Chasing The Sun (гет)

"The storm is upon me

But I'm chasing the sun..."

— The Calling, 'Chasing The Sun'.

Это было очень долгое лето.

Северус сидел в своей гостиной в полумраке; потертые шторы были задернуты, и единственным источником света служило тусклое пламя камина, горящего без надобности в и так довольно душной комнате. Бессмысленный взгляд тёмных глаз был устремлен на пылающие, уже наполовину истлевшие брёвна. Рука небрежно охватила горлышко бутылки. Подняв другую руку, он сжал длинными пальцами переносицу и на мгновение зажмурился.

Вдруг языки пламени взметнулись вверх, он подался вперёд и плавным движением выхватил палочку из рукава, а глаза его сузились. Через мгновение огонь позеленел, и он немного расслабился, облегченно вздохнув, и взмахнул палочкой.

— Да?

— А, Северус, рад застать тебя дома. Ты не занят? — приветливо-жизнерадостный голос Альбуса Дамблдора нарушил тоскливую тишину дома, которая вполне могла бы сойти за умиротворение, если не проявлять особой внимательности.

Где мне ещё быть, надоедливый старый козел? Я же не уеду в отпуск, в конце концов, а призывают меня только ночами. Хотя стоило признать, что он не имел ни малейшего понятия, сколько сейчас было времени.

— Конечно нет, директор, — ответил он без всякого выражения, делая ещё глоток из бутылки. Спрятав свою палочку, Северус упал обратно в кресло и закрыл глаза.

— Я хотел бы поговорить с тобой, перед тем как беседовать с остальными учителями. Мне очень жаль, но я снова вынужден отклонить твою заявку на пост преподавателя Защиты…

Ничего другого он и не ожидал. В этот раз он подавал заявку исключительно по привычке или, возможно, просто из упрямства, естественно, даже не надеясь получить эту должность. Дамблдор никогда не озвучивал причин своего отказа, но Северус в этом и не нуждался.

— И как вы собираетесь превзойти свои прошлые триумфы? — иронично спросил он, не утрудившись открыть глаза. — Длинную череду никчемных идиотов и психически больных завершили двое приспешников Тёмного Лорда, некомпетентный мелкий уголовник и оборотень. Что теперь?

— В этом году назначение производил не я.

Это утверждение, в сочетании с внезапной потерей весёлых ноток в тоне его работодателя, заставило Северуса нахмуриться и чуть поднять голову:

— Я сейчас не в настроении разгадывать загадки. Что вы имеете в виду?

— Министр настоял на выборе учителя Защиты.

— Что? Министерство не обладает достаточными полномочиями, чтобы так сильно вмешиваться …

— Уже обладает, — немного мрачно ответил Дамблдор. — Конечно, никаких других претендентов не было, но я не думаю, чтобы их наличие что-либо изменило. Одной истории Гарри было недостаточно. Мерлин знает, как им до сих пор хватает терпения и упрямства игнорировать мальчика. Но ты подтвердил его рассказ, Северус, хотя я уверен, не из желания оказать ему поддержку. Ты показал Корнелиусу свою Метку, тем самым дав понять, что Хогвартс верит Гарри. Министр хочет приглядеть за нами. Не говоря уже о том, что некоторые члены Попечительского совета не огорчатся, узнав, что в ближайшем будущем нам придется тратить время на попытки угодить бюрократии.

Мог бы и сам догадаться. Скривившись, зельевар сделал ещё глоток из уже почти опустошенной бутылки.

— Отлично. Ну и кого посадят на наши хрупкие шеи? Макающую перья в чернила министерскую шестерку?

— Совсем нет. Старший заместитель министра собственной персоной. Августейшая особа с очаровательным именем: Долорес Амбридж.

Северус зажмурился, пытаясь собраться с мыслями:

— Кряжистая женщина с жабьим лицом? — он встречался с ней всего пару раз в Министерстве.

— Пожалуйста, не оскорбляй её, Северус, она ведь даже не приступила к работе. Поверь, у тебя ещё появится шанс наверстать упущенное, — Дамблдор помолчал немного, прежде чем добавить, уже чуть тише. — Я должен попросить тебя проявлять сдержанность, понимаешь? Не сомневаюсь, твоё самообладание будет на самом пределе. Но Министерство может усложнить жизнь всем нам, если кто-то сильно не поладит с Долорес. Я призываю каждого к посильному сотрудничеству с ней.

— Можно я поприсутствую, когда вы будете рассказывать это Минерве? — он вздохнул. — Почему вы согласились на это, директор? Снующее вокруг Министерство — последнее, что нам нужно. Скажите Фаджу взять свою паранойю и засунуть её в…

— Северус, пожалуйста. Мы не можем позволить себе противодействовать Министерству, по крайней мере, не сейчас. Они нам ещё понадобятся, правда, иногда я не могу вспомнить, зачем.

— Ладно, ладно. Просто пусть она держится от меня подальше. У меня и так предостаточно дел и нет времени забавляться с домашней питомицей Фаджа.

— Как ты, Северус? — спросил Дамблдор серьёзно, и тот открыл глаза, дабы бросить злобный взгляд в сторону камина. Он ненавидел этот вопрос. Было бы не так плохо, если бы директор хотя бы был искренним, но в списке причин, побудивших его поинтересоваться делами профессора Хогвартса, реальная забота о добром здравии дражайшего зельевара стояла где-то в самом конце.

