Первый день моей жизни (гет)

Мы поднялись на крыльцо с большими сумками в руках. В левой руке я держала Живоглота, потому что мама сказала впустить его первым, а уже потом заходить самим. Наш собственный дом встретил теплом и светом. Но почему-то сейчас не хотелось долго здесь задерживаться. Мы оставили сумки в коридоре, я поцеловала мужа в щеку и отправилась в Косой переулок. Муж заворчал, что пару минут назад я жаловалась на усталость, а теперь была готова сломя голову бежать по магазинам. Но я даже не собиралась что-либо покупать. Он не понимал, как я соскучилась по всему магическому за год в Австралии. Там тоже есть районы для волшебников, но это совсем не то, что здесь, дома.

Здесь все так изменилось, что я сначала даже боялась быстро идти, чтобы не пропустить чего-то важного. Как обычно, в конце лета в переулках было много школьников и тех, кто только-только получил свое письмо из Хогвартса. Казалось бы, все так же, как и в мой первый день в Косом переулке, но из-за каких-то мелочей все вокруг было чужим. Даже воздух иной, сладкий, с запахом лимона и мяты. Самое удивительное, что мне не встретился никто из знакомых.

По возвращении домой я застала Рона судорожно надевающим пальто. В руке он держал какое-то письмо.

— Что-то случилось? — взволнованно спросила я, забирая письмо.

— Гарри сильно досталось на рейде, нужно его проведать, — Рон говорил очень быстро, пока я читала письмо от Джинни. — Будто никуда и не уезжали, ничего здесь не меняется.

Он взял меня за руку, и мы аппарировали.

В коридоре госпиталя нас встретила Джинни, и я поняла, что Рон неправ. То, что он с годами остается прежним, не значит, что и другие стоят на месте. Может, мне показалось, что в Косом переулке я не встретила никого из знакомых, потому что все они изменились так же, как Джинни. Перед нами с толстой папкой в руках и тяжелой сумкой на плече стояла взрослая, серьезная Джинни Уизли-Поттер. Она что-то говорила Рону, будто докладывала о состоянии Гарри, как настоящий врач, пока не опомнилась.

― Мерлин, я так рада вас видеть! ― ее лицо озарила широкая улыбка, и я поняла, что перемены не так страшны, когда они оставляют старые привычки.

Она крепко обняла меня и снова широко улыбнулась, будто доказывая нам, что все в порядке. По ее словам, Гарри досталось очень сильно: он два дня пролежал в коме, его ребра до сих пор срастаются, но он иногда приходит в себя на несколько минут. Она рассказывала о каждой его травме так подробно и холодно, будто не являлась его женой, а просто проходила мимо. Ни слезинки в глазах, ни единой нотки грусти в голосе.

— Джинни, я тебя не узнаю, — вздохнула я, когда мы присели на скамейку у палаты, а Рон зашел внутрь.

— Я тоже тебя не сразу узнала, зачем ты обрезала волосы? — она отложила папку в сторону.

— Это было спонтанное решение.

Я тут же вспомнила, как за три дня до отъезда посетила парикмахерскую и распрощалась со своими длинными непослушными волосами. Это был как глоток свежего воздуха, будто я отрезала все плохие воспоминания, осевшие на мою голову. Пожалела только о том, что не сделала этого в первый же день отпуска в Австралии.

После обсуждения моей новой прически Джинни рассказала, что произошло за этот год. На мгновение мне показалось, что передо мной сидит Рита Скитер, так подробно она обо всех рассказывала. Но я слушала невнимательно, предавшись воспоминаниям об Австралии. Рассказ прервал Рон.

— Он спит, но ты можешь к нему зайти, — сказал он.

— Думаю, я зайду позже. Джинни, ты не знаешь, где здесь можно выпить воды?

— На первом этаже, — ответила та, снова взяв папку в руки. — Тогда я пойду к нему.

Она снова широко улыбнулась и зашла в палату.

