Не забывай (гет)

Маленькая Лили всегда любила смотреть на звезды. Мама говорила, что каждая из них — душа умершего волшебника. Иногда девочке казалось, что они ей улыбаются. И тогда она представляла, что так за ней наблюдает бабушка, которую она никогда не знала. Не то чтобы малышке не хватало любви и заботы в семье, нет, просто было что-то притягательно загадочное в Лили Поттер-старшей. Девчушка отчаянно была уверена, что бабушка, в честь которой Гарри назвал единственную дочь, была по-настоящему ее родственной душой. Называйте это как угодно: детская наивность, мечта глупого ребенка, магия имен. Хрупкой рыжеволосой Лили просто хотелось, чтобы далекая папина мама с такими же огненными волосами и светящейся улыбкой была рядом.

После поступления в Хогвартс ей стало не до созерцания звездного неба. Девочка упорно хотела доказать, что стоит чего-то и без именитых родителей. Старательно училась, тянула руку на каждом уроке, допоздна засиживалась в библиотеке. Иными словами всячески пыталась оправдать надежды, возлагаемые на малышку Лили, обожаемое солнышко семьи Поттер.

И все шло по тщательно составленному плану, пока он смертоносным вихрем не ворвался в ее жизнь. Непостижимый блондин с пронзительным взглядом серых глаз-омутов. Девушка была ошеломлена и буквально сметена бурей чувств, взорвавших ее привычный мир. В тот момент она впервые столкнулась с непониманием и осуждением.

«Странная дружба», — говорили друзья.

«Порочная связь», — говорили окружающие.

«Зачем тебе нужен этот отвратительный мальчишка?» — изумленно вопрошала семья.

Лили молча пожимала плечами и снова шла на их со Скорпиусом место. Она впервые не чувствовала себя одинокой. С ним девушка могла часами молчать и вспоминать забытое чувство созерцания безмолвных звезд.

Остановились в небе,

Тают кометы,

Мне бы

Раствориться в тебе

До конца.

И она растворялась. В небе. В звездах. В их переливчатых отблесках. В сверкающей глади озера. Окончательно и бесповоротно терялась в его глазах. Любовалась тем, как лед отражает пламя. Лед его взгляда — огонь ее волос. Мужские пальцы, чуть грубовато сжимавшие девичьи миниатюрные пальчики, невесомо чертили неведомые символы, заставляя девушку жмуриться от разливающегося по телу тепла. А иногда он мурлыкал себе под нос незатейливые мотивы песен, глядя в огромные глаза Лили. В такие моменты весь остальной мир терял смысл. Оставались только он, она и мелодия.

И я забываю, кто ты,

Все эти звуки, ноты

Остаются тобой для меня.

И совсем неважно, что он слизеринец, а она гриффиндорка. И глупо вспоминать, что их родители до сих пор не могут находиться вместе в одном помещении. Не имеет значения, что Лили подобна игривому солнечному лучику, а Скорпиус больше похож на неприступный холодный айсберг.

И я забываю все города

И эти фото для наших стен,

Помни, что я выбрал тебя сам,

Я сохраню тебя от всех, но

Только не забывай, я живу для тебя,

Чтобы каждая ночь уносила туда,

Где разреженный воздух плавил сердца,

Дотянувшись до неба, горели дотла.

Их отношения повергали в ступор окружающих. Они не дружили, но и не встречались. Слизеринцы недоумевали, как смелая и благородная Лили терпит неприкрытую хитрость и дерзость Скорпиуса. Гриффиндорцы строили многочисленные догадки, как Малфой может часами молчать рядом с девушкой и даже не пытаться приставать к ней. Им ведь было невдомек, что в редкие часы, проводимые девушкой и парнем под раскидистым дубом, они были настоящими. Без условностей. Без стереотипов. Без навязанных ярлыков. Они медленно сгорали, каждый раз оставляя после себя пепел с тем, чтобы возродиться. Вновь и вновь. Взявшись за руки, хогвартские студенты рождались заново, словно сказочный феникс, напевая одну и ту же песню. Мелодия, шедшая из глубин сердца, умиротворяла и очищала. И они берегли это чувство, собирая его по каплям и лелея на кончиках пальцев.

