Рождественское волшебство (джен)

Лили сидела на каменной скамейке. Кончики пальцев замёрзли и подрагивали, но Лили не покидала своего тайного пристанища в самой глубине сада. Снег уже успел припорошить её волосы, плечи, но всё продолжал и продолжал падать. Казалось, он будет идти вечно не только во всём мире, но и в её душе. Кристально-белые, мягкие на вид снежинки несколько секунд кружились в воздухе в причудливом танце, а затем присоединялись на земле к мириадам своих сестёр.Лили как завороженная наблюдала за их медленным умиранием на своих руках — белые вестницы зимы превращались на её тёплой коже в капли, подобные слезам, и исчезали в водовороте времени навеки.Наконец, Лили не выдержала. Она достала волшебную палочку и прошептала тихо-тихо одно лишь короткое слово. Казалось, мир замер, вставая перед юной волшебницей на колени. Снежинки замерли в воздухе, оборвав свой причудливый танец, оставив его незаконченным. Теперь Лили могла рассмотреть их поближе — все они имели разную форму, но у всех был одинаковый ярко-белый цвет.

«Чудо», — подумалось ей.

Чудо, которое не мог сотворить ни один из волшебников, даже Вольдеморт.Как только Лили подумала о нём, мысли тут же спутались, запорхали со скоростью тысяч корнуэльских пикси, а снежинки снова начали свой танец. С ней часто случалось такое — без достаточного внимания всё шло насмарку. Тут же Лили пробил холодный пот, а голова закружилась — а вдруг Тёмный лорд где-то рядом? Уже давно ходили слухи о том, что он набирает силу, привлекая на свою сторону всё новых и новых магов не только среди взрослых волшебников, но даже в Хогвартсе. Нигде не было спасения от его чёрной длани. Вот и Северус увлёкся его идеями, всё больше углубляясь в изучение чёрной магии. Лили вздохнула. Вместе со вздохом в воздух вырвалось облачко пара. Она поёжилась от собственных невесёлых мыслей. Северус был её другом детства, возможно, самым близким другом. Именно от него она узнала, что существует совсем другой мир, за гранью обыденного, мир, наполненный чудесами и волшебством. Сказать по чести, ей всегда казалось, что на свете есть вещи гораздо интересней, чем промозглый сырой Лондон, наполненный вечно спешащими куда-то людьми, но именно Северус открыл перед ней страну её грёз, заставил поверить, что волшебные палочки и сказочные звери вовсе не выдумка, а самая взаправдашняя правда. Он был таким же, как и она. Маленьким, потерянным, непохожим на других. Тогда, много лет назад разница между ними состояла лишь в том, что он знал, что они волшебники, а она — нет. Сейчас всё было по-другому. Пропасть между ними расширялась с каждым днём, росла стена недоверия и непонимания. Последней каплей была чёрная метка Вольдеморта, которую Лили увидела мельком на запястье Северуса. Для неё это значило, что пути назад больше нет, что теперь всё кончено. Она не могла больше быть его другом, не могла видеть, во что он превращается, снедаемый собственным гневом на весь мир и чёрной ненавистью.Лили вновь поёжилась то ли от холода, то ли от мыслей, роившихся в её голове, не дававших ей быть счастливой. А ведь сегодня Сочельник. Рождество было всегда её любимым праздником, потому что именно этот день в году был наполнен любовью до краёв, в этот день все улыбались и дарили друг другу тепло и нежность, что, несомненно, являлось лучшим подарком на всём белом свете. Но не в этот год. Сейчас всё было по-другому, и снег похрустывал под ногами скорее зловеще, чем весело. В воздухе витала беда. Её чувствовали все: ученики, преподаватели. Многие на это Рождество остались в Хогвартсе, пытаясь спрятаться от страха, поселившегося в их сердцах за, казалось бы, непоколебимыми стенами замка.Остался и Северус. Но Лили это обстоятельство скорее расстраивало, чем радовало. Она не могла спокойно общаться с ним, не могла смотреть в его тёмные глаза. Каждый их разговор заканчивался словесной перепалкой. Северус пытался доказать ей, на чьей стороне на самом деле сила, что времена требуют верного выбора друзей, Лили же лишь усмехалась — лучше умереть, чем присоединиться к тёмным магам, считавшим мерилом человеческой души чистоту крови. Её удивляло, что Северус до сих пор не пенял ей, что и сама она не отличается этим чудным качеством. Что ж... ещё не вечер.Лили вздрогнула от холода, пробиравшего до самых костей. Она настолько глубоко дрейфовала на волнах собственных мыслей, что даже не заметила, как на Хогвартс спустились сумерки, а в окнах замка зажглись весёлые, предпраздничные огни. Лили встала, отряхивая мантию от снега, и вдруг увидела его. Чуть поодаль, среди раскидистых деревьев стоял огромный олень и потряхивал прекрасными рогами, будто небрежным движением смахивая с них снежинки.Лили замерла. Конечно, ей бы не стоило никакого труда достать волшебную палочку и спугнуть зверя, но любопытство пересиливало — откуда в Хогвартсе олень? Осторожно, мелкими шажками Лили двинулась в его сторону. Олень замер, будто не замечая человека, из его ноздрей с шумом вырывались белые клубы пара. Лили уже подошла достаточно близко, так, что протяни руку — и дотронешься до тёплого, влажного носа животного. Но тут олень всхрапнул и, поднимая в воздух клубы снега, умчался прочь. Лили стояла и, как завороженная, смотрела на удалявшегося зверя. Почему-то ей вовсе не показалось, что он испугался — скорее подшутил над глупой человеческой девочкой — подпустил поближе и удрал.Лили выдохнула — оказывается, всё это время она задерживала дыхание — и пошла к замку, чтобы присоединиться к праздничному пиршеству. Рождество наступало, и Иисус улыбался своим детям с неба, будь то волшебники или простые магглы.