— Не могу поверить, что это наша маленькая Джинни, — удивлялась я, пока мы спускались на первый этаж. — Если бы ты так пострадал, не знаю, как бы я держалась, чтобы не плакать.

— Я думаю, она уже выплакала все слезы, и обычный рейд авроров — это ничто по сравнению с тем, что им обоим пришлось пережить. Что нам всем пришлось пережить.

Рон был прав, после войны все проблемы вмиг стали казаться ничтожными, а все праздники и хорошие новости отмечались ярче, громче и веселей.

— О, мне нужно уходить, — Рон посмотрел на часы, — я договорился встретиться с Джорджем. Можешь на меня ужин не готовить, наверное, задержусь у него.

— Хорошо, — я поцеловала его и направилась к кувшину с водой.

Если бы стаканчик был стеклянным, а не бумажным, он бы, нарушив монотонный гул в холле, разбился вдребезги, когда ко мне навстречу вышел Драко Малфой. Его узнать оказалось нетрудно. Белые волосы, убранные в хвост, и привычная ухмылка.

Я удивленно вздохнула, забыв, что не проглотила воду. Малфой тут же подскочил ко мне и принялся откачивать, пока я громко кашляла. Из глаз хлынули слезы, но Малфой быстро привел меня в чувство и опустил на пол. Он поднял с пола разлетевшиеся листы пергамента с рецептами и, кивнув, пошел дальше по коридору.

— Малфой! — сипло крикнула я, забыв, где нахожусь.

Несколько человек неодобрительно шикнули, но на них я не обратила внимания, поспешив нагнать Малфоя.

— Да? — он обернулся, не отрывая взгляд от исписанных листов.

— Малфой, это ты?

— Вы что-то хотели? — он пристально посмотрел на меня так, будто видит не в первый раз, а в первый и последний.

― Это какое-то наваждение. Что ты здесь... ты работаешь в Мунго? ― слова путались, вылетая из моего рта, и перемешивались со слабым кашлем.

― Слушайте, если вы из «Ежедневного Пророка», то я не готов для интервью, до свидания.

― Малфой! Это же я, Грейнджер! ― я вцепилась в рукав его халата.

Он перевел взгляд с моей руки на лицо, потом сделал шаг назад.

― Я очень рад, прости, мне нужно работать, ― он аккуратно высвободил рукав и направился к кабинету.

― Но, Малфой, что ты? Как ты тут? Ты что, меня не узнал?

Позже, уже дома, я вспоминала, как засыпала Малфоя несвязными вопросами и поражалась сама себе. Как можно быть такой бестактной и невоспитанной? Я напрочь забыла, что хотела зайти к Гарри, и после разговора с Малфоем сразу отправилась домой. Ведь он был не первым, кого я встретила после возвращения. Первой была Джинни, но от ее вида у меня не застрял в горле воздух, я не пытала ее расспросами. Но встреча с Малфоем повергла меня в шок, и, кажется, я с трудом отдавала себе отчет в действиях.

Последний раз я видела Малфоя в Хогвартсе, когда он сидел с родителями у самого края стола и просто смотрел в пол. Таким я его и запомнила. Потерянным, как и все в то утро, в грязном и местами порванном костюме и ссадинами на лице. Он совершенно не отличался от всех, кто находился в замке.

Но Малфой-колдомедик будто был совсем другим человеком. Если бы у него был брат-близнец, я решила бы, что это именно он. И только его слова развеяли все мои сомнения. Эти нотки презрения в голосе и сморщенный нос, будто в коридоре плохо пахло, лучше Малфоя не мог изобразить никто.

― Грейнджер, у меня сегодня много работы, мне не до счастливого ― а в нашем случае не очень счастливого ― воссоединения школьных... знакомых. Извини, давай в другой раз.

Но я не собиралась просто так сдаваться. Я преградила ему путь и поставила ногу так, чтобы он не успел закрыть дверь кабинета.

― Хорошо, в другой раз. Когда ты свободен?

― Грейнджер, я работаю в госпитале, я не бываю свободен, ― он хотел тяжело вздохнуть, но сдержался.

