Жестокое сердце (гет)

ГЕРМИОНА

Этот день начался как обычно, если, конечно, утро старосты факультета Гриффиндор можно назвать обычным. Я, как всегда, рано проснулась, спешно оделась и бегло позавтракала. Немного пожурила Рона за то, что он вообще не выполняет свои обязанности старосты. Затем пообщалась с Гарри, который только и говорил о Малфое. Он с самого того дня, когда мы видели Драко в Лютном переулке просто не мог перестать думать об этом слизеринце: постоянно пытался убедить меня в том, что Малфой стал Пожирателем смерти, что он что-то задумал и что нужно действовать как можно быстрее, чтобы разузнать его планы. Гарри успел достать не только меня, но даже Рона. Хотя мой рыжеволосый друг тоже подцепил какую-то манию, видимо от Гарри. Вот только он все время говорил о квиддиче. В этом году Рон решил вновь пробоваться в команду на место вратаря. Было заметно, как он нервничает и старается: он все свое свободное время проводил на квиддичном поле, заставляя Гарри тренироваться вместе с ним, пренебрегая тем временем обязанностями старосты.

Всего полтора месяца в Хогвартсе, а я уже была измучена и изнурена. Каждый день мне приходилось выполнять одни и те же действия: рано вставать, будить заспавшихся учеников, будить Рона, ругать его за безответственность, затем заходить к Макгонагалл за инструкциями на сегодняшний день, которые практически ни чем не отличались от вчерашних, бегло завтракать, проверять, все ли первокурсники знают, какой у них урок и где он проходит, успокаивать детей, боящихся идти на урок к Снейпу, самой ходить на уроки, делать домашнее задание за себя и за своих нерадивых друзей, следить за порядком в школе, зазывать всех в гостиную пред отбоем и проверять коридоры после. Обязанности старосты не выматывали бы меня так сильно, если бы мне хоть кто-то помогал. У меня буквально не было ни одной свободной минуты. Я постоянно работала, в то время как Гарри и Рон отрабатывали мертвые петли на квиддичном поле. Сначала Джинни пыталась поддержать меня, как-то отвлечь, рассказывая разную чепуху и сплетни, но потом и она покинула меня — стала встречаться с Дином Томасом. Так вышло, что я осталась совсем одна.

Однако я была довольна и горда тем, что стала старостой и в этом году.

Зайдя с утра в кабинет Минервы Макгонагалл, я стала отчитываться обо всем, что сделала за вчерашний день:

— ...Итак, все задания, данные нам вчера утром, были успешно выполнены, — закончила я свою речь. Я мельком взглянула на Рона и заметила, что ему еле удается разлепить веки. Видимо, вчера они с Гарри тренировались до самого вечера.

Легонько ткнув Рона локтем в бок, я вновь взглянула на профессора. Она даже не заметила, как мой напарник сонно встрепенулся, так как что-то сосредоточенно писала на листе пергамента.

— Профессор Макгонагалл, мы можем идти? — неуверенно спросила я.

— Нет, нет, мисс Грейнджер, мистер Уизли, — женщина подняла на нас свои кошачьи глаза. — Директор просил зайти к нему всех старост после обеда. У него для вас есть очень хорошая новость.

Профессор скупо улыбнулась нам своими тонкими губами и отпустила нас.

Выйдя из кабинета, я тут же стала ругать Рона:

— Вы опять с Гарри тренировались до потери пульса? — возмущенно начала я.

— Гермио-о-она, — пытаясь подавить зевок, проговорил Рон, — ты не понимаешь. Я просто очень хочу попасть в команду, а для этого нужно много тренироваться.

— Но не до такой же степени! Я вас практически не вижу в школе, только на уроках. Я все время одна, я очень устаю Рон и если бы ты хоть немного мне помогал...

— ...то тебе бы стало гораздо легче, — перебил меня парень. — Я знаю, что ты очень устаешь, но заметь, я тоже не цветы на полянке собираю. Я готовлюсь к отборочным. В прошлом году я был... ну, как бы это сказать... не так хорош, как хотелось бы. Если меня в этом году не возьмут, у меня уже не будет другого шанса, Гермиона, — Рон жалостливо посмотрел на меня, а потом добавил. — Тем более, я не просился на роль старосты в этом году. Лучше бы вместо меня назначили кого-нибудь другого...

