Белый флаг (гет)

Лондонский февраль — отвратительный месяц: слякотный, промозглый, хмурый. Он заставлял щурить глаза, чтобы разглядеть хоть что-нибудь в молочно-белой стене тумана,и натягивать высокий ворот куртки едва ли не до глаз в надежде защититься от холода. Даже минута на улице заставляла меня ненавидеть его, этот проклятый. лондонский. февраль.

О том, что с августа я ненавидела почти всё без исключения, я старалась не думать.

Аппарировав на верхнюю ступеньку у двери дома на Гриммаулд Плейс, я — кто бы подумал! — тут же поскользнулась на скользкой каменной ступени, едва удержав равновесие. В дом я зашла, не прекращая цедить сквозь зубы самые отборные ругательства, на которые только была способна. Почему Муди решил назначить встречу именно здесь, было для меня загадкой.

Дом выглядел ещё более заброшенным, чем полгода назад — сырые стены кое-где покрылись плесенью, паутина и пыль совместными усилиями захватывали дом, от каждого камня в стене несло затхлостью, холодом и грязью.

С другой стороны, по сравнению с этим не такая уж и плохая на улице погода.

Я не хотела здесь находиться. В этом доме воздух был слишком вязким от обреченности и пустоты. Всё моё нутро кричало, что мне здесь не место, но если Муди захотел встретиться здесь, он должен увидеть свою протеже в адекватном состоянии. Адекватном, Тонкс, слышишь? Так что нервы в коробочку, палочку в боевую готовность и уверенно поставленным голосом вызывать патронус.

— На месте. Две минуты на проверку дома, — серебристо-прозрачный волк растворился в воздухе, а я начала сканировать дом.

На это ушло меньше двух минут. Заклинание подтвердило, что на Гриммаулд Плейс из живых созданий можно найти только связки пауков и стаи вездесущих докси. Крайне осторожно обойдя портрет с оглушительно-буйной миссис Блэк, я прошла на кухню.

Браво, Тонкс, за всё это время ты ни разу не споткнулась. Экая молодец.

Муди появился ровно через две минуты — ни секундой раньше, ни секундой позже.

— При каких обстоятельствах у меня получился первый патронус? — сразу после его появления последовал мой проверочный вопрос.

— В моём кабинете после экзаменов — при попытке доказать свою компетентность, — прохрипел Муди. Я кивнула, подтверждая, что ответ принят, и принялась сверлить его взглядом, ожидая главного.

Итак, какую «чудесную» новость ты получишь сегодня, Тонкс?

— Сядь и не перебивай меня, — не терпящим возражений тоном произнес Муди, указывая на стул.

— Я по...

— Сядь! — рявкнул он, взглядом пригвоздив меня к стулу.

Давай, Тонкс, не выделывайся. Сядь и помолчи. Ничего хорошего, судя по поведению Муди, тебе ждать не приходится, так хоть падать не будешь.

— Несколько дней назад пришли новости от Люпина, — начал он, когда я села, и чёртово сердце при упоминании Ремуса пропустило пару ударов. Держать. Себя. В руках. — Он сообщил, что скоро появится в Лондоне и что находиться в общине становится небезопасно.

Зубы стиснулись помимо моей воли. Чёрт бы тебя побрал, Люпин! Как будто это изначально была безопасная идея!

— Он лично расскажет, как обстоят дела среди оборотней. Отправлять подробный отчёт Люпин опасается, хотя до этого и справлялся с отправкой сообщений. Единственное, что известно сейчас — в общине начались какие-то беспорядки.

Спокойно, Тонкс. Включи свою аврорскую отстранённость.

— Мне не нужна вся эта чепуха среди моих людей, Тонкс, — резко взмахнул Муди рукой, описывая «всю эту чепуху». — Ты должна быть собрана и готова ко всему. Неизвестно: останется Люпин в Лондоне или вернётся в общину. Неизвестно, что именно случилось и чем это всё грозит. И меньше всего нам сейчас нужна сопливая ерунда, отвлекающая от главного. Всё понятно? — и на последних словах Муди я едва не сбила кружку с отвратно пахнущей жижей.

