О кошках и обещаниях (гет)

Женщины вдохновляют мужчин на великие подвиги, но не оставляют времени для их исполнения.

(Гюстав Флобер)

В детстве Сириус Блэк очень любил кошек. Рыжих, белых, пушистых и не очень, ластящихся и демонстративно отворачивающихся. Даже соседского кота Бобби, который важно вышагивал по улице, подняв обрубок хвоста, Сириус тоже любил. И всегда, когда матери не было дома, выбегал на улицу покормить его. Вскоре кот к нему привык, и теперь по улицам важно вышагивала странная компания из облезлого кота и маленького мальчика в девчачьем балахоне.

Но Бобби был сам по себе и иногда надолго уходил куда-то, возвращаясь с новыми царапинами. А Сириус хотел кошку свою, собственную. Пусть даже такую ленивую белоснежную обжору, как у его сестры Цисски. Но лучше — чёрную. Сириус знал, что во всех приличных сказках у злой колдуньи обязательно есть умный чёрный кот. И раз уж, по мнению Сириуса, его мать вполне походила на злую колдунью, то почему бы ей не завести кота? Однако, услышав такое предложение, мать лишь разозлилась и на целый день заперла Сириуса в своей комнате, где тот, подперев щёку ладошкой, смотрел в окно и думал о несовершенстве мира.

Снова надежда получить кошку появилась, когда Сириус отправился в Хогвартс. Он даже приглядел себе симпатичного рыжего кота, пока родители где-то ходили. И уже, довольный собой, размышлял, что таким образом он убьёт сразу двух зайцев: получит заветную кошку и избавится от необходимости писать еженедельно матушке письма, сославшись на то, что у него нет собственной совы. Но радужные мечты Сириуса были вдребезги разбиты раздавшимся кваканьем. И окончательно втоптаны в землю объяснением отца о том, что все представители благороднейшего и древнейшего рода Блэк впервые отправляются в Хогвартс с пипой суринамской. Так что Сириус в очередной раз пожалел о своей чистокровности, а пипа сочувственно квакнула ему в ответ.

В школе он на личном опыте убедился, что бывают неправильные кошки. Потому что разве может это вечно мурлычущее существо оказаться злостным доносчиком и работать на врага? Но тем не менее миссис Норрис, как ни крути, а была кошкой. Впрочем, Сириус убедился, что крутить миссис Норрис точно не стоило. Да и лучше вообще было к ней не подходить. Но миссис Норрис подходила сама, и Сириус раз за разом отправлялся мыть Большой зал, временами сожалея о том, что отпустил пипу суринамскую в ближайшее озеро: вдруг её можно было бы натравить на миссис Норрис?

Однако всё изменилось, когда Сириус во время очередного наказания увидел её: красивую полосатую кошку с большими зелёными глазами и необычными кругами под ними. Та быстро куда-то бежала, не обращая на Сириуса никакого внимания. А он, решив, что наконец-то вознаграждён за свои мучения, повесил тряпку прямо на бронзовый нос Эдрика Красноротого и помчался вслед за кошкой. Кошку он так и не догнал, зато увидел, где она живёт, и твёрдо решил приручить её, как когда-то Бобби.

Увы, приручение кошки пришлось отложить на пару недель, потому что вид Эдрика Красноротого с грязной тряпкой на носу сильно взволновал декана Сириуса. Настолько сильно, что Сириус был вынужден выслушать часовую лекцию о том, что Эдрик являлся правой рукой самого Годрика Гриффиндора и не заслужил того, чтобы первокурсники вешали тряпки на его нос. Сириус хотел было возразить, что благодаря тряпке Эдрик стал даже симпатичнее, потому что она скрыла рот, но благоразумно промолчал: перспектива стать хогвартским уборщиком на постоянной основе его совсем не прельщала.

Но как только две недели прошли, и выдался свободный вечер, Сириус тут же помчался к заветной двери, держа добытый с помощью Джеймса стакан молока, для кошки. Молоко было жирное и очень вкусное, поэтому Сириус надеялся, что кошке оно понравится. Добравшись до нужного места, Сириус спрятался за углом и стал ждать.

Кошка появилась примерно через полчаса. И когда обрадованный Сириус уже был готов кинуться ей навстречу со стаканом молока наперевес, она внезапно встряхнула головой и вдруг превратилась в женщину. В его декана, Минерву Макгонагалл. Неизвестно, что удивило Сириуса больше: превращение кошки или появление Макгонагалл — но теперь он, сидя на полу и наблюдая, как она отряхивается и открывает дверь, часто-часто моргал и запивал стресс молоком. И решил, что больше никогда не будет подглядывать за кошками: мало ли в кого они могут превратиться.

