Цирк-шапито (джен)

Я всего лишь фокусник, а не Пьеро и не Арлекин.

Гермиона с раннего детства любила цирк. Фокусники, акробаты, клоуны... Они творили чудо за чудом, будто были волшебниками. До одиннадцати лет она была точно уверенна, что будет работать в цирке.

А потом... Потом пришло письмо из Хогвартса. И время разделилось на две части: до и после. И вот та часть, которая была "до", стала забываться, стала ненужной, потому что ни один фокус не мог сравниться с чистой магией, с ощущением тепла от прикосновения к волшебной палочке.

Гермиона забыла о своей детской наивной мечте. И сейчас, разглядывая свое отражение в зеркале, она будто бы снова ощутила себя под этим волшебным куполом, вот только по другую сторону от арены.

Девушка была взбудоражена. В крови бурлил адреналин. Ее никто не должен был узнать: фигуру прятал черный элегантный смокинг, не женский, но все-таки чуть приталенный, яркий макияж, волосы аккуратно собраны сзади в хвост, на голове цилиндр, на руках перчатки, а лицо, на всякий случай, скрывала маска. И все равно она очень рисковала. Но дело того стоило. Дело даже стоило того, чтобы оставить Гарри и Рона, хотя в принципе им уже не нужна ее помощь: Волдеморт скоро будет уничтожен. Гарри почти выполнил свой долг, а она должна выполнить свой.

Гермиона сделала глубокий вдох, выкинула из головы все лишние и ненужные мысли и вышла из-за кулис. Легкая ухмылка тронула ее губы, когда она оглядела собравшихся. Здесь были все, кому она просто жаждала отомстить, и даже больше. Изящно поклонившись, Гермиона поспешила начать представление.

С виду легкие пассы рукой, и вот, кажется, публика просто не может отвести глаз. Никакого подозрения, не замечено никакой магии. Это гипноз, обычный гипноз, в который вплетены древние и очень сильные, практически никому не известные Неизмеримые Чары. Гермиона полгода их учила, чтобы построить на них свое выступление. Полгода... Именно столько прошло времени с момента убийства Пожирателями ее родителей, именно столько по всему немагическому миру пропадают знаменитые фокусники и циркачи.

Когда вас черви, как некий пасьянс, разложат,

Я крести на вас поставлю и в пику всем буду в бубны бить, дерзко смеясь.

Драко искренне не понимал этого веселого настроения среди Пожирателей. Как им не наскучил весь этот фарс. Словно дети, они в предвкушении ждали этого "цирка", чтобы потом убить, по сути, ни в чем не повинного "клоуна". А все придумала его сумасшедшая тетка Беллатриса. После того, как эта грязнокровка Грейнджер со своими дружками Поттером и Уизли сбежали из поместья, она совсем слетела с катушек и убивала маглов — фокусников, якобы за "утечку информации о волшебном мире и попытку приобщиться к нему, не имея на то прав". И, что самое смешное, Темный Лорд одобрил весь этот спектакль, хотя ему вообще было все равно, как развлекаются его подданные, пока это не мешало ему. Младший Малфой не участвовал в этом, из любопытства посетил первое представление, а потом понял, насколько это дико и безумно. А вот сегодня он пришел, толком даже не понимая зачем, поэтому остался в проеме дверей, изредка поглядывая на сцену.

И вот на сцену вышел фокусник. Пожиратели в предвкушении все как один уставились на него. Драко тоже стал внимательно следить, и по легкой нерешительной походке понял, что это девушка. Где-то в глубине он испытал жалость к ней, ведь знал, какой конец ее ждет. Постепенно в зале стало темно, представление началось...

Драко невольно залюбовался изящными и плавными движениями фокусницы, пока этот ослепительно белый цвет перчаток не стал причинять боль глазам. Но было практически невозможно прекратить смотреть на эти ловкие тонкие пальцы. Крик среди Пожирателей вывел его из транса, и он тут же перевел взгляд на зал. Кричал Долохов, кричал громко, от боли, впиваясь ногтями в свое лицо в попытке закрыть глаза, выцарапывая их. А остальные даже не пошевелились, словно ничего не происходило.

"Они загипнотизированы!" — догадался Драко. Ему было немного страшно и любопытно, кто же решился на такое, но на сцену смотреть он не стал: боялся, что во второй раз уже не сможет отвести глаз. Он предпочел следить за публикой, не испытывая ничего, кроме отвращения. Тем временем фокусница достала колоду карт и принялась перекидывать их из правой руки в левую и наоборот, описывая в воздухе высокую дугу. Внезапно резким движением несколько карт полетели в зал прямо на Макнейра, пригвоздив его к стене, будто это были стальные ножи. Как он не пытался вырваться, у него ничего не получалось. Макнейр был просто распят, из ран сочилась кровь. Еще несколько карт полетели друг за другом, парочка вонзилась прямо в сердце, остальные идеально перерубили шею и отсекли голову от тела. Теперь уже бывший палач испробовал на себе свое ремесло.

У Драко перехватило дыхание. Он осознал весь ужас творящегося в этом зале. Здесь всех ожидала Смерть, вызванная жестокой местью этой загадочной фокусницы. Все ближнее окружение Темного Лорда стояло здесь беззащитное, завороженное, и смиренно ожидало своей участи. Однако Драко не чувствовал никакого желания спасать их, он просто продолжал смотреть на эти Содом и Гоморру, скрываясь в темноте зала.

А фокусница продолжала делать пассы руками, погружая публику глубже в транс. Ловким движением она сняла свой цилиндр, чтобы достать оттуда мертвого кролика и кинуть его в зал.