* * *

В Большом зале слышался весёлый смех и крики. Дамблдор, по своему рождественскому обычаю, поставил общий стол для учеников и преподавателей. Повсюду Лили видела знакомые, почти родные лица. Несколько человек из Когтеврана, две девочки из Хаффлпафа, с которыми она ходила на нумерологию, слизеринцы во главе со здоровяком Гойлом и Северусом, скромно примостившимся в самом конце банкетного стола. Лили нехотя отвела глаза, не желая встречаться взглядом с человеком, которого всё ещё считала своим другом.И тут в её поле зрения попала знакомая компания. Поттер, Блэк, Люпин и Пэттигрю забавно сражались на игрушечных волшебных палочках. У Джеймса была с головой трески, а у Сириуса — с головой попугая. Они задорно смеялись, делая новые выпады, а Римус и Питер всячески подбадривали дуэлянтов. Сама не ожидая того, Лили вдруг украдкой улыбнулась. Она никогда не воспринимала своих однокурсников всерьёз, особенно хулигана и задаваку Поттера, но сейчас почему-то почти рассмеялась. И, хотя Джеймс стоял к ней спиной, он, будто почувствовав её присутствие, развернулся и, одарив её белозубой, мальчишеской улыбкой прокричал через весь зал:

— Эй! Эванс! Иди к нам!

В эту секунду попугай Сириуса отрубил голову трески, шлёпнувшуюся с мокрым, почти настоящим звуком на пол. Блэк подскочил и издал победный клич. Джеймс лишь насмешливо улыбнулся и сел на своё место так, будто ничего не произошло, и Сириус вовсе не выиграл дуэль.Лили уже почти смеялась. Она прикрыла рот ладонью только для того, чтобы не расхохотаться в голос. Джеймс забавлял её, тогда как раньше только раздражал. Когда-то она считала его нахальным, дерзким хулиганом. Но сейчас, казалось, что он изменился. Вместо нахального он сделался смешным, вместо дерзкого — смелым. И когда она стала испытывать к нему симпатию, а не неприязнь?Лили всё ещё сомневалась. Украдкой она бросила взгляд на Северуса. Тот даже не обернулся в её сторону. Ни разу с того момента, как она вошла в Большой зал. Уверенной походкой Лили прошла мимо слизеринцев и присоединилась к четвёрке закадычных друзей. Они тут же расселись, уступая ей место между Сириусом и Джеймсом.

