал пальцем на девчонку с длинным иссиня-черным волосами, стоявшую в другом конце поля. Рон ухмыльнулся, закидывая метлу на плечо.

— Это Чжоу Чанг. Она учится на Когтевране… Нравится?

— А что? Это противоестественно? — улыбнулся друг, но все же легкий румянец выдал его смущение.

Хм… а сам Рон пока не думал о том, чтобы заняться поисками девушки. Конечно, ему симпатична Гермиона, но она позволяет своему чертову коту грызть Коросту. Да и в целом ведет себя в этом году странно… какая-то уставшая всё время…

* * *

— То есть, ты думаешь, Малфой — Пожиратель Смерти? Ты действительно веришь в то, что Сам-Знаешь-Кто мог доверить выполнение задания этому слизняку? Да он же только языком чесать умеет профессионально!

— Рон, я уже тысячу раз тебе сказал! Неужели ты не сделал никаких выводов из разговора Снейпа и Малфоя? Ты же сам рассказал мне о непреложном обете. Всё сходится.

— Ну, не знаю…

— Не одни мы растем, Рон. В прошлом году мы дрались с Пожирателями в Министерстве, а не, как на первом курсе, жевали шоколадных лягушек, пытаясь узнать информацию о Николасе Фламеле. Думаю, это явный признак того, что мы растем, — Гарри натянул грустную улыбку.

— Нет, друг. Это явный признак того, что наше умение искать приключения растет, но не мы, — подытожил Рон, и парни рассмеялись.

* * *

— Надо по пути завернуть в восточный коридор, — рассматривая спину идущей впереди Джинни, вдруг произнес Гарри.Рон пожал плечами:

— Давай, всё равно я домашку не написал.

— А мне вчера удалось уговорить Гермиону, — показал язык Гарри.

— Конечно, ты же не встречаешься с этой сумасшедшей Лавандой… «Бон-Бон! Бон-Бон!»… Тьфу, тошнит уже.

Не далее, как вчера она подарила ему плюшевого мишутку. Плюшевого мишутку! Рон пытался представить свои отношения с Гермионой, как бы всё было, не поссорься они. Как бы вела себя Гермиона? Стала бы такой же ненормальной?..

— Так что ж ты её не бросишь? — хмыкнул Гарри, закрывая дверь кабинки.

— Да боюсь я её…

— Шестнадцатилетней девчонки? У-у-у, Рон, как не стыдно,— рассмеялся он. Рон не стал спорить и лишь задумчиво улыбнулся в ответ.

— А что ты можешь сказать? — ехидно подметил он. — У меня-то хоть что-то, а ты и Лаванды не имеешь.

— По правде говоря… — Гарри запнулся, старательно разглядывая мыло на руках.

— М-м-м? — Рон взялся поправлять замок потертой сумки.

— Ты только пообещай не бушевать, ладно? — Гарри поднял взгляд и стал пристально всматриваться в свое отражение на ржавом зеркале.

Чего это он взволновался? Последний раз у него так блестели глаза, когда… когда он описывал свой первый поцелуй с Чжоу. Влюбился снова...? Что ж, может, хоть сейчас это будет не ябидо-плакса.

— Обещаю, колись уже, — поторопил Рон, услышав разнесшийся по замку звонок.

— В общем, — Гарри глубоко вздохнул, — мне, кажется, нравится Джинни.

Что? Джинни? Он сказал «Джинни»? Вот это да! Ничего себе!

— Ха! — прыснул Рон. — Ну, и почему я должен бушевать? Это же… мило, что ли…

Гарри обернулся, и Рон радушно улыбнулся ему. Но что-то было не так. Во взгляде друга проскользнула тревога.

— Что такое? — Рон, в момент испугавшийся бледности его лица, замер.

Гарри поднял ладонь:

— Ты разве не слышишь?

Рон притих, навострив уши. Где-то вдалеке слышались крики и звуки ударов. Что-то тяжелое с грохотом опустилось на дно желудка, словно айсберг, пригвоздив его ступни к полу.

— Что это? — едва слышно прошептал он, но Гарри неожиданно подскочил к нему и, крепко вцепившись в его плечо, оттащил от двери. Никогда прежде Рон не видел этого безумного ужаса в глазах друга. Что-то холодное пробежалось по спине, и он ухватил Гарри за локоть, словно в оцепенении, ожидая чего-то страшного.

