Трудности воспитания (гет)

В доме номер восемь в Тупике Прядильщиков назревал семейный скандал. Назревал он уже достаточно давно, но никак не мог разразиться, ибо оба потенциальных участника были людьми принципиально мирными и скандалов не любили. Впрочем, именно такие люди обычно скандалы и устраивают.

— Эйлин, ну зачем тебе сейчас возвращаться на работу? Они без тебя совсем не могут? – искренне недоумевал Тобиас Снейп.

Его можно было понять. Он считал, что, работая инженером на машиностроительном заводе, зарабатывает достаточно, чтобы содержать жену, ребенка и автомобиль в придачу. Эйлин этого не понимала, а Тобиас не мог понять, почему она не понимает.

— Не могут! – для подтверждения своих слов Эйлин легонько стукнула ладонью по столу.

Она тоже не понимала, почему муж не понимает ее. Двенадцать лет проработав в отделе экспериментальной магии, она просто не мыслила своей жизни вне него. Семья, ребенок – это, конечно, хорошо, но как можно жить без любимой работы? Без любимой работы жить нельзя. Совсем. Да и в Министерстве Эйлин, мягко говоря, заждались.

— А с Северусом ты что предлагаешь делать? – Тобиас все не мог успокоиться.

— Возьму с собой, – пожала плечами Эйлин.

— Ты с ума сошла! Ему два года!

— Два года и четыре месяца!

— Какая разница?

— Большая! Он уже почти все понимает! Правда, Северус?

Эйлин и Тобиас синхронно повернулись к причине их раздора. Северус Снейп сидел на толстом ковре в середине гостиной и строил башню из кубиков с нарисованными на них буквами. Он был очень занят и на вопрос матери ничего не ответил.

Тобиас встал с кресла и сел на диванчик рядом с женой. Положил ей руку на плечо и примирительно сказал:

— Ну хорошо, раз ты так хочешь и раз они без тебя совсем не могут...

— Не могут! – подтвердила Эйлин.

— Но ребенка с собой брать не стоит. Я позвоню миссис Бэддок, пусть с ним посидит, пока мы на работе.

— Миссис Бэддок? – переспросила Эйлин. – Это подруга твоей матери, которая раньше помогала тебе по хозяйству?

— Да, – кивнул Тобиас. – Она и возьмет недорого. Зачем приглашать няню со стороны?

Эйлин не была уверена, что вообще стоит доверять Северуса няне – хоть со стороны, хоть знакомой. Но желание вернуться на любимую работу перевесило все, и она сказала:

— Хорошо, звони.

Миссис Бэддок была энергичной полной женщиной, выглядевшей куда моложе своих шестидесяти. От ее пристального взгляда даже Эйлин стало не по себе, а Северус как попросился к маме на руки, так и не слезал с них, пока миссис Бэддок не ушла.

— Не волнуйтесь, милочка, – сказала миссис Бэддок, вальяжно рассевшись в кресле и допивая вторую чашку чая. – Я вырастила троих детей и восьмерых внуков и прекрасно знаю, как с ними управляться!

— Но у нас особенный ребенок! – попытался вставить слово Тобиас. Предыдущие полчаса ему это не удавалась – подруга матери была весьма разговорчива.

— Все дети особенные, – махнула рукой миссис Бэддок. – А подход ко всем – одинаковый.

Эйлин с этим утверждением была категорически не согласна. Тобиас в воспитании детей не разбирался, поэтому предпочел поверить на слово. Северус ничего не понял, но гостья ему не понравилась. Он очень не любил, когда кто-то, кроме мамы, покушался на его независимость, а незнакомая толстая тетя именно это, кажется, и собиралась делать.

— Мама, – сказал Северус, когда гостья наконец-то удалилась, – ты куда уходишь?

— Я на работу пойду. А ты с тетей останешься. Не бойся тетю, она ничего плохого тебе не сделает, – ответила Эйлин, сама сомневаясь в своих словах.

— Не хочу с тетей, хочу с тобой! – мальчик крепко обнял маму за шею, показывая, что никогда и ни за что ее не отпустит.

Эйлин тяжело вздохнула. Выбор между родным сыном и любимой работой был не просто трудным – он был невозможным. По мере сил Эйлин пыталась это совмещать и что-то делать дома. Но магловский дом – место не совсем подходящее для занятий экспериментальным зельеварением, особенно когда по дому бегает двухлетний ребенок, одержимый желанием все потрогать, понюхать и засунуть в рот. Ни раз и не два Эйлин вспоминала Аластора Хмури из аврората, неустанно повторявшего про неусыпную бдительность. До шкафчика с ингредиентами для зелий Северус однажды дорвался. Было это год назад, но Эйлин то и дело вспоминала ту историю, как страшный сон. Она очень надеялась, что за последний год ребенок поумнел и понял, что мамины баночки и коробочки лучше не трогать. Вместе с тем Эйлин была твердо уверена, что, если она возьмет Северуса в Министерство, он будет вести себя идеально. Может быть, потому что свой кабинет в отделе Экспериментальной Магии ей был роднее, чем дом в Тупике Прядильщиков. Еще бы – в Тупике Прядильщиков она живет три года, а в Министерстве проработала двенадцать с половиной.

— Вот ты вырастешь и пойдешь со мной на работу.

— А когда я вырасту? – требовательно спросил Северус.

Эйлин не умела врать. Говорить горькую правду она тоже не умела. Поэтому ограничилась расплывчатым:

— Скоро, мой маленький, уже скоро.

— Когда скоро? – не отставал ребенок.