— Выживаю, как и всегда. Следующее совещание во вторник?

— Да.

— Там и увидимся, если до тех пор ничего важного не произойдет, — он снова взмахнул палочкой в сторону камина, обрывая связь с Дамблдором прежде, чем тот успел ответить.

— Сволочь, — вздохнул мужчина, допивая пиво, и наклонился, чтобы поставить пустую бутылку на пол к нескольким другим. Итак, министерская шестёрка. Какое веселье. Правила игры и так становились всё сложней, и без зудящего под носом правительства с его попытками вмешаться. У него было чувство, что директор чего-то недоговаривал, хотя это, собственно, удивления не вызывало.

Только он снова расположился в мягком кресле, как вдруг пламя в камине опять позеленело.

— Господи, как я популярен, — пробормотал он раздражённо, потянувшись за палочкой, и неприветливо выдохнул: — Что?

— Здравствуй, Северус. Я тоже очень рада тебя видеть.

Он скривился:

— Поппи, я же сказал, когда я вернусь в Хогвартс, ты сможешь сколь угодно воображать себя моей матерью хотя бы потому, что я вряд ли сумею тебя остановить. А до тех пор я в отпуске. Оставь меня в покое, — зельевар нахмурился, удивившись собственной враждебности, и попытался успокоиться. На самом деле, ему даже нравилась Поппи Помфри, да и друзей у него было не так много, чтобы позволить себе потерять одного из них.

К счастью, целительница знала его с одиннадцати лет и уже давно привыкла к его вспыльчивости.

— С превеликой радостью, но мне необходимо поговорить с тобой о следующем семестре. Один студент изъявил желание факультативно изучать колдомедицину, а так как ты играешь большую роль в работе Больничного Крыла, я хотела обсудить этот вопрос с тобой.

— Невозможно, — ответил он коротко. — Конец разговора.

— Северус…

— Поппи… — передразнил он. Вздохнув, он наклонился вперёд и опёрся локтями о колени, глядя в пламя камина. — Ты и сама вполне понимаешь, что это невозможно. Не знаю, зачем ты вообще спрашиваешь.

— Этот конкретный студент уже ознакомлен с основами колдомедицины и имеет все основания выказать такое желание в такие времена, — осторожно ответила медсестра, и глаза Северуса сузились, а разум его прояснился, и мысли вдруг оформились с болезненной ясностью.

— Ох, скажи, что ты шутишь. Грейнджер?

— Как ты узнал?

— Дай мне Мерлин силы и терпения! — он выдохнул, глядя на вздымающиеся языки пламени. — Знаешь, Поппи, я не идиот. Кто ещё, если не Грейнджер?

— Ладно, ты прав, это именно она. Она понимает, что идёт война, и хочет помочь. К тому же, это неплохая идея. Она способная девочка, а мне действительно не помешал бы помощник. И ты не можешь отрицать, что было бы замечательно, если б кто-нибудь из друзей мистера Поттера имел понятие о лечении травм, учитывая частоту, с которой мальчик умудряется пораниться. Особенно сейчас.

Он нахмурился и устало потер переносицу. Грейнджер, в самом деле, ну неужели она не может наконец запомнить, что от добра добра не ищут? Хотя могло быть и хуже. Это мог бы быть Поттер. Эту мысль сопроводила волна дрожи по позвоночнику.

— Нет.

Поппи вновь заговорила, в оживленном и деловитом тоне:

— Если ты сможешь назвать мне хоть одну уважительную причину для отказа, Северус, я тотчас напишу ей, что занятия невозможны. Если они поставят по угрозу твою безопасность или нарушат планы Ордена, только скажи. Но если единственная причина для возражений — просто твоё нежелание, тогда молчи.

Он снова нахмурился, сознавая, что ответить ему нечего. Это действительно была единственная причина, но он считал её вполне весомой. Похоже, пора столкнуться лицом к лицу с реальностью: в конце концов, ему придется позволить всезнайке суетиться над ним и совать свой нос в его жизнь. Она и без этого была жутко невыносимой. Хотя это суждение не было действительно справедливым… Он недолюбливал её в меньшей степени, чем других учеников, и даже признавал — хоть и неохотно, что она была смышленой. Тем не менее, должен же был быть другой выход из этой дурацкой ситуации…

— Она ещё ребёнок.

— Я сказала ей это сразу, как только она ко мне обратилась, — сухо ответила Поппи, — на что она мне ответила, цитирую: «Хорошо. Пожалуйста, скажите Сами-Знаете-Кому, что мы слишком молоды на данный момент, и пусть он, если не сложно, отложит царство террора до нашего совершеннолетия».

Северус чуть слышно фыркнул. Девчонка была права, хоть это и раздражало. Что бы кто ни думал, Трио, определенно, будет активно вовлечено во всё происходящее. Мордредовы яйца! У него действительно не было оснований для отказа, по крайней мере, логичных и рациональных. Но если Грейнджер получит возможность безнаказанно вертеться под ногами, всё увиденное и услышанное она будет рассказывать маленьким паразитам, гордо именуемым её друзьями. И дальше, по сарафанному радио, информация легко может распространиться по всей школе. А этого ох как не хотелось.