Не успел Гарри потянуться к лежащей у раковины сумке, в которой, видимо, лежала палочка, как дверь внезапно раскрылась и со стуком ударилась о стену.

Рон пораженно уставился в лицо Драко Малфоя. Светлые волосы спадали на глаза, по щеке медленно катилась бисеринка пота, а вытянутая рука сжимала волшебную палочку, направленную на друзей. За его спиной заскрипела закрывающаяся дверь, и Рон, переведя взгляд на каменную стену коридора, увидел безжизненное лицо профессора Макгонагалл, исполосованное огромными порезами. Мантия её пропиталась кровью, а губы застыли в немом крике.

Мозг отказывался переваривать информацию, хлынувшую, словно ушат ледяной воды. Тело сковал ужас. Рону оставалось лишь непонимающе смотреть в серые глаза Малфоя.

— Привет! — улыбнулся он, будто старым друзьям.

— Какого черта, Малфой?! — прошептал Гарри, видимо, не в силах заставить свое тело очнуться.

— Ну, как бы тебе объяснить, Потти… м-м-м… понимаешь, тут такое дело: я, вроде как, Пожиратель Смерти, — играя в задумчивость, пропел слизеринец. Рон отчетливо увидел, как сузились зрачки лучшего друга, и покрепче сжал его локоть. Если он совершит глупость, это может стоить им жизней.

— Я так и знал… — зло прошипел Гарри не в силах двигаться.

— М-да, как ты мог знать? Ты же… т-у-п-о-й, — рассмеялся Малфой. Его лицо не было той маленькой мордашкой, которая всю жизнь мелькала у них перед носом, пытаясь нарваться на драку. Оно походило на лицо безумца. Всё: от острого подбородка, до кончика пряди, свисающей на бледное веко.

* * *

Огромная толпа рассыпалась по залитой солнцем территории замка. Мракоборцы столпились на крыльце; медсестры больницы Святого Мунго тут же, на изумрудной траве, усаживали студентов, бившихся в истерике, залитых кровью; родители, которых работники Министерства пытались сдерживать, рвались к замку и выкрикивали имена детей.

Неожиданно, когда дубовые двери Хогвартса мягко прикрыл ветер, приглушенный хриплый голос, донесшийся из замка, нарушил всеобщий гул:

— Сектумсемпра!

Из толпы выскочила Молли Уизли с растрепанными волосами и диким криком на губах:

— РОН!

* * *

Яркий луч солнца проскользнул сквозь занавесь, и сзади послышался тихий стон. Маленькая рука Гермионы сжала кремовое одеяло. Рон с умилением посмотрел в её заспанное лицо.

— Доброе утро, — улыбнулся он. Она потянулась, натянув сонную полуулыбку, и, пододвинувшись, обняла мужа со спины.

— Как ты? — Двусмысленный вопрос заставил голубые глаза Рона потускнеть.

— Нужно пережить этот день, — опустив взгляд, ответил он.

* * *

— Па-ап, — послышался голос Хьюго.

— М-м-м? — рассматривая многочисленные дома, пролетающие мимо, отозвался Рон.

— А что такое «совесть»? — сын уткнулся подбородком в переднее сиденье.

Он не ответил, задержав взгляд на огромном плакате, который двое молодых парней в цилиндрах пытались прилепить к широкому окну Дырявого котла. «В память» — складывались большие серебристые буквы. Под надписью, словно старая игрушка из прошлого, увиденная через множество лет, был вычерчен герб Хогвартса. Резко дернув руль вправо, Рон едва не задел угол маленького магазинчика и, отвернувшись, повел машину вдоль улицы.

* * *

— Рон? — Он обернулся, услышав знакомый голос.

— Симус, как дела? — Рон подошел к высокому мужчине в темно-зеленом свитере.

— Нормально, — улыбнулся он, упершись плечом на ствол огромного дуба. — В очередной раз забрасываю малышку по дороге в Министерство.

Рон лишь кивнул, сложив руки на груди.

— Я тут краем уха услышал, что твоего Хьюго опять втянули в школьную передрягу, — улыбнулся Симус.