— Эванс, — насмешливо обратился к ней Поттер, — почему домой не поехала? К родителям, сестричке?

Лили в ответ невесело усмехнулась, сама не понимая, почему она так делает, и ответила:

— Мои родители — магглы, Поттер. В свете обстоятельств им будет безопасней без меня.

Джеймс тут же проглотил свой длинный язык. Хотя он сам был чистокровным волшебником, в эти тёмные времена даже он не был застрахован от приспешников Вольдеморта. Никто не был. И он прекрасно понимал страх Лили. Он и сам боялся, только об этом не знала ни одна живая душа. Разве что Сириус.Джеймс хотел ещё что-то сказать, но тут поднялся Дамблдор, чтобы сказать приветственную речь, поздравив всех со светлым праздником Рождества. Поттер пытался вслушаться в слова директора, но его постоянно отвлекала Лили, сидевшая рядом. То волосами взмахнёт — а у них был чудесный запах ландышей и сирени-, то сплетёт свои тонкие изящные пальчики на столешнице. Джеймс давно заприметил Лили. Не то что она была красавицей, но что-то в ней влекло его, заставляя думать о ней изо дня в день. Вот и сегодня он заметил, что она пошла в сад и зачем-то потащился за ней, да ещё предварительно превратившись в оленя. Дурья башка, если бы его заметили — им бы всем не поздоровилось. Но тогда Джеймс не думал об этом, он просто хотел полюбоваться на Лили Эванс в лучах заходящего зимнего солнца.Джеймс очнулся оттого, что услышал рядом с собой приглушенный смех. Сириус, конечно, не хотел прерывать директора, но всё-таки строил Римусу рожи, изображая, видимо, самого Джеймса, истекающего слюнями по Лили. Оба тихо посмеивались — друзья уже давно заметили, что Поттер неравнодушен к Эванс, и всячески подтрунивали над своим другом.Джеймс бросил на приятелей недовольный взгляд. Лучше злиться, чем смущаться. Тем временем профессор Дамблдор окончил свою речь, и пиршество началось. Чего только не наготовили сердобольные эльфы! Тут были и огромные жареные индейки, и засахаренные яблоки, и пудинг, и пирог из патоки! Студенты жадно накинулись на еду, пытаясь вместить в себя как можно больше.Римус и Сириус усердно чокались бокалами с тыквенным соком, предварительно превратив его под столом в вино. Профессор МакГоннагл неодобрительно покачала головой, глядя на своих любимых шалопаев, но всё же ничего не сказала. Всё-таки в Хогвартс пришло Рождество, а значит, и от школьных правил можно ненадолго отступить.Когда все наелись досыта, еда сама собой исчезла из золотых блюд и тарелок. Сириус удовлетворённо похлопал себя по животу, тем самым показывая, что ужин был просто бесподобным, как впрочем, и всегда.

— Эй, Эванс, — шепнул Джеймс Лили в самое ухо, чтобы близсидящие преподаватели и студенты не услышали, — У меня с прошлого похода в лавку Зонко сохранились фейерверки — пошли взрывать.

Лили удивлённо воззрилась на Поттера. Чтобы он и предложил ей куда-то пойти?! Но где-то в самойглубине души ей хотелось последовать за ним. Неизвестность манила её, но страх перед нарушением школьных правил пока что превозмогал желание повеселиться.

