Bohemian Rhapsody (джен)

Идея честно подсмотрена в одном из вконтактовских пабликов.

Спасибо Queen за гениальную песню!

Перед прочтением фанфика настоятел но рекомендуется прослушать Queen — Bohemian Rhapsody. Или переслушать)

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

Едва Ремус переступил порог спальни пятикурсников, как воздух прорезал счастливый вопль, и многострадальный Лунатик едва не был сбит с ног группой из трех тел пятнадцатилетних гриффиндорских обалдуев.

— А мы уж и не чаяли, что господин Лунатик изволит нынешним днем вернуться в наше скромное Мародерское общество... — орал взъерошенный Джеймс, чинно раскланиваясь.

— Мы думали, что ты только завтра приедешь! — подпрыгивал на месте Питер. Сириус кивком подтвердил его слова.

Ремус выглядел крайне усталым и изможденным: полнолуние было всего пару дней назад, однако его лицо озарила самая счастливая улыбка.

— Да я тоже так думал, но все-таки удалось вернуться в достопочтенную компанию Господ Мародеров пораньше, — он так же чванливо раскланялся, что вызвало новый взрыв смеха. — Нет, серьезно! Вы ведете себя так, как будто мы не виделись...

— Три недели! — закатил глаза Сириус. — А ведь это...

— Целая вечность! — страшным голосом закончил Джеймс, и парни снова рассмеялись.

— Ну давай, рассказывай, что у тебя случилось нового?

— Так мы же друг другу письма все каникулы каждые три дня писали, я сову свою совсем загонял — ей по холоду такому летать приходилось! — усмехнулся Ремус. — Хотя знаете...

С этими словами он раскрыл чемодан и достал из него странную коробку неизвестного Мародерам происхождения.

— Это проигрыватель, — пояснил Лунатик заинтригованным друзьям. — А это, — он помахал вынутым следом плоским диском черного цвета, — пластинка.

Так получилось, что из всех мародеров только Ремус имел контакт с маггловским миром в лице матери и уже приготовился к долгим объяснениям. Однако в этот раз блеснуть своими познаниями решил Питер.

— Нам рассказывали про такие на маггловедении! — важно кивнул он. — Магглы используют эти штуки для того, чтобы... в общем, музыку слушать!

— И что, Лунатик, ты тащил через полстраны эту штуку только для того, чтобы просветить нас с Сохатым, дабы мы не умерли в неведении? — поинтересовался с небрежным видом Сириус, в глазах которого, однако, читался интерес.

— Не только, — усмехнулся Рем. — На каникулах я услышал одну маггловскую песню, и очень уж она мне понравилась... Решил поделиться с вами.

С этими словами он легонько стукнул палочкой по уже погруженной в странный аппарат пластинке. Та завертелась, и в комнате раздалось:

"Is this the real life? Is this just fantasy?"

— Да вроде реальность, если мы еще не чокнулись окончательно, — пожал плечами Джеймс, однако тут же был прерван недовольным шиканьем остальных: мародеры внимали.

Питер слушал песню, не скрывая своего восторга. По выражениям лиц Сириуса и Джеймса сказать ничего было нельзя, правда, такую сосредоточенность Рем в последний раз видел на их физиономиях разве что на уроке у МакГонагалл. Что касается самого Ремуса, то он только улыбалася и шевелил губами, беззвучно повторяя слова песни.

Наконец замер последний отзвук песни, и в спальне воцарилась тишина.

— Необычно, — поднял брови Джеймс. — Как, говоришь, называется?

— А я и не говорил, — ответил Рем. — "Bohemian Rhapsody".

— Да уж, богемно! — хихикнул Питер. — Мне о-о-очень понравилось! Как там? Mama-a-a-a, just что-то та-а-а-ам, — немного коверкая слова и мотив, пропел Хвост.

— А что же скажет господин Бродяга? — Поттер повернулся к до сих пор не высказавшемуся другу.

— Неплохо, — с важной миной вынес вердикт Сириус.

— Такое не грех даже благородному отпрыску семейства Блэк послушать, а, аристократ?! — рассмеялся Джеймс.

