Праздник удался (гет)

А было бы славно сменить униформу на платье

Из голубой органзы,

И засыпать вместе, не разжимая объятья,

Под звуки дождя и далёкой грозы. (с)

Рождество — мой самый любимый праздник в году. Лучше даже дня рождения. Ёлки, украшенные яркими шарами и конфетами, модные мантии, меняющие цвет каждый полчаса, омела, развешенная в самых неожиданных местах — всё это создавало удивительную праздничную атмосферу. Как и фейерверки Симуса, и потрясающий глинтвейн, который мадам Розмерта готовит каждый год, и снежные баталии, и подарки...

А я, как дура, вместо того, чтобы праздновать с друзьями в общежитии, сижу в рождественскую ночь здесь, в заброшенном классе, и рисую мелом круг на полу.

Труднее всего было пробраться в запретную секцию и вынести книгу из библиотеки. Мадам Пинс в последний месяц словно с цепи сорвалась. Наверное, всему виной тот случай, когда Кэрроу на виду у всей школы сожгли учебники по маггловедению. Их и набралось-то всего ничего — штук сорок, — но Пожиратели решили устроить целое представление. Сложили все в кривобокую горку и заставили первокурсников бросать в неё Инсендио. А я смотрела на Пинс и думала, выдержит ли у неё сердце. Нет, она не бегала вокруг, не заламывала руки, не просила прекратить, не кричала и не угрожала. Просто стояла, бледная, сухая, надломленная, и бессильно сжимала кулаки, глядя на весело потрескивающий костёр.

Поэтому я ощущала себя почти героем. Найти нужную книгу среди сотен мрачных и опасных фолиантов, которые так и норовили укусить за руку, было почти невозможно, но я справилась. Мне ведь тоже хотелось немного счастья. Хотя бы на Рождество.

Я ни разу не Грейнджер, поэтому за ритуал бралась с опаской, хотя он считался самым простым из списка. Там не нужно было готовить никаких зелий или приносить в жертву голубей, резать руки и делиться с пентаграммой кровью. Всего лишь правильно нарисовать магический круг и вписать в него руны, а затем прочесть заклинание.

На первый взгляд всё просто и безобидно, но меня мучило плохое предчувствие. Да ещё ночью снились белые мыши, которые бегали по моему телу, лицу и бессовестно щекотали, а я захлебывалась смехом и пыталась их стряхнуть с себя. С детства ужасно боюсь щекотки.

Профессор Трелони всегда говорила, что к снам надо относиться серьёзно. Но мне часто виделась ерунда, и расшифровывать её по соннику было лень. Поэтому изучению литературы я предпочла рисование круга. Он у меня выходил немного кривоватым, но с чётким контуром. А уж руны вышли на загляденье! Всегда знала, что во мне скрыт талант к изящным искусствам.

Закончив возиться с мелом, взяла книгу, прочистила горло и, глубоко вдохнув, словно перед прыжком в воду, на одном дыхании проговорила заклинание. Латынь я знала плохо, поэтому надеялась, что правильно расставила ударения и ритуал сработает так, как надо. Но стоило мне закончить, как руны в круге вспыхнули ядовито-зелёным светом, потом вытянулись в столпы пламени и взвились призрачными змеями до потолка. Грохнуло так, словно Финниган где-то рядом взорвал пачку петард. Вскрикнув, я закрыла лицо, пытаясь уберечься от невыносимо яркого света.

А потом вдруг стало тихо, словно наложили Силенцио. Впервые я пожалела, что выбрала для проведения ритуала пустой класс, в который уже лет двадцать никто не заходил.

Я не решилась отнять рук от лица. И ослу понятно, что ритуал не получился. Да и на шум явно вот-вот сбежится полшколы с Филчем и Кэрроу во главе, и вместо приятного вечера меня будет ждать ночь в карцере. Всё же я иногда жалела, что моя фамилия Браун, а не Грейнджер.

— Что здесь произошло?