— Не будь таким нетерпеливым, – улыбнулась Эйлин. – А я куплю тебе что-нибудь интересное. Дракона хочешь?

— С крыльями?

— С крыльями, – охотно согласилась Эйлин.

Тобиас подозрительно относился к волшебным игрушкам, которые имели обыкновение залетать и заезжать в неподходящие места, например в кастрюлю с супом или в супружескую спальню в самый ответственный момент. Кроме того, он очень боялся, что могут заглянуть соседи, а потом пойдут слухи, что у него жена ведьма. Жена действительно была ведьмой и не понимала, почему этого нужно стыдиться перед соседями. Ну, конечно, есть Статус о Секретности, но это не значит, что надо запирать в шкаф самолетики и бояться пускать в реке кораблики! Действительно, почему бы в компанию к самолетикам и корабликам не добавить дракона? Северус только обрадуется. А Тобиас поворчит и перестанет.

— Хочу дракона с крыльями! – радостно произнес Северус и помахал руками, изображая крылышки.

Эйлин рассмеялась. Ничего, после работы она успеет забежать на Диагон-Аллею и купить сынишке дракона. А себе – посмотреть что-нибудь в книжной лавке. Несмотря на то что она регулярно получала по почте и книги и свежие журналы, ей хотелось зайти в книжный магазин, пройтись вдоль полок и подержать в руках толстенные фолианты. Не обязательно даже покупать. Купить можно и по почте.

— Будет тебе дракон. Только ты хорошо себя веди, ладно?

— Ладно, – кивнул ребенок.

Но будет ли он действительно хорошо себя вести, оставалось неясным.

В восемь утра из тупика Прядильщиков выехал старенький фордик. Доехав до реки, он остановился. Из машины вышла женщина в голубом пальто и с сумочкой, послала воздушный поцелуй водителю и с громким хлопком исчезла.

В восемь тридцать миссис Бэддок открыла дверь дома номер восемь своим ключом, который сохранился у нее еще с тех времен, когда Тобиас жил один, а она приходила помогать ему по хозяйству. В доме было тихо.

Миссис Бэддок критическим взглядом оглядела гостиную, провела пальцем по столу в поисках пыли, проворчала что-то неразборчивое насчет новых книг и старой мебели и направилась в кухню. Там она пробыла намного дольше, придирчиво рассматривая на свет каждую кастрюлю и внимательно изучая содержимое холодильника.

Миссис Бэддок относилась к тому типу людей, которые очень любят жить чужой жизнью, за неимением своей. Она активно вмешивалась в дела своих детей и внуков (по крайней мере тех, кто не успел убежать от нее в Лондон или еще дальше), соседей, друзей и всех, кто попадется ей на глаза. Тобиаса она считала кем-то вроде племянника и была очень обижена, когда тот после женитьбы недвусмысленно намекнул, что в ее помощи больше не нуждается. «Он еще обо мне вспомнит!» – неоднократно говорила она подругам, и наконец-то ее желание сбылось. Конечно, отказать, как она обещала тем же подругам, было выше ее сил. Пусть Тобиас убедится, как она ему необходима!

Окончив инспекцию посуды и запасов продуктов, миссис Бэддок поставила чайник на плиту и отправилась будить Северуса.

Северус спал. Вчера мама почти до полуночи читала ему сказки, а он никак не хотел ее отпускать. Зато сейчас он спал крепким здоровым сном младенца и не хотел просыпаться, когда его осторожно потрогали за плечо. Потом – еще раз, уже менее осторожно. И только на третий раз, когда с него стянули одеяло, ребенок открыл глаза.

— А где мама?

— Мама уехала на работу, – елейным голосом произнесла миссис Бэддок. – Давай, вставай и одевайся, пойдем кушать.

— Не хочу, – замотал головой Северус.

— Мало ли чего ты не хочешь! Надо!

После десятиминутной перебранки о том, что такое «надо» и зачем оно надо, миссис Бэддок была вынуждена прибегнуть к насилию. Тем более что чайник давно уже вскипел.

Еще через десять минут Северус Снейп, одетый, умытый и очень недовольный сидел за кухонным столом и наблюдал, как миссис Бэддок варит овсянку. Овсянку он не любил. В данный момент он вообще ничего не любил и не хотел. Но нагло вторгшаяся в дом толстая тетя не могла понять, как он недоволен этим миром вообще и своим пробуждением в частности. Хотя он прямо и ясно ей об этом сказал. И не один раз.

Чтобы занять себя хоть чем-нибудь, мальчик потянулся к сахарнице. Пододвинул ее поближе, вытащил полную песка ложку и высыпал его обратно. Северус очень любил смотреть на льющуюся воду и сыплющийся песок, вид мелких крупинок в движении его просто завораживал. Во второй раз он поднял ложку повыше, а потом еще повыше, для чего ему пришлось встать в полный рост на своем стульчике.

— Что ты делаешь? – громко воскликнула миссис Бэддок, поворачиваясь.

От неожиданности Северус не только выронил ложку, рассыпав сахар по столу, но и упал сам, правда, всего лишь на стол, а не на пол. Падать было не больно, но обидно, и ребенок заплакал.

— А ну прекрати сейчас же!

Миссис Бэддок засунула ложку обратно, накрыла сахарницу крышкой и отодвинула на другой край стола. Когда она снова отвернулась к плите, Северус прекратил плакать и потянулся за сахарницей. На этот раз он не смог дотянуться, даже встав на стульчик.

