Оттепель (гет)

Я поднимаю покрасневшие от усталости глаза от пергамента, и обвожу взглядом помещение. Класс почти пуст, кроме нас с Панси в нем никого нет.

Мы с ней сидим за соседними партами в пустующем классе, и делаем домашнее задание; я для нее — зельеварение, она для меня — трансфигурацию. Эдакое выгодное сотрудничество. Почему здесь, а не в слизеринской гостиной? Там слишком людно и шумно, а нам хочется побыть в тишине и одиночестве.

Тусклый свет настенных светильников ужасно напрягает глаза, они слезятся и болят, но это не мешает мне заметить, что Панси мечтательно улыбается, глядя в окно.

— Что улыбаешься, Панси? — спрашиваю я, снова переводя взгляд на пергамент.

— Настроение хорошее, — туманно отвечает она.

— Если настроение хорошее, так чего сидишь? Иди в общую гостиную, пообщайся с подружками. Тем более, уже скоро отбой.

— Да нет, я еще не все сделала, — Панси снова утыкается в работу, но надолго ее не хватает, и через пару минут она снова смотрит в окно. Я понимаю, что на самом деле она давно закончила свое (точнее, мое) эссе по трансфигурации.

— Отчего настроение хорошее? — без особого интереса спрашиваю я.

— Как отчего? — улыбка Панси становится еще шире, — весна пришла!

— Весна? — скептически переспрашиваю я, и фыркаю, тем самым показывая свое отношение к сказанному, — какая весна? Сегодня только двадцать седьмое января!

— Ну и что? — мгновенно вспыхивает Панси, — весна приходит не в календаре!

— Ага. Еще скажи, в душе! — саркастически замечаю я, вновь углубляясь в работу.

— Нет! Я не это хотела сказать, — поправляется Панси, видимо, боясь показаться слишком сентиментальной, — весна приходит тогда, когда…

Дальше я уже не слушаю. Терпеть не могу всю эту наивную девчачью болтовню о весне, просыпающихся чувствах, и так далее…

— Да посмотри же ты в окно, Драко! — внезапно врывается в мое сознание ее громкий возглас. От неожиданности я действительно поворачиваю голову, и смотрю в окно. За стеклом — только вязкая темнота, изрезанная ярко-желтыми пятнами фонарей, освещающих территорию Хогвартса.

— И что? — спрашиваю я, однако сарказма в моем голосе больше нет, только бесконечная усталость.

— Неправильно смотришь, — терпеливо говорит Панси, и вдруг, вскочив со стула, достает палочку и шепчет заклинание. Светильники гаснут, и класс погружается во мрак. Затем она подходит к окну, произносит «Алохомора», и старая рассохшаяся рама распахивается с громким треском.

Первое, что я слышу — это непонятный равномерный шум с улицы. «Что это?» — едва успеваю подумать я, как Панси, будто прочитав мои мысли, говорит:

— Это дождь! Первый дождь в этом году! А он идет, только когда приходит весна…

И правда. Теперь я понимаю, что это за странный шум. На улице действительно идет дождь! В январе! Невероятно…

Я откидываюсь на спинку стула, и верчу головой, разминая затекшую шею. В классе темно, и единственное светлое пятно — это прямоугольник окна. На его фоне четко выделяется силуэт Панси, и этом странном, желто-рыжем свете он выглядит намного стройнее и изящнее. Ее профиль кажется более привлекательным, а иссиня-черные волосы в свете фонарей почему-то отливают медью.

Панси все так же стоит возле окна, не двигаясь, и не говоря ни слова, лишь изредка шумно втягивает носом воздух, будто пробует его на вкус. Внезапно ворвавшийся порыв ветра развевает ее волосы, шевелит пергаменты на столе, и доносится до меня, принося с собой горьковатый аромат духов Панси.

— Ты чувствуешь, Драко? — она говорит тихо, но я слышу, — ветер теплый! Весенний…

И в этот момент что-то во мне ломается. Я встаю со своего места, и тоже подхожу к окну. Зрелище на улице — поистине, прекрасное. Снег уже почти весь растаял, идет дождь, свет фонарей отражается на мокрой земле желтыми полосами, а ближайшая ветка дерева будто бы усыпана блестящими бусинами — крохотными каплями дождя. И ветер — теплый, как… Как весной.

Я опираюсь ладонями о подоконник и, так же, как Панси, шумно вдыхаю носом. Я чувствую свежесть и тепло воздуха. Я вижу, как тяжелые капли дождя срываются с низкого, темно-синего неба, и слышу, как они разбиваются о твердую землю. И мне кажется, что я тоже начинаю чувствовать весну в январе.

Я поворачиваюсь к Панси, чтобы сказать ей об этом, но натыкаюсь на взгляд ее глаз. В них плещется счастье напополам с болью, и слова застывают у меня в горле. Панси делает маленький шаг ко мне, теперь мы стоим совсем близко, и тянется к моему лицу. Я стою, не шевелясь, будто завороженный. Она легко касается своими губами моих губ, и, не встретив отпора, целует меня настойчиво, но нежно. Обвивает руками мою шею, прижимается ко мне всем телом, и я, не выдержав, тоже обнимаю ее и целую в ответ.

Сколько длится наш поцелуй, я не знаю, но в какой-то момент оцепенение и очарование пропадают. Я понимаю, что не должен делать этого, и аккуратно отстраняюсь от Панси. Она, кажется, все понимает, и отпускает меня, вновь отвернувшись к окну.

Я тоже смотрю на улицу. Еще несколько минут назад я почти почувствовал эту весну, но… я не романтичен, и не сентиментален. И испытывать чувства при полном равнодушии я не могу.

— Почему тебе это удается, почувствовать весну в январе? — тихо спрашиваю я.

— Почему? — переспрашивает Панси, молчит пару секунд, а потом смотрит мне прямо в глаза, и шепчет одними губами: — потому, что я люблю тебя, Драко!

— Панси… — я тяжело вздыхаю, и отвожу взгляд, — ну мы ведь говорили с тобой на эту тему, ты же знаешь… Мы не можем быть вместе. Я тебя не люблю.

Панси молчит, и я произношу фразу, которая добивает ее окончательно. Я знаю, это жестоко, но это правда.

— Посмотри! — я протягиваю руку, и указываю на ближайший фонарь, — там уже не дождь идет, а снег. Это не весна была, Панси! Это всего лишь оттепель…

Она издает непонятный звук — судорожный полу-всхлип, полу-стон, и, резко развернувшись, вихрем проносится по классу. Не зажигая свет, она на ощупь собирает свои тетради и учебники, заталкивает их в сумку, и, бросив сквозь зубы «Пока!», выбегает в коридор.

Я остаюсь наедине с темнотой, открытым окном, запахом дождя вперемешку с духами Панси, и пустотой — в классе и душе.                                                                                   * * *

С тех пор прошло много лет. В моей жизни нет уже ни Хогвартса с его пустующими классами и желтыми уличными фонарями, ни Панси с ее копной иссиня-черных волос. Но каждый год, во время оттепели зимой, когда идет первый дождь в году, я открываю окно, и подолгу стою возле него. Смотрю на мокрые улицы, на крохотные капельки воды на ветках, вдыхаю свежий, почти весенний, воздух. И ловлю каждый порыв теплого ветра, надеясь, что однажды он принесет с собой аромат ее духов.