— Что ты успела ей выболтать? — холодно спросил помрачневший зельевар.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне, Северус Снейп, — отрезала Поппи. — Директор лично сообщил ей об Ордене Феникса, и если у тебя по этому поводу есть какие-то вопросы, к нему и обращайся. Я пока не давала ей согласия на занятия, хотела сначала обсудить этот вопрос с тобой. И если у тебя сейчас нет разумных возражений, коих я сегодня так и не услышала, то в первый же день семестра я начну занятия с мисс Грейнджер и попытаюсь объяснить ей, каково на самом деле быть целительницей Ордена.

Северус стиснул зубы. Он ненавидел быть загнанным в угол.

— Только при определённых условиях, — буркнул он, признав поражение и уступая с неохотой.

— Я расскажу ей только то, что ей знать необходимо. Как ты уже тонко подметил, Северус, она ещё ребенок, и я постараюсь огородить её от самого худшего. И если ты собираешься настоять, чтоб она поклялась держать всё в тайне, не перегибай палку. Неужели ты действительно думаешь, что она будет сплетничать? Или что я дам ей возможность?

И в этом Помфри снова была права. А жаль. Определенно, это был не лучший день для Северуса. Уставившись на языки пламени в бессильном раздражении, он покачал головой:

— Мы попробуем, — сказал он, наконец, с недоброй снисходительностью, — и если из этой затеи ничего не выйдет, всё прекратится.

— Спасибо тебе, Северус, — немного помолчав, медсестра участливо спросила: — У тебя все в порядке? — и мужчине пришлось совершить над собой усилие, чтобы сдержать вздох. Вопрос Поппи подействовал на нервы немного меньше, чем докучливость Дамблдора — по крайней мере, зельевару казалось, что её на самом деле интересовал ответ.

— Я всё ещё здесь, не так ли? — раздраженно ответил он. — Предполагаю, мы с тобой увидимся в школе. И, пожалуйста, постарайся запомнить, что ты не моя мать, — от этой мысли его губы скривились в горькой усмешке, и он без особого энтузиазма ответил на теплое прощание Поппи Помфри, после чего закрыл каминную сеть. Итак, похоже, весь следующий семестр он проведёт в роли живого учебного пособия для Грейнджер в её бесконечных попытках узнать всё обо всём. И это в перерывах между хождением по канату, натянутому между двумя хозяевами, да ещё придётся постоянно находить способы увильнуть от топорного вмешательства Министерства. Сущее веселье.

Дрова в камине совсем потухли, и гостиная вновь наполнилась мраком и темнотой, как вдруг левую руку Северуса пронзила мучительная боль, переходящая от ожоговой к глубокой, почти режущей — до колик знакомое ощущение.

— О, просто замечательно, — потирая руку, он встал с кресла и, сплюнув, призвал мантию и маску. — Идеальное окончание идеального, мать его, дня.

* * *

Гермиона не знала, как должна выглядеть штаб-квартира Ордена Феникса, но она уж точно не ожидала увидеть террасированный домик грегорианской постройки в самом сердце Лондона. Профессор МакГонагалл объяснила, что этот дом принадлежит Сириусу и некоторое время пребывал в запустении, пока тот находился в Азкабане, и после был в бегах. Но несмотря на это Гермиона ожидала чего-то более… грандиозного.

К приятному удивлению девушки, на крыльце её ждал Рон. Он снова вырос, рассеяно отметила она, обняв его.

— Ты не должен был дожидаться меня здесь.

Рон ухмыльнулся ей:

— Я был просто обязан. Мама заставила нас заниматься уборкой. Это жестоко с её стороны. Я был только рад поводу сбежать.

— Боже, как ты обо мне заботишься. Спасибо.

— Всегда пожалуйста. Итак, тебе стоит кое-что знать… В коридоре висит портрет матери Сириуса, и она редкостно скверная старая... — он виновато посмотрел на Декана своего факультета, которая ответила ему твёрдым взглядом, и продолжил: — …Женщина. Поэтому вблизи портрета лучше вести себя тихо, чтоб не разбудить её. Если она проснётся, на нас обрушится неиссякаемый поток брани и оскорблений. Думаю, всё остальное может подождать, пока мы поднимемся наверх, — он состроил рожу. — Ели честно, больше рассказывать особо и нечего. Никто не делится с нами важной информацией.

— Потому что вам незачем обладать ей, мистер Уизли, — сухо ответила МакГонагалл. — Вот и всё, мисс Грейнджер, оставляю вас на попечение вашим друзьям.

— Спасибо, профессор.

Рон повёл Гермиону по тёмному, мрачному залу с преувеличенной осторожностью. Они остановились перед ступенями, ведущими на второй этаж, она выпустила из переноски Живоглота и позволила ему исследовать дом, а Рон, стоящий рядом, вдруг внимательно прислушался и поморщился:

— Кажется, они все ещё суетятся, там, в конце зала. Давай пока не будем туда заходить.

Гермиона заговорщицки ему улыбнулась:

— Большие пауки?

Рон вздрогнул:

— Огромные. И это не смешно.

Подруга фыркнула и похлопала его по плечу. Они вошли в небольшую комнату, и Гермиона осмотрелась — эту спальню ей придется разделить с Джинни.