— Всё ясно, как никогда, — голос, ровный, но хриплый, выдавал меня с потрохами. Муди знал меня не один год, и по его хмурому взгляду становилось ясно, что он всё отлично понял.

Какой ты к чёрту аврор, Тонкс? Авроры должны уметь контролировать свои эмоции, а тебе даже неуклюжее тело неподвластно.

— Завтра ночью он должен объявиться в Норе.

Я кивнула и тем же предательски противным голосом прохрипела:

— Это всё?

— Да. Если будут какие-то изменения или новости, я или кто-то другой из Ордена тебе сообщит.

— Хорошо. Расходимся? — и, не дожидаясь ответа, поторопилась продолжить: — Я проверю дом до ухода, повешу несколько заклинаний. Можешь идти, я справлюсь.

— Не трать силы зря. — И перед тем как полностью исчезнуть в дверном проёме, Муди недовольно бросил через плечо: — И проспись наконец — бодрящие зелья не вечны.

Дверь за ним бесшумно закрылась, и дом на Гриммаулд Плейс погрузился в холодную неприветливую тишину. Кровь стучала в висках, палочка в руках начала подрагивать. Да уж, ну прямо-таки самое время накладывать заклинания. Кто-то, кажется, не хотел находиться здесь. Так что там насчёт адекватного аврора, Тонкс, а?

*

Адекватности мне и правда не отнимать. Какого фестрала я осталась одна на Гриммаулд — в общем-то непонятно. Это место пропитано таким количеством воспоминаний, что от них кружилась голова. Это место душило меня своим затхлым воздухом, но я с настоящей хафлпаффской упорностью освежала воздух заклинаниями и накладывала защитные, сигнальные, следящие чары и ещё десяток других. Зачем — тоже не совсем понятно. Получай, милый дом и его ненастоящие приведения, вы меня не выведете из строя.

Не на том ты зло срываешь, Тонкс.

Пора было ложиться спать. Последним аргументом стало зеркало, которое, отразив моё крайне неприветливое бледное лицо, проскрежетало:

— Краше в гроб кладут.

Не согласна. Но в одном зеркало было право. Заочно. Спать всё же нужно. Клевать носом на дежурствах и греметь всем, что попадается под руку — не самая лучшая тактика, чтобы показать себя профессионалом своего дела. Но я же Нимфадора Тонкс, что с меня взять.

— Молчала бы, блестяшка облезлая, — пробурчала я в ответ на оказанную любезность.

Зеркало возмущенно заискрило и тут же, после пасса палочкой, утихло. Так-то лучше. Но, Тонкс, нервы в коробочку, помнишь, да? Запиши себе и всегда носи с собой как напоминание. А то что-то ты снова решила расклеиться.

В этом доме моё и без того мрачное настроение катилось куда-то в тартарары, а с каждой комнатой, проверенной на «мало ли» случай, першение в горле усиливалось, а в носу начинало пощипывать всё больше и больше.

Да-да, Тонкс, уговаривай себя, что это от пыли, уговаривай.

Проклятый дом, проклятые воспоминания, проклятая эмоциональность. Проклятье, проклятье, проклятье!..

Дверь в комнату Сириуса открылась театрально медленно, с негромким зловещим скрипом, пуская в комнату лёгкий сквозняк. Он тихо прошуршал по полу пылью, приподнял несколько валяющихся листов пергамента и, закрутившись, спрятался в углах. Дверь с громким стуком ударилась о стену, и я невольно вздрогнула. Здесь всё кричало протестом. Здесь всё кричало Сириусом.

