Единственная любовь леди Ровены (гет)

Леди Ровена Рейвенкло. Женщина-загадка. Женщина-головоломка.

Леди Ро была любима многими мужчинами, но сама любила лишь раз. И это был вовсе не её достопочтенный супруг…

Ровена была единственным ребёнком своих родителей, лорда и леди Рейвенкло. Радость матери и гордость отца, Ро была серьёзной и смышлёной девочкой. Когда ей было три, она научилась читать и с тех пор общество древних фолиантов предпочитала обществу сверстников. Поначалу это радовало родителей, мол, серьёзная дама растёт, не то, что у некоторых; но вот Ровене исполнилось пять, семь лет, а она, кроме замковой прислуги да родственников, ни с кем не общалась. Леди Рейвенкло уже начала задумываться о свадьбе дочери, но как, как уговорить девочку хотя бы выслушать имена приблизительных кандидатов?!

В свои неполные восемь лет Ровена была до ужаса упряма. Она увлекалась историей и чарами, а вовсе не мальчиками, как того хотела её мать. «Что за глупые создания, — говорила Ровена, — эти мальчики!» Мать Ровены это приводило в уныние; лорд Рейвенкло лишь посмеивался, но, когда в свои десятые именины Ро в одиночестве сидела над книгой в полутьме библиотеки, в то время как бальный зал родового замка был полон гостей, отец тоже стал беспокоиться. Разве это не самое подходящее время, чтобы девочка наконец-то заинтересовалась сплетнями с подружками, балами, платьями и мальчиками? Когда он мягко намекнул об этом дочери, Ровена серьёзно посмотрела на отца своими огромными серыми глазами и так же серьёзно ответила:

— Папочка, откуда ты можешь знать, что нужно девочкам в моём возрасте? Ты же мужчина.

Лорду Рейвенкло нечего было на это возразить, и он отступил. Его супруга, возлагавшая на него так много надежд по воспитанию дочери, была растеряна и не имела никакого представления, что же ей делать дальше.

Но и не нужно было ничего делать — всё разрешилось само собой. Судьба расставила всё на свои места.

Однажды в замок Рейвенкло приехал близкий друг и деловой партнёр лорда Рейвенкло, герцог Гриффиндор. Герцог был персоной знатной и благородной — мужчина средних лет, но, к сожалению, уже вдовец. Жена его умерла в родах, оставив ему в дар сына, названного Годриком, в котором герцог души не чаял.

Наследник Гриффиндор был на три года старше Ровены — ему было тринадцать лет, самый подходящий, по мнению герцога, возраст, чтобы юноша начал осваиваться с ведением семейных дел и подыскивать себе невесту (в этом деликатном деле герцог Гриффиндор полностью доверял сыну, зная, что тот его никогда не подведёт). Именно поэтому герцог взял сына с собой в замок Рейвенкло: чтобы тот познакомился с юной и прекрасной наследницей знатного рода.

Ровена, когда прибыли Гриффиндоры, была, по обыкновению своему, в библиотеке, с головой погружённая в чтение. Когда в библиотеку зашла леди Рейвенкло, Ро только-только дочитала интереснейшую информацию, касающуюся разделения магии на светлую, тёмную и нейтральную. Этот вопрос уже очень давно интересовал девочку, и поэтому сейчас, когда она узнала о нём немного больше, ей было необходимо время всё обдумать.

— Ровена, — окликнула её мать, — у нас гости. Герцог Гриффиндор с сыном. Сейчас герцог и твой отец заняты, а у меня есть ещё парочка дел. Не могла бы ты занять чем-нибудь Годрика, дорогая? Покажи ему сад, конюшню, замок. Я полагаюсь на тебя.

Сказав это, леди Рейвенкло вышла из библиотеки, не дав Ровене и слова вставить, потому что знала: иначе дочь начала бы спорить.

Лишённая всякого права выбора, Ровена бережно закрыла книгу, предусмотрительно оставив на том месте, где читала, закладку, и отложила её на край стола, затем смахнула с него несуществующую пыль и покрутила головой из стороны в сторону, разминая затёкшую шею. Иными словами, она сделала всё, чтобы как можно дольше не выходить из библиотеки. Но дел, даже выдуманных, больше не осталось, и Ро, пересилив собственное нежелание, медленным шагом направилась к дверям. Шла она медленно, но, как сама себя убеждала, вовсе не потому, что не хотела встречаться с наследником Гриффиндором, — нет, просто леди должна ходить степенно, не торопясь. Но этот момент нельзя было оттягивать постоянно, и вот, наконец, Ровена стояла на пороге богато обставленной гостиной. Первое, что она заметила — стоящего к ней спиной высокого мальчика. «Он, по-видимому, наблюдает за огнём в камине, — подумала она, увидев, что именно туда направлен его взгляд. — Что ж, не буду мешать». Ро уже собралась развернуться и пойти обратно в библиотеку, как мальчик заметил, что находится в комнате не один, и повернулся к ней.

До этого Ровена редко встречалась с другими детьми, да и те разы были недолгими. Но сейчас, в каком-то десятке футов от неё стоял её сверстник, с которым она должна провести Мерлин знает, сколько времени, показывая замок и рассказывая о нём. Ро стало страшно. Ей захотелось убежать в библиотеку и спрятаться в самом дальнем углу с парой фолиантов и свечой в придачу.

«Ты леди, — напомнила она себе, беря все страхи под контроль. — И ты должна вести себя подобающе».

Выпрямив спину и держа голову прямо, она сделала шаг вперёд и протянула наследнику Гриффиндору руку для рукопожатия. Тот в свою очередь сделал пару шагов по направлению к ней и, взяв её ладонь в свою, склонился над ней в поцелуе. Подобного Ровена не ожидала. Испугавшись, она выдернула руку из руки юноши и широко раскрытыми глазами уставилась на него. Гриффиндор, сделав вид, что ничего не заметил, произнёс, улыбнувшись:

— Леди Ровена, как я вижу, слухи о вашей красоте не преувеличены. Но что же это я? Позвольте представиться: Годрик Гриффиндор, наследник герцога Гриффиндора.

Ровена, устыдившись собственной несдержанности, покраснела. Годрик милостиво сделал вид, что и этого не заметил. Наконец, справившись с собой, Ро уверенно сказала:

— Наследник Гриффиндор, прошу, пойдёмте, я покажу вам замок. Уверена, вы будете очарованы.

— О, прошу, дорогая леди Ровена, называйте меня просто Годриком или Гором — как вам будет угодно.

Ровена ничего на это не ответила, а лишь, развернувшись, направилась к выходу из замка. Годрик последовал за ней.

День был замечательный: близился конец мая, ярко светило солнце, а тёплый ветерок шевелил молодую траву и верхушки елей, окружавших кольцом замок и прилежащую территорию. Но Ровена всё-таки предпочла бы удушливую жару библиотеки.

— Мы можем посмотреть сад или конюшню, — предложила она. Если уж выбирать, то Ро пошла бы в сад, но, как не раз говорила ей мать, желание гостя превыше собственного.

Годрик внимательно посмотрел на неё. Ровена не знала, чем она выдала своё желание отправиться в сад, но Гриффиндор ответил:

— Думаю, ваш сад так же прекрасен, как и вы, но я был бы не прочь в этом убедиться.

Ровена кивнула и повела Годрика прямиком по направлению к увитому плющом арочному входу.