Неповоротливый и неуклюжий Хвост даже подпрыгнул, чтобы поймать несчастное животное. А потом с жадностью откусывал куски уже гнилого мяса, громко чавкал, брызжа слюной, пока замертво не свалился, отравившись. Драко, чтобы его не стошнило от мерзкого зрелища, перевел взгляд на сцену.

«Этого просто не может быть!» — он был шокирован. Не смотря на то, что фокусница, а теперь Драко не сомневался, что еще и волшебница, весьма быстро надела цилиндр обратно, он узнал в ней заучку Грейнджер. Драко подавил возглас и желание рассмеяться. Он не хотел никоим образом выдать себя. Кто еще, кроме гриффиндорцев, был способен на то, чтобы так безрассудно, так рискованно и так смело сунуться в самое логово врага.

Неожиданно у Люциуса начался сильный приступ кашля. Отец Драко буквально разрывал свои легкие, хрипел, пытался избавиться от удушья, но безуспешно. Жабо на его аристократической рубашке, словно змея, настолько сильно сдавило шею, что пальцам не за что было зацепиться и ослабить эту хватку. И когда в легких кончился воздух, Люциус свалился, не подавая никаких признаков жизни. А Беллатриса стояла рядом, истерически смеялась и хлопала в ладоши, пока от ее ладоней ошметками не стали отлетать куски кожи и мяса. Она гнила заживо. На лице и на руках стали видны кости, а ее безумный смех все не прекращался, пока она не рассыпалась до конца.

Все Пожиратели ближнего круга Темного лорда был зверски убиты Гермионой Грейнджер, которая сама медленно осела на сцену и потеряла сознание.

Уже не скрываясь, Драко подошел к ней. Он не чувствовал ни жалости к Пожирателям Смертью, ни горечи от смерти Люциуса, ни злости на свою бывшую однокурсницу, а только зарождающееся чувство свободы от Лорда, от своего отца — деспота и тирана, от навязанного ими образа жизни. И уж тем более он не собирался мстить. Он осторожно взял Гермиону на руки и аппарировал в небольшую съемную квартиру в Лондоне, где он иногда тайно отдыхал от всего.

Вы не знали, что ящик фокусника — ларчик Пандоры...

Гермиона постепенно приходила в себя. Она чувствовала жуткую слабость и усталость, эти сложные чары вытянули из нее почти все силы. Открыв глаза, девушка поняла, что находится в совершенно незнакомом месте, и испуганно соскочила с дивана, на котором лежала. В кресле напротив сидел тот, кого она предпочла бы не видеть. Страх сковал все ее внутренности.

— М-м... Малфой? Где я? Как я здесь оказалась? Что...

— Тише, Грейнджер, успокойся, я не собираюсь тебе ничего делать, — вполне миролюбиво произнес Драко.

Гермиона посмотрела ему прямо в глаза.

— Почему я должна тебе верить? — на этот раз ее голос почти не дрожал.

Драко поднялся с кресла и подошел к ней.

— Потому что, если бы я хотел тебя убить, то уже сделал бы это...

Гермиона слушала его, затаив дыхание, и что-то подсказало ей, что он говорит правду. Она выдохнула и расслабилась, и это не осталось незамеченным Драко. Он предложил ей обратно присесть, а сам подошел к письменному столу и облокотился на него.

— Где мы? — задала вопрос Гермиона.

— Это моя квартира, не переживай, о ней никто не знает, я принес тебя сюда, потому что хотел как можно скорее убраться оттуда.

— Так ты... все видел? — она снова испугалась.

— Да, и я хотел спросить, что это было? Как ты вообще на это решилась?

Гермиона сначала замялась, а потом все рассказала, и про родителей, и про Неизмеримые Чары, ей просто было необходимо выговориться, а Драко спокойно слушал, изредка что-то спрашивая или вставляя комментарии. За разговорами прошел весь день. Около девяти часов вечера он начал собираться, Гермиона тоже хотела уйти, но Драко ее остановил.

— Знаешь, ты можешь здесь остаться на ночь и набраться сил, я никому ничего не скажу, тем более всем не до меня будет, сегодня ночью вернется Темный Лорд и... а, впрочем, это не важно. Здесь ты будешь в безопасности, а утром можешь идти, куда хочешь. И знаешь, Грейнджер, спасибо тебе за то, что избавила этот мир от этих уродов, не смотря на то, что среди них был мой отец.

С этими словами Малфой почти вышел из комнаты, но окрик Гермионы заставил его обернуться.

— Драко! — она сделала глубокий вдох и продолжила. — Прости за то, что считала тебя плохим. Ты был заносчивым и высокомерным, и порой вел себя как самовлюбленный эгоист, но ты не плохой. И спасибо, что спас меня.

Малфой кивнул ей в благодарность, он был удивлен, но Грейнджер всегда была слишком непредсказуемой.

— Прощай, Гермиона, — лишь ответил он, и вышел из комнаты.

— Прощай! — в прихожей захлопнулась дверь, и Гермиона осталась наедине со своими мыслями. За этот день она поняла, узнала и переосмыслила слишком много вещей.

А на следующее утро мисс Грейнджер покинула лондонскую квартиру безо всяких происшествий, не оставив после себя никаких следов пребывания. Он не выдал ее, как и обещал, и она благополучно добралась до Норы, где ее радушно встретила миссис Уизли.

Драко Малфоя она больше никогда не видела. Он был убит в одной из последних битв. Но вот их последнюю встречу, когда все стереотипы о нем и о себе были разрушены, она так и не смогла забыть.