Я шмыгнула носом и прошла в комнату, не упустив шанс спотыкнуться о порог. Браво, Тонкс! Потускневший гриффиндорский шарф на стене, куча маггловских фотографий распрекрасных полуголых девиц и одна-единственная колдография. Четыре человека, из которых я видела только двоих — красивый, статный, немного надменный Сириус с шаловливо играющей на губах улыбкой, и Ремус — с неизменно понимающим и слишком взрослым для пятнадцатилетнего юноши взглядом, мягкой, радостной и какой-то удивленной улыбкой. Такой молодой, но уже тогда обрёкший себя на одиночество. Это было видно в его глазах, так же, как это было видно в последнюю нашу встречу.

Мерлин, Ремус, ну за что ты так с собой?..

Глубокий вздох. Успокоиться.

Чёрт возьми, Тонкс, ты невыносима.

От злости на себя хотелось рычать. Хотя и ты, Люпин, тоже молодец. Какая к чертям старость? Какая к чертям ликантропия? Как втолковать тебе одно единственное, что действительно важно? Как заставить тебя поверить?

Очередной раз шмыгнув носом и стерев непрошенные слёзы, я расположилась на широкой кровати.

Его здесь нет, и хватит разговаривать со стеной. Нет, Тонкс, нет. Разложи себе по буквам, и тогда, может быть, поймёшь. Только проклятая колдография висела перед глазами. И пусть на ней Ремус смущённо улыбался, отворачивался и виновато пожимал плечами — это всё равно был не он.

Глаза были широко открыты, под видом внимательного изучения щелей на потолке. Конечно, Тонкс, притворяйся, что не плачешь словно третьекурсница.

В доме истинных аристократов на Гриммаулд Плейс стояла мёртвая тишина, и только моё тяжелое, прерывистое дыхание, так подозрительно напоминавшее сдерживаемые рыдания, разбивало эту тишину. Браво, Тонкс, браво. Аврор ты грёбанный.

*

Решиться переночевать на Гриммаулд Плейс и не ожидать при этом кошмаров было глупо. Ещё и не выпив перед сном «Сна без сновидений». Совсем не по-аврорски. Ну как-то вообще неосмотрительно. Тебе, Тонкс, сегодня на дежурство, вчера ты прямым текстом получила от Муди приказ (о нет, не сомневайся, что это был приказ) нормально выспаться, а в итоге что? Глаза красные, под ними тёмные круги, лицо осунувшееся, моторика сбита, пальцы бьет дрожь усталости. Даже в свои лучшие дни ты не доводила себя до такого состояния перед дежурством. Ну-ну, попадись ты Муди на глаза, посмотрим, как запляшешь.

Ужасно громоздкие и настолько же громогласные часы в гостиной этажом ниже пробили два часа ночи. Заступать на дежурство мне в четыре, поэтому оставшиеся два часа я решила потратить на то, чтобы привести себя в относительно адекватный вид. Спать я даже и не думала: ещё парочка кошмаров мне была ни к чему. Грандиозный план включал в себя: горячую ванную, горячий завтрак, пару маскирующих манипуляций. Ну и бодрящее, куда деваться. И кофе побольше. Будем надеяться, что бодрящее с кофеином в ладах.

Ванная комната на Гриммаулд Плейс ничем особенным не отличалась от остальных комнат дома: на сырых стенах обосновался грибок, каждый сантиметр поверхности спрятался под хорошим слоем пыли, только потолок и углы украшали гирлянды особенно гигантских пауков. Сказать честно — не ванная мечты. Такая огромная не ванная мечты, где сама только ванна занимает всю комнату. Не ванна. Почти бассейн. Не мечты, но впечатляет.

Кое-что я всё-таки сумела сделать, хотя и домоводческие чары — далеко не мой конёк. Пыль и паутина пропали сразу, а вот с грибком пришлось повозиться. Дом сопротивлялся, не хотел оживать, скидывать с себя всю эту затхлость, с которой прожил столько лет. Но мои заклятия подействовали, и, подозреваю, мне сыграла на руку кровь Блэков, которая, впрочем, до этого момента и не принесла мне ничего хорошего. Не то, чтобы результат был просто чудодейственный, но, какого фестрала, не дворец — и так сойдёт.