― Когда же ты спишь? Отдыхаешь? ― я зашла слишком далеко, но отступать сейчас было бы глупо.

― Сплю, когда придется, отдыхаю, когда иду из палаты в кабинет. Вот сегодня ты лишила меня отдыха.

― Хорошо, как только у тебя появится несколько свободных часов, пришли мне письмо, и мы встретимся, ― я быстро написала ему адрес на обратной стороне рецепта и ушла не попрощавшись.

*

Через неделю Гарри стало лучше, и его выписали, поэтому мы с Роном сразу же отправились на площадь Гриммо. Там нас встретили Джордж, Билл и Флер с маленькой Мари-Виктуар и Андромеда с Тедди. Вот только видеть их всех было одновременно и радостно и печально. Все вернулось в привычное русло, но воспоминания об Австралии не спешили покидать мои сны и память. Так же, как и сны о войне. Но благодаря путешествию их стало гораздо меньше. Рону было проще, его отвлекала работа и переговоры с иностранными партнерами, которыми Джордж успел обзавестись. После первой зарплаты Рон накупил столько еды, что можно было накормить всю нашу улицу. Но самое главное, он подарил мне три редких книги, которые я так давно хотела прочитать. Рон сразу дал понять, что его денег нам хватит, но я не могла сидеть взаперти без цели. Поэтому принялась искать работу. Рон злился, и я понимала почему. Он мог бы не намекать мне различными новыми вредилками, похожими на детские соски и бутылочки. Еще в Австралии я поняла, что он хочет детей. Но перспектива материнства меня не радовала, я хотела пожить для себя еще лет семь как минимум, а уже потом думать о детях.

В поисках работы я совсем забыла о встрече с Драко и о том, что дала ему свой адрес. На следующий день я долго смеялась, вспоминая свое поведение, через три дня ругала себя, через две недели почувствовала себя самой глупой на свете, а через три и вовсе перестала вспоминать об этом. Пару дней я провела в Министерстве на собеседованиях, которые длились по несколько часов. Меня спрашивали обо всем, что знаю, но я была готова к испытаниям. И вот, после очередной затянувшейся беседы, я прогуливалась по улицам Лондона в поисках ресторана. Капал мелкий дождик, поэтому я ускорила шаг. Но, перебегая перекресток, я резко остановилась, увидев в окне закусочной Драко Малфоя.

Он одиноко сидел за маленьким столиком и что-то писал, держа в левой руке сэндвич. Не раздумывая, я вошла в крохотную закусочную и подошла к столику.

― Здравствуй, Малфой, ― улыбнулась я, и тут пришла его очередь закашлять при встрече.

― Грейнджер, ― он кивнул и углубился в записи.

― Ты так мне и не написал, ― я присела рядом.

― Грейнджер, я сейчас ужинаю, и мне нужно многое написать, прости, но мне некогда.

Несколько минут мы сидели молча, и я наблюдала, как Малфой быстро пишет что-то неразборчивое. Наконец, он поставил точку и убрал исписанные листы в сумку.

― Никогда бы не подумала, что ты колдомедик, ― вздохнула я, наконец, решив начать разговор.

― Угу, ― он кивнул и принялся рассматривать недоеденный сэндвич.

― А мы вот недавно вернулись из Австралии, заселились в новый красивый дом. Я сейчас работу ищу, хотя Рон неплохо зарабатывает.

― Уизли мне рассказала, когда я был у Поттера.

― Ты ходил к Гарри? Зачем? ― чуть было не закричала я.

― Затем, что я врач и дежурил в тот день, а рыжая от него не отходила ни на минуту. И рот не закрывала ни на минуту. Прямо как ты.

После этого замечания я смутилась и не решилась ничего ответить. Но ухмылка Драко вернула меня в чувства, и я продолжила:

― Как ты вообще решил быть колдомедиком? Проснулся однажды утром и понял, что это твое призвание?