— Итак, мы в жилище Ордена Феникса.

— Да. Не очень впечатляет, правда? — сухо ответил Рон, плюхнувшись на кровать своей сестры. — Многое происходит не так, как мы ожидали. Мы говорили об этом всё лето, но… я не знаю. Мы только и делаем, что вычищаем грязные, захламленные комнаты, а если начинается собрание Ордена, нас тут же отправляют в постели. Фред и Джордж разрабатывают устройство, которое позволяет хоть что-то услышать — ты потом увидишь — но, на самом деле, это бесполезно. Нас пытаются держать в стороне, — он вздохнул. — Единственный, кто удосужился сказать нам что-то, кроме «Добрый вечер!» — это Дамблдор. Да и он попросил меня ни о чем не рассказывать Гарри, но не объяснил, почему.

— Он писал мне, и тоже об этом просил. Бедный Гарри… после всего, что ему пришлось пережить, они просто закрыли его в этом доме.

Они обменялись неловкими взглядами, и Рон попытался сменить тему:

— Ты уже спрашивала мадам Помфри про твоё это, ну, целительство?

— Да, она сказала, что ей необходимо согласовать это кое с кем, но она почти уверена, что нам позволят заниматься. Думаю, мадам Помфри должна посоветоваться с Дамблдором, но с кем ещё, не имею не малейшего представления. Она обещала вскоре со мной связаться.

— Ну, вот и хорошо.

— Итак, Сириус сейчас здесь?

Рон передёрнул плечами:

— Да, но… Конечно, вы увидитесь, но немного позже. Сириусу не стоит выходить из дому — не когда его колдографии с подписью «Разыскивается» украшают фонарные столбы по всему магическому Лондону. Из-за этого он чувствует себя подавленным и большую часть времени проводит в своей комнате, а иногда просто слоняется по дому без дела. Или ругается со Снейпом.

— Профессор Снейп тоже здесь?

— Упаси Мерлин, нет! — Рон наигранно вздрогнул и криво усмехнулся: — Ха, мы застали его всего два раза. Он никогда не остается надолго — приходит на собрания, а после сразу исчезает. Другие члены Ордена обедают с нами или просто забегают повидаться. К счастью, Снейп — исключение.

— А кто ещё живет в этом доме?

— Постоянно — только Сириус. Люпин раньше наведывался довольно часто, но сейчас он уехал вести переговоры с оборотнями, пытается убедить их не принимать сторону Сама-Знаешь-Кого. Правда, мы не знаем, чем заняты остальные. Иногда заходит парочка авроров, Кингсли, Тонкс — кстати, Тонкс классная, вы подружитесь, — и ещё Грозный Глаз, на этот раз, настоящий. Порой заходят Дамблдор с МакГонагалл, и один раз заглянул Хагрид, но он теперь тоже на каком-то секретном задании. Все как в рот воды набрали. Честно говоря, я уже собирался поприжать Билла, ведь он член Ордена. Он тоже молчит, в то время как его братьев и сестру считают за маленьких детей, которых можно отправлять по кроватям, пока взрослые разговаривают.

Гермиона почувствовала досаду и раздражение в голосе Рона, но не успела ответить — её перебил вопль, донёсшийся из-за двери:

— РОН!

— ЧТО? — крикнул в ответ Рон, чуть не оглушив подругу, и та свирепо на него зыркнула.

— Гермиона уже приехала?

Хоть она и любила Уизли, как собственную семью, порой желание убить рыжего-другого пересиливало привязанность. Закатив глаза, девушка подошла к приоткрытой двери и выглянула в коридор:

— Почему бы не спросить меня саму?

* * *

Вскоре Гермиона начала понимать причину раздражения Рона. Их держали в стороне от всего, имеющего хотя бы малейшее значение, и часы текли мимо в затхлости серых комнат, покрытых паутиной, а иногда опасными для здоровья предметами.

Её очень впечатлило новое изобретение братьев Уизли: удлинители ушей. Но, к сожалению, воспользоваться ими удалось лишь однажды — вскоре кто-то из взрослых пронюхал, что к чему, и на двери кухни наложили сильные защитные чары. Сириуса Гермиона повстречала всего пару раз, и была шокирована овладевшей им апатией, совсем не свойственной его неунывающей натуре.

Портрет миссис Блэк вскоре стал главным недостатком в жизни Гермионы. Ей нравилось читать, усевшись под лестницей, и наблюдать за поднимающимися и спускающимися людьми. Но стоило лишь портрету заметить ее, как весь дом наполнялся оглушительными криками о недостойных грязнокровках, заполонивших фамильный особняк знатного чистокровного рода. Никто так и не нашел иного способа заткнуть миссис Блэк, кроме как просто занавесить портрет.

В конце июля в дом на площади Гриммо прибыла Помфри. Она спешно завела Гермиону в пустую комнату.

— Все сложилось удачно, мисс Грейнджер, ваше просьбу я выполню. Если у вас еще есть желание, мы можем приступить к обучению колдомедицине в начале семестра.

Сперва Гермионе захотелось взвизгнуть от радости, но эйфория быстро прошла: она принялась за это не ради развлечения, а чтобы помочь друзьям в случае ранения. Тем не менее, она чуть улыбнулась:

— Спасибо.