— Что!? — я резко остановилась. — Да что ты такое говоришь? Еще скажи, что ты вообще никогда не хотел быть старостой и поэтому совсем перестанешь выполнять свои обязанности! Со дня начала учебного года прошло всего несколько недель, а я уже чувствую себя, словно выжатый лимон. Мне трудно, Рон, помоги мне.

— Не обижайся, Гермиона, но я, правда, не могу.

— Вот как? — меня начали раздражать эти его отговорки. — В прошлом году у тебя была масса домашнего задания и подготовка к СОВ, в этом году ты постоянно тренируешься, что же будет в следующем? Меня раздражает твое поведение! — я покрепче схватила ремешок своей сумки. — Если ты не будешь помогать мне с обязанностями старосты, я пожалуюсь на тебя директору.

Сказала это и большими шагами направилась в сторону Большого зала. Я только слышала, как Рон упрашивал меня подождать его. Вот еще! Он обидел меня своим поведением, нежеланием помочь. Я всегда помогала и ему, и Гарри, а мне в ответ — ничего. Все как всегда — Гермиона делает за них всю трудную работу, а они развлекаются, временами обсуждая очередную стычку с Малфоем.

А вот, кстати, и он, в компании Паркинсон подходит к Большому залу. Как всегда во всем черном, словно у него затяжная депрессия. Хотя, если судить по его довольному лицу, никакая депрессия ему в ближайшее время не грозит — улыбается так, будто только что сделал очередную пакость. Я, стараясь не пересечься с ним и пройти как можно дальше от него, ускорила шаг. Однако, Малфой вдруг ни с того ни с сего решил обогнать меня. Я сначала даже и не заметила этого, пока мы не столкнулись с ним в дверях Большого зала.

— Фу, грязнокровка! Не прикасайся ко мне! — с отвращением сказал он, когда я случайно налетела на него. Или он на меня.

— О, Малфой, ты как всегда оригинален, — въедливо заметила я. — Придумай что-нибудь новенькое, а то твоя «грязнокровка» устарела уже как минимум года четыре назад.

Глаза Малфоя недобро уставились на меня. К нему подошла ухмыляющаяся Пэнси.

— Что, Драко, грязнокровку подцепил?

— Ага, шастают тут всякие, — ответил Малфой и как-то по-хозяйски приобнял слизеринку. Не знаю, почему, но мне вдруг стало противно смотреть на это.

Сжав еще крепче ремешок своей сумки, я обошла сладкую парочку и вошла в Большой зал. Но как только я миновала большие дубовые двери, моя сумка недобро затрещала и, секунду спустя всё её многочисленное содержимое валялось на полу. Так как падающие книги и чернильница наделали много шума, весь Большой зал тут же затих и посмотрел на меня.

За спиной послышалось девчачье хихиканье. Я нервно опустила веки. Смеющуюся уже во весь голос Пэнси поддержал Малфой, а затем и все остальные. Слизеринец злобно хмыкнул и с довольной усмешкой на лице прошел мимо меня.

— Что, Грейнджер, книжки разбежались? — выкрикнул он из-за спины и, пнув один из учебников, не торопясь прошел к своему столу. Паркинсон, догоняя его, состроила мне мерзкую гримасу.

Фыркнув им вслед, я стала собирать свои вещи. Сумка порвалась прямо по шву. Мне пришлось подлатать её заклинанием, однако, оно действовало не постоянно. Потом сумку все равно пришлось бы отдавать в ателье.

Когда я собрала уже почти все учебники, в зал вошли Гарри и Рон. Они тут же принялись помогать мне. Затем мы сели на свои привычные места за столом Гриффиндора. Рон во время завтрака все время пытался завести со мной разговор, явно чувствуя себя неловко, когда я практически игнорировала его. В конце концов, он отвернулся к Симусу Финнигану, с которым стал обсуждать очередное глупое домашнее задание по Прорицаниям.