Сад, несомненно, был красив. Каких только цветов здесь не было! Но Ровена знала из них только розы. Леди Рейвенкло пыталась привить ей любовь к садоводству, но потерпела в этом, как и во многом другом, неудачу. Ро нравился внешний вид цветов и, возможно, их запах, но ничего более. Девочка оглянулась на своего спутника. Годрику хватило пары минут, чтобы осмотреть довольно-таки большой сад. Ровена видела, что наследник Гриффиндор так же, как и она сама, не питает особой любви к растениям, но делает вид, что искренне восхищён.

— Это… красиво, леди Ровена, — сказал он. — Вы сами занимаетесь садом?

— Нет, — к чему было скрывать? — Это всё моя мать. Я не увлекаюсь садоводством.

— Вот как? Чем же вы тогда увлекаетесь? Что вам нравится?

Ровена прошла вглубь сада, где располагалось несколько мраморных скамеек, и присела на одну из них. Годрик присел рядом, но на таком расстоянии, чтобы Ровена могла чувствовать себя комфортно. Разгладив складки на юбке, Ро, наконец, ответила:

— Мне нравятся история и чары. Я люблю читать. В общем-то, это всё.

Годрик удивлённо приподнял брови.

— А как же балы? — спросил он, склонив голову на бок. — Всем женщинам нравятся балы.

Ровена неопределённо пожала плечами, воздержавшись от ответа. Воцарилась тишина. Ро и дальше бы молчала, но вежливость заставила её поинтересоваться в ответ:

— А что нравится вам, Годрик?

— Ну, леди Ровена, — улыбнулся он, — мне нравятся боевое искусство, будь то дуэли или сражение с холодным оружием, и соколиная охота.

— Почему вы называете меня леди? — вдруг спросила Ро. — Я не леди. Пока нет.

Годрик снова улыбнулся.

— Для меня все дамы — леди.

— Значит, вы — истинный рыцарь, да, Годрик? — поддразнила она его.

— Очень на это надеюсь, — серьёзно ответил Гриффиндор.

Ровена и сама не заметила, как разговорилась с наследником Гриффиндором. Когда же она осознала, что они болтают без умолку уже второй час, и попыталась вспомнить, о чём был разговор, у неё ничего не вышло. С Годриком Ровене было на удивление легко и свободно, даже с родителями у неё такого никогда не случалось. Ей хотелось говорить с ним обо всём: о погоде, о книгах, о розах матери, даже о своих страхах…

— Ты что-то говорила о конюшне, — вспомнил Годрик. Некоторое время назад они уже перешли на «ты».

— Ах, да. Хочешь туда сходить? — сама Ровена не имела никакого желания идти в конюшню, но если Гор так пожелал…

— Я был бы не против, — отозвался Гриффиндор. — Но если тебе не хочется…

— Нет, нет, — поспешно сказала Ро. — Идём.

Конюшня была гордостью её отца. Лорд Рейвенкло был страстным коневодом и тратил огромные суммы на покупку породистых кобыл и жеребцов, а затем — время на уход за ними. Каждый день он приходил к своим любимцам проверить, хорошо ли конюхи выполняют свои обязанности, чисто ли в стойлах, накормлены ли лошади. Ровена не разделяла этого его увлечения так же, как и увлечения матери цветами, но Годрик, казалось, был восхищён, увидев лошадей.

— Они великолепны, — почему-то шёпотом сказал он Ровене.

Ро скептически на него глянула, но раз он так говорил… Она попыталась взглянуть на лошадей по-новому, глазами Гора. Ну, да, красивые, грациозные животные, но… не более. Гор тем временем прошёл к одному из стойл, где находился недавно купленный лордом Рейвенкло вороной рысак. Конь ещё был диким, необъезженным. Когда Годрик протянул к нему руку, тот чуть не укусил её, но Гриффиндор проворно отскочил и улыбнулся.

Внезапно Годрик повернулся к Ровене и поманил её ближе. Ей не понравился странный огонь, загоревшийся в его взгляде. Что он собирается сделать?

Ровена подошла.

— Скажи, Ро, — начал Годрик, наклонившись к её уху, — он ведь ещё не объезжен, не так ли?

— Да, — недоумённо ответила она, но сразу же пожалела об этом: огонь во взгляде Годрика разгорелся ещё ярче.

— Спорим, я оседлаю его?

До Ровены не сразу дошло, что он только что сказал.

— Нет, — запротестовала она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и не дрожал. — Это очень опасно, Годрик. Это же дикий конь, дикий! Он может скинуть тебя и затоптать насмерть!

— Ты что, не веришь в меня? — Гриффиндор старался скрыть обиду, но Ровена видела, что её недоверие сильно ранило его. Ну и пусть. Лучше обиженный Годрик, чем мёртвый.

Ро не стала отвечать, думая, что Годрик, раз она не разрешила, не будет настаивать на своём. Но она ошиблась.

Гриффиндор взял её на руки и вынес из конюшни наружу. Пройдя пару десятков футов влево, он, наконец, поставил Ровену на землю. Она хотела возмутиться, но не успела и рта раскрыть, как Годрик развернулся и побежал обратно к конюшне. Опомнившись, Ровена собралась бежать следом, но было уже поздно: Годрик верхом на коне уже выезжал из конюшни.

Сердце Ровены замерло. Всё, подумала она, не успела найти друга, а он уже мертвец.

Ногами Гриффиндор крепко сжимал бока коня, руками вцепился в гриву. Всё тело его было напряжено, лоб блестел от пота. Конь брыкался, стараясь любой ценой избавиться от седока, но Годрик держался крепко. И в тот момент, когда Ровена думала, что Гор вот-вот не удержится, упадёт, конь резко успокоился. Он перешёл сначала на галоп, затем — на рысь и, наконец, на спокойный шаг. Возможно, впервые в своей жизни, Ровена Рейвенкло не знала, что и сказать.

Годрик подъехал к Ровене. Она видела, что он устал, но на лице его расплылась счастливая улыбка. Конь был взмылен. Гор соскочил с коня и, похлопав его по боку, спросил:

— Ну что, берёте обратно свои слова, леди Ровена?

Дар речи всё ещё не вернулся к Ровене, и она лишь улыбнулась.

— Это надо же! — раздался позади голос.

Ровена обернулась и увидела спешащих к ним отца и герцога Гриффиндора. Лорд Рейвенкло прямо-таки сиял от восторга, герцог же хмурился, но было видно, что он горд сыном.

— Молодой человек, это было потрясающе. Позвольте пожать вам руку, — лорд Рейвенкло широко улыбался, протягивая мальчику руку, Годрик же был смущён, но на рукопожатие ответил. — Почему ты так долго скрывал такого талантливого сына, а, Уиллас? — обратился он к Гриффиндору-старшему, цокнув языком. — Нехорошо это.

Герцог Гриффиндор развёл руки в стороны, как бы говоря «Ну что поделать?», и потрепал сына по голове.

— Ладно, Гор, нам пора домой, — сказал он.

— Неужели вы уже уходите? — непроизвольно вырвалось у Ровены.

Отец удивлённо на неё посмотрел, но промолчал.

— Боюсь, что да, миледи, — улыбнулся Ровене герцог.

Ро перевела взгляд на Годрика. Он улыбнулся, и она заметила, что улыбка у него такая же, как и у его отца.

Годрик склонился в поцелуе над её рукой, как при их первой встрече, но Ро не унималась:

— Но вы же ещё приедете к нам в гости, не так ли?