Слова в вязкой тишине прозвучали неожиданно громко. Взглянув на говорившего, я тихо порадовалась, что это не кто-то из преподавателей, а всего лишь Малфой. Трусливый, заносчивый мальчишка, который так любил прятаться за спинами взрослых. Вытащив палочку из кармана мантии, я выкрикнула:

— Ступефай!

Он уклонился, а заклинание попало в парту. Её отшвырнуло к стене, словно щепку, а моя палочка вдруг исчезла с тихим хлопком. Хорошо хоть не только меня постигло такое счастье. Мда, просто замечательно! Всегда мечтала остаться безоружной наедине с Малфоем!

— Какого... Куда ты, дракл тебя дери, дела мою палочку, Браун?!

В ответ я улыбнулась — в Ведьмополитене всегда советовали улыбаться, если не знаешь, что сказать, — но это не произвело ни малейшего впечатления. Бормоча под нос ругательства и угрожая натравить на меня Кэрроу, он направился к выходу из класса. И замер, не дойдя до двери пары шагов.

Стены стали покрываться инеем, затягиваться тонкой паутиной мороза, поглощая и меняя всё на своём пути. Дверь исчезла, как и окна, и парты с пыльными шкафами. Класс, словно по мановению волшебной палочки, преобразился в уютную комнату с камином в полстены, в котором полыхало пламя. Мрачные каменные стены скрыли парчовые полотна, перемежающиеся с лёгкой газовой тканью. На месте круга появился столик на двоих, красиво сервированный свечами и фруктами. Роскошная ёлка, украшенная яркими шарами и волшебными огоньками, возникла рядом с Малфоем, заставив его отшатнуться.

Я заворожено огляделась. Ну надо же! Все точь в точь как было описано в книге. Только принца не хватало. Наверное, он выходной взял. А вместо него эта бледная немочь.

— Что. Здесь. Происходит, — процедил он. — Отвечай!

Я встала с пола, поморщившись. Всё же каменные плиты были твёрдыми, несмотря на замечательную иллюзию пушистого ковра.

— Ты меня слышишь?!

— Слышу, не ори.

Отодвинув стул, я села, взяла мандарин и стала его чистить. Бессмысленное занятие, но оно давало мне время собраться с мыслями и придумать правдоподобную ложь. В самом деле, не скажешь же Малфою, что у меня в печёнках сидит эта грёбаная война вместе с седьмым курсом. Что я устала бояться и оглядываться по сторонам, ожидая нападения. Что хотела, как раньше, читать модные журналы и бегать на свидания. И сплетничать, и высмеивать безвкусные мантии Грейнджер, и делать много-много глупых и нелепых вещей, а не разучивать на уроках Непростительные заклятия и учиться ненавидеть магглов.

Разве можно винить меня за то, что я старалась хоть на один вечер убежать от реальности? Почувствовать себя счастливой, пусть это счастье и будет откровенно фальшивым, пошло пахнущим мандаринами и миндальным печеньем. «Грезы наяву», купленные ещё летом в Волшебных Вредилках Уизли, давно закончились, потому и пришлось проводить этот дурацкий ритуал в попытке воплотить хотя бы одну свою мечту в реальность.

— Почему ты молчишь? — устало спросил Малфой, присаживаясь на стул напротив меня.

— Думаю, — честно призналась я.

— Ты?

— Ага!

— О чём?

— О том, что мы отсюда не выберемся до рассвета. Магия не разрешит, — пояснила я, а потом протянула ему половину мандарина: — Хочешь?

Он нахмурился и подобрал с пола книгу. Наверное, собирался найти описание ритуала. «Только у него всё равно не получится уйти отсюда раньше срока!» — злорадно подумала я.

— Ты дура, Браун, — сказал Малфой минуту спустя. — Зачем ты заперла нас здесь?

— Тебя не приглашали! — обиженно воскликнула я. — Это мой ритуал, моё желание и ты тут лишний! Не стоило приходить туда, где тебя не ждут.