— Не благодарите. Вы сами не знаете, на что напросились. Но я не отрицаю, что ваша помощь мне не помешает, — целительница внимательно поглядела на девушку, прежде чем улыбнуться в ответ. — Хватит об этом. Поверьте, вы сами еще успеете разочароваться в этой затее. А теперь, позвольте представить вам еще одного члена нашей, надеюсь, дружной команды… — она потянулась за сумкой, и достала из нее что-то маленькое и квадратное. Помфри взмахнула палочкой, и предмет, принявший свои истинные размеры, оказался портретной рамой. — Это Диллис Дервент, бывший директор Хогвартса и Мастер Колдомедицины. Диллис, знакомься, это Гермиона Грейнджер.

Женщина на портрете осмотрела девушку сверху вниз, прищурившись. Диллис оказалась полной ведьмой с кудрявыми седыми волосами, на вид, лишенной всяких сантиментов. Но это мнение развеялось, как только та приветливо и жизнерадостно улыбнулась ей:

— Итак, Гермиона, наконец-то мы встретились. Я много о тебе слышала. Ты хоть вполовину так хороша, как они говорят?

Поразившись, гриффиндорка озадаченно моргнула, перед тем, как ухмыльнуться в ответ:

— Полагаю, зависит от того, с кем вы разговаривали.

— Ха. Неплохо. Я рада с тобой познакомиться. Как говорится, добро пожаловать на борт!

— Спасибо.

— С этого момента у вас не будет ни минуты покоя, — предупредила мадам Помфри, убирая портрет обратно в сумку. — Диллис постоянно щебечет обо всем и ни о чем, она непоправимая сплетница и невероятно любопытна. А ее испорченное чувство юмора может смутить последнюю блудницу. Но у нее доброе сердце, она умеет хранить секреты и успела, наверное, позабыть из колдомедицины больше, чем я когда-либо знала. Диллис — мой хороший друг, и, я надеюсь, она сумеет стать им и для вас.

— Я тоже на это надеюсь, — согласилась Гермиона. Ей сразу полюбился портрет.

— Ну хорошо, покончим с весельем. Давайте теперь поговорим серьезно, — улыбка мадам Помфри померкла. — Вам будет непросто, мисс Грейнджер. Возможно, вам даже придется заглядывать ко мне поздней ночью. И учиться необходимо будет очень быстро, чтоб быть готовой ко всему, что может от вас понадобиться. Наша с вами совместная работа не будет похожа на обыкновенное ученичество. Надеюсь, вы понимаете, что развязывается война, и обучать вас справляться с детским насморком и ссадинами от квиддича я не буду. Вы должны будете работать с открытыми ранами, худшими из сглазов и проклятий. Также вы узнаете много больше, чем должны, о том, какой долгосрочный эффект оказывает война на некоторых членов Ордена. Вы познакомитесь с основами психологии, особенно, связанной с эмоциональными травмами. А самое главное, Гермиона, если вы пойдете на все это — вам придется проводить много времени с профессором Снейпом.

— С профессором Снейпом? Зачем? — растерянно спросила та. Она знала, что Снейп готовит зелья для больничного крыла, но у целителей обычно не было необходимости самостоятельно создавать зелья. Так зачем ей видеться с ним?

Мадам Помфри тревожно огляделась.

— То, что я собираюсь вам сейчас рассказать — одна из важнейших тайн Ордена Феникса, — сказала она наконец, окинув Гермиону сосредоточенным взглядом. — Вам не позволено будет ни словом обмолвиться с кем бы то ни было.

Снедаемая любопытством, девушка сразу ответила:

— Я не проболтаюсь, обещаю.

Целительница, кивнув, вздохнула:

— Вы, наверняка, знаете, что профессор Снейп когда-то был Пожирателем Смерти?

— Да…

— Что касается Сами-знаете-кого и последователей, для них профессор до сих пор является Пожирателем.

Гермиона моргнула и нахмурилась, обдумывая сказанное, а через несколько мгновений уставилась на мадам Помфри:

— Двойной агент? — шокировано прошептала она. До этого ей никогда не приходилось задумываться, почему Снейп стал членом Ордена, и мог ли он продолжать быть Пожирателем.

Медиковедьма кивнула, помрачнев в лице:

— Верно. Профессор Снейп перешел на сторону Ордена много лет назад и стал на нас шпионить. Сами-знаете-кто убежден в его верности и считает его своим шпионом в Ордене. Мы подкрепляем это убеждение, иногда «позволяем информации просочиться», чтоб Тот-кого-нельзя-называть не сомневался в профессоре, и тот мог без подозрения выведывать планы темной стороны.

Снейп что, какой-нибудь чумовой суперагент, как в Джеймсе Бонде? Быть того не может. Это просто не укладывалось у неё в голове. Беспомощно оглядевшись вокруг, Гермиона покачала головой.

— Как вы можете знать наверняка? — отозвалась она неуверенно. Гарри и Рон столько лет твердили, что Снейп предатель, что в какой-то момент она даже начала сомневаться, правильно ли делает, что всегда защищает его перед друзьями.

Целительница смерила ее строгим взглядом:

— Я притворюсь, что не слышала этого, мисс Грейнджер. Надеюсь, вы не будете отрицать, что не знаете обстоятельств, и сама эта история вас совсем не касается.