После ванны, горячего завтрака и крепкого кофе (бодрящее оставила на потом) зеркало удержалось от едких комментариев. Было ли это результатом наложенного вчера заклинания или всё-таки я действительно выглядела довольно живенько — понять было сложно, зеркало упорно молчало. Но я бы сказала, что выглядела достаточно адекватно: с уже не так сильно заметными тёмными кругами под глазами, лёгкой бледностью и стеклянным взглядом, но на живого человека это походило гораздо больше. По крайней мере, пропала слишком заметная дрожь усталости. Молодец, Тонкс, так держать. Через пару месяцев, глядишь, вообще доведёшь эти полезные навыки до совершенства. То-то Муди будет доволен.

До начала моего дежурства оставались считанные минуты. Пора было взбодриться своим любимым зельем.

И всё-таки, Тонкс, какая ты молодец, что не узнала совместимость кофеина с бодрящим. Ну просто верх профессионализма, Муди бы гордился тобой!

Наручные часы громко щелкнули и нагрелись. Пора. Хватит предаваться самокритике, так и о дежурстве забыть недолго.

Аппарировала я у дверей «Кабаньей головы» и даже не в грязь. Растёшь, Тонкс. Надейся, что такая удача тебя будет сопровождать все двадцать четыре часа. Впрочем, такие надежды казались тщетными, в Хогсмиде было слишком темно, небо было покрыто тяжелыми тучами, и всё вокруг терялось во мраке — явно не удачи рук дело. Замечательно. То, что нужно для ночного дежурства.

Настроить часы. Отсчёт пошёл.

*

На этот раз я приземлилась на последнюю ступеньку перед дверью без эксцессов. Ты смотри, Тонкс, да ты и правда растёшь. Если бы тебя ещё не несло в этот промозглый, пропитанный горькими воспоминаниями дом, вообще было бы прекрасно. Где же ты сегодня потеряла свою адекватность? Кажется, дежурство прошло нормально, но нет же, нужно закончить день особенно по-идиотски. По крайней мере, на этот раз в запасе есть зелье «Сна без сновидений».

Дом встретил меня совсем неприветливо, видимо отыгрывался за то, что не скинул меня к чертям собачьим с крыльца. Чудно, я тоже была рада находиться здесь.

Осторожно миновав коридор с дружелюбный портретом, я зашла в гостиную. Даже зелье вряд ли спасёт меня от кошмаров, вздумай я переночевать в комнате Сириуса. Теперь будем надеяться, что диван не решит меня придушить ночью подушками. Из особенного радушия.

Сил не было совершенно. Только единственное желание дойти до кровати и завалиться спать держало меня на ногах. Я бы и на полу легла, но вряд ли сырые доски способствуют крепкому сну. Хотя, сама виновата, Аберфорт же предлагал переночевать в одной из свободных комнат в «Кабаньей голове», но нет же, Тонкс не ищет лёгких путей. Тонкс ищет только идиотские.

Спать, просто ложись спать. Недосыпы плохо влияют на здравомыслие. Хотя его, в сущности, уже давно не видно, потому что дорогая Тонкс совершенно слетела с катушек адекватности.

Проверив напоследок чары, которыми я вчера облепила весь дом, и выпив зелье «Сна», я, наконец, последовала собственному совету и легла спать.

*

Проснулась я с гудящей головой, словно после праздничной попойки в свои лучшие школьные годы. И чувствовала, в общем-то, я себя не лучше — даже после долгого и крепкого сна всё равно ощущалась слабость, а пульс был неровным и учащённым. Наверное, кофеин, бодрящее зелье и зелье «Сна без сновидений» смешивать всё-таки не стоило. Чудесно. Или же я просто довела себя до хронической усталости. Ещё лучше. Совместить оба варианта — так вообще прекрасно.