Ребенок бросил быстрый взгляд на тетю – та энергично помешивала ложкой в кастрюле и не видела, что происходит за ее спиной. Тогда Северус оперся на стол обоими локтями и попытался оттолкнуться ногами от стульчика. Тот заскрипел и зашатался, но устоял. Мальчик замер, но миссис Бэддок продолжала мешать овсянку. Северус залез обеими ногами на стол, протянул руку и взялся за ручку сахарницы.

— Северус!

Мальчик вздрогнул, попытался вернуться на место вместе с сахарницей, но потерял равновесие и уронил сахарницу на пол. Вместе с ложкой, крышкой и всем сахаром. Однако сам на столе удержался и теперь стоял на четвереньках, глядя на миссис Бэддок широко открытыми невинными глазами.

— Ах ты, негодник!

Женщина всплеснула руками и достала из шкафчика под раковиной веник и совок, чтобы убрать осколки. Северус посмотрел на нее с недоумением, а потом требовательно сказал:

— Почини!

Миссис Бэддок, не обращая на него внимания, принялась заметать осколки.

— Почини сахарницу! – закричал Северус еще громче.

На этот раз тетя соблаговолила поднять голову и посмотреть на ребенка.

— Как я ее, по-твоему, починю? Я скажу твоему папе, что это ты разбил...

— Почини! – мальчик зашелся в крике. – Почини, почини, почини!

— Негодный мальчишка! – рассердилась миссис Бэддок. – Разбил такую хорошую вещь...

— Не разбил! – настаивал Северус. – Почини!

Видя, что тетя никак не хочет чинить сама, ребенок попытался слезть со стола, чтобы взять дело в свои руки. Ему удалось перебраться на свой стульчик, а уж аккуратно слезть с него трудностей не представляло.

Он никак не мог понять, почему эта тетя не может сделать такой простой вещи? Даже он запомнил, что надо делать – взять палочку... ой, а палочки-то у него и нет. Может, ложка сгодится? Северус подобрал с пола ложку, наставил на осколки и закричал:

— Репаро!

Осколки дернулись, крупинки сахара подпрыгнули, но сахарница целой не стала. Мальчик обиженно надул губки. Почему у мамы всегда получается, а у него нет? И почему тетя не хочет этого делать?

— Репаро! – крикнул он во весь голос. Один из осколков подскочил на несколько дюймов и упал обратно.

— Прекрати дурачиться! Садись за стол и дай мне спокойно подмести!

— Нет! – заупрямился Северус, сгребая осколки в кучу.

— Зачем они тебе?

— Мама починит!

Миссис Бэддок, уже поднявшая было веник для решительного наступления, опустила его и задумалась. Тобиас говорил, что его жена химик и работает в какой-то сверхсекретной лаборатории. Может, они и вправду изобрели суперклей, способный приводить в первоначальный вид любую разбитую чашку? Сомнительно, конечно, но кто их знает, этих ученых.

Ворча что-то неразборчивое про научных работников, которым наплевать на собственных детей, миссис Бэддок собрала осколки и сложила их в ящик буфета. Сахар пришлось выбросить.

— Ох, овсянка! – всполошилась миссис Бэддок и бросилась к плите. Каша, к счастью, не подгорела, хотя булькала в кастрюле очень агрессивно.

Северус уже забрался обратно на свой стульчик и теперь подозрительно смотрел на тетю. Тетя не нравилась ему все больше и больше. Мало того что не дала ему спокойно поспать, так еще и чуть не выбросила красивую сахарницу, которую можно починить одним словом! У него не получилось – но это потому, что он еще маленький. Мама говорила, что, когда он вырастет, у него будет волшебная палочка и он сможет и чинить разбитые чашки, и передвигать стулья, и еще много чего делать. А пока что лучше чашки не бить, стулья не опрокидывать и игрушки убирать на место.

Миссис Бэддок тем временем сдвинула кастрюлю в сторону, поставила на освободившую конфорку успевший остыть чайник, достала тарелку и стала накладывать кашу.

Северус насторожился. Кажется, его собирались кормить, и наверняка – чем-то невкусным. Он не верил, что кто-то, кроме мамы, способен его накормить вкусно. Если он даже то, что мама ему давала, не всегда ел...

— Кушай давай, – сказала миссис Бэддок, ставя на стол полную тарелку.

— Не хочу! – замотал головой Северус.

— Что значит «не хочу»? – нахмурила брови женщина. – Ешь!

— Не хочу!

— Ешь, тебе говорят!

— Не хочу!

Миссис Бэддок уловила момент, когда мальчик раскрыл рот, и сунула в него полную ложку каши. Но стоило ей вытащить ложку, как каша тут же оказалась на столе и на рубашке Северуса.

— Не хочу! – надрывался мальчик. – Не хочу!

— Северус, – вкрадчиво произнесла женщина, – ты посмотри, какая вкусная каша. Если не будешь кушать, никогда не вырастешь большим. Давай, ложечку за маму, ложечку за папу...

— Невкусная, – вновь замотал головой Северус. – Не хочу!

Миссис Бэддок только опустила ложку в тарелку, чтобы накормить ребенка насильно, как вдруг почувствовала сильный запах тухлых яиц. И исходил этот запах от той самой овсянки, которую она только что собственноручно сварила.

Миссис Бэддок зажала нос рукой, а Северус громко заплакал.

— Что за чертовщина, – пробормотала женщина, вываливая содержимое тарелки в мешок для мусора. – Хорошо, в кастрюле еще осталось.

Она нагрузила тарелку остатками каши и снова подсунула Северусу под нос.

— Кушай!

На этот раз запах тухлых яиц был так силен, что Северус свалился вместе со стулом (и оглушительно заревел), а миссис Бэддок кинулась к окну и распахнула форточку.

