Дело принципа (гет)

Легкий гомон разносился по Большому залу. В Хогвартсе настало время ужина. Сотни столовых приборов, звеня, сталкивались друг с другом, взрывы смеха то и дело доносились из разных уголков обширного помещения. Счастливые студенты и не менее счастливые профессора во всю уже предвкушали заслуженные выходные. Никто ведь не говорил, что нельзя предвкушать наступления субботы за ужином в четверг?

Под ярко-алыми знаменами Гриффиндора расположилась колоритная компания из четырех человек. Взгляды каждого из присутствующих нет-нет, да и возвращались к ним. Не найти в Хогвартсе человека, для которого слово «Мародеры» было незнакомо. Одни их искренне обожали за веселые розыгрыши, другие так же искренне ненавидели за свои унижения, обиды и боль. Четверка проказников, бесстрашных озорников, от чьих выходок Хогвартс содрогался вот уже шестой год.

Лохматый, вечно растрепанный и в неизменных очках Джеймс Поттер, удерживаясь на самом краешке скамьи, задумчиво рассматривал полыхающий багрянцем волшебный потолок, скользил взглядом по неспешно бегущим облакам, расцвеченным всеми оттенками красного, и откровенно скучал. Главный враг и причина многочисленных отработок, включая и сегодняшний вечер в обществе Филча, — Северус Снейп — успешно водворен в обитель мадам Помфри с отросшими щупальцами на лице. Джеймса даже передернуло, когда перед мысленным взором вновь возникла физиономия ненавистного слизеринца. Любовь всей его жизни — прекрасное, рыжеволосое солнце по имени Лили Эванс — здорово обиделась за невинный розыгрыш над ее другом (пусть и бывшим), и в жесткой форме высказала все, что она думает о Поттере и его поступках. При этих мыслях лицо Джеймса исказила гримаса сожаления. Правда, для достоверности стоило бы уточнить, что сожаление было больше из-за излишней догадливости умницы и красавицы факультета львов, а не о совсем несправедливых нападках на Снейпа.

Рядом с Джеймсом расположился его лучший друг, гроза неудачников и покоритель женских сердец от первокурсницы до мадам Пинс — Сириус Блэк. Он угрюмо созерцал содержимое своей тарелки и, что было вполне вероятно, размышлял о фронте работ по улучшению внутренних помещений Хогвартса в компании завхоза. Сумеречно-синие глаза выражали вселенскую грусть: вечер ведь мог так приятно сложиться и без Филча с его тряпками и «миссис Чистикс». Вон, как призывно улыбается Энни Дримлук с Хаффлпаффа или же вон та знойная брюнеточка — Агния Паркинсон... И что с того, что она слизеринка? В постели они все равны, несмотря на происхождение и цвет галстуков. Но гораздо больше удовольствия ему бы доставила дуэль с ненавистным Нюниусом! Это он сегодня еще мягко отделался, ведь на языке вертелось куда более заковыристое проклятие, чем эти безобидные щупальца. Не зря же он Блэк.

«Эх, жизнь определенно несправедлива», — подперев голову, Сириус тоскливо вздохнул и вновь принялся прокапывать ложкой траншеи в пюре.

— Ненавижу картофель, — отрешенно пробормотал он.

Еще один участник ужина в Большом зале, ближайший друг Поттера и Блэка, скромный, незаметный тихоня Ремус Люпин сидел, уткнувшись в толстенную книгу по Трансфигурации. Искусанные губы беззвучно шевелились, глаза скользили по строчкам, а рука с недоеденным бутербродом зависла в воздухе. Все его внимание было сосредоточено на параграфе к завтрашней паре профессора МакГонагалл. Обычно Ремус никогда не читал книг за едой, но сегодняшняя отработка заставила его спешно изменить своим принципам — и вот он, результат! — капля клубничного джема все же упала с опасно накренившегося тоста прямо на читаемый абзац.

— Нет, так дело не пойдет! — в сердцах воскликнул он, вытаскивая палочку: — Eskuro! — пятно тут же исчезло, и книга вновь приняла первозданный вид.

— Что, Лунатик, не удается успеть все? — участливо спросил наклонившийся Поттер. — Что ты там читаешь?

— Домашнее задание на завтра, — угрюмо отозвался Люпин, запихивая книгу в сумку. — Вам бы тоже не помешало.

— Нам? — удивился Джеймс, поправляя очки. — А зачем? Мы с Блэком и так справимся. Что за тема?

— Частичная трансфигурация живых объектов, — промямлил с набитым ртом Питер Петтигрю, по какой-то жуткой насмешке судьбы считавшийся четвертым в блистательной команде Мародеров.

— Да это все равно, что дернуть книззла за хвост! — с ленцой отозвался Блэк, откидывая с глаз темную прядь волос. — Immutarespeciem*! — взмахнул он палочкой в сторону руки Питера. Его конечность тут же посеребрилась, и по всему залу разнесся хрустальный звон, с которым обычно на торжествах стучат ложечкой по бокалу, когда не ожидавший подобного Петтигрю потянулся к стакану.