― Если ищешь работу, иди в «Ежедневный Пророк», ты достанешь быстрее любого журналиста, ― Малфой вытер рот салфеткой и собрался уходить.

― Не хочешь немного прогуляться? Ты ведь сейчас не занят? ― я снова задала несколько вопросов сразу, но Малфой уже не обращал на это внимания.

― Вообще-то я живу здесь недалеко, ― он показал в сторону невысоких домиков с красными крышами. ― Видимо, сейчас ты напросишься на чай, после того, как мы посидели в закусочной.

― Ты просто снял у меня это с языка, конечно!

Малфой принялся доставать мелочь из кармана, но я опередила его.

― О, не беспокойся, я оплачу. Будем считать это платой за то, что напросилась в гости.

К моему удивлению, он не отказался принять мои деньги и просто благодарно кивнул.

Пока мы шли по узкой тропинке к дому, Драко неспешно рассказывал о том, что Малфой-мэнор у них не отобрали, но возвращаться туда он не мог, а тем более жить в тех стенах. Отец продал некоторые старинные вещи, обеспечив жизнь в особняке на пару лет. Но Драко даже прикасаться к деньгам отца не желал, поэтому снял небольшой домик в магловском районе Лондона. В Мунго он пришел в качестве медбрата, но сейчас он уже был помощником главного колдомедика.

― Мы пришли, ― сказал он, показывая на маленький домик, втиснутый между двумя большими.

Внизу находился книжный магазин, закрытый уже несколько лет.

― Хозяин сдал мне комнату наверху, а сам уехал к семье в Уэльс, магазином некому заниматься.

― Когда ты сказал про домик, я представляла домик...

― А не комнатку с кроватью и окошком? Что ж, чем богаты.

Войдя внутрь, первым, что я заметила, было бесчисленное количество антикварных вещей. Покрытые годичной пылью стулья, вазы и тумбочки, занавешенные зеркала и статуэтки. Видимо, семья у бывшего продавца оказалась обеспеченной, раз он бросил все эти богатства здесь просто так.

Мы поднялись по узкой лесенке на второй этаж. Комната Драко в самом деле оказалась очень маленькой с кроватью у стены, электрической плитой и столиком, на котором стоял чайник и две чашки. У окна одиноко стоял стул. Малфой повесил пальто на крючок за дверью и поставил сумку к стене.

— Присаживайся, — он указал на стул и поставил чайник.

И снова повисла тишина, прерываемая звуками закипающей воды. Малфой перебирал исписанные листы, сортировал их, что-то вычеркивая, а я просто смотрела на чайник. Его тихий свист гипнотизировал, я готова была погрузиться в сон.

В памяти ожило воспоминание, когда мама заваривала мой любимый чай, и кухня наполнялась запахом мелиссы. Когда мы последний раз пили с ней чай, Рон читал магловскую газету перед телевизором и перекидывался фразами с моим отцом. Помню, что моя голова безумно заболела, и я решила прогуляться по берегу океана. В тот вечер поднялся шторм, серфингисты даже не решались зайти в воду, а я бесстрашно гуляла по песку, и мои ноги омывали неспокойные волны. В какой-то момент захотелось окунуться, чтобы бушующая стихия захлестнула меня с головой, а потом победно выплыть на берег на удивление зевакам.

Свист чайника вернул меня в реальность. Малфой протянул мне чашку, но я лишь подула на кипяток и поставила ее на подоконник. Резко поднявшись, подошла к Малфою и прижалась к его груди. Опомнилась я уже в момент, когда между нашими губами оставались считанные дюймы.

― Грейнджер, ты чего? ― опешил он.

― Поцелуй меня, ― прошептала я, подавшись вперед.

Его сбивчивое дыхание обжигало мои мокрые губы, а я считала его ресницы. Малфой взял меня за плечи и отпихнул как раз в момент, когда я дошла до двадцати.

― Совсем с ума сошла? ― он не отводил от меня взгляда, что еще больше подогревало мой интерес. ― Тебе с твоим рыжим поцелуев не хватает?