— Что-то Малфой как-то подозрительно ухмыляется и смотрит на нас, — прошептал мне на ухо Гарри. Я исподлобья взглянула на слизеринский стол. Малфой оживленно говорил с Паркинсон, параллельно рассказывая что-то Забини, который с явным недоверием отвечал ему. И действительно, каждые несколько секунд вся троица обращала свои взгляды к нам. Они явно обсуждали кого-то из нас и, скорее всего, меня. Возможно, Малфой рассказывал Забини, как глупо у меня порвалась сумка, а возможно просто поливал гадостями Гарри или Рона.

— Успокойся, Гарри, — безынтересно произнесла я. — Наверняка Малфой придумал очередную «смешную» гадость про нас и теперь рассказывает своим друзьям.

— Или строит планы на счет нас, — процедил он, внимательно следя за слизеринцами. Я заметила, как Малфой послал ему довольную ухмылку, и постаралась отвлечь своего друга.

— Слушай, Гарри, мне кажется, ты слишком зациклен на Малфое. Он всего лишь мерзкий слизеринец, который ничего, кроме как оскорблять всех вокруг и задаваться, не умеет. Вряд ли Тот-Кого-Нельзя-Называть принял бы его в ряды своих сторонников. Я уже говорила тебе это в поезде и скажу сейчас — Малфой не Пожиратель и уж поверь мне, ничего кроме мелкий пакостей он не задумал.

Гарри, наконец, посмотрел на меня.

— Почему вы мне не верите, Гермиона? Я ведь не просто так это все выдумал, всё говорит о том, что Малфой стал Пожирателем.

— Прости, но твоя версия слишком уж притянута за уши, — извиняющимся тоном ответила я. Глаза моего друга потускнели и он отвернулся от меня. Я вновь осторожно взглянула на Малфоя. Он пожимал руку Паркинсон. Интересно, что за сделку они заключили?

ДРАКО

Ненавижу быть старостой! Кто вообще придумал эту глупую должность? Нужно каждый день вести себя, словно я учитель какой-то — куча дел и все важны. Мало того, мне еще нужно выполнить задание Темного Лорда. Главная проблема состоит в том, что если я не выполню его к Рождеству, Он убьет меня. Хотя я и уверен в себе, я боюсь. Каждое утро я просыпаюсь в холодном поту с жуткой болью в левом предплечье. Как раз там, где и находится Черная метка. Видимо, таким образом, он посылает мне предупреждения.

Мне стали сниться страшные сны. Как Темный Лорд мучает меня или маму самыми изощренными способами, обходясь не только банальным «Круцио» но и какими-то неизвестными мне заклинаниями. И самое страшное — боль во сне вполне реальна, словно меня действительно зверски мучают. Поэтому каждое утро у меня просто разрывается голова, поднимается температура и меня мутит. К мадам Помфри я уже не обращаюсь, а прошу маму присылать мне зелья.

Сегодняшнее утро не стало исключением. Я вновь очнулся от кошмара, дрожа всем телом, добрел до ванной. Посмотрел на себя в зеркало и понял, что выгляжу просто отвратительно. Лицо было бледно-зеленого цвета, глаза красные, губы трясутся, а по виску стекает холодная струйка пота.

Я умылся ледяной водой, но это только остудило меня. Мне не удалось прогнать страшные воспоминания из сегодняшнего сна. Мою спину хлещет плетью бледная рука Темного Лорда. Меня мучают «Круцио», затем вливают в горло какое-то зелье, похожее на воду, от которого меня рвет. Но Тому-Кого-Нельзя-Называть это не нравится. Он заставляет меня пить заново. Я катаюсь по полу в жутких конвульсиях, впиваюсь ногтями в голову, которая словно разрывается от того что мозг будто увеличивается в размерах. Потом меня опять тошнит. Темный Лорд подходит ко мне, хватает за подбородок и произносит, растворяясь в черном тумане:

— Я даю тебе отсрочку, Драко. До конца года.

И я просыпаюсь.