— Да, он нашел себе подходящего друга, — усмехнулся Рон.

— Почему ты решил отправить его именно в эту школу? — внезапно поинтересовался бывший однокурсник.

Рон ощутил мурашки, пробежавшие по загривку.

— Мне важна не сама школа. Лишь бы подальше от волшебства.

— Но ведь…

— Да, я знаю. Но все же так спокойнее, — грубо перебил Рон и поспешно сменил тему, обводя взглядом залитый солнечным светом школьный двор.

— Ты заметил? Ничего не меняется.

Симус хмыкнул:— Кроме тебя.

* * *

— Слушай, а ты не хочешь к нам в команду? — неожиданно выпалил Гарри, шагая рядом по пустынному коридору. Понимал ли друг, что помог осуществиться его мечте? Врядли. Но Рон ощутил теплый прилив благодарности ему.

— А ты уверен, что я тебе такой нужен? — Может, это шутка?

— Какой «такой»?

Он действительно не понял или не хочет его обижать?..

— У тебя широкие плечи, высокий рост. Отличная кандидатура. Ты будешь отличным вратарем, — в зеленых глазах Гарри отражался яркий огонь канделябров, висящих вдоль стен. Рону захотелось обнять его и расцеловать от нахлынувшего счастья. Он станет вратарем! На него перестанут смотреть, как на посредственность!

— Спасибо, друг, — искренне выдохнул он, и Гарри пошлепал его по спине, широко улыбаясь.

* * *

— Профессор?

Рон прервал заученную речь и, слегка приподняв брови, перевел взгляд на молодого ученика.

— Да?

— Я не совсем понял… в чем был смысл? Ведь, завоевать чужую территорию можно было другим, более хитрым, способом, верно?

Рон улыбнулся проницательности Кайла. Он способный парень. Жаль только, что кампания не та.

— Ты прав. Так было бы гораздо умнее: меньше потерь, отсутствие ненависти со стороны подчиненных, да и статус самой страны был бы куда чище. Однако не стоит забывать, что личность, которую мы с вами обсуждаем (я очень надеюсь, имя вы еще помните), не обладала задатками истинного лидера и правителя. Скорее, воеводы. Даже более того — воина. Ведь, и воевода несет ответственность за жизнь армии.

Кайл кивнул и вновь отрешился.

* * *

— Гермиона нас прикончит, — блаженно улыбаясь, произнес Гарри.

— Да ладно! Небось, нежится со своим Макглагеном в теплом уголке, — фыркнул в ответ Рон, лаская водную гладь. Всё же теплой, долгожданной весной даже чудовище, обитающее на дне этого озера, не могло охладить неудержимого желания вырваться из духоты кабинетов и классных комнат. А с лучшим другом и солнцем в придачу возможность прогулять казалась даром божественным.

— Клянусь, нас спасает только этот большущий дуб… — вновь подал голос Гарри, одним глазом наблюдая за открытым окошком на третьем этаже.

Рон застонал:

— Кончай! Еще одно слово, и я собственными руками скормлю тебя этому чертову кальмару!

— Я костлявый, волосатый шрамоносец. Из тебя, пожалуй, выйдет корм получше, — рассмеялся он.

* * *

— Всегда хотел спросить, — подал голос Гарри, — у тебя есть любимый вид цветов?

— Э-э… ну, на могиле своей я бы, пожалуй, хотел видеть что-то вроде калл, — неуверенно ответил Рон, нахмурив брови, но с улыбкой на лице.

— Да я серьезно!

— Хих… не думал об этом, — всерьез сказал Рон, переведя взгляд с носков ботинок на изумрудные глаза лучшего друга.

Взгляд Гарри потускнел:

— А о смерти, выходит, думал?

Рон пожал плечами.

— Мало ли… знаешь, жизнь вообще непредсказуемая штука. Сегодня ты обнимаешь родных, любишь девушек, веселишься с друзьями… а завтра от тебя останется лишь пригоршня пепла. И ничего. Ни мыслей, ни слов, ни грусти, ни радости. Ты исчезаешь, навсегда и бесповоротно…

На кончик его носа упала хрустально-прозрачная капля, заставив потерять ход мысли. Пошел дождь.

