Маме (джен)

На улице шел снег. Крупными хлопьями он ложился на одежду, ботинки, лицо. Я возвращалась домой, разглядывая белоснежные сугробы. Подойдя к подъезду, остановилась. Воспоминания нахлынули неожиданно. Именно здесь я в последний раз видела маму. Мы в тот вечер поругались. Прокричав что-то обидное тогда, я ушла, а когда вернулась, мамы уже не было в живых. Остановка сердца.

Потоптавшись пару минут у двери, я набрала код и открыла дверь. Легкое движение за спиной заставило меня обернуться, и я увидела Ее. Мама стояла, одетая в белоснежное платье. Длинные, волнистые волосы, о которых она мечтала при жизни, струились по ее плечам, а на лице играла радостная улыбка. Казалось, если протянуть руку, то можно коснуться ее плеча, провести пальцами по белой ткани платья.

— Привет, мам.

— Здравствуй.

Чуть промолчав, я решила сразу спросить то, что тревожило меня последний год:

— Скажи, ты винишь меня в своей смерти?

— Нет.

— Знаешь, мам, мне очень трудно без тебя. Я вспоминаю времена, когда ты была с нами: теперь они кажутся такими далекими. Я бы все отдала, чтобы повернуть время вспять, но знаю: это невозможно. Скажи, ты смотришь на меня, хоть иногда?

— Конечно, я всегда наблюдаю за тобой, где бы ты ни была. И, кстати говоря, мне совсем не нравится твой новый парень.

Я тихо засмеялась. Сама абсурдность ситуации никак не укладывалась в моей голове: я каким-то чудом увидела маму, и мы стоим у подъезда, разговаривая о моем новом парне?

— Скажи, ты простишь меня? — проговорила я, остановившись около двери в квартиру.

Бросив грустный взгляд на меня, мама растворилась в воздухе.

Еле передвигая мгновенно ставшие ватными ноги, я вошла в квартиру и прошла в спальню родителей. На кровати лежал отец, напряженный взгляд его был направлен в потолок, между бровей появились морщины. Они все болше выделялись в последнее время на его бледном лице. Присев на край кровати я заговорила:

— Пап, я только что видела маму. Я знаю, что теперь я не увижу ее никогда и то, что она видит меня, не приносит облегчения. Мне очень трудно без нее, мне больно понимать, что я больше никогда не заговорю с ней, не прикоснусь, не увижу ее улыбку. Мне больно видеть ее фотографии, зная, что ее больше нет со мной. И знаешь, что самое ужасное? Это воспоминания. Воспоминания о том, что раньше мы были вместе и я даже не могла предположить, что все так сложится. Самое ужасное — понимание, что время не вернуть вспять. Все никогда не будет так, как раньше. И знаешь, я понимаю, что это невозможно, но все же, если случится чудо и все это окажется сном, когда я проснусь, я буду любить маму так, как будто каждый ее день — последний.

Все это время папа молчал. Я вытерла появившиеся слезы и легла рядом с ним, закрывая глаза и проваливаясь в сон.

Проснувшись, я не сразу поняла, где нахожусь. Разглядев потолок родительской спальни, я повернула голову и увидела, что папа уже ушел. Тишину в комнате нарушила мелодия телефона. Не посмотрев на дисплей, я нажала кнопку и поднесла аппарат к уху.

— Да?

Из трубки доносился радостный голос мамы, которая щебетала что-то о том, что они завтра приезжают, какое у них там солнышко и как хорошо она провела вчерашний день.

Понимая, что все ужасы, что мне довелось пережить — лишь сон, плод моего воображения, захлебываясь слезами счастья, ручьем катившихся из глаз, я проговорила:

— Мам, мама, я очень люблю тебя, просто знай это.