— Это неправильно, Джеймс, — шепнула она ему в ответ, — После темноты нам запрещается покидать Хогвартс. Да и как мы выйдем незамеченными?

Джеймс хитро подмигнул ей, он уже знал, что она согласилась.

— Я сейчас выйду из зала, ты — следом за мной через пять минут. Встречаемся около старой горбуньи.

Он ещё раз подмигнул недоумевающей Лили, затем встал и вместе с сопровождающими его друзьями покинул Большой Зал.

* * *

Лили всё ещё сомневалась, но всё-таки любопытство пересиливало волнение и даже страх. Подождав немного, она, как ни в чём не бывало, встала и направилась к выходу из Большого зала. На пути, как назло, она встретила Северуса. Тот попытался что-то сказать, но Лили претворилась, что не услышала его, и поспешила прочь. Сейчас ей вовсе не хотелось снова вступать в бессмысленные разговоры, сейчас ей хотелось веселиться. И, как ни странно, с Джеймсом.Почти бегом она дошла до статуи горбуньи. Поттер уже поджидал её, вальяжно облокотившись о стену.

«Всё-таки пришла», — подумалось ему.

— Ну что, Эванс, пошли! — задорно сказал он и достал из-за пазухи какой-то увесистый свёрток.

— Что это? — всё ещё недоумевая, спросила Лили, подозрительно покосившись на пакет.

Джеймс лишь усмехнулся. Развернув свёрток, он достал какую-то мантию и хлопушки.

— Держи, — сказал он, передавая Лили часть фейерверков, — распихай по карманам, а то ко мне всё не влезет.

Лили послушно взяла припасы и сделала то, о чем попросил Джеймс.

— А теперь! Фокус-покус! — засмеялся приглушённо Поттер, накидывая себе на плечи мантию.

Лили в шоке прикрыла рот ладонью. Тело Джеймса исчезло, теперь в воздухе парила лишь его ухмыляющаяся голова.

— Что это? — спросила она испуганно.

— Глупенькая, — рассмеялся Джеймс, — это всего лишь мантия-невидимка. Неужели никогда не видела?

-Не —ее-т, — протянула Лили, — только читала о них.

— Ну, будет разговаривать, — всё ещё снисходительно улыбаясь, сказал Джеймс, — пора идти. Забирайся под мантию и, Лили, ничему не удивляйся!

Лили вспыхнула — он первый раз назвал её по имени. Благо, сумрак коридора скрыл румянец, заполыхавший на её щеках. Она осторожно скользнула под мантию-невидимку, почему-то стараясь не касаться Джеймса. Однако это было практически неволможно.Тем временем Поттер накинул на их головы капюшон, достал из кармана кусок старого пергамента и прошептал:

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!

Перед изумлёнными глазами Лили по пергаменту побежали слова, начертанные зелёными чернилами, а затем возникла какая-то карта.

— Что это такое? — не унималась девушка.

И, хотя она обещала ничему не удивляться, странный чертёж с двигающимися на нём фигурками заставлял её задуматься, а не практикует ли Джеймс Поттер запрещённые заклинания?Джеймс досадливо, но всё же с некоторой толикой гордости встряхнул непослушными тёмными волосами и ответил:

— Это карта, которая поможет нам выйти из замка незамеченными. Так... Посмотрим. Филч сейчас находится на пятом этаже. Наверное, снова воюет с Пивзом... Дамблдор в своём кабинете, МакГоннагл и Слагхорн — в учительской. Можно смело идти.

— Откуда у тебя эта штука? — взволнованно спросила Лили.

Ей почему-то казалось, что кусок пергамента наполнен зловещей, тёмной магией.

— Эванс, да успокойся ты, наконец! — зашипел на неё Джеймс, ногами запутавшись в подоле мантии,— Это всего лишь безобидная безделушка, наколдованная мной и ребятами. Ты идёшь со мной или нет?