Через пять минут кухня была проветрена, стул вместе с Северусом возвращен на прежнее место, остатки каши мирно упокоились в мусорном ведре, а миссис Бэддок, держась за сердце, нервно перебирала содержимое холодильника.

— Молока хочешь? – наконец спросила она.

— Хочу! – радостно ответил мальчик.

Кружка теплого молока примирила Северуса с жизнью, и он радостно улыбнулся тете. Та улыбнулась в ответ, хотя ее и мучили сомнения, что странности сегодняшнего дня еще только начались.

В одиннадцать часов, наскоро прибравшись в кухне, миссис Бэддок заявила Северусу, что сейчас они пойдут гулять. Гулять мальчик был всегда рад, но когда тетя выволокла из кладовки коляску, раздался протестующий вопль.

Миссис Бэддок не знала сложных взаимоотношений Северуса Снейпа и его коляски, а Эйлин не успела просветить. Чудо техники, именуемое детской прогулочной коляской, было куплено на первый день рождения Северуса. И на второй день после покупки было Северусом поломано. Причем как могла поломаться ось, на которой крепились колеса, не поняла даже Эйлин. Она хотела починить коляску заклинанием, но присутствующий при этом Тобиас выразил протест против применения магии к созданиям техники. Как бывший владелец авторемонтной мастерской Тобиас трепетно относился ко всему, имеющему колеса, – будь то телега, детская коляска или лимузин – и признавал только собственноручную починку. Его энтузиазм не иссяк даже после десятой поломки. У Эйлин создалось впечатление, что Северус специально ломает коляску, чтобы папа ее потом чинил. К концу осени Эйлин, смеясь, намекала Тобиасу, что ему пора уйти с завода и открыть фирму по ремонту детских колясок. Тобиас, правда, шуток не понимал и мрачно отвечал, что бизнес вести не умеет и одного краха ему уже хватило.

К двухлетию Северуса коляска была в очередной раз починена, выкрашена и убрана в кладовку на веки вечные. Тобиас наконец-то осознал, что в мире существуют занятия более интересные, чем починка одной и той же коляски, а для Эйлин было куда приятнее вести сынишку за руку или нести на руках. Все были довольны, в том числе и коляска, которую никто не ломал. С нее даже пыль периодически стирали.

Однако миссис Бэддок всего этого не знала. Заглянув в кладовку и обнаружив там детскую коляску, женщина очень обрадовалась, вытащила коляску в коридор и усадила в нее Северуса, несмотря на громкие протесты последнего. Затем миссис Бэддок надела пальто и шляпку, посмотрела на себя в зеркало, открыла дверь и вывезла коляску на улицу. Когда они спустились с крыльца, Северус замолчал. Миссис Бэддок, воодушевленная спокойствием ребенка, бодро прошла метров десять... и тут у коляски отвалилось колесо. Не успела миссис Бэддок остановиться, а Северус закричать, как второе колесо весело покатилось по улице в сторону реки. Тут Северус передумал кричать, отцепил держащий его ремешок, слез с коляски и погнался за колесом. Пока он гнался, третье колесо немного покрутилось вокруг своей оси и мирно легло на асфальт. Четвертое почему-то примеру своих товарищей не последовало, оставшись на месте. Миссис Бэддок всплеснула руками, взяла одно колесо в левую руку, другое в правую, сломанную коляску под мышку (при складывании в коляске что-то хрустнуло), и побежала за Северусом. Как ни странно, ее телосложение не мешало ей быстро бегать.

— Стой!

Окрик относился к ребенку, но остановилось почему-то колесо. Наткнувшись на лежащий на дороге камешек, оно завертелось на месте и успокоилось, улегшись плашмя. Северус ухватил его обеими руками и радостно понес трофей тете:

— Вот!

Все, что осталось от коляски, было торжественно упокоено в кладовке, а миссис Бэддок, отдышавшись, взяла ребенка за руку и отправилась с ним на прогулку второй раз.

Пока миссис Бэддок с Северусом шли по тупику Прядильщиков в сторону фабрики, а потом свернули налево и прошли еще метров десять по соседней улочке, мальчик вел себя на удивление послушно. Не произнес ни звука, тщательно глядел себе под ноги и даже не остановился подобрать и рассмотреть брошенную кем-то бутылку из-под пива.

Они повернули снова налево и оказались на улице, параллельной тупику Прядильщиков. Прошли несколько одинаковых двухэтажных домиков из красного кирпича. В одном месте дома прилегали друг к другу не вплотную, а были отделены невысокой каменной аркой. В эту арку миссис Бэддок и повела Северуса.

Они оказались в небольшом дворике, где росли деревья и стояли две скамейки, друг напротив друга. Посередине красовались качели и небольшая песочница. На качелях вдохновенно раскачивался мальчик лет пяти в полосатой вязаной шапочке, а в песочнице возились двое малышей возраста Северуса.

— Иди играй, – сказала миссис Бэддок, вручив Северусу лопатку и две формочки.

Мальчик неспешно побрел к песочнице, а миссис Бэддок, облегченно вздохнув, отправилась к скамейке, где сидели две пожилые женщины.

— Марджери! – всплеснула руками худая высокая женщина чуть помоложе миссис Бэддок. – Это твой?

— Нет, Эдна, – ответила миссис Бэддок, садясь рядом с ней, – это Тобиаса Снейпа сын. Его жена на работу пошла, а меня попросили с ребенком посидеть.

— Сын Снейпа? – удивленно спросила вторая женщина, низенькая и толстенькая. – А что же они никогда к нам не придут, рядом-то совсем живет! Джонни моему тоже два года недавно исполнилось, отчего вместе не поиграть.