И это огонь и воздух

Нас превращают в грозы,

Но я чувствую только тебя.

И никого нет кроме,

Нежные звуки грома,

Чтобы спрятать тебя от дождя.

Она была пламенем, вспыхивающим от незначительной искры, а он воздухом, поддерживающим ее горение. Их души переплетались между собой, утягивая молодых людей в водоворот страстей, сжигая, опустошая, наполняя новым содержанием. Могли ли они противостоять этому? Наверно, могли, но стоило ли? Скорпиус защищал хрупкую Лили от всех невзгод, прикрывая спиной от несправедливостей и напастей. Парень со свойственной слизеринцам самонадеянностью отказывался понимать, что отнюдь не все ему по плечу. Но даже Малфой не всемогущ. Не смог уберечь свою рыжеволосую фею от гнева отчаявшихся поклонниц.

В одну из лунных бессонных ночей парень наткнулся на истекающую кровью на холодном бетонном полу родной школы Лили Поттер. Доли секунды разделили жизнь Скорпиуса на «до» и «после». В этот момент он лихорадочно пытался осознать, что бескровное лицо искалеченной девушки принадлежит его солнечной девочке. Времени для раздумий не оставалось. Миг. И он сломя голову несется в больничное крыло. Миг. И ногой открывает тяжелые створчатые двери. Миг. Перепуганная колдомедсестра вылетает ему навстречу и, оценив ситуацию, начинает ворковать над практически бездыханной девушкой. Миг. И Скорпиус теряет сознание от захлестнувших его ужаса и боли.

Через затуманенное сознание просачиваются безликие голоса. Он их не узнает. Отказывается узнавать. Чувствует, как кто-то трясет его за плечо. Слышит надломленный глухой голос. Ощущает пряный аромат одеколона. Через силу приоткрывает веки. Боль накатывает с новой силой. Над ним склоняется обеспокоенный отец и невнятно причитает о чертовой семейке Поттер, чрезмерном шоке и разорванных душах. Слизеринец не понимает ни слова. Он снова хочет погрузиться в блаженную пустоту. Там тихо и спокойно. И там он с Лили на берегу их озера. Они умиротворенно смотрят на звезды, и девушка улыбается. Тепло. Открыто. Немного наивно. Он знает, такую улыбку она дарит только ему.

Нам остается лишь один день,

И остается одна ночь,

Помни, что я выбрал тебя сам

Я сохраню тебя от всех, но

Только не забывай, я живу для тебя,

Чтобы каждая ночь уносила туда,

Где разреженный воздух плавил сердца,

Дотянувшись до неба, горели дотла.

Очнулся Скорпиус уже в Мэноре. Недоумение. Изумление. Страх. Не за себя. За нее. В комнату, едва ступая, вошла Астория. Может показаться странным, но сын всегда называл ее по имени, никогда — мамой. Судя по опухшим глазам, она плакала. Необычно. Сколько парень себя помнил, этой женщине были чужды эмоции. На лице Астории Малфой словно застыла бесстрастная маска, вылепленная жестоким скульптором раз и навсегда. Но сейчас впервые в безликом полумраке комнаты она казалась человеком, глубоко переживающим за единственного сына. Какое-то время они оба молчали, а потом миссис Малфой будто прорвало. Она говорила о своей любви к сыну, о вынужденном образе холодной аристократки, о суровом муже-тиране, критикующем каждый ее шаг. Скорпиус не перебивал, внимал каждому слову, дожидаясь, пока мать перейдет к главному. Однако, как выяснилось, был не готов услышать суровую правду. Через неделю ему предстояло жениться на чистокровной слизеринке Эмилии Забини, сдать экстерном ЖАБА и войти в семейный бизнес. Но самое страшное состояло в том, что он не мог ничего изменить. Такова была цена за жизнь Лили Поттер, его солнечной девочки, показавшей, что и он может любить. Не увлечься, не вожделеть, не дружить, именно любить, по-настоящему, отчаянно, страстно, до дрожи в коленках и порхающих бабочек в животе.