Гермиона виновато кивнула в ответ, принимая упрек.

— Прошу прощения. Я лишь… ничего. Извините.

Посмотрев в глаза девушке, мадам Помфри медленно кивнула и, вроде бы, немного расслабилась.

— Ну, хорошо. Мне прекрасно известно, какое впечатление профессор Снейп обычно производит на людей. Так уж сложилось. Многие сомневаются в нем, но я не из их числа.

Спокойная уверенность в ее голосе заставила Гермиону чувствовать себя еще более виноватой, и она, опустив глаза, кивнула.

— Но как с этим всем связана я?

— Жизнь двойного агента очень опасна. Профессор Снейп постоянно получает ранения. Среди приспешников Лорда он не вызывает полного доверия, иногда не повинуется прямым приказаниям сверху. Пребывание в кругу Пожирателей Смерти плохо сказывается на здоровье и состоянии профессора. Эта война только началась, но она уже развивается схоже с предыдущей. А в те годы Северусу приходилось немалое время проводить в Лазарете. Главная задача целителя Ордена — заботиться о нашем шпионе. Именно эту роль я исполняю. И если на чистоту, мне действительно иногда требуется помощь в работе. Да и в конце концов, должен же хоть кто-то еще знать, чем на самом деле мы занимаемся.

Она вздохнула.

— Не хочу лгать вам, Гермиона. Будет чудовищно неприятно. Не только сама работа — кровавая и неприятная, — но и профессор Снейп… — она осторожно подбирала слова. — Вы знаете, он не очень открытый человек. Сейчас он находится под большим давлением, в постоянном стрессе — в чём, впрочем, нет ничего удивительного. Кроме того, он постоянно испытывает боль. Вполне возможно, он будет вымещать все это на вас.

— Потому что срываться на Поппи он побаивается, — донеся из сумки задорный голос Диллис.

— И то правда, — согласилась медиковедьма с печальной улыбкой. — Вот такие дела, Гермиона. Если вы все же настроены решительно, вам откроется жестокая правда войны. Кровавая, безжалостная и бессмысленная. Вам будет очень тяжело — морально и эмоционально. Не будет возможности поделиться с друзьями. Вы увидите по-настоящему страшные вещи, на вас будет возложена трудоемкая работа, и никто не объявит вам благодарности за самоотверженность. Вы все еще хотите помогать мне?

Об этом девушке задумываться не пришлось. Встретившись глазами со старшей ведьмой, она кивнула.

* * *

В пылу всех забот — столкновение Гарри с дементорами, постоянное раздражение из-за молчания членов Ордена — Гермиона была застигнута врасплох появлением Снейпа в начале августа. Она видела, как профессор уходил с очередного очень-тайного-собрания, его тонкая черная фигура выделяется среди остальных ведьм и волшебников, заполнивших прихожую. Не обращая внимания на бормотания миссис Блэк, Гермиона поднялась со ступеней, на которых расположилась, чтобы почитать. Слова вырвались прежде, чем она успела одуматься:

— Профессор Снейп?

Коридор опустел, и зельевар обернулся на ее оклик. Он был облачен в свои обычные преподавательские одежды. Иногда Гермиона задавалась вопросом, не жарко ли ему летом под столькими слоями черного. Она подошла к нему.

— Могу я поговорить с вами, сэр?

— Мисс Грейнджер, — ответил он холодно, ухитрившись заставить свой голос звучать еще более враждебно, чем обычно. — Вплоть до первого сентября я освобожден от обязанности выслушивать вас или любого другого студента. Уйдите.

Мысленно поежившись при виде выражения на его лице, Гермиона сглотнула и напомнила себе, что она гриффиндорка. И даже в то, что профессор Снейп на их стороне, сейчас было достаточно трудно поверить. Взгляд черных глаз красноречиво говорил о ненависти зельевара к Гермионе и ко всему, что она собой представляла.

— Я… Я лишь хотела поблагодарить вас, сэр. Я знаю, что не смогла бы заниматься у мадам Помфри без вашего на то согласия.

Она замолчала, не будучи уверенной, стоит ли говорить о том, как много он делает для Ордена, но Снейп не дал ей возможности, спросив с легкой усмешкой:

— Это все?

Решив не испытывать удачу, Гермиона робко кивнула, после чего профессор, скривив губы, развернулся и ушел.

«Что ж, могло быть и хуже», — вздохнула про себя гриффиндорка и принялась ждать, пока ее бешеное сердцебиение не успокоится.

* * *

Северус не знал, смеяться или плакать. Сквозь пелену хрупкого спокойствия он наблюдал, как пытался Дамблдор своей торжественной речью подготовить психику преподавателей к знакомству с госпожой Замминистра.

«Амбридж просто обязана быть искусно наведенным мороком. Ну не могло человечество успеть настолько деградировать…»

Даже Альбус, всегда улыбающийся, напряженно поглядывал в ее сторону, пока новоиспеченная преподавательница ЗОТИ своим высоким голоском говорила, как рада новым знакомствам, и искренне надеялась со всеми подружиться. «Если она захихикает, я ударюсь головой об стол», — пообещал себе Северус. Он отчаянно пытался не встретиться глазами с Минервой. По выражению лица коллеги он понял: будь она сейчас в ином обличии, плевалась бы комками шерсти.