— Лорна, он и со мной не общался, пока не приспичило, – отозвалась миссис Бэддок. – Жена у него, видишь ли, из Лондона, – столичная штучка, в какой-то секретной организации работает, новое химическое оружие разрабатывает. Без своих пробирок жить не может. Вот Тобиас про меня и вспомнил.

Эдна Бейтс и Лорна МакФарлан, как по команде, повернулись к подруге.

— Что у него за жена?

— Мы ни разу ее не видели!

— Он и не подумал пригласить нас в гости, а еще сосед, называется!

— Он и меня в гости не приглашал! – всплеснула руками миссис Бэддок. – И это после того, как я столько для него сделала! Что бы его мать сказала, если бы видела! Женился непонятно на ком, совсем зазнался, на соседей и не смотрит! Была я у них намедни, видела его жену – страшная, как смертный грех! Обязательно надо было в Лондон за ней ехать, будто бы ближе не найти!

Пока миссис Бэддок пересказывала подругам подробности своего знакомства с семьей Снейпов, Северус предавался любимому занятию – зачерпывал совочком горсть песка и медленно высыпал обратно.

Он словно бы не замечал, что кроме него есть еще и другие дети. Зато дети его заметили сразу. Мальчик в полосатой шапочке продолжал раскачиваться на качелях, всем своим видом показывая, насколько он выше забот и проблем мелюзги, а вот мелюзга – мальчик и девочка лет двух – двух с половиной – Северусом очень заинтересовались.

Мальчик, которого звали Джонни, подошел к Северусу и протянул руку к его формочке:

— Дай!

Северус посмотрел на Джонни, как на досадную помеху, и помотал головой.

Но мальчик не отступал.

— Дай! – настойчиво повторил он.

Не получив ответа от Северуса, Джонни взял его формочку и стал сосредоточенно засыпать ее песком. Северус протянул было руку, чтобы отнять, но передумал и продолжил пересыпать песок. Песка было много, и пересыпать его можно было бесконечно.

— Я не понимаю, чем она занимается целыми днями? – продолжала распинаться миссис Бэддок. – Я растила сразу троих и прекрасно справлялась с хозяйством! А у нее всего один ребенок – и под диваном такой толстый слой пыли, как будто она год не пылесосила! А что они с домом сделали, пока меня не было, – вообще ума не приложу! Когда Тобиас один жил, каждая вещь была на своем месте! Вы представляете, – голос женщины понизился до зловещего шепота, – я не могу найти еще одну комнату на первом этаже! Спальни у них на втором, а на первом рядом с гостиной была еще одна комната, маленькая совсем! Я точно это помню! Ну вот скажите – я же не могла впасть в маразм?

Подруги синхронно замотали головами. Воодушевленная их поддержкой, миссис Бэддок продолжала:

— Дверь была рядом с кухней, под лестницей! Теперь ее там нет! Что она с домом сделала! Я помню, я в этот дом еще девочкой приходила, вот такой, как твоя Энни. — И она показала на девочку в песочнице. – Они с Тобиасом и двух месяцев-то знакомы не были! Однажды он мне звонит – мол, я женюсь и приходить больше не надо! Это после того, что я для него сделала! Даже с женой меня не познакомил!

— Что же у него за жена такая? Я и на улице ее никогда не видела, – покачала головой миссис Бейтс.

— Даже с ребенком погулять не выйдет, – поддержала соседку миссис МакФарлан.

— Она сама со странностями, и ребенок у нее такой же! – радостно продолжала миссис Бэддок. – Совершенно невоспитанный! Вы представляете, – она опять понизила голос до трагического шепота, – что он натворил сегодня утром?

Северус не слышал, что он натворил сегодня утром, тем более, по его мнению, он ничего страшного еще не натворил. Вот однажды было дело – залез он в мамину каморку под лестницей, когда мама о чем-то с папой говорила, и насыпал какого-то зеленого порошка в котел. А оно как бабахнет! Он так испугался тогда, что даже забыл на маму обидеться, когда та его отшлепала. С тех пор в ту каморку он только с мамой попасть и мог, а без мамы ее вообще не видно было. Стенка и стенка. Но стоит маме подойти – сразу в стене дверь появляется. И с мамой ему в ту дверь можно.

А пока мамы нет, можно сидеть в песочнице и пересыпать песок. Северус потянулся за формочкой, но она на месте не обнаружилась.

— Дай! – требовательно сказал Северус, обращаясь к Джонни.

Джонни требование игнорировал.

— Дай! – повторил Северус.

Джонни поднял глаза и обнаружил, что от него что-то хотят. Секунду-другую похлопав глазами, он набрал полную формочку песка и высыпал его Северусу на голову.

Северус оторопел. Никогда еще с ним никто ничего подобного не делал. Он открыл было рот, чтобы заорать, но передумал и посмотрел на обидчика очень злобным взглядом. Джонни на взгляд не обратил внимания и наклонился набрать новую порцию песка. Но внезапно формочка, которую он держал в правой руке, ожила и вцепилась ему в ладонь. Мальчик громко заревел и попытался левой рукой отцепить взбесившуюся формочку, но формочка цапнула его и за вторую руку и только после этого, успокоившись, мирно улеглась у ног Северуса.

Джонни орал не переставая, к нему присоединилась и Энни. Миссис Бейтс и миссис МакФарлан вскочили со скамейки и бросились к внукам.

— Что с тобой, маленький?

— Кто вас обидел?

Северус, получив обратно свою формочку, стал старательно заполнять ее песком, не обращая внимания на возню вокруг соседей по песочнице.