* * *

Рону послышался оглушительный рев, разнесшийся по дому. Паутина страха моментально окутала нервные струны. Вскочив, он попытался понять, откуда доносится звук, но внезапно наступила давящая тишина, впрочем, не принесшая спокойствия.

— Хьюго! — прокричал Рон, взбегая вверх по лестнице из темного дерева. Сын нашелся в рабочем кабинете.

— Прости… — съежился он, откинув бардовую книгу в сторону.

Ужас леденящей волной вырвался в крике:

— Я ЖЕ ГОВОРИЛ МИЛЛИОНЫ РАЗ: НЕ СМЕЙ ЛЕЗТЬ В МОИ КНИГИ!

Рон, испытывая огромных масштабов гнев, подскочил к Хьюго и со всей силы тряхнул за плечи, пытаясь вбить в этот невинный ум, что такими вещами не шутят.

— Зачем тогда ты тут держишь их, если всё это так запретно?! — тонким голосом прокричал в ответ он. Рону казалось, будто абсолютно все пять литров крови застыли, превратив его тело в камень. — Да и чего столько нервов?! Микки рассказал мне о каком-то Сектумпсемпра, и я всего-навсего захотел узнать об этом больше!

Рона шарахнуло от родного сына, и он, замахнувшись, оставил красный след ладони на мягкой коже мальчика.

* * *

— Угадайте-ка, кто сегодня получил повышение…? — пропела Гермиона и, подтанцовывая, стала приближаться к нему. Рон, радостно улыбнувшись, заключил жену в объятья.

— Поздравляю!

Гермиона, сияя, плюхнулась на диван перед горящим камином.

— Ох, честное слово, я не думала, что после того инцидента в Египте, он оттает.

— Не-е-ет, ты же единственный верный работник! Без тебя там была бы клоака, да и то в лучшем случае, — хмыкнул Рон, раскладывая столовые приборы.

— Что мы всё обо мне, да обо мне? — улыбнулась она, пересев на кухонный стул.

— Как твои дела в колледже?

Рон неопределенно пожал плечами:

— Ничего нового.

— Этот твой Кайл так и не желает брать себя в руки? — поинтересовалась Гермиона.

— Видимо, нет.

— Жаль. Даже я вижу, что парень он способный.

— М-да, лишь бы он сам это когда-нибудь увидел…

Гермиона подсыпала пряностей, как всегда немного больше нормы, и принялась жевать куриную ляжку.

— А… что там у Хьюго?

Рон на секунду прикрыл веки, отложив вилку, и она с грустным видом поджала губы.

— Опять пытался залезть в книги?

Он кивнул.

— Почему тогда, действительно, их не выкинуть?

Рон сжал кулак до боли.

— Я не могу этого сделать. Тебе не понять, — он резко поднялся и выскочил на крыльцо. К бесконечному звездному небу.

* * *

— Пап? — Рон обернулся. — Мама приказала попросить прощения.

Он не знал, что на это ответить, и только нахмурил брови.

— Эм-м, думаю, я виноват не меньше. Прости меня за пощечину. Я ужасный отец, — неожиданно даже для самого себя Рон понурил голову. Хьюго, одарив его холодным взглядом, зашел в дом, и Рон успел услышать лишь тихое «Ненавижу».

* * *

— Ненавижу! — возопил он, пнув обитое бардовым ситцем кресло. — Хотел бы я, чтобы в один прекрасный день вся эта школа полетела прахом! Вместе с шизанутыми учителями!

— Заткнись! — неожиданно разозлился Гарри. Рон замер, пораженно уставившись в лицо друга.

— Что?..

— Так может сказать только последний ублюдок, вроде Малфоя! Не вздумай всерьез проклинать Хогвартс только из-за того, что вчера вместо уроков занимался улучшением мастерства поцелуев!

Рон сложил руки на груди, раздумывая над его словами, и забыл даже о гневе, пару секунд назад разъедавшем его. Гарри с размаху сел на диван.

— Да, друг, ты прав. Прости.

* * *

— Ты помнишь, как мы впервые познакомились? — нарушил тишину Рон, покрепче сжав плечо жены. Глаза Гермионы тут же заблестели от жемчужных слез.