Амбридж, широко, ярко и показательно фальшиво улыбаясь, обратилась к зельевару. Внимание окружающих тотчас приковалось к этой паре. Взгляд Дамблдора ясно говорил Северусу держать себя в руках, а остальные смотрели с неприкрытым ожиданием. Самопровозглашенная преподавательница рассмотрела профессора, и улыбка сошла с ее лица. Губ Северуса коснулась легкая ухмылка. Он был прекрасно осведомлен о собственном внешнем виде. И для таких вот лицемерных жаб у него был припасен специальный оскал.

— Будьте знакомы, это Северус Снейп, наш Мастер Зельеварения, — без надобности сказал Дамблдор, притворившись, что у него совсем не вызывает беспокойства то, что сейчас может случиться.

Ее рукопожатие оправдало ожидания. Северус еле сдержался, чтобы не вытереть руку о полы мантии. Он проследил за ее взглядом — Амбридж внимательно осмотрела его снизу вверх. Это вызвало некоторые трудности — профессор был почти на голову ее выше. Выражение ее лица сменилась на полное неодобрение. Грязные волосы, огромный нос и… да, она бросила быстрый взгляд на его левую руку. Значит, Фадж свою зверушку предупредил. И она явно напугалась. «Один-ноль в мою пользу. Может, все и не так плохо…»

Дамблдор проводил Амбридж из учительской, вежливо кивая и притворяясь, что слушает, как она рассказывает о желании пересмотреть подход к обучению некоторым предметам. Лишь дверь за ними закрылась, Минерва тяжело вздохнула и спросила, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Вся страна лишилась разума?

— Я вижу, она вам понравилась? — сухо поинтересовался в ответ Флитвик, чем заслужил пару смешков.

— Она мне кого-то напоминает, — задумчиво произнес Северус. — В детстве моя мать пыталась водить меня в местный маггловский детский сад…

— И как долго это продлилось? — поинтересовалась Роланда Хуч.

— Полторы недели, — Северус ухмыльнулся собственным воспоминаниям. Даже будучи совсем ребенком, он плохо ладил с людьми. — Так вот, воспитательница была вылитая Амбридж. Тот же надрывный высокий голосок, тот же покровительствующий тон, такой же ужасающий розовый кардиган. Интересно, она вообще понимает, что нам не по пять лет?

«Жду не дождусь увидеть, как она будет общаться со студентами. Маленькие паразиты съедят ее заживо», — добавил Северус про себя.

— Ты еще самого главного не слышал, — помрачнела Минерва. — Министерство идет на рекорд по количеству совершаемых глупостей. Власть, которой они наделили эту женщину… У меня в голове не укладывается.

Минерва начала в красках описывать ожидавший их ночной кошмар из инспекций, проверок, цензуры, и Северус почувствовал холодок дурного предчувствия, пробежавший по позвоночнику. Теперь понятно, что имел в виду Дамблдор. Министерство приложит все усилия, чтобы закрыть Хогвартс или хотя бы избавиться от половины учителей. Все так усложнится… «И ничем хорошим это не кончится — нутром чую!»

Педсовет закончился, Северус намеревался слинять к себе в подземелья, чтоб немного расслабиться и отдохнуть. Ибо в ближайшее время отдыха явно больше не ожидалось. Но не успел он пересечь порог учительской, как оказался подхваченным под руку Поппи — та вела его в Больничное крыло для медицинского осмотра.

Смирившийся с ее настойчивостью за столькие годы Северус даже не делал попыток возмутиться. Через полчаса он стоял в кабинете медиковедьмы в одном белье, и упорно пытаясь не отпрянуть от направленной на него палочки, вслушивался в произносимые диагностические заклятья.

— Не знаю, зачем ты так печешься, — он поежился. Поздний август в ветреной Шотландии — не лучшее время щеголять подштанниками. — Я и сам могу перечислить все, что ты обнаружишь. — Он стал загибать пальцы: — Я потерял вес, мои нервные импульсы отклоняются от нормы, сердцебиение немного аритмично. Метаболизм и деятельность щитовидной железы усилились. Есть признаки деформации и воспаления в суставах. Пищеварительная система функционирует не так, как должна бы…

— А рефлекс к сарказму, я вижу, в порядке, — раздраженно пробормотала Поппи, предупреждающе уперев конец палочки под ребра Снейпу. — Осмотр будешь у меня проходить каждый месяц. А если продолжишь препираться, то каждую неделю. Стой смирно и не моргай. — Под яркий свет Люмоса она проверила глаза и, схватив Северуса за подбородок, чтоб не вертел головой, осмотрела уши, нос и горло. — Ну вот и все на сегодня. Одевайся, чего уставился?

Закатив глаза, мужчина принялся облачаться обратно в преподавательские одежды, между тем внимательно наблюдая за Помфри, которая разбиралась с результатами осмотра.

— Ну что?

— Да-да, ты был прав. Если в этом есть, чем гордиться… — она покачала головой и с отчаяньем посмотрела в глаза зельевару. — Слишком много повреждений для пары месяцев, Северус.

— Летом всегда так, Поппи, — он присел, чтоб завязать шнурки. — Теперь я приступлю к работе, и призывать станут намного реже.