Только стоя под душем, я вспомнил его последние слова. Он говорил об отсрочке? Но почему? Зачем ему давать мне отсрочку? У меня есть несколько планов, один из которых я скоро приведу в исполнение. Осталось совсем немного, и я убью директора. Нужно лишь придумать, как сделать так, чтобы Дамблдор получил проклятое ожерелье.

Я думал о своем деле, когда Пэнси нашла меня. Она спустилась в гостиную, как всегда с идеальной прической и макияжем. На самом деле, я ждал Пэнси, чтобы позлорадствовать над её неудачей. Вчера по школе пошел слух, будто Теодор Нотт, с которым Пэнси встречалась последнее время, бросил её ради пятикурсницы Астории Гринграсс. А ведь Паркинсон метила его в женихи. Но я-то знаю Теодора, он умный парень и не стал бы подводить себя под гильотину. Паркинсон была бы отвратительной женой. Не знаю ни одного человека, который смог бы вытерпеть её достаточно долго. Ни одного, кроме себя.

Я всегда относился к Паркинсон как к сестре. Мы были знакомы с детства и выросли очень похожими. Как говорится, одной породы. Раньше многие думали, что мы с ней встречаемся, но наши отношения нельзя было назвать любовными. Я ненавидел её почти так же сильно, как уважал. Уважал за хитрость и готовность сделать что угодно для дела. Она никогда не отличалась особым остроумием, но всегда умела расположить к себе если нужно. Она сильная, по-настоящему непробиваемая. Однако остальные её качества взывают у меня ненависть к ней. Она двулична, делает вид что добрая и пушистая, а на самом деле жестокая самовлюбленная эгоистка. Общаясь с ней, нужно быть осторожным, не показывать ей свои слабости иначе она всегда сможет надавить на них. А еще она любит мстить. Мстить за все, за любую обиду, даже мелкую. И сегодня я ждал её здесь не только, чтобы позлорадствовать, но и узнать, как она собирается расквитаться с Ноттом, который выбрал не её.

— Доброе утро, Пэнси, — я подошел к ней и предложил свой локоть. — Как спалось, как вечер вчерашний прошел?

— О, Малфой, я знаю, о чем ты хочешь узнать. Мой ответ — да, я уже придумала план, — спокойно ответила Паркинсон и улыбнулась какому-то парню.

— Поделишься?

— Ммм... скажем так, я расскажу ту часть, в которой принимаешь участие ты.

— Я не собираюсь участвовать в твоих играх, Пэнси, — ответил я.

— Эта игра тебе понравится, поверь, — улыбнулась она. — Ты получишь награду.

— Чем будешь платить?

— Коттедж «Белая лилия» в твоем распоряжении на весь июль.

— Ого... — я радостно улыбнулся. — Приглашу туда Забини, Нотта и Крэбба с Гойлом. Оторвемся по полной!

Мы уже подошли к Большому залу, когда я заметил Грейнджер. Она держалась за ремешок своей сумки так, будто хотела, чтобы он слился с её рукой. Она тоже увидела меня и ускорила шаг, видимо, не желая пересечься со мной. Но не удалось её желаниям сбыться. Я красноречиво улыбнулся Пэнси и пошел быстрее. Мы столкнулись в дверях, Грейнджер изобразила удивленное лицо, я — брезгливость.

— Фу, грязнокровка! Не прикасайся ко мне!

— О, Малфой, ты как всегда оригинален, — подала она голос. — Придумай что-нибудь новенькое, а то твоя «грязнокровка» устарела уже как минимум года четыре назад.

Дерзкая девчонка! Я послал ей злой взгляд. В это время меня догнала Паркинсон.

— Что, Драко, грязнокровку подцепил? — спросила она, подойдя ко мне. Я приобнял её за талию и увидел, как изменилось лицо Грейнджер. Ей стало противно? Мерлин, да она просто всякий стыд потеряла!

— Ага, шастают тут всякие, — ответил я.