— Северус! – грозно воскликнула миссис Бэддок, не желающая оставаться в стороне. – Что ты ему сделал?

Северус хранил упорное молчание. Миссис Бэддок повернулась к подругам:

— Ну совершенно невозможный ребенок! Вот что значит – Тобиас не спросил моего совета перед тем, как жениться!

— И зачем ты с ним связалась? – проворчала миссис Бейтс.

— Дурная кровь! – поддержала подругу миссис МакФарлан. – Что он с моим Джонни сделал?

Делал ли Северус что-то с Джонни, было неясно. Но когда на вопрос бабушки, кто же его обидел, Джонни указал на Северуса, все три женщины немедленно этому поверили.

— Мы пойдем отсюда! – категорически заявила миссис Бэддок. Сын Тобиаса ей, конечно, не чужой, но обижать соседских детей она ему не позволит.

— Мы тебе всегда рады, – сказала миссис Бейтс.

— Но я бы на твоем месте не стала связываться с этим... – миссис МакФарлан от возмущения даже не могла найти подходящего определения.

— Пороть его надо! – заключила миссис Бейтс.

— Я бы с удовольствием, – вздохнула миссис Бэддок, – да что Тобиас скажет?

Она взяла протестующего Северуса на руки (ребенок пытался вырваться, но держали его крепко) и, провожаемая сочувственными взглядами подруг, покинула дворик.

Всю короткую дорогу до дома миссис Бэддок, не уставая, твердила Северусу, что он невозможный ребенок и что таких, как он, надо пороть. И если она этого не делает, то исключительно из уважения к Тобиасу, которого помнит маленьким мальчиком.

Северус, занятый протестом против столь скоропостижного оставления песочницы, на слова тети не обращал внимания. В том, что она ничего хорошего не скажет, он уже убедился.

— Сиди здесь, играй, а я пойду обед готовить, – сказала миссис Бэддок, вытряхивая Северуса из курточки и внося в гостиную.

Она вытащила из угла ящик с игрушками и удалилась на кухню.

На следующий час в доме воцарилась полная гармония. Миссис Бэддок резала овощи для супа, а Северус увлеченно возил по ковру серый автомобильчик. При маме автомобильчик мог не только ездить, но и гудеть. Сейчас же все эти недостающие функции Северус выполнял сам и, надо заметить, с большим удовольствием.

Идиллия была нарушена звонком в дверь. Миссис Бэддок, чертыхнувшись, пошла открывать, а Северус, воспользовавшись моментом, бросил автомобильчик и проскользнул на кухню.

— Джейн! – всплеснула руками миссис Бэддок. – Как ты узнала, что я здесь?

— Я хотела зайти к тебе, тебя нет, а потом Лорна сказала мне, что ты у Снейпов, – ответила гостья, снимая плащ. – А я хотела попросить у тебя рецепт яблочного пирога, помнишь, ты нас на Рождество угощала?

Миссис Бэддок провела подругу в гостиную, заглянула в кухню, убедилась, что овощи благополучно варятся и, не заметив притаившегося под столом Северуса, вернулась обратно.

Дождавшись, пока обе тети усядутся рядышком на диване и заговорят, Северус вылез из-под стола и уставился на плиту. На плите стояла кастрюля. В кастрюле что-то варилось. Наблюдать над тем, как что-то варится в котле или кастрюле, было вторым любимым занятием Северуса после пересыпания песка. Мама обычно давала ребенку ложку соли, чтобы засыпать ее в суп, а иногда даже позволяла в своей каморке под лестницей высыпать в котел какой-нибудь сушеной травки. Это называлось «варить зелье». Но сейчас мамы нет, а тетя занята. Почему бы ему не попробовать сварить зелье самому?

Мальчик пододвинул табуретку к буфету и влез на нее. Но даже встав в полный рост, он не смог дотянуться до дверцы шкафа, так что пришлось влезть еще и на буфет. После чего Северус аккуратно вытащил стоявшие на полке металлические коробки и, вооружившись большой ложкой, начал варить зелье.

В первой коробочке оказался сахар. Северус зачерпнул полную ложку, высыпал обратно, помотал головой, снова набрал полную ложку и снова высыпал – но на этот раз в суп. Помешал два раза в одну сторону и три в другую. Хотел помешать еще, но сбился со счета. Придирчиво посмотрел на кастрюлю и полез этой же ложкой в другую баночку.

В другой баночке оказалась манная крупа. Ее было высыпано две ложки, потому что Северусу понравилось смотреть, как она сыпется. За манной крупой последовала одна ложка муки, три ложки соли, две ложки мелкой вермишели, несколько горошин черного перца и полбанки сушеного зеленого гороха. Высыпав очередную ложку, мальчик тщательно размешивал то по часовой, то против часовой стрелки, считая про себя. На счете «три» он постоянно сбивался и принимался мешать сначала. Не удовлетворившись результатом, Северус высыпал в кастрюлю еще одну ложку манной крупы и еще полпакета перца. Затем последовал разломанный на мелкие кусочки лавровый лист и полпакетика корицы. Банка с кофе открываться не хотела долго, и за это все ее содержимое оказалось в кастрюле. На этом Северус счел состав зелья законченным и принялся сосредоточенно его помешивать – три раза по часовой стрелке и три против.

Тем временем в гостиной продолжалось обсуждение мировых проблем – от мытья окон до Карибского кризиса. Пока миссис Бэддок не спохватилась:

— Батюшки, у меня же там суп поставлен! Сейчас все выкипит!