— Я помню, как вошла в ваше купе в поисках Тревора, — она шмыгнула носом.

— А я сам нашел его… и успел всунуть ему нелепые гамбургеры, приготовленные мамой на последние галеоны, — его губы растянулись в легкой улыбке.

— А помнишь, как они впервые поцеловались с Джинни?

— О, да-а! Мне тогда казалось, что меня стукнули серебряным кубком по макушке!

Гермиона рассмеялась:

— А я, между прочим, обо всем знала… что там! Я даже ждала, когда уже он прекратит «невинно» меня допрашивать!

— Ты никогда не пыталась представить нашу жизнь, будь он рядом? — Почему-то Рон не мог произнести его имени. Почти физически не мог.

— В один из тех дней у меня промелькнула мысль: «А что, если бы…», но нервов не хватает, чтобы это вообразить… я просто не выдержу.

* * *

— Малфой, ты же не такой, — безликим тоном прошептал Рон, борясь с паникой, охватившей всё его существо, — ты не способен убить.

— Ах, да, кстати, я должен лишь одного из вас оставить в живых! — будто вспомнив о важной покупке, воскликнул слизеринец.

* * *

— Да сколько можно?! Хватит думать только о себе! Вокруг тебя люди живут! — Горящие возмущением глаза друга вывели Рона из себя. Ему ли говорить сейчас об этом?! Когда каждый день ему приходиться быть за его спиной, в его тени! Он терпит унижения, он терпит похвалу, которая никогда ему не достанется!

— Ну ты и ублюдок! — Рон незаметно запустил руку в карман мантии и, готовясь, сжал палочку.

— Ах, ну конечно! Я опять виноват! ОПЯТЬ Я!

— ВЫ С ГЕРМИОНОЙ ВСЕГДА ЛУЧШЕ МЕНЯ! Всегда макаете меня носом в грязь! Всегда доказываете, что я хуже! У вас есть ВСЁ: любовь, семья, друзья, на фоне которых вы — ангелы, отличные оценки, деньги! Вы живете по-настоящему! Вас не заботит, что рядом люди, которым ваши крики о правильности проедают плешь!

Гарри опешил и замер с волшебной палочкой в руке.

— Как быть правильным, когда у тебя ничего нет?! КАК ОСТАВАТЬСЯ ЧЕЛОВЕКОМ, КОГДА ТЕБЕ КРИЧАТ В ЛИЦО, ЧТО ТЫ ИМ НЕ ЯВЛЯЕШЬСЯ?! КАК?!

— Что за бред ты несешь? — только и выговорил друг.

Рон зарычал от гнева, разъедающего сердце, душу, тело — все его составляющие. Сделав выпад, он выкрикнул:

— ОСТОЛБЕНЕЙ!

* * *

Опять! Опять Гарри лучше! Опять он праведник, а Рон — неуклюжая неприятность!

Опять он в дерьме, а Гарри отдыхает в кабинете Дамблдора! У него занятие с ним, вы только поглядите! Именно когда он схлопотал заслуженное наказание! «Надо же, совпадение»!

Рон пнул ведерко, оставив на холодном каменном полу изрядную лужу пены.

* * *

— Ну же, выбирайте. Кого из вас убить? — разыгрывая «лотерею», пропел Малфой и стал играть палочкой.

Мозг Рона отказывался принимать вопрос Малфоя. Нет, не то. Сердце отказывалось принимать ответ.

Внезапно Гарри выступил вперед, оскалившись, и прорычал:

— Убей меня.

Драко растянул губы в широкой ухмылке, с одобрением кивнув гриффиндорцу, и перевел взгляд на остекленевшего Рона.

— Что скажешь?

Рон покачал головой, испепеляя пустым взглядом каменные плиты туалета. Лишь хриплый шепот сорвался с губ:

— Нет…

— Прости?.. — захлопал ресницами Малфой.

— Не убивай… — Рон зажмурился, — меня…

— Хм, а кого, в таком случае? — «любезно» поинтересовался Драко.

Рон отступил от Гарри.

* * *

Прижав альбом школьных фото к груди, Рон беззвучно закричал. Застонав от невыносимой агонии сердца, он сжал руки в кулаки и прошептал:

— Я не заслужил!..