Грязнокровка поспешила обойти нас, видимо, не сумев придумать что-нибудь остроумное для ответа. Нет, веселье не должно закончиться так быстро. Я, незаметно даже для Пэнси достал волшебную палочку и невербально произнес простейшее заклинание. В тот же миг сумка гриффиндорки порвалась прямо по шву, и всё её барахло высыпалось на каменный пол Большого зала. Паркинсон тихо запищала в руку, пытаясь сдержать смех, но вскоре засмеялась в голос, как и многие завтракающие студенты. Я довольно улыбнулся и, проходя мимо раскрасневшейся грязнокровки, пнул один из учебников, сказав что-то язвительное.

Мы уселись за стол. Перед нами тут же появились чистые тарелки, и я стал заполнять их едой.

— Да, Драко, твоя шутка всех повеселила. У тебя здорово получается применять невербальные заклинания, — тихо похвалила меня Пэнси.

— Так это ты её сумку порвал? — спросил вечно улыбающийся Забини. Я кивнул. Мы все как по команде взглянули на гриффиндорскую старосту, которая пыталась отвязаться от рыжего. Тут я заметил, что Поттер внимательно наблюдает за мной. Он сжал в руке ложку так, что чуть не согнул её. Ненависть в его взгляде порадовала меня. Как же приятно осознавать, что кто-то настолько сильно ненавидит тебя.

Мы еще несколько минут обсуждали пунцовое лицо Грейнджер, пока я не вспомнил о нашем с Паркинсон разговоре.

— Так что на счет дела, Пэнси? — спросил я, перебивая Забини, рассказывавшего как вчера вечером он с Монтегью подшутили над каким-то пуффендуйцем.

— Ну, у тебя всего одна обязанность — совратить Асторию.

Я поперхнулся тыквенным соком.

— Она, между прочим, сестра твоей подруги, — заметил Блейз. Он внимательно слушал нас. — Это очень неприлично.

— Брось, не говори ерунды, — отмахнулась Пэнси. — Ну так что, справишься?

— Конечно, справлюсь! — уверенно ответил я. — Это же не Грейнджер совращать — проще простого.

— О, да, Грейнджер у нас просто непробиваема. Да и тебе она вряд ли даст, — заметил Блейз и мы вновь посмотрели на гриффиндорку.

— Что ты имеешь в виду? — угрожающе спросил я.

— А то что, во-первых — она тебя ненавидит, а во-вторых — ты у нас отнюдь не бог обольщения. Я даже не уверен в том, что ты с Гринграсс справишься.

— Ох, Блейз, зря ты это сказал, — предостерегла его Пэнси. И правильно сделала. Завтра утром он проснется подвешенным за трусы под потолком Большого зала. Хотя, можно попробовать сорвать неплохой куш.

— Это пари? — спросил я, приподняв бровь.

— О, нет! — отпрянул Забини. — Я с тобой спорить больше никогда не буду. После того, что мне пришлось сделать в последний раз...

— А я буду! — вклинилась Паркинсон. Мы с Блейзом синхронно посмотрели на нее. — Я люблю пари.

— Кажется, мы уже договорились и безо всяких там пари, — напомнил я. С Паркинсон спорить почти также опасно, как и со мной. Но когда с ней спорю я, это опасно не только для меня, но и для всех вокруг.

— И все же, я хочу пари, — Пэнси явно что-то задумала. — Давай так: если выигрываешь ты, соблазнив Гринграсс, то мой коттедж — в твоем распоряжении на все лето.

— А если выигрываешь ты? — подозрительно спросил я.

— Ты даришь мне одну из ваших фамильных драгоценностей. Ты знаешь, какую, — она внимательно посмотрела мне в глаза. Что она там искала? Сомнение? Страх?

— Я один вижу в этом подвох? — попытался отшутиться я, поворачиваясь к Забини. Он уверенно кивнул, мол «я тоже ей не верю». — Ты хочешь кулон моей бабушки? Пэнси, ты же знаешь, я не могу его отдать!

— Ну, нет, так нет, — пожала она плечами. — Попрошу тогда Монтэгью. Он тоже тот еще ловелас.