* * *

Через несколько лет увлечение Сириуса кошками сменилось увлечением женщинами. Точнее, сначала Сириус старательно пытался увлекаться девушками. Даже завёл себе ежедневник, где упорно отводил часы для них. Но девушек с каждым разом становилось всё меньше, а свободного места в ежедневнике — больше, так что Сириус вернулся к своему привычному времяпрепровождению и опять стал таскаться повсюду с Джеймсом. Особенно приятно было таскаться на квиддичные тренировки и в «Три метлы». Потому что на стадионе была мадам Хуч со своим свистком, оглушительный звук которого заставлял сердце трепетать, а в «Трёх метлах» — пухленькая Розмерта, которая любила потрепать Сириуса за щёчку и налить ему сливочное пиво попенистее. Так Сириус окончательно убедился, что с девушками было покончено. Потому что от них пахло карамельками, и они, как эти самые карамельки, были мягкими, податливыми и готовыми растаять от одного прикосновения. А ему нравились женщины потвёрже. Например, как Минерва Макгонагалл.

Повышенный интерес к декану у Сириуса появился со времён того самого кошачьего превращения. Но кошек Сириус всегда любил, а поэтому не увидел в своей заинтересованности ничего необычного. Когда Сириус начал учиться анимагии, то его интерес к Макгонагалл возрос, но и тут Сириус только отмахнулся: он старался помочь Ремусу, и совершенно логично что единственный знакомый анимаг будет вызывать повышенный интерес. Но окончательно осознал природу своей симпатии Сириус только тогда, когда в конце шестого курса вдруг начал с особой тщательностью выполнять домашние задания по трансфигурации и даже посещать библиотеку, выискивая дополнительный материал.

Так что в начале нового учебного года Сириус дал себе обещание Минерву Макгонагалл покорить и завоевать.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, он начал составлять подробный план завоевания, но написал лишь первый пункт, а затем, здраво рассудив, что если всё получится с первой попытки, то зачем тратить время на придумывание остальных, пошёл его выполнять.

Сириус давно уяснил, что все женщины любят цветы: и карамельные девушки, и жизнерадостная Розмерта, и даже суровая мадам Хуч. Поэтому он решил подарить цветы и Макгонагалл. Правда, какие она любит, Сириус не знал, а соваться с букетом нарванных по дороге бархатцев — боялся, поэтому остановил свой выбор на розах. Его сестра Нарцисса признавал только розы, а вкусы Макгонагалл, по его мнению, должны быть не менее изысканны, чем у всяких чистокровных снобов.

Поэтому он заказал огромный букет красных роз и собирался торжественно вручить их после ужина. Но, к несчастью Сириуса, в ту ночь, когда цветы должны были прийти, Джеймс шатался где-то в обнимку с Лили и естественно забрал карту. Сириус же понадеялся на удачу, но та этим вечером, похоже, тоже отдыхала, и он натолкнулся на Филча. В итоге утром Сириусу пришлось выслушать выговор от Макгонагалл и, что ещё хуже, — своё наказание. Нет, к Хагриду он неплохо относился и даже был готов помочь в случае чего, но не в тот же вечер, когда он собирался вручить розы женщине его мечты!

Но ослушаться приказа Макгонагалл он не смел, а потому направился к Хагриду и неплохо провёл с ним время, обсуждая его новых питомцев. Правда, сходить и полюбоваться на них благоразумно отказался, заверив Хагрида, что тот и так их очень красочно описал.

Когда Сириус вернулся, то обнаружил в спальне Ремуса и Джеймса, перемигивающихся и многозначно косящихся на розы, лежащие на его кровати. Которые он, конечно, в утренней суматохе забыл спрятать.

Врать друзьям Сириус не хотел, а поэтому честно рассказал и о Макгонагалл, и о своих чувствах к ней. На что получил получасовую лекцию от Ремуса, сопровождающуюся смешками Джеймса, о том, что у Сириуса Эдипов комплекс, и он бессознательно ищет в женщинах черты своей матери, а именно строгость и властность.

Сириус лишь пожал плечами: теория Ремуса подтверждала давний вывод о том, что все беды Сириуса — от его дражайшего семейства. А какие-то комплексы его не беспокоили совершенно, наоборот — они гармонично дополняли имидж раздолбая.

В итоге вечер закончился распитием принесённого Питером сливочного пива, и друзья клятвенно заверили Сириуса, что могут ему в его нелёгком деле.

Следующий пункт Сириус решил не записывать, а сразу начать действовать. Он купил коробку вкуснейших конфет со сливочной начинкой, перевязал их ленточкой гриффиндорской расцветки, положил коробку на стол Макгонагалл и стал ждать. План его был прост: Макгонагалл, увидев конфеты, конечно, удивится и спросит, чьих это рук дело. Тогда Сириус встанет, честно признается, и его оставят после занятия… Дальше фантазия Сириуса подбрасывала откровенно безумные картинки, поэтому он решил, что в случае чего будет импровизировать.

Однако сымпровизировала, похоже, Макгонагалл, потому что не пришла. Или пришла, но тщательно замаскировалась под Дамблдора. Но долго раздумывать над тем, была ли женщина его мечты ещё и метаморфом, Сириусу не пришлось, поскольку Дамблдор, загадочно улыбаясь, пояснил, что «профессор Макгонагалл отправилась на всемагический семинар в Венецию», а он проведёт вместо неё трансфигурацию.