— Да узнай моя матушка, что я музыку магглов слушаю, она бы мою башку рядом с головами домовиков поместила, в назидание потомкам и младшему брату, — Сириус поежился, представив, как Регулус будет смотреть на его отрубленную голову и радоваться, что не слышал ни строчки из Queen, однако тут же в его глазах вспыхнули веселые искорки. — Что только дает повод послушать эту песню еще раз.

— Я знал, что вы оцените! — улыбнулся Ремус, взмахивая палочкой. Пластинка заиграла снова.

Следующим утром начинались занятия. Вставать (для отвыкших за зимние каникулы от режима Мародеров) пришлось до безобразия рано. Небо за окном еще было чернильно-синим, когда тишину, царящую в спальне, нарушил зачарованный будильник Питера — подарок на Рождество от заботливых родителей не в меру сонливому сыну:

"I see a little silhouetto of a man,

Scaramouche, Scaramouche, will you do the Fandango!"

— Какого... — чертыхнулся Сириус, прямо-таки подскочив на постели от неожиданности. Из-за балдахина соседней кровати показалось заспанное лицо Джеймса.

— Galileo! Galileo! Galileo figaro! — надрывался тем временем будильник.

— Великолепно! — фыркнул Рем, тоже разбуженный песней. Смутившийся Питер, что-то бормоча, поскорее ткнул будильник волшебной палочкой. В последний раз издав громогласное "Bismillah!", будильник наконец-то замолк. На мгновение в спальне воцарилась тишина — и в следующий момент она была нарушена громогласным смехом Джеймса и Ремуса. Питер окончательно потерялся, а Сириус, как это часто бывало с ним по утрам, злился на весь мир.

— Когда ты успел, Хвост? — поинтересовался, отсмеявшись, Джеймс.

— Вчера... когда вы перед самым сном включили... настроил будильник, и... — пробормотал Петтигрю. Ремус и Джеймс одновременно фыркнули. В следующее мгновение смеялись уже трое. Сириус же, злой, как собака, встал с кровати и прошлепал в ванную.

— В чем дело, Бродяга? — крикнул ему вслед Джеймс. — Тебе же тоже вроде понравилось!

— Ага, услышу ее еще раз — точно стошнит! — раздалось сердитое ворчание, а потом дверь с силой захлопнулась.

Оставшиеся Мародеры переглянулись между собой.

— Видимо, одиннадцатый раз все-таки был лишним... — виновато вздохнул Ремус.

Весь день "Рапсодия" не желала покидать курчавую голову Сириуса. Во время завтрака вилки и ножи стучали в такт засевшему в голове мотиву. Лекция, записанная на трансфигурации, при последующем прочтении пелась на мотив "Hе's just a poor boy, from a poor family". В завершение всех бед Сохатый весь день гундосил над ухом что-то, подозрительно напоминавшее "Oh, mamma mia, mamma mia let me go!".

— Джеймс Карлус Поттер, если ты немедленно не заткнешься, то я наложу на тебя заклятие немоты! — наконец взорвался Сириус на уроке Заклинаний. Джеймс только ехидно ухмыльнулся:

— Ну ты чего, Бродяга! Сам же вчера кайфовал! Особенно под это... как там... Mamaааа, life had just begun... — заголосил он. К счастью, его пение потонуло в карканье ворон и лягушек, однако несчастный Сириус слышал все.

— СИЛЕНЦИО! — рявкнул он. Фыркнув, Джеймс снова открыл рот, однако не смог издать ни звука.

— Великолепно! На первом уроке — и такой результат! Десять баллов Гриффиндору! — пискнул профессор Флитвик. — Правда, в следующий раз, мистер Блэк, не тренируйтесь на однокурсниках. У нас для этого есть лягушки, — заметил он, взмахом палочки возвращая Джеймсу голос.

— Лягушек жалко, — еле слышно ответил Сириус.

На обеде Сириус отсел подальше от Джеймса с Питером, которые все никак не могли успокоиться и повторяли полюбившиеся моменты из песни. Ремус, к счастью, подобным не страдал, однако и на него Бродяга тоже дулся: это он во всем виноват! Он привез им эту "mamma mia, let me go!". Нет, только не сейчас! Надо выкинуть это из головы!

Наконец, обед закончился, и мародеры вышли в холл. Джеймс с Питером наконец замолчали, чем несказанно обрадовали Сириуса. Однако приближалась катастрофа.