Девчонка полностью потеряла интерес ко мне. А я задумался. Действительно, чего мне стоит соблазнить Гринграсс-младшую? Насколько я знаю, она не слишком искушена вниманием парней, а я — вполне завидная персона.

— Хорошо, Пэнси, я согласен.

Паркинсон тут же оторвалась от своего завтрака и довольно протянула мне правую руку.

— Будешь свидетелем, Блейз, — попросил я, пожимая руку Пэнси. Забини шокировано посмотрел на меня, а через минуту уже улыбался, предвкушая что-то интересное.

— Не затягивай с исполнением, — посоветовала Пэнси и покинула Большой зал. Чертова девчонка! Умеет же сделать все по-своему. И почему меня не покидает чувство, будто это пари обернется для меня чем-то плохим? Хотя, сам спор с Паркинсон — уже не очень хорошее дело, но это всегда так интересно! Обожаю подобные вещи, особенно когда в них участвует эта девчонка.

ГЕРМИОНА

Все старосты, включая меня, стояли перед директорским столом. Хотя нет, не все — Малфой опаздывал.

— Что ж, раз мы практически в полном сборе, я думаю, можно начинать, — Дамблдор улыбнулся нам. — У меня есть для вас прекрасная новость, но для начала немного истории.

Я попыталась скрыть свой ужас, когда Дамблдор доверительно вскинул руки. Правая рука директора выглядела просто ужасно, она словно обуглилась, была черной и казалась неживой. Гарри, конечно, рассказывал нам об этом, но видеть это вживую было неприятно.

— Итак... — начал профессор, но в этот момент дверь кабинета отворилась и Малфой, как ни в чем не бывало, кивнул директору и подошел к Паркинсон. Я кинула на него осуждающий взгляд, но он вряд ли его заметил.

— Все вы знаете знаменитую на весь волшебный мир академию Шармбатон, располагающуюся во Франции. Во время Турнира Трех Волшебников представители этого прекрасного заведения гостили у нас. Эта академия была основана ровно шестьсот лет назад великой волшебницей Женевье Дюпон. И, как вы уже догадались, в этом году Шармбатон устраивает праздник в честь основания академии. А теперь, хорошая новость для вас, мои дорогие старосты. Директор Шармбатона приглашает посетить её учебное заведение представителей известных магических школ. И Хогвартс также получил приглашение.

Все, конечно же, догадались, кого выберут представлять нашу школу — старост факультетов. Когтевранцы и Пуффендуйцы радостно зашептались. Рон стоял с ошалелыми глазами, а Слизеринцы и ухом не повели — как стояли особняком, делая вид, что им безумно скучно, так и продолжали стоять. Я же была очень рада этой новости, но старалась сохранять серьезное выражение лица. Потом порадуюсь, а сейчас нужно выслушать важную информацию, так как директор собрался продолжить.

— Я хотел бы поздравить вас, вы отправляетесь во Францию. Советую не брать с собой теплые вещи и мантии — они вряд ли вам понадобятся, — добродушно сказал Дамблдор и улыбнулся. — Вы отправляетесь через неделю. Обучение будет проходить там. Познакомитесь с культурой Франции, их жизнью, а заодно отпразднуете Хэллоуин и Рождество в компании новых друзей из разных стран.

— Сколько же времени нам придется провести в Шармбатоне? — не выдержала и все-таки спросила я. Неужели мы пробудем во Франции почти два месяца?

— Два месяца, одну неделю и три дня, мисс Грейнджер, — директор ответил так, словно хотел добавить: «Как Вы сами уже успели посчитать».

— Ого! — воскликнула Ханна Аббот.

— Ох, чувствую, я совсем не захочу уезжать из той школы... — пробормотал Рон себе под нос. Я тихо фыркнула — только и думает, что о девушках. А как же уникальные возможности, которые открылись перед нами? Мы можем узнать столько нового, научиться интересным вещам, изучить французский язык, в конце концов.

Но видимо о таких вещах думала только я. Ханна Аббот наверняка уже перебирала в голове всю свою коллекцию туфель и одежды, решая, что взять с собой. Падма Патил уже мечтала о французских парнях, а парни только и думали, что о квиддиче и девчонках. Разве что слизеринцы вообще были равнодушны к новости о поездке, хотя это тоже не утешало.