— Конечно, дорогая, — ответил отец, мягко кладя руки ей на плечи.

— Гор?

Годрик улыбнулся, но ничего не сказал.

— Подождите, — вдруг сказал лорд Рейвенкло. Ровена посмотрела на отца. Его лицо приняло такое выражение, какое бывает, когда отцу взбредёт в голову какая-нибудь гениальная, по его мнению, мысль. Матери это выражение обычно ох как не нравилось. — Раз уж юный Годрик смог оседлать такого строптивого коня, не будет ли честно подарить его ему? По правде говоря, уже трое храбрецов пытались обуздать этого рысака. Сейчас они находятся в лазарете с лёгкими переломами. Думаю, надо иметь прирождённый талант и небывалую храбрость, чтобы преуспеть там, где потерпели поражение трое взрослых мужчин. Поэтому, наследник Гриффиндор, этот конь по праву твой.

Герцог молчал, но Годрик всё сказал за него:

— Я не могу принять столь щедрый дар, лорд Рейвенкло…

— Я не потерплю отказа! — прервал мальчика тот. — Уиллас!

Герцог страдальчески покачал головой.

— Гор, раз уж лорд Рейвенкло настолько щедр, тебе стоит принять его подарок. К тому же, зная тебя, Роуланд, можно считать, что отказ не будет принят в качестве ответа.

Лорд Рейвенкло улыбнулся, подтверждая догадку друга.

— Спасибо! — горячо поблагодарил его Годрик.

— Я займусь перевозкой сам. Можешь быть уверен, наследник Гриффиндор, конь завтра же будет у тебя.

Гриффиндоры ещё раз распрощались с Ровеной и её отцом и, воспользовавшись порт-ключом, исчезли с территории замка Рейвенкло.

Ровена смотрела на то место, где минуту назад стоял Годрик. Ей стало грустно. Она уже скучала по нему.

Отец мягко потянул её за собой в замок. Как только он ушёл в свой кабинет, Ровена против обыкновения побежала не в библиотеку, а в свои апартаменты. Её комнаты были большими — такими, какие и полагалось иметь наследнице знатного рода: гостиная, спальня, кабинет, гардеробная и ванная комната. Ро, не обращая внимания на эльфов, занимавшихся уборкой, пробежала в спальню, велев им уйти. Те беспрекословно повиновались.

Забравшись на большую кровать, девочка откинулась на подушки и стала вспоминать время, проведённое с Годриком. Ей вспомнились его ярко-рыжие волосы, которые трепал ветер, пока он обуздывал коня, уверенный взгляд глаз цвета красного дерева, квадратный подбородок и широкая улыбка. Его поведение: учтивость, доброта, проницательность. Храбрость, безрассудность! Все эти черты характера наследника Гриффиндора подкупали Ровену не меньше красивых глаз и густых огненных волос.

Он сказал, что она красива. Он действительно так думает? Или он сказал это из вежливости? Ровена спрыгнула с кровати и подошла к большому зеркалу в позолоченной раме.

Раньше она никогда не уделяла особого внимания собственной внешности, но сейчас Ро вгляделась в отражение в зеркале. Для своих десяти лет она была высока, но Годрик был просто гигантом по сравнению с ней. Кожа её была бледна от того, что она вечно сидела в темноте библиотеки и практически не видела солнечного света; волосы — черны, как перья ворона, чьё имя носил их род. Ровена всегда заплетала их в косу.

Ро потянула из волос синюю ленту. Сначала развязался бант, затем начала расплетаться коса. Ровена посмотрела на отражение. Сейчас волосы были слегка волнистыми, но обычно они прямые. Она опустила взгляд на свои руки, испачканные чернилами. Мерлин! Неужели всё это время она была измазана чернилами?

Ровена услышала стук в дверь, а через некоторое время в спальню вошёл лорд Рейвенкло. Увидев Ровену перед зеркалом, он чуть заметно улыбнулся и, усевшись на кровать, поманил дочь к себе. Ро снова взобралась на кровать. Она старалась не смотреть на отца, но он слегка приподнял её голову за подбородок, вынуждая встретиться с ним взглядом.

— Как прошёл твой день, дорогая? — тихо спросил он.

— Хорошо, — так же тихо ответила Ровена.

— Я вижу, ты подружилась с наследником Гриффиндором, — Ро кивнула. — Это замечательно! — лорд Рейвенкло расплылся в улыбке. Ровена снова кивнула.

— Ты знаешь, почему я подарил Годрику того коня? — спросил отец.

Ровена не ожидала подобного вопроса, но, не растерявшись, предположила:

— Потому что он обуздал его?

— Нет, дорогая. Потому что он смог разговорить тебя.

Отец наклонился и поцеловал Ровену в лоб. Отстранившись, он сказал, что у него остались ещё кое-какие дела, и ушёл.

* * *

Прошло четыре года.

За это время Годрик и Ровена сильно сблизились и стали практически неразлучны. У них появились общие интересы, общие шутки и даже общий язык. Они понимали друг друга с полуслова, чуть ли не читали мысли другого. Гор всегда знал, чего хотела Ровена в тот или иной момент, он знал о ней всё, видел её насквозь… но упорно не замечал её влюблённости в него.

Да, Ровена влюбилась. Она призналась себе в этом ещё два года назад, потому что не имела привычки лгать самой себе. Она влюбилась в Годрика, наследника герцога Гриффиндора, своего лучшего друга и просто замечательного человека.

Ровена узнала о Годрике многое за это время: что он может быть жесток и непреклонен, что он любвеобилен и уже спал не с одной женщиной, что он не терпит конкуренции… Но ничто из этого не смогло оттолкнуть от него Ровену.

За эти четыре года Гор научил Ровену ездить верхом (чего она очень боялась поначалу), и она стала прекрасной наездницей. Он увлёк её соколиной охотой, и они часто пропадали в лесу с ястребом Гора и её собственным соколом. Ро учила Гриффиндора боевым чарам, которые могли бы пригодиться ему во время дуэлей, и рассказывала о знаменитых битвах. Одно удручало Ровену: она так и не смогла привить Гору любовь к книгам. Когда она предлагала ему сходить в библиотеку и немного почитать, он предлагал покататься верхом или пойти в дуэльный зал. И Ровена соглашалась. Она просто не могла ему отказать.

Наступил день четырнадцатых именин Ровены.

Гостей, к её удивлению, оказалось больше обычного, и среди них были её сверстники и дети помладше. И всё ради того, чтобы Ро наконец-то присмотрела себе жениха. Леди Рейвенкло твердила дочери, что она не может постоянно оставаться в девушках и что уже подошёл её срок, она больше не девочка. Другими словами, она недвусмысленно намекала Ровене о замужестве. Ро терпеливо выслушивала мать, но ничего не отвечала. Про себя она думала, что выйдет замуж только за Годрика. Отец, казалось, знал, о чём именно она думает, и лишь улыбался. Однажды по секрету он сказал Ро, что начал переговоры с герцогом Гриффиндором о свадьбе детей, но это было год назад, а результата как не было, так и не предвиделось.

Во время бала Ровена, как всегда, собиралась запереться в библиотеке и не выходить оттуда до утра. Когда она поделилась этим с Гором, он насмешливо протянул:

— О-о, неужели леди Ровена чего-то боится?

Ровена вспыхнула. Боится? Она? Ещё чего!

И именно поэтому она находилась в бальном зале родового замка.