* * *

— Прости. Я… действительно дурак, — искренне раскаялся он, опустив взгляд.

Гарри улыбнулся, сбросив камень с души Рона:

— Да ладно, это кто еще из нас дурак.

* * *

— Гарри?..

— А?

— Каким ты видишь свое будущее?

Гарри нахмурил брови.

— Честно говоря, пока не сживу Волан-Де-Морта с этого света, будущее не увижу. На данный момент он, как пелена перед глазами, мешает мне мечтать.

Неожиданное откровение заставило Рона углубиться в омут мрачных мыслей.

— А что, если… — он сглотнул, — что, если мы умрем?

— Хм, тогда мечтать не смогут другие, — улыбнулся Гарри.

* * *

— Кстати, ты знаешь, я тут недавно придумал славное имя для будущего сына! — внезапно вспомнил Рон, щелкнув пальцами.

Гарри округлил глаза:

— Ну ты и мечтатель, оказывается!

Только это мне и остается, Гарри, только это…

Рон натянул улыбку:

— М-да…

Гарри нарушил минуту молчания:

— Так какое имя-то?

— А, Хьюго, — ответил Рон, засунув руки в карманы.

— Э-э… гм, — неудачно скрыл улыбку Гарри.

Рон засмеялся.

— Что? Это же не Драко какой-нибудь!

— Так я ничего и не говорю, — поднял ладони Гарри, все же ухмыляясь.

— Раз такой умный выдавай свое любимое имя! — Рон дал другу легкий подзатыльник.

— Ну… эм-м-м… черт, Рон, я не знаю, — пожал плечами Гарри, сдаваясь. — Может, назвал бы своих детей в честь людей, которых уважаю. Или которых так никогда и не увижу…

Он внезапно помрачнел.

— Прости, — понурил голову Рон.

— Да ну, не твоя вина же, — натянув ироничную улыбку, вздохнул Гарри.

* * *

— Нет, ну ты мне объясни, почему всегда виноватым выхожу я?! — вспыхнул Рон, с размаху плюхнувшись в кресло.

Гарри фыркнул:

— Да потому что ты действительно всегда виноват.

Друзья рассмеялись.

— Нет, серьезно, — возмутился Рон, — почему так трудно пригласить меня на эти ваши вечеринки? Она специально что ли?..

Гарри возвел глаза к небу.

— Нет, Рон. Я же тебе тысячу раз разжевывал! Вечеринка была всего одна. Остальное — скучные сборища, на которых обсуждаются масштабы знаний Слизнорта. Да, Гермиона позвала Макглагена, потому что хотела тебе насолить. Тут верно. Но не выдумывай бредней, я тебя прошу.

Рон вздохнул:

— Будь я богатым, Слизнорт сразу бы запищал от желания принять меня в свой клуб…

— Дело не в богатстве, разве ты не понял? Малфоя он, вот, не замечает.

— Н-да… но все же… Не хочу быть, как папа. Это отвратительно, представлять свое будущее и видеть в нем повторение его жизни. Я его люблю, но жить так же, как он…

Гарри потрепал его по плечу:

— Расслабься, я уверен, тебя ждет великое будущее.

* * *

Гермиона заключила его в теплые объятия, и Рон ощутил волну раздражения. Почему так трудно быть обычной женой: готовить, убирать — быть домохозяйкой? Зачем лишний раз втаптывать его в низший слой? Всё повторяется. Она опять умная молодец, добившаяся в своей жизни огромного успеха, а он — дурацкий профессор дурацкого колледжа, который на грани закрытия. Он сбросил её руки, едва сдержав гневную тираду.

— Что такое? — сию секунду взволновалась Гермиона. Этот взгляд. Отвратительно обеспокоенный взгляд. Как же гадко.

— Ты не поймешь, — выплюнул он и, оставив её вновь заливаться слезами, выскочил в прихожую.