— Не стоило проводить в школе запрещённых ритуалов! Это книга по чёрной магии, какой идиот тебе её выдал?!

— Не твоё дело! — огрызнулась я, а потом чуть тише добавила: — И ведь сработало же.

Мне стало обидно до слёз. Я столько сил приложила, чтобы сделать этот вечер волшебным: стащила мел у Филча, купила новую мантию, расшитую золотистой нитью, целых две недели провела в библиотеке, читая занудные сочинения об иллюзиях, а в итоге оказалась запертой здесь вместе с Малфоем. Вот где справедливость?

Лучше бы я пошла на свидание с Симусом. По крайней мере, он милый и весёлый, и совершенно не похож на эту отмороженную рыбу.

Я решила, что не буду обращать на незваного гостя внимание. И разговаривать с ним не буду. И вообще: ему не удастся испортить мне праздник!

Кивнув своим мыслям, я отправила в рот дольку мандарина, но поперхнулась и тут же её выплюнула. Она была совершенно несъедобна, горькая и твердая, как пластмасса. Вот же гадость!

— Неужто невкусно? — поинтересовался Малфой с издёвкой.

Я замычала, всё ещё кривясь от отвратительного привкуса во рту. Хоть бы пунша налил — видит же, что я говорить не могу.

Ага, как же, разбежался он. Пришлось самой. Но и тут меня ждал неприятный сюрприз: вместо сладкого пунша в чаше оказалась вязкая бурда.

Да что же это такое? Ну не могла я напортачить настолько сильно, чтобы всё пошло наперекосяк!

От разочарования хотелось кричать и топать ногами, как в детстве. И ещё обвинять Малфоя во всех бедах, хоть я и понимала, что это несправедливо. А потом рухнула ёлка. Красиво так, прямо на стол. Опрокинула его, и весь мерзкий пунш выплеснулся в камин, потушив огонь. Комната погрузилась во мрак, отчетливо запахло гарью...

За-ме-ча-тель-но. Праздник удался.

— Браун...

— Замолчи, — тихо сказала я, ища в темноте рюкзак, в котором были так и не пригодившиеся для ритуала свечи.

— Ты...

— Заткнись, — опять перебила я его.

Рюкзак — слава Мерлину! — я нашла, содержимое его лежало в целости и сохранности, а вот спичек не было.

— Малфой, ты куришь?

Он не ответил. Обиделся, наверное.

— Я не хочу сидеть в темноте. У меня есть свечи, а огня нет, — пояснила я, не особо надеясь на ответ.

А он и не стал отвечать, просто поймал меня за руку и вложил в ладонь зажигалку, обычную, маггловскую.

— Откуда?

— У грязнокровки забрал. Подойдёт?

— Да.

Я провернула колесико, раздался щелчок, и в темноте вспыхнула искра. Крошечная, пугливая, одинокая. Такая же, как и я.

* * *

— Так какую анимагическую форму ты бы хотела иметь, Браун?

— Эм... Белка! Твоя очередь.

До рассвета было ещё долго. От скуки мы решили сыграть в «Правду или вызов». Не сказала бы, что Малфой этому обрадовался, но ему было скучно, а значит...

— Спрашивай, — разрешил он, насмешливо глядя на меня.

В тусклом свете его глаза были почти что прозрачными и в то же время непроницаемыми. Мне они не нравились. Возникало ощущение, что я букашка, которую тщательно изучают под увеличительным стеклом. Неуютно. Всё, начиная с нарядной и такой неуместной сейчас мантии и заканчивая липким пятном на полу, казалось нелепым и лишним, как декорации в любительском театре.

— С кем бы ты хотел поменяться телами, Малфой?

— Что за дурацкий вопрос? — он поморщился, совершенно не желая отвечать.

— Выбираешь вызов?— обрадовалась я, едва ли не захлопав в ладоши от такой удачи.

Уж я-то придумаю задание! Будет знать, как надо мной издеваться.