Ей было это не по душе. Ровена, едва войдя в зал, сразу же направилась к небольшому столику с разными закусками. Годрик последовал за ней. Скорее всего, он почувствовал, что Ровене некомфортно, и некомфортно именно из-за него, поэтому Гор вызвался быть в этот вечер рыцарем именинницы.

Гор выглядел шикарно, по мнению Ровены. Тёмно-красная с золотой вышивкой бархатная мантия отлично подходила к цвету его волос и глаз, а полупрозрачная белая рубашка и кожаные брюки подчёркивали каждый изгиб его сильного тела. Ро оставалось лишь надеяться, что она в своём новеньком синем платье нравится ему не меньше, чем он ей.

Гости подходили к ней каждую минуту, поздравляли и желали долгих лет жизни. Ровена улыбалась, позволяла мужчинам целовать свою руку, а женщинам — щёку. К тому моменту, когда прибыли все гости, Ро была чуть жива, а вечер только начинался. Годрик, стоявший всё это время позади, подошёл к ней и протянул бокал красного вина. Ровена приняла его, но пить не стала.

Она увидела спешащего к ней отца и следующих за ним девушку и молодого человека. «О, нет, — подумала она. — Пусть это будут не очередные гости!» Но ожидания её, конечно, не оправдались.

— Ровена, дорогая, наследник Гриффиндор! — обратился к ним лорд Рейвенкло. — Позвольте представить вам наших замечательных гостей. Эта юная особа — леди Хаффлпафф. — Леди Хаффлпафф оказалась девчушкой от силы десяти лет с золотыми кудряшками и ярко-голубыми глазами. — А вот это — наследник графа Слизерина. — Наследник Слизерин был молодым человеком возраста Годрика. Ростом он казался не ниже Гриффиндора, но телолосложение его, в отличие от телосложения Гора, было жилистым и изящным. — Надеюсь, вы составите им хорошую компанию.

И лорд Рейвенкло куда-то исчез. Просто растворился в яркой толпе приглашённых дам и их кавалеров. Ровена не понимала, почему именно наследника Слизерина и леди Хаффлпафф привёл к ним отец, ведь сегодня в замке Рейвенкло было полным-полно других наследников и наследниц знатных родов, но была уверена, что на то были причины.

— Добрый вечер, — широко улыбнулась леди Хаффлпафф, протягивая Ровене руку. — Я — Хельга.

— Ровена, — сдержанно откликнулась Ро.

Вперёд выступил Годрик и поцеловал леди Хаффлпафф руку, которую та ещё не успела убрать.

— Вечер добрый, леди Хаффлпафф, — широко улыбнулся он. Хельга смущённо улыбнулась в ответ.

Тем временем наследник Слизерин склонился в поцелуе над рукой Ровены, представившись:

— Салазар.

Ровена улыбнулась, а Гор, который уже закончил производить впечатление на юную леди Хаффлпафф, воодушевлённо пожал Салазару руку.

Леди Хаффлпафф и наследник Слизерин оказались замечательными собеседниками, и Ровена даже не заметила, как прошло время. Гор и Ро узнали, что родители Хельги погибли, когда та была совсем маленькой, и именно поэтому она — леди Хаффлпафф. Граф Слизерин, бывший другом её отца, стал регентом девочки и приёмным отцом, а Салазар, которого она знала всю жизнь, братом. Салазар был умён и хорошо разбирался в зельях, растениях и животных. Хельга была ещё ребёнком, но наклонности свои уже определила: те же, что и у Салазара. Хельга всегда делала то, что делал Салазар, смотрела туда, куда он смотрел, и называла его «Салли». Ровена видела, что Гор еле удержался от смеха, когда Хельга спросила: «Салли, а можно и мне вина?»

Но не весь вечер был таким замечательным. Ровена вынуждена была выполнять обязанности хозяйки бала, а в них входили милые беседы с гостями, танцы с мужчинами и юношами и лесть в адрес разукрашенных дам. Один раз она танцевала с отцом, ещё один — с Салазаром. Годрик не приглашал Ровену на танец, что очень её расстраивало. А ещё она танцевала с девятнадцатилетним графом Фитцкларенсом. Граф Фитцкларенс был легендарной личностью: сильным волшебником, отличным дуэлянтом, одним из богатейших людей Великобритании, да просто красавчиком, по которому сходили с ума многие девушки. Граф оказался действительно красив и приятен в общении, но, как считала Ровена, до Гора ему было очень далеко.

И вот остался последний танец, после которого гости начнут разъезжаться по домам. Ровена собиралась подарить его своему отцу, как услышала сзади голос Годрика:

— Леди Ровена, могу я пригласить вас на танец? — Гор улыбался, и Ро тоже не смогла сдержаться от улыбки. Она вложила свою руку в его широкую ладонь.

Это был самый лучший момент за этот вечер! Ради этого стоило потерпеть. Гор был так близко, как никогда до этого. Ро чувствовала запах его кожи, исходивший от него лёгкий аромат вина, ощущала под всей этой одеждой напряжённость его тела… Ей не нужно было никакого вина — оно бы всё равно не опьянило её сильнее близости Годрика.

Танец закончился слишком быстро. Ровена услышала аплодисменты гостей, окруживших их кольцом. Она и не заметила, что они оказались единственной танцующей парой. Годрик отступил на шаг и поклонился ей. Ровена сделала книксен.

Она была в лёгком трансе от тех эмоций, которые переполняли её после танца с Гором, и поэтому, когда очнулась, слегка удивилась, узнав, что все гости, включая Салазара и Хельгу, отправились по домам. Себя Ровена обнаружила стоящей рядом с беседующими Годриком и отцом. Ро не поняла, о чём шла речь, да и не хотела понимать. Ей было душно. Жар прокатился волной по всему её телу. Ей срочно надо было выйти на воздух.

Извинившись, Ровена вышла на балкон. Ветер ударил ей в лицо — как хорошо, как свободно! Сзади раздались шаги. Ро обернулась и увидела спешащего к ней Гора.

— Ты в порядке? — взволнованно спросил он, внимательно оглядев Ровену.

Ровена, улыбнувшись, кивнула. Годрик скептически на неё посмотрел, но спорить не стал. Вместо этого он опёрся руками о решётку балкона и устремил свой взгляд вдаль.

— Ты сегодня потрясающе красива, — тихо начал он. — То есть, ты всегда красива… — он покачал головой, будучи не в силах выразить словами то, что было у него на душе, и повернулся к Ровене. — Знаете ли вы, леди Рейвенкло, что являетесь самым близким для меня человеком? Конечно, знаете.

Ровена слушала, как зачарованная. Она ловила каждое слово Гора и, пропуская через своё нутро, впитывала их. Эти слова заставляли её сердце биться чаще и быстрее гнать кровь по венам. Заставляли её гореть.

— И ты знаешь, что речи даются мне не очень хорошо, — хмыкнул Годрик.

Да, да, это правда. Но так случается только тогда, когда Гор волнуется.

«Он сейчас волнуется?»

Гор достал из кармана мантии шкатулку и протянул её Ровене.

— Я хотел подарить это тебе лично. Увидеть, как ты откроешь её. Ну же, — подмигнул он, видя, что Ро не торопится.

Несмело, Ровена открыла шкатулку. Внутри, на чёрном бархате, лежала самая прекрасная вещь, какую она только видела за всю свою жизнь: серебряная диадема, витиеватая и затейливая, инкрустированная сапфирами и алмазами, созданная будто специально для Ровены, подходящая к цвету её волос и глаз. Ровена не могла оторвать от неё взгляда, но, услышав смешок Гора, нехотя сделала это.