Когда директор нас отпустил, сказав, что подробную информацию мы получим у своих деканов, Рон тут же стал делиться своими впечатлениями:

— Мы едем во Францию на два месяца! Правда, это здорово?! Обожаю быть старостой.

— Кажется, еще утром ты был вовсе не в восторге от своей должности, — заметила я. Я уже не злилась на Рона, но его фразы иногда просто поражали.

— Брось, я сказал это, только чтобы ты не ругалась, — оправдался Рон.

— И разозлил меня еще больше, — добавила я. — Когда мы будем в Шармбатоне, ты уже не сможешь увильнуть от своих обязанностей. Наверняка нам дадут какое-нибудь задание, например, написать длинный доклад о нашей поездке, о том, что нового мы узнали и чем занимались.

— О, Мерлин, Гермиона, ты как всегда! Не можешь просто порадоваться, обязательно нужно испортить впечатление. Хотя бы улыбнись, а то кажется, будто ты не рада.

— Я рада, — радостно улыбнувшись, я постаралась показать свои эмоции. — Идем скорее, расскажем все Гарри!

Мы быстро добрались до гостиной Гриффиндора, где и сидел Гарри, листая учебник Принца-полукровки. Я вновь стала вскипать. Когда я видела этот дурацкий учебник, меня словно током ударяло — хотелось тут же вырвать его из рук Гарри, поджечь и выкинуть в окно. Меня, конечно, немного огорчало то, что мой друг обошел меня по зельям, поступая при этом нечестно, но я скорее боялась этого учебника. Кто знает, кем был этот Принц-полукровка? Может быть, это старый учебник Того-Кого-Нельзя-Называть? Мне он казался опасным, а тем более в руках такого волшебника, как Гарри. Ведь его страницы скрывали в себе не только усовершенствованные рецепты зелий, но и неизвестные мне заклинания, которые могли быть очень опасны.

— Опять сидишь с этим учебником? — спросила я, подсаживаясь к своему другу.

— Ага... — не отрываясь от чтения, протянул Гарри.

— Он с этим учебником даже и спит, — заметил Рон. — Кладет прямо под подушку.

— Мне кажется, это уже болезнь. Гарри, ты вообще нас слышишь?

Встрепенувшись, словно чиж, Гарри поспешил закрыть учебник «Расширенного курса зельеварения», однако подложив в него большой палец, чтобы не потерять нужную страницу.

— Раньше ты не испытывал такой пламенной любви к школьным учебникам. И вообще, тебе уже давно пришел новый из «Флориш и Блоттс», верни этот обратно.

— Боже, Гермиона, только не начинай! Расскажи лучше, что вам сказал Дамблдор?

— Гарри! Я сейчас расскажу тебе просто фантастическую новость, — перебил меня Рон, когда я уже открыла рот. — Мы с Гермионой едем во Францию, в школу Шармбатон на два месяца!

— Блеск! А с чего вдруг? — в глазах Гарри появился интерес, он подсел поближе к Рону.

— У них какой-то там юбилей, но это неважно... Ты представляешь, Гарри, я целых два месяца проведу в окружении французских нимф. Надеюсь, они так же прекрасны, как и те, что приезжали к нам на четвертом курсе.

Поняв, что разговор полностью перешел на тему «прекрасных нимф», я решила подняться в свою комнату и заняться домашним заданием. Хотя мы и уезжаем через неделю, об учебе забывать нельзя.

ДРАКО

Через пятнадцать минут после обеда мы стояли в кабинете профессора Дамблдора. Хотя нет, я пришел на пять минут позже. А все потому, что меня задержала преподаватель магловедения. Она довольно долго распылялась по поводу того, что я редко посещаю её уроки, не выполняю домашние задания и вообще веду себя очень плохо. Она даже сказала, что не станет принимать у меня экзамен за это полугодие. Вот идиотка! Магловская курица! Конечно же, она примет у меня экзамен и даже поставит «отлично» за него, просто она сама об этом еще не знает. Но с ней я разберусь позже.