— Ой! — испуганно пискнул Питер, смотря округлившимися глазами на резко потяжелевшую кисть. — Что это?

— Частичная трансфигурация, — зевая, пояснил Джеймс, высматривая на столе любимые пирожные. — Не переживай, через два часа все вернется обратно.

— Два часа? — голос Питера и вовсе стал похож на крысиный писк. — Но...

— Хвост, не пищи, — досадливо поморщился Блэк, — все пройдет, честное мародерское.

— Всегда вы так, — укоризненно покачал головой Люпин, направляя на растерянного Хвоста палочку: — FiniteIncatatem. Видишь, все уже нормально.

— Спасибо тебе, Ремус, — благодарно улыбнулся Питер, украдкой стирая пот, выступивший на лбу.

— Ску-у-учно, — тоскливо протянул Джеймс, рассматривая сидящих. — Ничего интересного.

— И не говори, — отозвался Сириус, подкладывая под голову сумку. — Вот бы... — он неопределенно взмахнул рукой в воздухе, силясь выразить скачущие мысли.

— Придумать бы чего-нибудь, — мечтательно уставился на потолок Поттер, словно именно там и находилась та великая идея, которую он не мог ухватить.

— Опять вы лезете в пасть к дракону, — скривился Люпин, созерцая одухотворенное лицо Сохатого.

Карие глаза Поттера внезапно зажглись азартным блеском, что означало лишь одно — в его лохматую голову пришла очередная великая и гениальная Идея! Люпину же хватило одного взгляда на Джеймса, как и до этого не сильно крепкая вера в то, что этот вечер они проведут тихо-мирно с Филчем, разлетелась вдребезги, оглушительно позвякивая своими осколками.

— Я знаю, как раскрасить этот вечер и избавить нас от скуки! — воскликнул Джеймс, улыбаясь от уха до уха.

Блэк заинтересованно приоткрыл один глаз, уставившись на друга, а Люпин, наоборот — зажмурился и тихонько пробормотал: «Упаси нас Мерлин от бредовых идей!» Питер же и вовсе никак не проявил своей заинтересованности, расправляясь с последним бутербродом и запивая все это шестым стаканом тыквенного сока.

— Первую девчонку, что свернет направо от Большого зала, надо будет поцеловать и пригласить на свидание! Если удастся — честь и хвала выигравшему, если нет, — тут он хищно улыбнулся, — проигравший выполнит любое желание каждого из нас.

Его голос еще не затих, а вид друзей уже выражал сплошное недоумение. Особого энтузиазма идея ни у кого не вызвала, но говорить об этом другу было как-то не с руки.

— Эм... Сохатый, — осторожно начал Люпин, — не стоит так переживать, что с Эванс ты пока в полном пролете, и она на тебя снова злится... Я думаю, не стоит принимать столь поспешных решений.

— О чем ты? — открытый взгляд Поттера выражал полнейшее удивление словами друга. — Ты решил, что я таким образом решил забыть на время о Лили?

— Ну... — вмешался Блэк, стараясь спасти ситуацию, — может, в ней что-то и есть. В идее! — тут же поправился он, наткнувшись на прищуренный взгляд Сохатого.

Точно так же, то есть совсем неуверенно, отозвались и остальные, но Джеймсу опять было все равно — он уже полностью увлекся своей выдумкой и спешно продумывал детали.

— А кто будет целовать? — протянул Питер, оглядывая сидящих Мародеров.

— Жребий, — тут же нашелся Джеймс, мигом наколдовав четыре заостренных палочки из одной не слишком чистой салфетки. — На счет «три», — скомандовал он, протягивая друзьям палочки. — Раз, два, три!

У всех в руках оказалось по палочке, и друзья с недоумением взглянули на Поттера. Тот судорожно почесал макушку.

— И что дальше? — с интересом протянул Сириус, азарт уже полностью захватил его.

— М-м... кто вытянул меньшую... или большую? — тут же переспросил сам у себя Джеймс. — Ладно, выкладываем перед собой, — скомандовал он.

Перед ними тут же легли три длинных и одна короткая палочки.

— Ну, Бродяга, здесь твой опыт поможет тебе выиграть, — с воодушевлением хлопнул Блэка по спине Джеймс. — Только помни — она должна еще согласиться пойти с тобой на свидание.

— Обижаешь? — ухмыльнулся Блэк. — Да кто в здравом уме сможет мне отказать? — самоуверенная улыбка прибавила порочности изысканным чертам, а глаза полыхнули синевой.

— Смотри, Дон Жуан, не обожгись, — со смешком проговорил Ремус.

— Дон... что? — непонимающе уставились на него три пары глаз.

— Да так, — отмахнулся Люпин. — Идемте, что ли, претворять твою задумку в жизнь, Джеймс.

И, слаженно встав, они направились к выходу из Большого зала.

____________________________________________________________________________

Immutarespeciem* — меняю форму (лат.).