И тут он поцеловал её. Поцелуй был коротким и нежным, и шокированная Ровена не успела ответить на него. Годрик отстранился. Он тяжело дышал и смотрел куда-то поверх её головы.

— С днём рождения, Ро, — прошептал он и, развернувшись, быстрым шагом вернулся обратно в бальный зал, а оттуда — бегом к выходу из замка.

Ровена, глядя прямо перед собой, но ничего не видя, пошла в свою комнату. Осознание пришло к ней уже в постели. Годрик поцеловал её! И сказал, что она красивая! Он тоже любит её! И, конечно же, они обязательно поженятся, и Ровена родит ему детей, много-много, потому что Гор любит детей. И они будут такими же рыжими и смешными, как он; Гор научит их ездить верхом и охотиться с птицами, как он научил саму Ровену, а уж Ро заставит детей полюбить чтение, обязательно заставит. Они будут счастливы.

Очень, очень счастливы.

* * *

С того праздника прошло пять лет. Ровене шёл двадцатый год, Гору — двадцать третий. Но они так и не поженились.

Более того, после той ночи Гриффиндор делал вид, что ничего и не было. Он продолжал вести себя, как и прежде: встречался с женщинами, простыми крестьянками и знатными дамами, с кем-то лишь на ночь, с кем-то — дольше. Самые долгие его отношения продлились семь лун, после чего девушка во всеуслышание назвала Годрика бабником, а он выставил её из замка и из своей жизни. Ни для кого уже не было секретом, что девица не преувеличивала. Сам же Годрик уже через неделю нашёл другую.

Сначала Ровену это расстраивало, но потом она начала злиться. Она что, была для него очередной маленькой глупой игрушкой? Он просто использовал её? Если так, то он сильно об этом пожалеет.

Ровена стала присматриваться к графу Фитцкларенсу. Он был обаятелен и привлекателен и полностью соответствовал запросам матери Ровены касательно идеального мужа для дочери. Леди Рейвенкло вот уже который год капала ей на нервы: Ровене необходимо как можно скорее выйти замуж, иначе она останется старой девой, Ровене следует оставить свои мечты о Годрике, который стал герцогом Гриффиндором, и обратить внимание на более достойных кандидатов, например, на графа Фитцкларенса или даже наследника Слизерина.

И в кои-то веки Ровена решила последовать совету матери.

Она стала приглашать графа Фитцкларенса в замок Рейвенкло всё чаще, проводила с ним всё больше времени и привязывалась к нему всё сильнее, в то время как от Годрика она отдалилась, убеждая себя, что тому и без неё в объятиях шлюх неплохо.

Сам граф был очарован Ровеной, её красотой, умом, чувством юмора. Он не раз предлагал ей выйти за него замуж и осчастливить раз и навсегда, но Ро вежливо уклонялась от ответа. Граф же со смехом говорил, что когда-нибудь Ровена согласится и станет полностью и безраздельно принадлежать ему.

Спустя ещё два года вся Великобритания обсуждала шокирующие новости: граф Люцерис Фитцкларенс женится на Ровене, наследнице Рейвенкло.

* * *

Этот брак, уверяла себя Ровена, был выгоден с любой стороны, как ни посмотри. И граф, и она сама в будущем — влиятельные люди, их союз будет необычайно сильным, а их дети будут пользоваться уважением в обществе. Граф любил её, в этом не было никаких сомнений, она же уважала его и отдавала должное его уму и красоте. Возможно, когда-нибудь она сможет и полюбить Фитцкларенса, если же нет — она станет образцовой женой, такой, как её мать. И, в конце концов, должна же она уже прекратить думать о Годрике, герцоге Гриффиндоре!

Хотя бы на день!

Хотя бы на несколько минут…

* * *

Ровена находилась в библиотеке, когда эльф сообщил, что прибыл герцог Гриффиндор. Ро была удивлена, потому что знала, что Годрик сейчас в путешествии с очередной своей возлюбленной, но никак не выдала ни эмоций, ни волнения, а лишь попросила эльфа проводить герцога к ней.

Годрик буквально влетел в библиотеку, чуть не вышибив двери. Ровене стало страшно. Никогда прежде она не видела его в таком бешенстве. Все её обиды сразу же куда-то исчезли, улетучились, растаяли. Целью её существования стало узнать, что же такого произошло, успокоить Годрика, поддержать его, приласкать.

— Гор? — тихо позвала она. — Что-то случилось?

Годрик посмотрел на неё своими прекрасными глазами, от взгляда которых Ровена тут же растаяла, и хрипло рассмеялся. Ровена нахмурилась и, обойдя стол, подошла к нему. Потрогав его щёку тыльной стороной ладони, она с беспокойством отметила, что у Гора жар.

— Что случилось, леди Ровена? — ядовито перепросил Гриффиндор. — Это ты у меня спрашиваешь? Ответь лучше ты: какого дьявола, Ровена? Какого дьявола ты выходишь за Фитцкларенса?!

Ровена отшатнулась. «Да как он смеет?! Сам притаскивает в замок своих предков потаскушек и выговаривает мне! Мне!»

— Да пошёл ты, Годрик, — грубо сказала она, отворачиваясь.

Не успела она отойти и на пару шагов, как почувствовала железную хватку на своей руке.

— Ты не ответила, Ровена.

Ро развернулась и увидела, как глубоко дышит Гор, как ноздри его раздуваются от ярости, как лихорадочно блестят его глаза. Ей захотелось обнять его, сказать, что, если он против, она не выйдет замуж за Люцериса, и вообще… Но если она сделает это, то никогда больше не сможет выбраться из его плена, никогда больше не осмелится сделать этого…

— Это не твоё дело, Годрик. Твоего совета я не спрашивала.

— Ровена, — прошипел Гор не хуже Салазара.

— Разговор окончен, Гриффиндор.

— Ро… — Годрик выглядел как потерянный и испуганный маленький ребёнок. — Прошу…

Ровена отвернулась, чтобы не видеть его. И чтобы он не видел её слёз.

— Уходи, Годрик, — её голос был уверенным, и Ровена возблагодарила за это всех богов, какие только существовали.

Минуту ничего не происходило, но вот Ровена услышала, как Гор прошагал в двери, как хлопнул ею на прощание. Ро оглянулась. Увидев, что снова осталась в библиотеке одна, она рухнула на колени и разрыдалась.

* * *

На свадьбу Годрик не пришёл, и Ровена была этому рада. Она не хотела его видеть. Точнее, не хотела видеть не его, а разочарование и боль в его взгляде.

Салазар сказал, что Гор уехал в Шотландию и не вернётся до конца осени. Ровена твердила себе, что это хорошо, что там он успокоится и найдёт себе ещё не одну девушку. А она будет здесь… здесь.

Свадьба была роскошной, но Ровене было всё равно. Ей были безразличны подарки, поздравления, прекрасное свадебное платье и, что хуже всего, её новоиспечённый муж. Граф, заметив её апатию, спросил, всё ли в порядке, на что она ответила, что просто не очень хорошо себя чувствует. Люцерис на этом успокоился, а Ро подумала, что Гор обязательно докопался бы до самой сути. Внезапно она задалась вопросом: а что было бы, если бы на месте Люцериса оказался Гор? Если бы она выходила замуж за него? Стала бы эта же самая свадьба чем-то особенным? Наверняка.

