Не руби сук, на котором сидишь (гет)

Гермиона Грейнджер подняла руку и с сомневающимся видом произнесла:

— Пять галлеонов.

В ответ гневно пророкотали:

— Простите? Мисс Грейнджер, это что, шутка?

Перси Уизли заволновался. У него было плохое предчувствие, под ложечкой начинало посасывать. Чтобы попытаться подавить конфликт в зародыше, он прочистил горло и твердо произнес:

— Тишина! Хочу напомнить, что арестанты лишены права голоса. Мисс, вы сказали «пять галлеонов»?

Гермиона кивнула волшебнику-аукционисту в знак согласия.

Прежде чем Перси смог продолжить, заключенный снова взбунтовался:

— Пять галлеонов за дипломированного мастера зелий? С моим опытом? Вы в своем уме?! Любой идиот даст не меньше нескольких сотен. А человек поумнее добавит к этому как минимум один ноль!

Северус Снейп злился. Гермиона смотрела на него, улыбаясь уголком рта и приподняв бровь, так напоминая его самого.

Обоим было прекрасно известно, что это всего лишь инсценировка, чтобы защитить его от Пожирателей смерти, ускользнувших от авроров после падения Волдеморта. Его вместе с бывшими товарищами продадут как раба с аукциона в пользу военных сирот. Грейнджер выиграет аукцион и спасет его. Нельзя допустить, чтобы он попал в чужие руки и рисковал жизнью!

Обоим было прекрасно известно, что она воспользуется этим, чтобы отомстить. К слову, он был несколько груб, унизив ее перед всеми на собрании Ордена. Ему стоило признать, что она уже не так неприятна, как во времена учебы; с недавних пор у них получалось даже увлеченно разговаривать. Но он не смог удержаться от своего обычного сарказма, когда заметил, какие полные любви взгляды она бросает на него, думая, что он не видит. Он поморщился при этом воспоминании. Нет, это было гораздо хуже, чем его обычный сарказм. В тот день он превзошел самого себя. На глазах у всех.

Однако и речи нет, что можно стерпеть такое оскорбление!

Гермиона продолжила, глядя на Перси. Тот начинал обливаться потом, ломая голову, как избежать катастрофы. Именно он был тем министерским чиновником, который отвечал здесь за все. Именно он отвечал за выгодность торгов. Именно он отвечал за нормальное проведение аукциона. И именно его работа будет поставлена на карту, если ему не удастся сохранить хотя бы подобие порядка в том, что медленно, но верно приближалось к войне между двумя членами Ордена.

— Пять галлеонов! И это щедрое предложение. Иначе вам придется самому приплатить, чтобы вас освободили!

— Мисс Грейнджер! Такое отношение возмутительно! Вы не можете...

— Вы видите, господин комиссар? С таким отвратительным характером его никто не купит! Вы можете попробовать за бесценок толкнуть его Бабе-Яге, но я не уверена, что даже она захочет с ним связываться. Он мог бы попытаться обучить ее своему делу.

— Тишина, пожалуйста, или я прекращаю аукцион!

Вмешательство Перси не принесло желаемого результата. Усмешки появились на лицах стоявших на помосте бок о бок с Северусом Пожирателей смерти, закованных в наручники. Волшебник негодовал. Он был полон решимости не спасовать перед невыносимой ведьмой. С почти плотоядной улыбкой он нанес ответный удар, стараясь бить как можно больнее.

— Не пытайтесь никого обмануть, мисс Грейнджер. Все здесь и так поняли, что ваши жалкие попытки выдать покупку меня под акт милосердия — лишь способ скрыть вашу склонность к мазохизму. И скупости.

Перси Уизли попытался тут же вмешаться, но его бормотание заглушили возмущенный крик Гермионы и смешки в зале. Глаза цвета оникса сверкали: ему удалось вывести Гермиону Грейнджер из себя и одержать победу. Отлично!

— Как вы смеете? Как вы можете хоть на секунду допустить, что способны заинтересовать меня, с подобной внешностью? Это... Это...

Низкий голос Северуса постепенно становился громче, все больше наполняясь чувственными нотами, от которых в прежнее время девушка просто таяла.

— Признайтесь, что вам это нравится, мисс Грейнджер. Быть наказанной вашим ненавистным учителем. Этого вы хотите? Поиграть в учителя и непослушную ученицу? Отработка? Или, может, порка? Стоит только попросить, мисс! Вы же знаете, не надо стесняться своих фантазий.

Ожидающий своей очереди Люциус Малфой не смог скрыть триумфа при виде унижения грязнокровки.

Гермиона больше не сдерживала свой гнев. Этот человек уже дважды прилюдно ее унизил! Как могли ее соблазнить его таинственность и интеллект?

— Идите к черту! Вы омерзительны! Настоящая...

— Омерзителен? Возможно. Но я вас возбуждаю. Я заметил, как во время уроков вы смотрели на мои руки. Вы были не очень осторожны. И потом, вы только что сделали предложение, мисс Грейнджер. Слишком поздно что-то отрицать... В конце концов, никто не захочет связываться с сальноволосой летучей мышью. Если никто не перекупит, я ваш, мисс Грейнджер.

Гермиона рвала на себе волосы. Снейп, стоя в наручниках, с высокомерным видом разглядывал свои ногти. В конце концов, день прекрасный, а за такие знания его любой купит. Он не собирается останавливаться на достигнутом. Очнувшись, он проговорил, словно в задумчивости:

— Но, должен сказать, у вас хороший вкус. В постели я — бог.

В ответ на это утверждение часть зрителей наградила его насмешливыми взглядами, часть — немного огорченными этим совсем уж явным преувеличением. Краем глаза он увидел, как усмехнулся Люциус Малфой.