— Даже если и так. Для такого короткого срока — это перебор, — она вздохнула. — Тебе надо лучше следить за собой. Ты не хуже меня сознаешь, какое влияние на твое здоровье оказывает вся эта ситуация. Не глупи.

Целительница цокнула языком, заглянув в свои записи:

— В частности, тебе стоит меньше пить. Функционирование печени ухудшилось на тридцать пять процентов с последнего осмотра. Ты, должно быть, все лето провел в состоянии алкогольного опьянения, чтоб доиграться до такого.

— Ну да, примерно так и было, — он безразлично пожал плечами. — О, женщина, не смотри на меня так! Могу тебя уверить, во время работы злоупотреблять алкоголем я не намерен.

— Ты должен вовсе не пить. Есть способы справляться со стрессом и получше. Я сотню раз тебе говорила, — Поппи снова покачала головой. — Мне было бы спокойней, если б ты дал обещание завязать. Но ты его не выполнишь. Так что просто постарайся быть осторожней, пожалуйста. И проследи за своей диетой — ты действительно потерял вес. А терять там, между прочим, особо нечего.

Снейп фыркнул.

— У меня всегда был недостаточный вес. Вряд ли это изменится. Да и я всегда худею, когда испытываю стресс. В последнее время мне совсем не хотелось есть.

— Не притворяйся дураком, Северус. Ты же знаешь, не будешь следить за собой — не справишься. Ни с чем.

— И ты не дурочка, Поппи. И должна понимать, что я непременно буду держать себя в руках.

— Чтобы жить, недостаточно просто выживать, — печально произнесла целительница.

«Не для меня». В ответ он только пожал плечами.

— Что-нибудь еще?

Расстроено покачав головой, она снова заглянула в свои записи:

— И насчет нервных импульсов и воспаления суставов ты тоже прав. Все не так плохо, как я ожидала, похоже, твое тело все еще справляется. За последнее время целебные зелья сильно улучшились. Все будет хорошо, только, пожалуйста, наберись сил.

— Я тебя услышал, — прорычал Снейп.

— Мы оба знаем, это не значит, что ты послушаешься. Ну ладно, хватит на сегодня мусолить эту тему, — Поппи опять цокнула языком. — Знаешь, я не думала, что все будет развиваться так быстро… — подняв глаза, она встретилась с ним взглядом. — Неужели будет хуже, чем в прошлый раз?..

Северус вздохнул и потер виски.

— Не знаю я, Поппи. С одной стороны, будет чуть проще. Теперь я занимаю много более высокую позицию. Но Он менее вменяем, и срывается на нас. Не имею понятия, какая чаша весов перевисит. Еще слишком рано что-либо говорить.

— А предположения?

Мужчина задумался.

— В ближайшее время — лучше, — он, наконец, собрался с мыслями. — Но нас ожидает еще несколько лет войны — по самым скромным подсчетам. И в конечном итоге всем нам будет трудней.

— Это не то, что я надеялась услышать. Но спасибо за честность. На сегодня все, Северус. Пожалуйста, береги себя, следи за здоровьем. Мне совсем не хочется, чтобы до следующего месяца у нас появились причины для встречи.

— Я тоже тебя люблю, Поппи.

— Бесчувственный паразит.

* * *

Ну, вот и опять. Первое сентября. Начало нового учебного года. Сквозь сгустившуюся темноту Северус наблюдал за прибытием учеников. Фестралы бесстрастно мотали головами, а ничего не подозревающие школьники здоровались друг с другом, братались, шептались и хихикали. Рассевшись по экипажам, они продолжали игриво толкаться, смеяться и дурачиться, не замечая скрывшегося от глаз зельевара. Понаблюдав за поведением детей, он сжал кулаки.

Его взгляд помрачнел, а лицо не выдавало настоящих эмоций.

«Они даже не представляют».

Всего несколько недель назад они сидели в Большом Зале и внимали каждому слову старого волшебника, рассказывавшего им о возрождении величайшего темного мага. Об угрожавшей всем им опасности. О том, как важно теперь сплотиться, забыть все усобицы. Великий Темный Волшебник, о котором школьникам прожужжали все уши, казался им сказочным персонажем, не страшней бабайки. Они так ничего и не поняли. Лишь некоторые казались более настороженными, сдержанными. Сам того не желая, Северус начал искать взглядом треклятое Золотое Трио. На лицах Поттера и его маленьких помощничков — не тени улыбки. На лицах некоторых слизеринцев — выжидающая сосредоточенность, будто им известен какой-нибудь секрет, преобразивший в их глазах окружающий мир.

Тем не менее, подавляющее большинство — твердолобые детишки.

Северус машинально одернул рукав и потер левое предплечье. Его пальцы повторяли рисунок, спрятанный под плотной тканью рубашки. «Если б они только знали… »

Профессор повел плечами и направился в Большой Зал. Впереди его ждала торжественная речь Дамблдора, песни Сортировочной Шляпы, промозглость подземелий. А ближе к полуночи — наверняка! — левую руку пронзит острая боль. Потом — путь к границе анти-аппарационного барьера в кромешной темноте и далее, по отработанному сюжету.

Снаружи снова послышался смех прибывших школьников. Таких невинных в их блаженном неведении. Не замечавших, как мир рушится прямо на глазах.

В этот момент Северус ненавидел их.