Но узнать этого ей уже никогда не удастся.

* * *

Люцерис был нежен. Он старался причинить Ровене как можно меньше боли, но первая брачная ночь всё равно стала для неё пыткой.

Ровена почему-то была уверена, что, будь на месте Люка Годрик, всё было бы совсем по-другому. Годрик был превосходным любовником, об этом ходили легенды.

Но Ровена вышла замуж за Люцериса Фитцкларенса и не имела права думать о другом мужчине.

* * *

В конце октября Ровену навестили Хельга и Салазар. Этот неожиданный визит обрадовал её, но и заставил напрячься: будь это просто акт вежливости, они бы непременно предупредили.

— Ровена, — начала Хельга, — Годрик приглашает нас к себе в Шотландию. Пишет, что это очень важно и без нас ему не справиться.

Ровена сохранила на лице маску невозмутимости.

— Отлично. Поезжайте. Передавайте Годрику мои приветствия, — одна только Ровена знала, с каким трудом дались ей эти слова.

Хельга глянула на Салазара.

— Ровена, — Слизерин взял на себя обязанность всё рассказать Ро, — Годрик попросил, чтобы мы передали тебе, что тебя он тоже ждёт.

Он ждёт её? Она ему нужна? Но почему тогда он не написал ей лично? Последний вопрос она задала вслух.

— Мы не знаем, Ровена, — Хельга виновато посмотрела на неё.

Ровена нахмурилась. Да что этот Гриффиндор о себе возомнил? Она не его игрушка и не будет подчиняться любому его капризу!

— Ровена, — поспешил добавить Салазар, — мы не знаем, что произошло между вами и, думаю, не хотим знать. Мы передали тебе сообщение, как и просил Гор. Ехать или нет — это уже твоё дело. Если что, мы отправляемся завтра в полдень.

Ро кивнула. Салазар и Хельга поднялись, чтобы попрощаться. Когда они уже были у двери, Ровена тихо сказала:

— Я отправлюсь с вами.

Салазар услышал и обернулся. Он внимательно посмотрел на неё, но ничего не сказал.

Когда Слизерин с Хельгой ушли, Ровена обессилено откинулась на спинку кресла. Смотря в потолок, она думала: «Мерлин, зачем я опять ищу встречи с ним?»

* * *

Порт-ключ, который, по словам Салазара, выслал Гор, перенёс их на огромную зелёную поляну, окружённую чёрным лесом с трёх сторон и озером — с четвёртой. В центре поляны их уже ждал Годрик.

— Гриффиндор, чёрт бы тебя побрал! — выругался Салазар. — Куда ты нас затащил?

Годрик широко улыбнулся, обнимая одной рукой Слизерина за плечи.

— Не ругайся, Салли. Посмотри лучше, как здесь красиво!

Салазар скривился, едва услышал ненавистное прозвище, но промолчал. Годрик хмыкнул.

— Хельга! — Гриффиндор широко улыбнулся девушке. — Прекрасно выглядишь, чертовка.

Хельга рассмеялась и крепко обняла Гора.

— Задушишь, задушишь! — прохрипел он, но тут же весело расхохотался, закружив её, словно дитя.

Когда взгляд Годрика остановился на Ровене, лицо его приняло отсутствующее выражение, а голос зазвучал холодно, словно лёд.

— Графиня Фитцкларенс.

Эти слова резанули Ровену, словно нож. Нет. Она не графиня Фитцкларенс. Нет, нет…

Хельга решила раз и навсегда прояснить ситуацию:

— Гор, Ровена — наследница Рейвенкло. Так как она единственная наследница своего рода, она не имеет права принять титул леди другого рода. И ты это прекрасно знаешь. Так что давайте не будем испепелять друг друга взглядом и язвить.

Годрик неохотно кивнул.

— Так зачем ты нас позвал сюда, Годрик? — Салазар перешёл к самой сути.

Годрик снова широко улыбнулся.

— У меня появилась гениальная идея! — оповестил он.

— Мне же это не понравится, да? — поморщился Слизерин.

— Возможно, — честно и серьёзно ответил Гор. — Но если это так, я займу лишь пару минут твоего драгоценного времени.

Салазар нехотя кивнул, и Годрик начал свой рассказ:

— Последние два года я много путешествовал, изучил всю Шотландию вдоль и поперёк. Красивые земли, гостеприимный народ и… одарённые дети, у которых нет возможности развивать свои способности. Это неправильно! Почему наследники богатых родов имеют всё, а эти дети не могут даже учиться?! — Годрик перевёл дух и внимательно посмотрел на друзей. Они были смущены — во-первых, тем, что Гор говорил так горячо и искренне, и, во-вторых, тем, что они и были теми самыми «наследниками богатых родов». — В общем, я решил основать школу, где простые крестьяне смогут учиться волшебству. Чары, трансфигурация, зелья, волшебные растения и животные — обо всём этом они смогут узнать больше.

— Это смешно, Годрик! — воскликнул Салазар. — Это глупая, ничем необоснованная мечта! Пойди найди себе девушку в ближайшем кабаке или выплесни свою необузданную энергию в полезное русло.

— Это не мечта, — упрямо заявил Гриффиндор. — Я уже всё обдумал. Я даже купил эту землю, чтобы построить здесь школу, — он обвёл рукой поляну.

— И кто их будет учить? Ты? — ехидно осведомился Слизерин.

Хельга и Ровена предпочли промолчать: Хаффлпафф из-за того, что не хотела портить с Годриком отношения, а Ро не хотела усугублять и без того ужасную ситуацию.

— А почему бы и нет? — прищурился Годрик. — Я могу обучить их искусству дуэли и боя, защите и нападению.

— Ты просто создашь боеспособную армию крестьян, которая, обучившись, двинется на нас восстанием!

— Как ты думаешь, Салазар, если жизнь крестьян не изменится, они будут сидеть, сложа руки? Нет. Они поднимут мятеж, даже будучи вооружёнными лишь вилами и топорами. Так не будет ли более выгодным ходом проявить милость и взять на обучение их детей? Обучить их так, чтобы они, если тебе так будет удобнее, чуть ли не молились на нас, а не поднимали восстание?

Ровена должна была признать, что в словах Гора имелась доля логики, но всё равно в этой затее было ещё полным-полно нюансов.

— Ты говорил про зелья, чары. Кто будет обучать детей в этом направлении? — тихо спросила она.

Гор, даже не глянув в её сторону, ответил:

— Вообще-то, я думал, что вы поможете. Ты, Ровена, преподавала бы историю и чары, Салазар — зелья, руны, Хельга рассказывала бы о растениях и животных. Но, раз вы, ребята, не в восторге от моей идеи, придётся нанять кого-нибудь.

— Я согласна, — поспешно проговорила Хельга. Салазар бросил на неё недовольный взгляд.

Сердце Ровены растаяло, когда она увидела счастливую улыбку Гора, вызванную словами Хаффлпафф. И, чтобы ещё хотя бы раз увидеть её, она тихо сказала:

— Я тоже согласна, Гор.

Сейчас ей было не важно, что она замужем, было без разницы, что скажет Люцерис, было всё равно, что скажут мать и светское общество, которое так любило распускать сплетни и слухи. Сейчас было важно лишь одно: теплота, которая засветилась во взгляде Гора, теплота, которую она не видела уже очень давно.