Младший Малфой понимал, что у него нет выбора. Все решили за него. Но в то же время четко осознавал, что, будь у него такая возможность, он отказался бы от Лили, лишь бы сохранить ей жизнь. Пусть им не быть вместе, но понимание того, что они дышат одним воздухом, примиряло юношу с жестокой действительностью.

Только не забывай, я живу для тебя,

Мне в ад, тебе — в рай,

Сон уносит туда,

Где разреженный воздух плавил сердца,

Дотянувшись до неба, горели дотла...

Обычно искрящаяся отблесками солнечных лучей гладь хогвартского озера подернулась мелкой рябью, словно чувствовала состояние миниатюрной девушки, одиноко сидящей на камне и рассеянно смотрящей вдаль. Она впервые за десять лет осмелилась прийти на это место. На их место. Уже давно на смену раздирающей душу боли пришла липкая пустота. Она затягивала Лили в бездну разочарования и беспросветного одиночества. Нападение Забини в школьном коридоре раскололо ее жизнь на «до» и «после». С ним и без него. Гриффиндорка смутно помнила первые месяцы. Она ела, спала и училась на автомате просто потому, что так было надо. Все ждали, что она будет сильной, и девушка старательно делала вид, будто так оно и есть. Только старший брат знал, каково ей было на самом деле. Альбус буквально не отходил от Лили. Гладил по волосам, когда она плакала, рассказывал о проделках легкомысленных кузенов и кузин, читал любимые книжки на ночь. Но девушка все равно чувствовала себя потерянной, как в детстве. Вот только смотреть на звезды уже не могла, сердце разрывалось от боли.

Но время продолжало свой бег, и в какой-то момент стало легче. Лили нашла в себе силы отпустить, и пожелала Скорпиусу простого человеческого счастья. Без обид. Без недосказанности. Без скрытого смысла. Постепенно, шаг за шагом, она и сама возвращалась к жизни. К двадцати пяти годам девушка сумела сделать неплохую карьеру, уверенно продвигаясь по служебной лестнице. Тем неожиданнее стало предложение занять должность преподавателя древних рун в своей альма-матер. Так она и оказалась в Хогвартсе. Бесконечный виток ее жизни замкнулся.

На плечо опустилась чья-то рука, но Лили не отреагировала. Она все так же продолжала смотреть на линию горизонта, словно ища ответы на свои вопросы. Назойливый ветер трепал рыжие волосы, пробирался под тонкую ткань мантии, обдавая холодным воздухом, но она этого не чувствовала. Девушка будто превратилась в каменное изваяние, сосредоточившись на принятии решения. Сможет ли она работать там, где испытала так много счастья, но еще больше боли и отчаянья?

Память услужливо нарисовала образ Скорпиуса, мягко держащего ее за руку. Прикосновение было настолько осязаемо, что девушка почти поверила в реальность происходящего. Одинокая слеза все же покатилась по бледной щеке, прочерчивая путь к девичьей шее, но нежное касание мужских рук не позволило прозрачной капельке достигнуть цели. Лили резко дернулась и только сейчас поняла, что все это время рядом с ней стоял ее Скор. Безмолвно наблюдал за ней, вспоминая старые эмоции и переживая новые. Молодые люди смотрели друг другу в глаза, утопая в чувствах. Лед его глаз снова отражал пламя ее волос. Как тогда. Десять лет назад.

Один день разрушил их жизни, и один день соединил их судьбы вновь.

Через несколько суток в «Пророке» появится статья о громком разводе Скорпиуса Малфоя и Эмилии Забини. Старший Малфой попытается лишить сына наследства, но впервые столкнется с сопротивлением Астории.

Через полгода Лили Поттер-младшая станет Лили Малфой с одобрения своего многочисленного семейства, клятвенно пообещав, что первенец будет рыжеволосым.

Рождение Нарциссы окончательно примирит Драко с возникшими семейными узами с ненавистным Поттером, даже несмотря на то, что девочка унаследует материнские огненные волосы.

Один день — это слишком много,

И даже тысячи не достаточно,

Один день — это слишком мало

И даже тысячи не достаточно,

Поэтому я хочу навсегда.

Навсегда...