Но это всё — ладно, это всё — чепуха, по сравнению с тем, как у меня душа ушла в пятки, когда на запыленной и засаленной тумбочке рядом с диваном я увидела большую чашку горячего ароматного чая, явно заговорённого на неостывание.

Невербальное Гоменум Ревелио моментально сообщило мне, что в доме на Гриммаулд Плейс я уже не одна.

Твою налево, Тонкс. Как ты ставила чары, что не услышала даже сигнала?.. И ты еще себя аврором, фестрал тебя дери, называешь?!

Так. Стоп. Вдох-выдох. Успокоилась.

Прикидывая возможные варианты того, что вообще здесь происходит, я тихо и быстро проделала путь до кухни, где заклинание обнаружило кого-то постороннего. Держа палочку наготове, я осторожно заглянула в проверенную перед этим на опасность кухню и так и застыла на пороге. Сердце оборвалось.

Люпин, чёрт возьми, что же ты с собой сделал? Помятый, исхудавший, щёки впали, под глазами уже были не просто тёмные, а почти чёрные круги, в глазах блестел какой-то дикий огонь, который можно было заметить только при приближении полнолуния.

При виде меня Ремус весь сжался и напрягся, будто волк, который припал к земле и готовился к атаке, готовился защищаться. От кого, чёрт возьми, Люпин? От кого?!

— Что ты сказал мне при первой нашей встрече здесь? — странно чистым, только слишком тихим голосом спросила я. Реакция, доведённая до автоматизма. И звучало это как-то некстати, совсем не по ситуации. Умом я понимала, что это время такое: оно обязывает проверять всех и каждого, но от этого совсем не становилось легче.

— Это не первая наша встреча, — голос — надломленный, слабый, с хрипотцой — полностью отражал его состояние.

Я опустила палочку. Рука дрожала, и теперь уже было непонятно, от чего.

Ремус встал со стула и зашёл за его спинку.

Ты хочешь убежать? Нет. На этот раз я не дам тебе такого шанса.

Я сделала шаг вперёд, он — полшага назад.

Я не дам тебе убежать. Не дам, Ремус.

Я быстро пересекла кухню, и, не позволяя ему опомниться, обняла его. Слишком быстро, слишком порывисто, будто боясь, что помедли я хоть мгновение — он исчезнет, словно и не было его вовсе. А он был слаб. Эмоционально и физически. Слишком слаб, чтобы отталкивать меня. Ремус так и стоял, не решаясь обнять меня в ответ. От него пахло грязной шерстью, сырой землёй и сгнившими листьями, но мне было всё равно. Я запустила руку в его волосы и прижалась крепче. Для того чтобы почувствовать, что с ним всё хорошо, что он цел и невредим, почувствовать уверенные удары его сердца.

Мерлин, он цел.

Может, не совсем здоров, пусть истощён. Но он стоит на этой кухне, здесь и сейчас.

Мерлин, спасибо тебе.

— Пожалуйста, Ремус, никогда не решай за меня. Слышишь? Никогда. Пожалуйста...

И я почувствовала, что после этого он сдался, и следующее его движение говорило об этом. Ремус уткнулся носом мне в шею и обнял так крепко, что сбилось дыхание. Сердце сжалось, а к глазам подкатили слёзы — сколько в этом движении было доверия и боли.

Нет, всё хорошо. Теперь всё будет хорошо.

— Теперь всё будет хорошо, — повторила я шёпотом.

Должно быть.

Он молчал и не отпускал. Его дыхание щекотало мне шею, а я прижималась к нему сильнее.

Я не знаю, что он пережил, живя всё это время в общине, но я во что бы то ни стало помогу ему стереть эти воспоминания. Или я не Нимфадора Тонкс.

— Как же я за тебя боялась...

— Прости меня, — надрывно прошептал он.

Всегда, Ремус.

Но я лишь прижалась к нему крепче. Он и так знал ответ.