— Ну а я по-прежнему считаю, что это полный вздор! — категорично заявил Салазар, смотря на девушек так, словно у них было что-то не так с головой. — Из этой затеи ничего не выйдет, Гор, — мягко, будто разговаривал с ребёнком, добавил он, глядя на Гриффиндора.

Годрик пожал плечами, ничуть не обидевшись.

— Тогда, надеюсь, ты не откажешь мне в капельке помощи? — спросил Гор, прекрасно зная, что Слизерин не откажет. Так и оказалось: Салазар неохотно кивнул.

— Сейчас, — начал Годрик заговорщическим шёпотом, — мы выстроим замок.

Слизерин посмотрел на него, как на умалишённого, но ничего не сказал, ведь уже пообещал помочь.

— Я уже создал пентаграмму, — вводил друзей в курс дела Гриффиндор. — Осталось лишь самая малость: я создам само здание, Салазар, ты наполнишь его магией, — Салазар снова посмотрел на него, как на чокнутого: Гор что, хочет сделать замок волшебным?! — Ровена создаст защитные экраны, а Хельга свяжет всё это воедино. Всё ясно?

Салазар очень хотел что-то ответить, но прикусил язык. Ро и Хельга поочерёдно кивнули.

— А теперь, — Годрик хлопнул в ладоши. — Расходимся вон в те круги.

Он указал на четыре круга в разных концах пентаграммы. Ровена услышала тихое бормотание Салазара: «Надеюсь, Гриффиндор, ты создал верную пентаграмму…» и улыбнулась.

Спустя час изнурительной работы усталые и истощённые маги стояли перед величественным замком, каждый квадратный дюйм которого был буквально пропитан магией.

— А ты не говорил, Годрик, — задорно проговорила Хельга, — что у тебя предрасположенности к архитектуре.

Тот благодарно улыбнулся.

— Гор, — тихо спросила Ровена, — а как ты назовёшь замок? Не может же он называться просто «замок» или «школа».

— «Хогвартс». Я назову его «Хогвартс».

— Ладно, Гриффиндор, убедил, — вздохнул Салазар. — Я тоже буду учить детей. Эй-эй! Отпусти меня! — возмутился он, когда Гор обнял его так, что затрещали кости.

Хельга весело рассмеялась.

* * *

Ровена выбрала под свои апартаменты одну из самых высоких башен Хогвартса, окнами выходящую на озеро. Гор же в ответ на это выбрал башню, находящуюся в абсолютно другой части замка, что несказанно её огорчило.

Ро вздохнула, подняв взгляд на усыпанное звёздами чёрное небо. Гор был обидчив и никогда не стал бы извиняться первым. Если до того, как увидела его, она ещё могла говорить себе, что прекрасно проживёт и без него, то сейчас Ровена честно призналась себе, что холодность в его взгляде — самое страшное, что ей когда-либо приходилось видеть.

Значит, она должна всё изменить. Она вернёт дружбу Гора.

Она сама извинится.

Прямо сейчас.

* * *

В гостиной Гора не оказалось, и Ровена решила проверить спальню. Она постучалась, но никакого ответа не последовало. Снова постучалась — ничего. Осторожно приоткрыв дверь, чтобы проверить, здесь ли вообще Годрик, Ровена замерла, увидев его.

Гор стоял у окна и смотрел вдаль. Он не видел, как вошла Ровена, не видел, что она остановилась на пороге и, не отрываясь, смотрела ему в спину. Ро, наоборот, не видела ничего, кроме Гора. На нём не было рубашки, отметила она, волосы растрёпаны, руки сжаты в кулаки, грудь тяжело вздымается, будто ему трудно дышать…

Он чудесен, думала Ровена, абсолютно чудесен.

Она осторожно сделала шаг вперёд. Чёртова половица! Надо же ей было скрипнуть! Гор резко повернулся, а в руке его Ровена заметила непонятно откуда взявшийся кинжал. Годрик прищурился, стараясь лучше её разглядеть в темноте, и, узнав, бросил:

— Ро. Что ты здесь делаешь?

О, она бы могла ответить на это колко и язвительно — например, сказать, что он сам пригласил её сюда, так же как Салазара и Хельгу. Но она пришла мириться, а не ругаться.

Ровена осторожно, тихо подошла к нему. Не удержавшись, она положила руку на его грудь. «Как быстро бьётся сердце! Какая горячая у него кожа! Как он силён, как красив…» Подняв голову, она встретилась с ним взглядом. О, этот взгляд! Он видел её насквозь, заглядывал в самые отдалённые уголки души, сжигал её.

— Гор… — Ровена хотела, чтобы голос звучал уверенно и спокойно, но получился какой-то жалкий всхлип, и она попыталась снова: — Годрик… — без изменений.

Внезапно Ровена почувствовала, как его сильные руки обнимают её, прижимают ближе, не дают сопротивляться… И Ровена сдалась. И когда она сдалась, её заветная мечта вмиг осуществилась: Годрик Гриффиндор её поцеловал. Этот поцелуй, в отличие от того, первого, был не осторожным и нежным, но страстным, головокружительным и жарким, практически обжигающим.

И Ровена потеряла голову. Она позволила Гору уложить себя на огромную постель, снять с себя платье и любить, любить…

* * *

Когда Ровена проснулась, Гор уже куда-то исчез. Только она подумала, что снова доверилась ему и снова он её обманул, как дверь спальни с грохотом ударилась о стену, и на пороге появился недовольно шипящий Годрик с подносом в руках. Заметив, что Ровена уже проснулась, он широко улыбнулся и, подойдя к ней, поставил поднос на тумбочку.

— Доброе утро, леди Рейвенкло, — прошептал он и, присев на краешек кровати, нежно поцеловал Ро.

Ровена захихикала, будто маленькая смущённая девочка, и, сделав недовольный вид, спросила:

— Может, ты всё-таки закроешь дверь?

Гор обернулся и, увидев, что дверь и впрямь открыта нараспашку, повиновался. Вернувшись, он лёг на кровать рядом с Ровеной и уткнулся носом в её шею, вздохнув. Так они пролежали несколько минут, пока Ро не поддалась любопытству и не спросила, указыв на поднос:

— Что ты принёс?

— Завтрак, — пробурчал Гор.

Ровена осторожно поставила поднос на колени, и Годрику волей-неволей пришлось сесть как положено.

— Ты будешь есть? — спросила она.

Гриффиндор покачал головой. Ровена же не стала отказываться от еды. Позавтракав, она решительно поставила поднос обратно на тумбочку. Больше этот разговор откладывать нельзя. Просто нельзя.

— Что дальше, Гор? — серьёзно спросила она.

— А что дальше, Ровена? — так же серьёзно спросил Годрик. Таким серьёзным Ро его ещё никогда не видела.

— Что будет дальше с нами?

— Ничего.

— Ничего? — Ровена заставила себя продолжать дышать. — Ничего?!

— А чего ты хотела, Ровена? — Гор окинул её холодным взглядом. — Это не я вышел замуж. Или ты хочешь бежать, как последний трус? Ты этого хочешь, Ровена? Так вот. Я не побегу. Если у тебя есть другие варианты, я готов их выслушать.

Ро не произнесла ни слова. Пощёчина, которую она отвесила Гриффиндору, всё сказала за неё.

— Я так и думал, — сказал Гор, поднимаясь с кровати. — Поторопись. Хельга и Салазар скоро проснутся, — и с этими словами он вышел, позволив Ровене остаться наедине с собой и собраться.