Против Дамблдора Сириус ничего не имел: тот как-то раз заменял у них зельеварение. Урок прошёл ничуть не хуже, чем у Слизнорта, и в итоге почти все смогли сварить какую-то радужную смесь. Для чего она нужна, Дамблдор, однако же, не сказал и лишь намекнул, что эффект у каждого будет разный. На свой Сириус не жаловался: о поцелуе с Розмертой он мечтал давно. Позже Сириус пытался сварить это зелье снова. Но без разглагольствующего о всякой забавной чепухе Дамблдора почему-то не получалось, так что в конце концов Сириус забросил попытки и вернулся к уже проверенным методам.

Но вот замену декана директором Сириус не одобрял и глядел на Дамблдора столь угрюмо, что, казалось, мог одним взглядом прожечь дыру в его бархатной фиолетовой мантии. Дамблдор же наоборот пребывал в прекрасном расположении духа, порадовался любимым конфетам, и, съев одну из них, начал объяснять новую тему. Время от время лукаво поглядывая на Сириуса из-под очков-половинок так, что тот в конце концов почти вплотную прижался к парте, пытаясь спрятаться за спиной Ремуса.

А дальше неудачи следовали одна за другой: Сириус надумал заколдовать рыцарские доспехи, чтобы те при появлении Макгонагалл спели серенаду, но Минерва появилась раньше, чем он успел договорить заклятие, и доспехи, вместо исполнения пламенной любовной песни, станцевали ча-ча-ча. Ещё несколько раз пытался подарить цветы и конфеты, но они никак не доходили до адреса: либо Макгонагалл не оказывалось на месте, либо Сириус был слишком занят из-за друзей или очередной отработки. Один раз ему пришлось благородно уступить букет ароматных лилий Джеймсу, потому что тот забыл об именинах Лили и горестно сокрушался, что у него нет подарка. А в другой — когда он хотел оставить коробку конфет у дверей Макгонагалл — ему на встречу попался Дамблдор и так многозначительно улыбнулся, что Сириус тут же подарил конфеты идущей навстречу рейвенкловке и все следующие выходные был вынужден провести, гуляя с ней под ручку в Хогсмиде. Пока в понедельник не сказал, что им нужно расстаться.

Окончательно отчаявшись, он решил написать Макгонагалл письмо и сказать всё, как есть. И, когда вместо Макгонагалл, письмо чуть не попало в руки к Флитвику, Сириус впервые подумал, что, возможно, стоит прекратить все эти жалкие попытки добиться внимания Минервы.

Однако попытки прекратила сама Макгонагалл, составив им такое расписание для подготовки к Ж.А.Б.А., что свободного времени стало хватать только на сон. Впрочем, даже во сне Сириус терпел неудачу за неудачей.

И вот, когда экзамены наконец-то закончились, и впереди оставался только выпускной вечер, Сириус вдруг со всей ясностью осознал, что у него осталось очень мало времени, чтобы рассказать Минерве о своих чувствах. Но, как назло, Лили уговорила Джеймса помочь Макгонагалл с организацией выпускного вечера, а Сириус не мог бросить друга в беде. Так что он вместе с Ремусом и Питером носился по всему Хогвартсу, развешивая воздушные шарики, растягивая транспаранты и до блеска вычищая оконные витражи. И даже то, что эти указания исходили от Макгонагалл, Сириуса не радовало: саму Минерву он так и не увидел. Оставался единственный шанс — выпускной вечер…

* * *

Сириус стоял, прислонившись к стене, и медленно потягивал какой-то ужасно сладкий коктейль. Минервы нигде не было. Он отдавил ноги уже, наверно, половине девушек на танцполе, и другая половина теперь решительно обходила его стороной. А всё потому, что вместо того, чтобы следить за танцем, он следил за танцующими. Среди которых оказались и Джеймс с Лили, и Ремус с какой-то миловидной брюнеткой, и даже Дамблдор изящно вальсировал с профессором Спраут, но Минервы Макгонагалл — не было. Поэтому Сириус невпопад отвечал на обращённые к нему реплики, наступал девушкам на ноги и вообще вёл себя так отвратительно, что в конце концов девушки сбегали от него. Одна даже ушла танцевать со Снейпом, но Сириус отнёсся к этому совершенно равнодушно. Смысл издеваться на Снейпом, если сегодня он сам ещё больший неудачник? Который за год не смог ни на шаг приблизиться к своей мечте.

Оставался последний танец, а на столе стояло ещё слишком много разнообразных коктейлей, и Сириус, пообещав, что к концу вечера допьёт их все, решил во что бы то ни стало выполнить хотя бы это своё обещание. Но когда рука потянулась к очередному бокалу, вдруг раздался долгожданный знакомый голос.

— Мистер Блэк, может, вы на время перестанете искать истину в вине и подарите своему декану последний танец?

Сириус с радостью согласился и, грациозно кружа улыбающуюся Минерву, вдруг понял, что одно обещание он сегодня исполнит точно…