Лили задумалась снова над своей проблемой: нарушить все возможные школьные правила, воспользовавшись мантией-невидимкой и волшебным предметом, свойства которого неясны? Обмануть доверие преподавателей? Неужели она, блестящая ученица, может так поступить?

-Ладно, — сказала она Джеймсу, — пошли.

Поттер улыбнулся про себя. Он знал, что рано или поздно Эванс сдастся и последует за ним. Он достал волшебную палочку и, прошептав "Диссендиум!", слегка стукнул горб статуи. Тут же на глазах у удивлённой больше прежнего девушки горб раскрылся, образуя проход, в который спокойно можно было войти вдвоём.Джеймс схватил Лили за руку, отчего та вздрогнула, но вырваться не попыталась, и потянул её в жерло прохода за собой. За ними горб тут же сомкнулся вновь, оставляя их в кромешной темноте.

"Люмос", — произнесла Лили, и на конце её палочки вспыхнул призрачный голубой огонёк.— Куда ведёт этот туннель? — спросила девушка, едва поспевая за быстро идущим вперёд Джеймсом.

Тот лишь подмигнул и заговорщически ответил:

— Прямо в подвал "Сладкого Королевства", Эванс.

Они быстро шли по проходу, больше не разговаривая. Джеймс крепко сжимал ладонь Лили в своей руке, а на её щеках пылал пунцовый румянец смущения, сокрытый темнотой подземелья.Наконец, впереди показалась старинная каменная лестница. Не дав Лили отдышаться, Джеймс потянул её вверх. Они всё поднимались и поднимались. Казалось, ступенькам не будет конца, когда, наконец, Поттер остановился, выпустил руку Лили и стал ощупывать низкий потолок.

— Есть! — приглушённо прошептал он и обеими руками надавил на потолок.

Люк, а это был именно он, с тихим скрипом открылся, и Лили увидела часть комнаты, походившую на подвал. Везде стояли ящики и корзины, наполненные сладостями. Без сомнения, они очутились в "Сладком Королевстве".Лили и Джеймс тихонько выбрались, стараясь оставаться под мантией-невидимкой, и Поттер снова взял ладонь девушки в свою руку. Они осторожно поднялись на второй этаж и очутились за прилавком. Здесь пиршество в честь Рождества шло полным ходом. Кондитерская была забита волшебниками и колдуньями, попивавшими горячий шоколад и лакомившимися разнообразными сладостями. Соседи поздравляли друг друга с праздником, попеременно поднимали бокалы и чокались.Осторожно, чтобы ни на кого случайно не наткнуться, Джеймс и Лили проскользнули под стойкой и вышли на улицу. Джеймс напоследок высунул из-под мантии руку и зачерпнул горсть леденцов.Отойдя подальше, Джеймс и Лили сняли мантию-невидимку. Теперь они стояли, немного дрожа от холода, — никто из них не догадался прихватить с собой тёплые вещи.

— Может, по сливочному пиву, Эванс, — неуверенно протянул Джеймс.

— Нет уж, Поттер, — серьёзно сказала Лили, хотя в её глазах зарождались искорки смеха, — раз пришли взрывать фейерверки, так давай уж взрывать. Я и так из-за тебя страху натерпелась.

Джеймс задумчиво покачал головой, а затем сделал приглашающий жест в сторону небольшого подлеска, запорошенного снегом, будто сахарной пудрой.

— Как знаешь. Тогда пошли! — снова весело сказал он.

Снег хрустел под их ногами, а изо рта вырывались облачка белого пара. Тяжело дыша, они дошли до самой чащи, где ни жители деревушки, ни случайные прохожие не появлялись. Это было опасно, но одновременно доставляло неимоверное удовольствие. Нет никаких правил, нет взрослых, которые будут указывать, что и как делать. Есть только он, она и стремительно приближающееся Рождество. Казалось, стоит лишь обернуться, и среди деревьев увидишь знакомые по красочным картинкам в детских книжках сани с бубенчиками.А снег всё падал и падал, оседая мягкой белой порошей на волосах и одежде.Джеймс достал из кармана хлопушки и воткнул самую большую из них прямо в сугроб.