У катастрофы были рыжие волосы, зеленые глаза, и ее звали Лили Эванс.

Едва она появилась в поле зрения Джеймса, как он весь расцвел, взъерошил волосы и натянул специальную улыбку "я — влюбленный идиот".

— Привет, Эванс! — крикнул он на весь холл.

— Привет, Поттер, — обреченно отозвалась она.

— Пойдешь со мной в Хогсмит?

— Нет!

Это стало уже своеобразным ритуалом. Изо дня в день Джеймс звал свою прекрасную даму на свидание, она отвечала отказом. Однако в этот раз что-то пошло не так.

— Даже если я спою тебе серенаду? — ухмыльнулся Сохатый.

— Поттер, ты что, с метлы свалился? Ты хоть знаешь, что такое "серенада"? — фыркнула Лили. Однако когда Джеймс посреди холла встал на колено, Лили была поражена. И не она одна. Сириус тоже не понимал, что происходит, в то время как его друзья, видимо, все просчитали заранее. Питер встал рядом с Джеймсом, а Ремус заранее прикрыл лицо ладонью, стараясь не рассмеяться.

— I'm just a poor boy and nobody loves me! — завыл Джеймс под одобрительные выкрики однокурсников.

— He's just a poor boy from a poor family! — вступил Хвост, призванный изображать хор.

— Spare him his life from this monstrosity! — запели они уже вместе. Люпин, скромно стоя в уголке, с отсутствующим видом подпевал.

Вцепившись в свои длинные, темные волосы, бывшие предметом обожания (и зависти!) половины женского населения Хогвартса, Сириус с воем кинулся прочь по коридору. Лили стояла красная, как рак.

— Поттер! Ты псих! Я боюсь тебя! — и хотя ее глаза метали молнии, она с трудом сдерживала смех. Повернувшись на каблуках, Лили поспешила покинуть место массового убийства барабанных перепонок честного народа, сказав своей подруге Алисе:

— Никогда не любила эту песню!

Вечером в общей гостиной Гриффиндора было на удивление тихо. Питер играл сам с собой в волшебные шахматы, Рем уткнулся в какую-то книгу, Джеймс отрешенно играл со снитчем, переживая любовную неудачу. Один только Сириус был неспокоен и вел себя подозрительно. Он метался между домашним заданием по гербологии (что для Сириуса всегда необычно) и учебником трансфигурации, совершенно по-собачьи скулил, то и дело хватался за голову, и наконец, взревев, плашмя повалился на диван.

— Я. Больше. Не. Могу. Эта. Песня. Меня... — отчетливо проговорил он.

— И меня, если честно! — пискнул Хвост.

— И меня, — кивнул Сохатый.

— Я же вам говорил, что надоест, — улыбнулся Ремус.

— Лунатик, что нам делать?! — взмолился Бродяга.

Ремус сочувственно вздохнул.

— Я-то на каникулах еще этим перемаялся, два дня ходил по дому и напевал. Потом папе дал послушать, его заело, а меня вроде отпустило...

— Точно! — воскликнул Джеймс и слетел с дивана на коврик. Остальные Мародеры присоединились к нему. Он что-то долго шептал им, а потом с сияющим видом отстранился.

— Слушай, отличная идея! — впервые за день широко улыбнулся Сириус. — Решено! Участвуют все!

— Придурки, — устало потер лоб Ремус.

Завтрак был в самом разгаре. Магическое будущее страны поглощало овсянку, запивая ее галлонами тыквенного сока. Когда овсянка, как и все в этом мире, подошла к концу, и магическое будущее принялось за бекон, за столом Гриффиндора возникло телодвижение. Очень быстро над Большим Залом воздвиглись, встав ногами на скамьи, четверо гриффиндорцев, господа Мародеры, талантливейшие ученики и чума всея Хогвартса. Магическое будущее отвлеклось от завтрака и с интересом уставилось на Мародеров, ибо старинная Хогвартская пословица гласит, что там, где Мародер, там будет шоу или драка. Драки в Большом Зале устроить было нельзя, а вот шоу обещало быть знатным. Даже учителя за своим столом с интересом поглядывали на гриффиндорскую четверку, а Минерва МакГонагалл напряглась.