Открыв дверь кухни и обнаружив там мирно помешивающего в кастрюле Северуса, миссис Бэддок чуть не хлопнулась в обморок. Он же сейчас опрокинет суп на себя!

С проворностью, неожиданной для ее телосложения, женщина подбежала к плите и стащила ребенка с буфета, и только потом посмотрела на варево, от которого исходил сильный запах кофе.

— Северус! – грозно воскликнула она. – Что ты делаешь?

— Зелье варю, – честно ответил мальчик.

Из прихожей послышался стук захлопывающейся двери – миссис Джейн Грегсон поспешила ретироваться.

Миссис Бэддок сидела за столом, подперев рукой подбородок, и наблюдала за тем, как Северус ест сосиску. Суп пришлось вылить в унитаз, хотя мальчик отчаянно протестовал и не успокоился даже после трех внушительных ударов по попе. Но, к счастью, в холодильнике обнаружился пакет сосисок и несколько картофелин. На этот раз миссис Бэддок следила за варкой сама, а Северуса выгнала играть в гостиную.

На вылитое зелье Северус обиделся смертельно и, задумчиво возя по ковру длинную плюшевую змею, обдумывал вариант мести. Он так ничего и не придумал, а тут тетя позвала его обедать.

За обедом миссис Бэддок решила провести воспитательную беседу. Вечером женщина планировала еще одну – с матерью, так что беседа с мальчиком была всего лишь генеральной репетицией.

— Северус! – торжественно-трагично произнесла миссис Бэддок. – Ты не должен себя так вести! Нельзя подходить к плите, когда там что-то варится! Ты мог бы обжечься!

— Нет! – замотал головой Северус. Сосиску он уже доел и тянулся к банке с сахаром (которую миссис Бэддок поставила на стол взамен разбившейся сахарницы). Но банка была отодвинута на другой конец стола и пребывала в недосягаемости.

— И что ты сделал с Джонни? Обижать других детей нехорошо! Он твой сосед, и вы должны дружить!

— А что он ко мне полез? – обиженно сказал мальчик. – Хочу чаю. С сахаром!

Миссис Бэддок игнорировала просьбу Северуса, решив, что сначала воспитание, а потом уже чай. И тем более сахар.

— Твоя мама не рассказала тебе, как надо себя вести?

Северус с недоумением посмотрел на тетю и сделал еще одну попытку дотянуться до сахара.

— Зачем ты испортил суп?

— Я зелье варил! – Северус стукнул кулаком по столу. Банка с сахаром подпрыгнула, но не упала, а аккуратно приземлилась на стол, причем на пару дюймов ближе к мальчику.

— Какое еще зелье? – миссис Бэддок начинала раздражаться. – Что ты несешь?

Тетя в зельях ничего не понимала. Она, кажется, вообще ничего не понимала. Даже того, что Северусу хочется сахару. Может, попросить маму научить тетю варить зелья? Да нет, ее уже ничему не научишь.

Мальчик шмыгнул носом, но не заплакал, а еще раз стукнул по столу. Несильно. Банка дрогнула и переместилась еще на дюйм.

— Что ты делаешь? – с подозрением спросила миссис Бэддок.

— Чаю хочу!

Чаю миссис Бэддок сама хотела. Умаялась она с этим ребенком больше, чем за всю свою жизнь. Доводилось ей однажды присматривать за тремя трех-четырехлетними детьми одновременно, и, честно признаться, тогда было легче, чем сейчас с этим вот Северусом. Кстати, совершенно неподходящее имя для современного ребенка! Миссис Бэддок сделала себе мысленную отметку, о чем она еще поговорит вечером с родителями (отдельно с Тобиасом и отдельно – с Эйлин) и встала, чтобы налить чаю.

Когда она повернулась обратно к столу, Северус увлеченно зачерпывал сахар ложкой и высыпал его обратно в банку. Как он умудрился дотянуться через весь стол – оставалось непонятным.

— Оставь немедленно сахар! Дай я тебе положу его в чай.

— Я сам!

— Хорошо, положи сам, – согласилась миссис Бэддок, – но потом ты прекратишь! Твоя мама тебя избаловала! Ты не должен на кухне ничего трогать!

— Моя мама хорошая! – произнес Северус с выражением лица, не обещающим ничего доброго тому, кто посмеет ему возразить.

Миссис Бэддок была отнюдь не согласна с утверждением Северуса, но не стала спорить с ребенком. Тем более что ребенка давно следовало уложить спать.

Спать ребенок, разумеется, не хотел. Отчаянно сопротивлялся, не давая себя раздеть, а уже уложенный в кроватку, капризничал и требовал сказку. Миссис Бэддок было не до сказок – она собиралась провести если не генеральную уборку, то репетицию таковой, ибо порядком в доме была сильно недовольна. Когда она тут вела хозяйство, все было по-другому, гораздо лучше. Что вообще эта столичная штучка может понимать в домашнем хозяйстве? Неудивительно, что ребенок у нее совершенно невоспитанный!

Поворчав минут пять, миссис Бэддок наконец-то вышла из комнаты и закрыла дверь. Северус лежал в обнимку с плюшевой змеей и честно пытался спать. Спать не хотелось. Он сел и протер глаза. Спать все равно не хотелось. Он слез с кровати и принялся возить змею по полу – от окна к двери и обратно. Но это быстро надоело, и тогда мальчик вернулся обратно в кровать. Полежал пять минут и снова вскочил. Не выпуская змею из рук, осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу. Снизу слышались шаги и приглушенный голос – миссис Бэддок, продолжая про себя перечислять все недостатки хозяйки дома, протирала пыль на книжных полках в гостиной.