— Инфламацио! — прошептал он, и кончик фитиля тут же начал тлеть, разгораясь с каждой секундой всё ярче.

Джеймс быстро отбежал и, схватив Лили за руку, потянул её прочь.Только они успели укрыться за ближайшим разлапистым деревом, как фитиль догорел, и с оглушительным грохотом хлопушка взорвалась. В воздух взлетел огромный огненно-красный феникс, разгоняя своим светом ночную мглу. Птица сделала несколько взмахов широкими крыльями и истаяла в воздухе.

-Как красиво, — только и смогла прошептать Лили, завороженная прекрасной картиной.

-Это ещё не всё, — ответил Джеймс, продолжая сжимать её окоченевшую ладонь в своей, — Смотри, что будет дальше.

И действительно, через несколько секунд после исчезновения феникса, из хлопушки в воздух выпорхнуло несколько сотен бабочек. Странно было наблюдать столько ярких, радостных цветов на фоне белого-белого леса. Бабочки, кружась, складывались в слова, а затем и в целые фразы.

«С Рождеством!», — гласило их первое послание.

«Счастливых праздников!» — вторая надпись зажглась в тёмных небесах.

Затем бабочки покружились немного и, казалось, уже были готовы исчезнуть, истаяв в морозном воздухе, но всё-таки сложились в третью фразу:«Лили Эванс, ты — чудо».

Лили вспыхнула и молниеносно обернулась к Джеймсу. Тот уже засовывал в карман волшебную палочку, но был пойман с поличным и смущённо отвёл взгляд. В свете увядающих бабочек Лили видела, как он покраснел. Она не стала ничего говорить, а лишь сжала его руку чуть сильнее, то ли в знак признательности, то ли, отвечая взаимностью на его отношение. Она и сама ещё толком не знала. Здесь, наедине с ней, он был совсем другим — вовсе не задавакой и шалопаем. Он был... милым. Это и радовало и пугало одновременно. Как Джеймс Поттер может быть милым? Он же невыносим! Но сильнее всего Лили пугало то, что ей это всё больше и больше нравилось!

— Пойдём обратно в Хогвартс, — сказала она, выпуская его ладонь.

Джеймс секунду думал над этим предложением, а затем хитро ответил:

-Нет, Эванс, погоди. Жди меня здесь, я скоро вернусь, — и он исчез, так и не дав Лили даже запротестовать.

* * *

Прошло пять минут, затем десять, но Джеймса всё не было. Лили уже было забеспокоилась, стоя в одиночестве под заснеженными кронами деревьев, озябшая и слегка напуганная, когда из леса на опушку вышел величественный олень. Девушка задохнулась от волнения — зверь был тем же самым, что и сегодня в саду Хогвартса.Она неуверенно подошла поближе. Олень не убегал, как прежде. Лили уже стояла вплотную. Она протянула руку и коснулась носа животного. Олень стоял спокойно, а потом вдруг лизнул руку Лили большим шершавым языком. От неожиданности она взвизгнула, но зверь и не думал убегать. Он стоял, как и прежде заглядывая Лили в лицо большими чёрными глазами.И тут догадка поразила девушку.

— Неужели ты Джеймс?! — почти вскрикнула она, прикасаясь кончиками пальцев к покрытой шерстью морде животного.

Олень, казалось, обрадовался такому заявлению и покачал в знак согласия головой.

— Но как? — внезапное понимание озарило лицо Лили, — Ты анимаг? Но ведь так же нельзя! Если тебя поймают, то накажут...

Но Джеймс, видимо, не слушал. Он замотал головой, отмахиваясь от слов Лили, а затем преклонил перед ней колени.