* * *

— Станьте тем, кем видите себя в будущем. Как? Путем воображения. Воображение — способность планировать и создавать возможности, открывающиеся перед нами. И для этого требуется смелость и умение, но это также дает нам надежду. Надежду, что мы сами отвечаем за свою судьбу. Надежду, что, приняв сейчас какие-то решения, мы не пожалеем об этом в будущем. И даже если мир против нас, мы всё равно должны искать надежду в красоте, в обещании, в простом факте, что у нас есть талант самим представлять свое будущее. Во всех мгновениях жизни, пролетающих перед нашими глазами. Мы должны представлять свое будущее счастливым. Мы должны взывать к своей совести. Совесть — голос Бога и сущность сердца человека.

* * *

— Здесь свободно?

* * *

— … знаешь, жизнь вообще непредсказуемая штука. Сегодня ты обнимаешь родных, любишь девушек, веселишься с друзьями… а завтра от тебя останется лишь пригоршня пепла. И ничего. Ни мыслей, ни слов, ни грусти, ни радости. Ты исчезаешь, навсегда и бесповоротно…

* * *

У темной глади озера стояла группа мужчин, одетых в иссиня-черные мантии. Один перебирал тонкими длинными пальцами по струнам изящного инструмента, напоминающего скрипку, а трое других издавали чудесные переливающиеся звуки одними лишь взмахами палочек. Музыка проникала в самые тайные глубины сердца, выманивала наружу все боли и обиды и словно уносила их вместе с шелестом ветра.

— Простите, сэр, вы один из выживших? Вам на этот ряд, — молодая девушка указала на позолоченные стулья. Рон качнул головой и, обойдя девушку, двинулся к дубовым дверям Хогвартса.

— Сюда… сюда… сюда… — почти беззвучно шептал он, проходя коридор за коридором. Наконец, показались двери кабинета трансфигурации. Вот оно. Там. Перед глазами стоял образ исполосованного лица профессора Макгонагалл, рубиновых капель крови на каменном полу, мертвенно-бледного лица друга и ужаса…

— РОН!

Он обернулся и застыл, разглядывая стены пустого коридора. Вздохнув, дабы успокоиться, Рон шагнул к двустворчатым дверям туалета.

— Сектумпсемра!

* * *

— Хм, а кого, в таком случае?

* * *

Неожиданно, когда дубовые двери Хогвартса мягко прикрыл ветер, приглушенный хриплый голос, донесшийся из замка, нарушил всеобщий гул:

— Сектумсемпра!

Из толпы выскочила Молли Уизли с растрепанными волосами и диким криком на губах:

— РОН!

* * *

— Убей меня.

— Что скажешь?

— Нет…

— Прости?..

— Не убивай… меня…

— Хм, а кого, в таком случае?

* * *

— Совесть — голос Бога и сущность сердца человека.

* * *

— Расслабься, я уверен, тебя ждет великое будущее.

* * *

— Малфой, — Рон сделал шаг вперед, — убей меня.

Гарри перевел на него полный безумного ужаса и боли взгляд. Малфой хмыкнул:

— Сектумпсемпра!

* * *

— Кстати, ты знаешь, я тут недавно придумал славное имя для будущего сына! — внезапно вспомнил Рон, щелкнув пальцами.

* * *

— А о смерти, выходит, думал?

* * *

Ангел смерти лишь на ветер крылья простер…

Рон, словно ватная кукла, упал на ледяной пол, чувствуя, как Гарри хватает его за плечи. Его крик слышался словно издалека. Словно из другого мира. По лицу заструилось что-то горячее, и серая стена напротив исказилась. Стук собственного сердца был единственной частицей реальности, оставшейся с ним. Угасающей вместе с ним.

И дохнул им в лицо — и померкнул их взор…

Перед глазами встало расплывчатое лицо лучшего друга. Его зеленые глаза кричали безумием. Он что-то говорит. Пытается спасти его? Нет, это не нужно! Нужно только увидеть кудри Гермионы, чтобы запомнить их навсегда, заставить их образ отпечататься на сетчатке. Если бы можно было перевернуться на спину… почему небесный потолок только в Большом зале?..

Рон ощутил солоноватый привкус крови и глотнул воздух, услышав последний стук сердца.И на мутные очи пал сон без конца…

И лишь раз поднялись и остыли сердца.

Ангел смерти лишь на ветер крылья простер

И дохнул им в лицо — и померкнул их взор,

И на мутные очи пал сон без конца,

И лишь раз поднялись и остыли сердца.

Лорд Байрон.