— Еще чего! — он фыркнул, задумался на мгновение, а потом сказал: — Поттер.

— Что? Но почему?

Его ответ оказался совершено неожиданным. Неправильным. Вся школа знала, что они с Поттером терпеть друг друга не могут.

— А это уже второй вопрос.

— И всё же? Разве не лучше оставаться собой?

— Не твоё дело, Браун! Что ты ко мне прицепилась? — вспылил Малфой, резко вскочив.

Свеча упала, покатилась по полу и потухла. Мы вновь оказались в темноте.

Все-таки Грейнджер была права: я дура, которая не умеет вовремя заткнуться.

* * *

Ужасно хотелось спать. Я то и дело зевала, пытаясь удобнее устроиться на полу. Ни подушки, ни одеяла не было, оставалось только свернуться калачиком и считать садовых гномов, прыгающих через жердь. А вдруг поможет?

— Подвинься, — рядом устроился Малфой.

Наверное, ему надоело сидеть в противоположном углу комнаты. Или же он замёрз — иллюзия-то не грела.

Я послушно прислонилась к стене. Нет, так тоже неудобно. Не усну.

— Иди сюда, — позвал он и потянул меня за руку.

Голова сама собой опустилась к нему на колени, а Малфой ещё и укрыл меня своей мантией, шуршащей, тёплой, пряно пахнущей анисом.

— Спасибо, — прошептала я, зажмурившись.

Хотелось одновременно рассмеяться и заплакать. Всё слишком хорошо, чтобы быть реальным. И безнадёжно испорченный, на первый взгляд, праздник сумел принести мне немного счастья. Пару воспоминаний, ярких, рисованных, неожиданных. Настоящих.

И тёплые объятия, от которых не хотелось избавляться.

— Утром ведь всё будет по-прежнему? — тихо спросила я, отчаянно желая, чтобы он не отвечал. Или соврал.

— Да, Браун.

— Не хочу. Неправильно это.

Малфой долго молчал, перебирал мои локоны, обнимал, невольно согревая и убаюкивая, а потом хмыкнул:

— А ты проводи ритуалы почаще. Вдруг что-то путное получится.

— Да пошёл ты! — я невольно улыбнулась.

Идея мне понравилась. Тут ведь, как и в косметических чарах, главное практика, правда?

* * *

Всё же я задремала. Разбудил меня Малфой. Он молча кивнул в ту сторону, где была дверь. Паутина инея таяла, как и магия ритуала. Постепенно комната стала прежней, пыльной и заброшенной. Рисунок на полу, сделанный вчера мелом, стёрся. Стол, камин, ёлка и даже липкая лужа на полу исчезли. Словно ничего не было. Словно всё приснилось.

Я чувствовала себя неловко. Заспанная, в мятой мантии и со спутанными волосами, — в отличие от довольного жизнью Малфоя я выглядела жалко. Ещё бы ему не быть довольным! Палочки-то утром вернулись назад.

Совсем скоро мы покинем этот класс и забудем о неудавшемся празднике. Забудем... Но я больше не хотела забывать, не хотела уходить и возвращаться к постылой реальности и войне.

— Эй, Малфой! Ты зажигалку забыл, — я демонстративно подбросила её в воздух и поймала, крепко сжав.

— Оставь себе. Ещё понадобится, когда надумаешь вновь проводить запрещённый ритуал.

— В субботу, в десять. Не опаздывай, — я довольно улыбнулась, увидев его вытянувшееся лицо.

Но он быстро справился с эмоциями и поинтересовался, насмешливо щурясь:

— Что? Опять иллюзии будешь создавать?

— Лучше! Кэрроу в жаб превращу.

Он недоверчиво хмыкнул, но кивнул. Замечательно! Придет, хотя бы из любопытства, чтобы увидеть, как я в очередной раз облажаюсь. А большего и не надо.

Да и подготовлюсь я в этот раз лучше: заклинание выучу, новую помаду куплю и сварю приворотное. Мало ли.