Северус вышел из комнаты. Прикрыл за собой дверь. Дошел до лестницы и стал осторожно по ней спускаться, одной рукой держась за перила, а другой сжимая змею. Змею он в итоге не удержал и уронил на ступеньку. В конце концов, почему он должен тащить ее в руке? Пусть сама ползает!

— Ползи! – прошептал он непонятливой змее.

У мамы почему-то игрушки оживали быстро. А у него получалось, но не сразу. Но мамы сейчас нет, так что, он не сможет убедить змею, чтобы она ползла сама?

— Ползи! – упрямо повторил Северус.

Змея ползти не хотела. А может, она просто не умеет ползать по таким высоким ступенькам? Он сам-то с трудом по ним спускается!

Мальчик наклонился, поднял игрушку с пола и кинул вниз. Змея шлепнулась на коврик возле первой ступеньки, а потом подняла голову, огляделась и поползла в гостиную. Северус беззвучно захлопал в ладоши и направился туда же.

Миссис Бэддок скептически рассматривала снятый с полки толстый том Голсуорси. Пыли на книге заметно не было, тем не менее женщина тщательно протерла книгу тряпкой и поставила на место.

— И откуда у нее столько времени все это читать? То-то ребенком совсем не занимается!

Услышав позади себя какое-то движение, миссис Бэддок обернулась. И громко закричала – прямо на нее по полу ползла длинная зеленая змея и угрожающе шипела! (Шипел на самом деле стоящий за дверью Северус, но кто же это знал!) Змей миссис Бэддок боялась панически, после того как в тридцать седьмом году на Цейлоне ее чуть не укусила кобра. Змея все приближалась, а шипение становилось все громче...

Миссис Бэддок не выдержала и без чувств свалилась на ковер.

Северус, как был в трусиках и маечке, вбежал в гостиную и растерянно остановился над лежащей без сознания тетей. Что с ней делать, он не знал.

Тобиас Снейп отложил чертеж и задумчиво посмотрел в окно. Окно конструкторского бюро выходило на заводской двор, по которому лениво ехал автопогрузчик и шли двое рабочих, на ходу оживленно переговариваясь. Тобиас отвел взгляд от окна и снова посмотрел на чертеж. Чего-то не хватало. И дело не в работе, а в чем-то другом. Ну конечно, как он мог забыть – он не позвонил домой! Каждый день после обеда он регулярно звонил домой – справиться, все ли в порядке, а если честно – просто услышать голос Эйлин, по которой за полдня успевал соскучиться. Сейчас Эйлин дома не было, а на ее работе не было телефона, что в первые восемь месяцев их женитьбы Тобиаса ужасно раздражало. После рождества, к счастью, она на работу уже не вернулась – и вовремя, ибо Северус родился в начале января. А теперь она вновь целый день пребывает в недосягаемости. Но это не мешает позвонить домой и узнать, как дела у миссис Бэддок! Нашла ли она общий язык с Северусом?

Тобиас поднялся со своего места и подошел к столу, на котором стоял телефон. Чертежница, сидящая за кульманом, улыбнулась и снова углубилась в работу.

Трубку долго никто не снимал. Тобиас уже хотел повесить ее и идти обратно работать – мало ли, может, они пошли гулять, вот и нет дома никого, – как вдруг наконец-то услышал голос сына:

— Алло!

Тобиас улыбнулся. Сынишка всегда с такой важностью говорил «Алло», когда Эйлин давала ему трубку.

— Северус? Как у вас дела? Где миссис Бэддок?

— А тетя упала и лежит, – спокойно ответил Северус.

— Что значит – лежит? – не понял Тобиас.

— Лежит! На полу! И не двигается! Я по ней попрыгал – а она все равно не встает!

Трубка выпала у Тобиаса из рук.

— Что с вами, мистер Снейп? Вам плохо? – обеспокоенно спросила чертежница, вскакивая со стула.

— Да, – почти шепотом сказал Тобиас. – Мне плохо.

В восемь утра из тупика Прядильщиков выехал старенький фордик. Женщина в синей мантии, стоящая на крыльце, помахала рукой вслед машине и закрыла за собой дверь.

В девять утра Эйлин вышла из камина в атриум Министерства магии, держа на руках Северуса. Ребенок чуть не расплакался при путешествии по каминной сети, но, увидев переливающийся потолок с золотыми символами, тут же перестал дуться и потянул к нему руки.

— Эйлин! – радостно воскликнул дежурный волшебник, откладывая в сторону «Ежедневный пророк». – Это что – наш новый сотрудник?

— Ага, – улыбнулась Эйлин. – Представляешь, Эндрю, что он вчера дома устроил, когда мы его с соседкой оставили! Все подробности до сих пор не знаю, но соседку из нашего дома «Неотложная помощь» забрала. Эдак и до комиссии по неправомерному использованию магии дожить можно!

— А Министерство он не разнесет? – с наигранной обеспокоенностью в голосе спросил дежурный.

— Не разнесет! – уверенно ответила Эйлин. – Северус, правда, ты будешь хорошим мальчиком?

— Буду, – серьезно ответил ребенок. – А ты мне дашь сварить зелье?

— Хорошая смена растет, – засмеялся Эндрю.

Эйлин рассмеялась вместе с ним. Северус не понял, что их так развеселило, но тоже засмеялся. Сейчас он выглядел удивительно послушным и милым ребенком. Да он таким, по сути, и был, а все эти слова о трудностях воспитания придумали маглы – думала Эйлин, направляясь к лифтам.

Предстоящий рабочий день обещал быть вдвойне интересным.

3.06-13.07.2006