— Чего ты хочешь, Джеймс? — спросила она несмело, хотя примерно понимала, чего он добивается, — Нет, нет и ещё раз нет, — зачастила она, когда окончательно удостоверилась в правильности своей догадки, — я не буду этого делать!

Олень недовольно всхрапнул и топнул копытом, отчего снежная крошка разлетелась во все стороны.Лили всплеснула руками.

— Ну, хорошо-хорошо, Джеймс Поттер, — сказала она укоризненно, — Но это последний раз, когда я соглашаюсь куда-либо пойти с тобой, — добавила она, обхватив оленя за шею и забираясь ему на спину.

Лили крепко держалась, практически впиваясь коленями в бока Джеймса. Тёплая густая шерсть не давала ей окончательно замёрзнуть, вселяя какое-то чувство уверенности.Джеймс пошёл шагом вдоль опушки, оставляя отчётливые следы копыт на снегу.

— Только не беги, — прошептала Лили ему на ухо.

Казалось, только этого ему и было надо. Не успела она закончить свою просьбу, как олень сорвался с места и припустил в сторону леса.Они мчались со скоростью света, ветер свистел в ушах Лили. Поначалу было дико страшно, но потом в груди вдруг родилось совсем иное чувство — чувство полной свободы. Она ощущала, как под её руками бешено бьётся пульс Джеймса, как напрягаются его мышцы под кожей, как сбивается его дыхание. А он всё гнал и гнал, пока они не выскочили на лесную поляну с замёрзшей гладью озера на ней. Джеймс остановился как вкопанный, белый пар вырывался из его ноздрей. Он вновь преклонил колени, давая Лили спуститься. Когда она соскользнула с его спины, он медленно пошёл в сторону деревьев, а через несколько минут оттуда вышел взмокший и тяжело дышащий Джеймс.

— Тебе понравилось? — спросил он чуть напряжённо, подойдя поближе к девушке.

— Это... это было, — она не находила слов, — наверное, это было волшебство.

Они стояли, молча глядя на искрящуюся в свете луны, замёрзшую поверхность озера. Лили тихонько сжала кончики его пальцев в своей ладони. Ей не хотелось сейчас спрашивать, ни о том, как он стал анимагом, ни о том, почему он не открылся преподавателям. Гораздо приятнее было смотреть вместе на луну, в самый сочельник, держась за руки.Видимо, прошло достаточно много времени, прежде чем Джеймс сказал:

— Пора возвращаться, иначе нас будут искать.

— Но я не хочу, — горячо сказала Лили, продолжая любоваться окружающей красотой.

— Вот и я также не хочу уходить отсюда каждый раз, когда бываю здесь. Но нам действительно надо идти, — помолчав минуту, он добавил, — Давай аппарируем прямо ко входу в «Сладкое Королевство».

Лили согласно кивнула и, бросив последний взгляд на рождественский лес, они растворились во мгле.Всю обратную дорогу оба молчали — и когда пробирались по туннелю до статуи горбуньи, и когда шли по тёмным коридорам до башни Гриффиндора.Шепнув Полной Даме пароль, они, всё ещё не снимая мантию-невидимку, скользнули в гостиную. В камине догорал огонь — все уже разошлись по спальням.Джеймс снял мантию и, свернув её, спрятал за пазуху.Они всё ещё держались за руки, не разрывая сплетения пальцев. Лили подошла ко входу в спальню для девочек и вздохнула — ей хотелось, чтобы эта ночь длилась вечно.Неожиданно над их головами зазвенел колокольчик. Джеймс посмотрел вверх и чуть заметно улыбнулся:

— Омела, Лили, — сказал он.

Лили несмело подняла голову и увидела рождественский венок.

Часы били полночь, в Хогвартс пришло Рождество, а Джеймс Поттер целовал Лили Эванс под переливчатый звон колокольчиков.

* * *

Дорогие читатели,я буду рада если вы напишите отзывы.