― Рон ― это совсем другое. Он мой муж, его я обязана целовать, а тебя я поцеловать хочу и очень сильно.

Малфой в секунду оказался у противоположной стены, выставив руки вперед. Он сохранял завидное спокойствие, когда мое сердце неистово трепыхалось в груди. Его взгляд отталкивал, но губы все равно манили меня.

— Ты за этим ко мне подошла и напросилась в гости? Не хватает острых ощущений в жизни? — он медленно опустил руки, зная наперед, что этот вопрос меня отвлечет.

На несколько секунд я задумалась: действительно, что я здесь делаю, когда меня ждет уютный дом, любящий муж и стареющий кот? Зачем я заговорила с Драко Малфоем, зачем вела себя так развязно, совсем не как замужняя женщина?

— А зачем ты спас меня тогда, когда я поперхнулась? — я решила перевести стрелки.

— Затем, что это моя работа — спасать людей.

Мне стало стыдно и грустно. Мы будто поменялись местами: я задиристая и приставучая, а он добрый и знающий свое дело.

— Но ты же живешь на чердаке! Так нельзя, Малфой. Тебе нужно подыскать что-то получше, чем это. Я могу попросить Гарри, у него есть знакомые, занимающиеся недвижимостью...

— Нет, — отрезал Драко и отвернулся лицом к стене.

— Почему? Здесь же и пяти минут нельзя прожить, как ты это выдерживаешь? — непонимающе спросила я и села прямо на кровать.

— Потому что я здесь не живу. Я живу на работе, а здесь бываю максимум раз в неделю. Тебе повезло попасть именно в тот день, когда мне нужно было зайти сюда за некоторыми бумагами.

— Но ведь невозможно жить на работе, Малфой, это ужасно! — я никак не могла успокоиться.

— А я твоего разрешения не спрашивал, Грейнджер. Я люблю свою работу, — в этот момент он повернулся.

― Я верю тебе, но все же позволь помочь...

― Нет, Грейнджер, мне не нужна твоя помощь, помощь Поттера или кого бы то ни было еще. У меня своя жизнь, и я с ней справлюсь. Я не нуждаюсь ни в ком.

― Почему же ты тогда со мной заговорил и пригласил сюда? ― я встала и подошла к нему, но не так близко, как в первый раз.

― Чтобы сказать именно это. Я не хочу иметь ничего общего с вами, Грейнджер. Мы не друзья и никогда ими не станем, мы не приятели и не соседи. Мы люди, которые связаны общими воспоминаниями, но на этом не построить дружбу после того, через что все мы прошли. Не представляю, как ты держишься, когда видишься с Поттером, Уизли и прочими. Оттого что ты стоишь в нескольких сантиметрах от меня, у меня дрожит нога. Если бы я не научился справляться с этим и если бы не моя работа, я бы сейчас перед тобой расплакался. Потому что мне больно видеть ваши лица. И этого не изменить. Можно научиться с этим жить, но не более. Допивай, пожалуйста, свой чай, мне пора спать.

Я молча выпила чай и поставила чашку на столик. Пытаясь не заплакать, я как можно сильнее сжала кулак, чтобы ногти воткнулись в кожу.

― Грейнджер, ― Малфой окликнул меня у лестницы, ― устройся на работу вроде моей. Ты не представляешь, сколько всего происходит за день. Сколько людей умирает, рождается, находится на грани жизни и смерти. Почти как...

― Почти как тогда, ― заканчиваю его фразу с пониманием и болью в сердце.

― Захлопни за собой дверь внизу, ― говорит он на прощание.

Мы не были друзьями или приятелями, но коллегами все же стали. Шесть лет я помогала в госпитале, ночевала в пустых палатах, приходила домой на несколько часов, чтобы переодеться и принять душ, исписывала десятки листов рецептами, сообщала о рождении, о смерти, неизлечимой болезни. Я находилась там, где должна была и где была нужна. Шесть лет пролетели как одна неделя, когда я узнала, что стану мамой.