Тем временем Сириус прокашлялся, взмахнул палочкой, и по Большому Залу разнесся его многократно усиленный заклятием голос:

— Is this the real life?

Ему тут же вторил своим тенорком Питер:

— Is this just fantasy?

— Caught in a landslide... — пробасил Джеймс.

— No escape from reality! — закончил Ремус с таким видом, как будто был не здесь, а на Шпицбергене.

Дальше мародеры пели хором:

— Open your eyes, loоk up to the skies and see-e-e...

— Что они себе позволяют! — возмутилась МакГонагалл, вставая из-за стола.

— Полно вам, Минерва! Они же просто поют! — добродушно сказал Слизнорт, заинтересованный происходящим.

— I'm just a poor boy, I need no sympathy! — надрывался не хуже Меркьюри Сириус, который за сносный слух и приятный голос был призван солировать.

Ученики удивленно переглядывались. С чего это неугомонная четверка решила продемонстрировать общественности свои вокальные таланты? Некоторые студенты (в основном из семей магглов) понимающе улыбались и кивали, кто-то вовсю хлопал, а одна девочка со значком с надписью "Queen" даже подпевала Мародерам.

— Mamа-а-a, o-о-оh, didn't mean to make you cry, if I'm not back again this time tomorrо-о-о-ow, сarry o-о-n, carry o-о-оn... — завывали друзья под усиливающееся рукоплескание.

— Поттер, Блэк! Петтигрю! И вы, Люпин! — подлетела к столу разгневанная МакГонагалл. — Немедленно прекратите этот балаган! Если вам не хватает самодеятельности, то запишитесь в хор к профессору Флитвику!

-...аs if nothing really matters... — виновато допел Хвост и умолк.

— Вроде неплохо, а! — довольно заметил Джеймс, когда мимо прошла группа хаффлпафцев, напевавших "Mamaааа, life had just begun!".

— Но останавливаться на этом не стоит! — ухмыльнулся Сириус.

— Парни, может, не надо... все-таки наш декан... — пробормотал Ремус.

-Да ладно тебе, Лунатик! Будет весело! — хихикнул Питер.

— Ага. Настолько весело, что мне не сносить головы, — удрученно вздохнул Рем, заходя в кабинет трансфигурации.

После каникул пятикурсникам в качестве повторения надо было заставить исчезнуть жабу. Амфибии уже дожидались учеников на партах. Сириус повернул голову к Джеймсу, тот подмигнул Ремусу. Рем ткнул Пита, и тот тут же принял серьезный вид. Когда МакГонагалл наконец сказала: "приступайте!", друзья взмахнули палочками. Тут же жаба на соседней парте громко квакнула, открыла рот и запела голосом Джеймса:

— I see a little silhouetto of a man!

— Scaramouche, Scaramouche, will you do the Fandango? — тут же подпели ей другие жабы голосами остальных Мародеров. Ученики не знали, смеяться им, или плакать, а неугомонная четверка сидела с невинными лицами посреди всего хтого шумного хаоса. С чуточку слишком невинными.

Профессор МакГонагалл была вне себя.

— Опять эти фокусы? Нарушители, вон из кабинета! Минус двадцать очков Гриффиндору! Завтра вечером — на отработку! — бушевала декан. С чувством выполненного долга Джеймс и Сириус первыми поднялись с мест и гордо покинули класс. За ними пошел Ремус, бросая виноватые взгляды на МакГонагалл. Последним к двери просеменил Пит. Еще некоторое время Мародеры слышали доносящееся из кабинета "No, no, no, no, no, no, no!". А вот того, как МакГонагалл пробормотала: "и десять баллов Гриффиндору за Голосовые Чары уровня ЖАБА", они уже не слышали.

Обед в Большом Зале проходил мирно. Но не тихо — четверть Хаффлпафа, половина Рейвенкло и почти весь Гриффиндор напевали что-то подозрительно похожее на всю ту же "Рапсодию". А в холле четверка Мародеров в окружении толпы благодарных слушателей в третий раз исполняла всю ту же песню. Носящийся над ними Пивз с удовольствием горланил ее, перевирая мотив.

Мимо проплыл Снейп.