Прищурившись, он прошептал бархатным голосом:

— Не так ли, Нарцисса?

Люциус, поперхнувшись, обернулся к жене. Та пыталась удержать маску холодного спокойствия. Несмотря на все ее похвальные усилия, щеки леди Малфой все же покрылись легким румянцем. Зарычав, Люциус бросился на Северуса, который, с глубоко скучающим видом, даже не двинулся с места.

Потребовалось три аврора, чтобы вывести старшего Малфоя.

В глазах публики зажегся интерес. Могло ли быть такое, что Северус Снейп, саркастичный ублюдок, был настоящей находкой, которую нельзя упустить?

— Помнишь, милая Цисса, тот вечер с Лилит и Иокастой? Или там была Виолетта?

Северус ликовал, наблюдая, как мечется Нарцисса, сверля глазами пол. Она казалась скорее застигнутой врасплох девчонкой, чем чопорной аристократкой.

Тут опять пришлось вмешаться аврорам: Нотт кинулся на сидевшую в зале жену и начал ее душить.

Эйвери тоже пришлось угомонить. Лилит Эйвери не смотрела на мужа. Стоя на помосте, она витала в воспоминаниях. Поначалу просто удивленный, ее муж вскоре взбесился, получая в ответ на любой вопрос лишь блаженную улыбку.

Эта улыбка вызвала переполох и в зале. Особенно когда все ясно услышали, как Иокаста Нотт на повышенных тонах заявила, что сексуальные способности ее мужа — ничто по сравнению с талантами Северуса, что она ни разу не получала оргазм и что она требует развод.

Безуспешно пытаясь восстановить порядок, Перси неистово долбил по столу молотком.

Гермиона погрузилась в мстительное молчание, сжав челюсти и закрыв глаза. Северусу было наплевать на Перси Уизли, но и думать было нечего, что Гермиона легко отделается.

— Конечно, вы не могли об этом знать, мисс Грейнджер. Хотя подождите... Разве малышка Паркинсон не делилась ее маленькими тайнами за пределами слизеринской гостиной?

— Панси?

Лорд Паркинсон приблизился к краю помоста, ища в толпе лицо дочери. Та попыталась сделаться незаметной, съехав вниз со своего кресла, но тем самым лишь привлекла внимание сидевших рядом волшебниц. На их вопрос, так ли хорош Снейп, как говорят, она только и смогла, что кивнуть, жутко покраснев.

И тут разверзся ад. Лорд Паркинсон заметил Панси. Ее вина была, как говорится, на лицо: горящие щеки, опущенные глаза. Отец начал ругать Панси за поведение, недостойное порядочной ведьмы.

Волшебница-соседка Панси вскочила и прокричала:

— Пятьдесят галлеонов за Снейпа!

Лорд Паркинсон сыпал проклятьями, отбивался, пинал авроров, которые пытались его удержать. Внезапно он прижал к груди руку и начал задыхаться. Его немедленно вынесли к дежурившему колдомедику.

У ставок сорвало крышу.

— Сто!

— Двести пятьдесят!

— Пятьсот!

— Восемьсот!

Волшебницы стояли, крича и толкаясь.

— Тысяча! Отпусти меня, ненормальная!

— Тысяча двести! Я его первая увидела!

— Он мой! Тысяча пятьсот!

— Нет, мой!

Полетели заклинания. Посреди поля битвы, Гермиона Грейнджер все так же сидела, Северус Снейп усмехался, а Перси Уизли тщетно пытался всех выпроводить, обдумывая перевод на другую работу в далекую страну.

Зеленым светом окрасился камин. Перси опустился на колени, кивнул и выпрямился, несколько ободренный на вид. Применив сонорус, он сообщил:

— Предложение с летучим порохом: пять тысяч галлеонов за Северуса Снейпа! Продано! Аукцион на сегодня закончен! Покиньте зал!

Он приказал двум аврорам вывести Снейпа через камин, пока сам направлял зрителей к выходу.

Северус шагнул в кабинет Альбуса Дамблдора и отряхнул мантию. Он по-прежнему улыбался, когда поднял голову и оказался лицом к лицу с несколькими членами Ордена.

— Ах, спасибо, Альбус. Должен сказать, там становилось немного шумно. Знаете, вам не следовало поручать это задание мисс Грейнджер. У нее не тот размах.

Директор отослал авроров и посмотрел на него с пристыженной улыбкой.

— Северус, прежде всего я должен уточнить небольшую деталь. Видите ли, вас купили общими усилиями. Чтобы остановить аукцион, требовался один мощный удар. А вы знаете о печальном состоянии финансов Ордена.

Чувствуя подвох, Снейп сглотнул. Еще меньше ему понравился блеск дамблдоровых глаз.

— Мы не знали о ваших... особенных... талантах, мой мальчик. Минерва зашла, когда эта мадам Нотт так кричала. Именно ей пришла в голову мысль использовать на вашу покупку общую кассу. Вот, гм... Вот, Северус, представляю ваших новых счастливых обладательниц.

С широкой улыбкой Альбус назвал всех женщин, скопившихся у двери. Минерва, Тонкс, Луна Лавгуд, Джинни Уизли и даже... Молли? Почему они на него так смотрят?

А дамы все прибывали. Почему с него не сняли наручники? Вектор и несколько семикурсниц с Хаффлпаффа и Равенкло, Поппи, стайка девушек с его собственного факультета. Он отшатнулся, увидев следующую. Помона Спраут!

Снейп застонал, ощутив дикую головную боль.

Смертельным ударом стала прибежавшая с пеной у рта Сибилла Трелони. Северус Снейп проявил смелость и отважно упал в обморок.