В итоге, опоздав на общее собрание старост, я вошел в кабинет, кивком извинился перед Дамблдором, который уже что-то говорил и встал рядом с Пэнси. Она приблизилась к моему уху и прошептала:

— Почему опоздал? Уже начал приводить в исполнение свое обещание?

— Бербидж задержала, — пробормотал я.

С тихим «у-у-у» Пэнси повернулась к директору. А я стал придумывать план обольщения. Если Паркинсон решилась на пари, значит, она обязательно станет вставлять мне палки в колеса. Трудно предугадать её действия, но попробовать можно. Для начала она, скорее всего, станет распускать нелестные слухи обо мне, может даже начать посылать письма Гринграсс, пытаясь её предостеречь. Возможно, Пэнси предупредит Нотта о нашем пари и тогда он глаз со своей девушки не спустит. Нужно следить за ним. Можно отправить Гойла или Крэбба, а самому заняться Асторией. С ней все легко, главное, чтобы её никто не настроил против меня.

План обольщения прост и незатейлив — нашептав ей несколько лестных и нежных слов на ушко, приглашу выпить чего-нибудь вкусного в моей комнате. Несколько чудесных дней, во время которых она будет млеть от моей заботы и ласки и все! — дело сделано. Ночью она будет стонать в моей постели от удовольствия, а наутро узнает о том, что я, например, женюсь. За пару месяцев она и забудет обо мне. Но не о нашей будущей ночи. Веселое времяпрепровождение я ей обещаю.

Кстати, на девчонок отлично действует героизм и безбашенность. Поэтому гриффиндорцы так популярны. Можно якобы попасться на глаза Нотту или выкрасть Асторию прямо из его объятий, а когда она будет пищать мне на ухо о том, что мне не поздоровится, я скажу что-нибудь типа: «Мне плевать, ведь я готов на все ради тебя!» — и все, она моя. Любая бы повелась на такую дурь, уж поверьте.

От моих нескромных мыслей меня отвлек довольно-злорадствующий смешок. Я посмотрел на Паркинсон. Она практически не изменилась в лице с того момента, как я зашел в кабинет. Разве что глаза блестели, скорее всего, от радости и предвкушения чего-то. Что такого сказал директор, что Пэнси так обрадовалась? Блуждая в своей голове и придумывая план обольщения, я совершенно прослушал речь Дамблдора.

Я оглядел старост. Когтевранцы и Пуффендуйцы натянули на лица счастливые улыбки и оживленно переговаривались, Вислый как-то слишком уж глупо даже для него открыл рот и выпучил глаза, как будто не веря своим ушам. А Грейнджер... Грейнджер по сути занималась тем же, чем и я — наблюдала за реакцией всех присутствующих. Мерлин, да что же такого сказал директор?

— Подробную информацию о поездке и сборах вы получите у своих деканов, — услышал я. — А теперь, можете идти.

Когда мы с Паркинсон вышли из кабинета и оторвались от стальных старост, я наконец спросил:

— Ну и как тебе новость?

Пытаясь не выдавать себя, я решил узнать все издалека.

— О, ничего особенного. Для меня во всяком случае. Я уже сто раз была во Франции, — лениво ответила Пэнси. — А вот для тебя эта новость должна стать роковой, Драко.

— Почему это?

— Всего неделя на исполнение твоего обещания, иначе ты — проиграл. Вряд ли ты успеешь. Если конечно не решишь использовать любовный напиток, но единственное правило в нашей игре — не применять никаких приворотных зелий. Так что можешь сразу сдаться, я даже не стану насмехаться над тобой.

Теперь я понял, что в кабинете директора глаза Паркинсон блестели в предвкушении победы. Но я не так прост, как она думает. Хотя, она всего лишь пыталась меня запугать и лишить уверенности и у нее ничего не вышло.

— О, Пэнси, ты слишком пессимистична. С чего ты взяла, что я проиграю? Мой план как раз рассчитан на неделю. Так что, не делай поспешных выводов, детка.