— Что, Блэк, уже маггловские песни поешь? Ниже падать некуда, а? — ядовито спросил он.

— Смотрю на тебя, и понимаю, что есть куда, — холодно ответил Бродяга, однако тут же в его глазах заплясали чертики. — Постой, раз ты такой весь из себя волшебный, то откуда знаешь, что песня маггловская?

— Не твое дело, Блэк, — огрызнулся слизеринец, однако тут его взгляд упал на волшебную палочку, которую Джеймс прятал в карман. — Без шуток, — прлшипел он, словно змея.

— А никто и не шутит, Нюнчик, — с серьезной миной ответил Джеймс. Сириус отвернулся, чтобы никто не видел, как он трясется от беззвучного смеха.

С достоинством Снейп удалился, и еще полдня доставлял много невинной радости Хогвартсу, пока не догадался посмотреть в зеркало, чтобы обнаружить там на своем бледном лице усы а-ля Фредди Меркьюри.*

В тот вечер во всем Хогвартсе было невозможно заниматься. Портреты на стенах по всему замку мурлыкали "Mamma mia, let me go!", рыцарские доспехи, кем-то заколдованные, открывали забрала, из которых неслись звуки все той же "Bohemian Rhapsody", а хор Флитвика, репетировавший в Большом Зале, вдруг ни с того ни с сего вместо гимна школы затянул: " Too la-а-аte, my time has co-о-оme...", и даже лесничий Хагрид, бродивший по коридорам, бубнил себе под нос злополучную песню. Но шумнее всего было в гостиной Гриффиндора.

Один четверокурсник из маггловской семьи притащил из спальни электрогитару, и семикурсники, немного поколдовав на дней, сделали так, чтобы она играла без всякого электричества. Мародеры пять раз на бис исполнили "Bohemian Rhapsody", и каждый раз все с большим успехом. На третий раз им подпевал весь Гриффиндор, собравшийся на импровизированный рок-концерт, а когда ребята отказались петь в шестой раз, сославшись на потерянный голос, гостиная затянула песню и без них.

— Круто получилось, а? — просипел довольный Джеймс, сидя на кровати.

— И не говори! Правда, мы теперь в ближайшую неделю точно от этой песни не отделаемся, — покачал головой Сириус.

— Зато не нас одних заело! — ухмыльнулся Хвост, прислушиваясь к доносящимся снизу звукам

— Лунатик, ради всего святого, не включай больше эту песню, — полушутливо, полуумоляюще сложил руки Сириус.

— Не буду, — улыбнулся охрипший Рем. — Тем более, что у меня еще есть...

Через пятнадцать минут четверо мальчишек, усевшись в спальне кружком, тихонечко сипели:

— We all live in a yellow submarine, yellow submarine, yellow submarine...

— Шоколадный Котелок, — сказала профессор МакГонагалл горгулье. Та отпрыгнула в сторону, и декан Гриффиндора поднялась наверх.

— Ладно бы они сами чудили, так сегодня заставили петь весь Хогвартс! Невозможно было проводить уроки! — расхаживала через пять минут она по кабинету директора.

— Ну что вы, Минерва! Это же просто песня! — улыбался Дамблдор.

— Эти четверо слишком много себе позволяют! Я просто не могу с ними справиться! А вы, Альбус, им потакаете! Даже старостой одного назначили! Как будто Люпин сможет их утихомирить!

— И тем не менее он имеет на них влияние. Вы сказали, что они заколдовали ваших жаб? А ведь могли бы наложить заклятие на учеников!

— Им это и не нужно было бы, — тяжело вздохнула МакГоннагалл. Именно в этот момент под окнами кабинета директора группа хаффлпафцев громко распевала "Рапсодию".

Минерва МакГонагалл ушла. Пока она спускалась по лестнице, до директора донеслось:

— Easy come, easy go, will you let me go?.. Тьфу, до чего приставучая песня!

Альбус Дамблдор, ухмыльнувшись в бороду, погладил Фоукса.

— Nothing really matters,

Anyone can see,

Nothing really matters,

Nothing really matters to me... — негромко пропел директор, глядя на заходящее солнце и дожевывая лимонную дольку.

_______________________

* — небольшое АУ. На самом деле Меркьюри отрастил усы в 1980, а не в 76, как в фанфике)