Ровена была полностью разбита, растоптана, уничтожена. Она не замечала, что по лицу её текут слёзы, а руки сжаты так сильно, что ногти впились в ладони. «Будь ты проклят, Гор!» — горько думала она, концентрируясь исключительно на ненависти для того лишь, чтобы не чувствовать боли разбитого сердца, которое счастливой птицей билось в её груди считанные мгновения назад.

* * *

Годрик объявил, что школа не откроется до следующей осени, потому что он ещё не всё организовал. Узнав об этом, Ровена сразу же отправилась домой.

Она слегла в постель. «Это просто переутомление и истощение. Всё скоро пройдёт», — твердила она мужу, но Люцерис не придал её словам никакого значения.

Вызванный медик подтвердил то, что Ровена и так знала в глубине души: она ждёт ребёнка.

* * *

Через девять месяцев она появилась на свет: маленькая, красная, кричащая во всю мощь своих крошечных лёгких. Люцерис был на седьмом небе от счастья, он нянчился с ребёнком и не на шаг от неё не отступал. Когда он спросил, как они назовут дочь, Ровена передёрнула плечами и сказала первое, что пришло ей на ум:

— Елена.

Люцерис снова расплылся в улыбке. Ровену это злило. Неужели он был настолько слеп, что не мог увидеть, что то была не его дочь?..

* * *

Ровена с самого начала знала, что Елена — дочь Годрика. Нет, не с рождения девочки, а с того момента, как врач сообщил ей о бремени.

В шесть лет Елена ездила верхом лучше самой Ровены, а уж как она дралась!

Люцерис будто бы и не замечал этого. Он в девочке души не чаял. Она была его «маленьким солнышком». Так он её называл.

Ровена же терпеть не могла дочь. Мало того, что в Хогвартсе она постоянно видела Гриффиндора, так теперь ещё и девчонка, как две капли воды похожая на него! Нет, внешностью она походила на Ровену: те же чёрные волосы и серые глаза, но характер! Чёрт бы побрал этого ребёнка! Она была такой же бунтаркой, как и Годрик!

* * *

Минули одиннадцатые именины Елены — момент, которого Ровена всегда боялась.

В Хогвартсе дочь училась уже второй месяц… в Гриффиндоре.

Это то, чего нельзя было избегать бесконечно. Как бы ни старалась Ровена, отец и дочь, наконец, встретились.

Гор был слишком проницателен, и, конечно, от него ничего не укрылось: ни поведение Елены, которое не походило на поведение её родителей, ни страх Ровены. Он довольно быстро раскусил обман Ро, но ничего не говорил, а лишь ещё больше отдалился от неё. С Еленой же, напротив, он сблизился. Он учил её тому, чему не учил других детей. Учил, как собственную дочь.

Учил собственную дочь.

* * *

К пятнадцати годам Елена благодаря стараниям Годрика стала совсем несносна. Она не уважала ни Ровену, ни её правила. Люцерис ещё мог оказать на неё хоть какое-то воздействие, но ничего не делал, лишь говорил, что у девочки трудный возраст и со временем она всё поймёт сама.

Единственным, кого Елена безоговорочно слушалась, был Годрик, герцог Гриффиндор.

* * *

Салазар ушёл из школы. Ровена тоже ушла бы, но слишком сильно привязалась к ученикам. А всё потому, что Годрик повёл себя абсолютно по-свински.

Он переспал с Хельгой!

Салазар готов был удушить его, и лишь вмешательство леди Хаффлпафф, которая сказала, что её никто не заставлял, спасло Гриффиндора. Салазар не стал подвергать сомнению её слова. Развернувшись, он вышел из замка и исчез где-то в чаще Запретного леса.

И больше никогда не возвращался в Хогвартс.

* * *

Было лето, когда Ровена получила письмо от Хельги.

Леди Хаффлпафф писала, что Годрика нашли мёртвым в каком-то борделе.

Его убила проститутка.

Сначала Ровена рассмеялась. Что за нелепость! Годрик — сильный маг и прекрасный воин, никакой простолюдинке не было под силу убить его. Но Хельга не стала бы писать нечто подобное, если бы не была в этом уверена. Пришло осознание. Годрик мёртв! Гор, её Гор, мёртв! Убит! Проституткой из борделя…

Ровена слегла. Именно после этого известия начала развиваться болезнь, которая в конце концов её и погубит.

* * *

«Елена стала совсем несносна! — твердила Ро Люцерису. — Её нужно выдать замуж. Уж тогда она остепенится!»

«Но, дорогая, — возражал граф Фитцкларенс. — Вспомни себя в её возрасте. Ей столько же, сколько было тебе, когда я предложил тебе стать моей женой. И что? Ты согласилась только через два года!»

Ровену это нисколько не беспокоило. Елена выйдет замуж, хочет она того или нет. И тогда Ровена, наконец, вздохнёт свободно.

* * *

Эта девчонка раздражала Ровену всё больше!

Ро нашла для дочери прекрасного кандидата в мужья: умного, богатого, красивого, происходившего из древнего знатного рода. О чём ещё может мечтать девушка?

«О любви», — грустно вздохнул внутренний голосок, но Ровена немилосердно заставила его замолчать.

А теперь это несносная девчонка грозилась убежать из дома, если Ровена срочно не отменит свадьбу.

Неблагодарная. Совсем как её отец.

* * *

Елена сбежала за месяц до свадьбы, прихватив диадему, которую Ровене когда-то давно, очень давно, подарил Годрик. Ровена была в ярости. Она отправила жениха Елены на поиски девушки, наказав без неё не возвращаться.

Они предали её, с горечью осознала Ровена, те, кто должны были стать самыми близкими для неё людьми, предали её; Гор, её возлюбленный, и их дочь — они предатели!

Ровена снова слегла с нервным срывом.

Ей становилось всё хуже и хуже, она таяла на глазах. Люцерис не позволял Ровене ни ходить в библиотеку, ни даже читать лёжа в кровати, и у Ро появилось время, чтобы обдумать свою жизнь.

В детстве она казалась такой безоблачной и хорошей. Ровене были нужны только книги — и ничего больше. Потом появился Гор, который стал смыслом её существования. И тогда всё тоже казалось простым! Она верила, что они поженятся — обязательно, разве могло быть по-другому? А потом Гор стал отдаляться, и Ровена решила сделать ему назло: выйти замуж за Люка, которого Гриффиндор терпеть не мог. И даже тогда всё казалось простым! А потом была та удивительная ночь, и Ровене на миг показалось, что жизнь не просто хороша — она прекрасна. И Гор разрушил её мечты. Снова. Затем — Елена. Почему, за что Ровена так взъелась на неё? Была ли девочка виновата в том, что её мать — неудачница? Возможно, на таком её поведении сказалось то, что Ровена не уделяла ей достаточно внимания? Ведь Годрика девочка любила — любила больше, чем Люка и Ровену. И всё потому, что он тоже любил её.

А что, если Ровена сама виновата в том, что её жизнь не сложилась? По крайней мере, в случае с Еленой.

Что, если бы всё было по-другому? Но ведь ещё не поздно что-то исправить? Елена вернётся, обязательно. И Ровена простит её, разве может она не простить? Какой же она была дурой, когда вымещала на девочке злость, предназначавшуюся её отцу!

Но всё наладится. Конечно, наладится…

* * *

Леди Ровена Рейвенкло скончалась через два месяца, не дождавшись возвращения дочери, которая к этому моменту тоже была мертва.